Юрий Липа vs Дмитрий Донцов: перезагрузка геополитической парадигмы

Мышление украинской массы в пределах дихотомии «Восток-Запад», матрицы «Или ЕС, или Россия» является чрезвычайно вредным и представляет существенное препятствие на пути реализации идей украинского национализма. Однако это мышление в какой-то мере является продуктом национально-освободительной борьбы прошлого столетия. Истоки этого мышления, а также его альтернативы можно исследовать, сопоставив фигуры двух выдающихся националистических интеллектуалов – Дмитрия Донцова и Юрия Липы.

Тема отношений Ю.Липы и Д.Донцова неоднократно становилась предметом спекуляций со стороны тех, кто старался бороться против национализма в интеллектуальной плоскости. Эта тема, как отмечает Олег Баган, «является удивительно выгодной для либералов: между известными деятелями вспыхнул острый конфликт, который так и не был залечен (значит, “вестничество распалось!”); Ю. Липу удобно противопоставлять Д.Донцову, потому что он был ещё и идеологом, культурологом, философом (а значит “предложил свою отдельную, недонцовскую, доктрину национализма”); поскольку Ю.Липу якобы “выгнали” из журнала “Вестник” (на самом деле он ушёл сам), то это постоянно подаётся как доказательство “вредности” Д.Донцова, его “тиранизма” и “нетерпимости” (то есть обычные расхождения и столкновения между творческими людьми, людьми, разумеется, амбициозными, принципиальными, подаются как проявления полнейшего недоразумения, однозначной вины Д.Донцова; трагическая смерть Ю. Липы от рук советских военных в 1944 г. даёт моральные (а по правде, неморальные) основания критикам Д.Донцова выставлять его этаким “трусом”, “тыловиком”, “кабинетным мудрецом”, коий лишь поучал других и избегал реальной работы и т.п.). Хотя на самом деле либеральным учёным, которые именно таким моделируют конфликт между Д. Донцовым и Ю. Липой, не следовало бы и заводить речь о сущности истории «вісниківства», потому что они его не выносят и желают замолчать, не им разсуждать про какие-либо “правильные” и “неправильные” варианты идейного национализма, потому что они его ненавидят, не им говорить про выяснение истинныхпозиций писателей-вестниковцев, потому что они хотят эти позиции как можно больше затуманить и заболтать, не им судить о каких-то моральных измерениях литературы, её героизме, потому что во всех других случаях, кроме «вестнического», ониподдерживают и популяризируют именно литераторов, далёких от высокой моральности и героизма (например, всячески оправдывая конформизмсоветских писателей во главе с П. Тычиной, или политический цинизмлевых авангардистов в мiровых масштабах)» («Юрий Липа и Дмитрий Донцов: конфликт идей или личностей?»).

Пользуясь подобной «методологией», которую демонстрируют противники национализма, было бы довольно удобно противопоставить Донцова и Липу по признаку их геополитических взглядов, но здесь, правда, либералы попали бы в не совсем приятную для себя ситуацию: будучи «очароваными Западом», они должны были б стать на сторону «западника» и, вместе с тем, «фашиста» Донцова, но никак не на сторону «умеренного» Липы, коий был категорическим противником дихотомии «Восток-Запад». Поэтому, наверное, подобного бреда от антинационалистически настроенных «наследников»-фальсификаторов мы не дождёмся. Однако мы можем вступить с этими «исследователями» в «виртуальную дискуссию», которая будет важной не только для лучшего понимания фигур обеих мыслителей, но и для поиска оптимальной на нынешнее время геополитической парадигмы.

Вступая в нашу «дискуссию», попробуем грубо, банально противопоставить Донцова и Липу. Начиная почти с самых первых лет своей творческой деятельности, Донцов радикальным образом противопоставлял Украину как бастион Запада России как авангарду Востока. Так, например, в работе «Украинская государственная мысль и Европа» (1919 г.) Донцов утверждает, что на плечи украинцев легла миссия «обороны Запада и целой окцидентальной культуры от потока панмосковитизма», а сама «украинская государственная идея» может рассматриваться «как идея охранительного вала против России». От подобной риторики Донцов не отходил все дальнейшие годы своей жизни, хотя, правда, содержание «окцидентальности» в него концепции кое-в-чём уточнялось.

Что же, вместо того, мы видим у Юрия Липы? В «Предназначении Украины» Липа выносит «доктрине Восток-Запад» довольно суровый приговор. «Нет ничего более верного для уничтожения Украины» – пишет он об этой «доктрине» и объясняет: «Приложим “восток-запад” к украинской религиозной жизни – и будем иметьрелигиозную войну; приложим “восток-запад” к политическим ориентациям – и будем иметь готовое поле к проискам чужих агентов; приложим невежественнуюформулу “народа-бастарда” для определения украинского характера – и будем иметь источник украинского пораженчества, а не ощущение центральности». «Обозначениеориентации на восток или на запад, – пишет Липа ниже, –это, прежде всего, уничтожение собственного характера, духовности, которая пришла с юга. Духовности, которая возросла над южными морями и водоразделамии распространилась, как кровь по жилам, идя вверх Днепром, Днестром,Дунаем, Бугом и Доном, неся к самым глухим закоулкам украинских земель дыхание юга. (…) Наконец вторая ориентация украинских земель ирасы – это Север. Оттуда пришлая династия норманнов, оттуда, как и с юга,пришли пользы торгового посредничества, культурного обмена.Оттуда же пришёл такой важный первоэлемент расы как готы. Ибо куда же подевалась основная масса остроготов и их большое государство, если не перешла в кровьукраинцев? Наконец, на север направлялась военная экспансия киевских князей,там был самый большой доминион Киева – Новгород». Таким образом, «горизонталь» Донцова для Липы неприемлема, ей он противопоставляет вертикальную ось «Север-Юг», и именно в реализации такой геополитической оси располагается, по мнению Ю. Липы, будущее Украины.

Что же кроется за таким внешним противостоянием? Насколько Донцов и Липа противостоят друг другу на самом деле? Отвечая на только что поставленные вопросы, попробуем осуществить своеобразную деконструкцию представленной в произведениях Донцова дихотомии «Восток-Запад»,показать её условность, которая станет более понятной, если взглянуть на неё в более широком контексте.

Возведённая к уровню мифологии оппозиция «Восток-Запад» в концепции (или, лучше, концепциях) Донцова прежде всего играет роль средства, которое констатирует радикальную антироссийскую настроенность украинского национализма. Для Донцова целиком очевидным является принципиальный антагонизм украинцев и россиян. Этот антагонизм он репрезентует по-разному: как радикальное отличие культуры и этнопсихики, как борьбу за«право первородства на Востоке Европы» («Правда прадедов великих»),как разную цивилизационную принадлежности и т.п. Не смотря на то, чтомiровоззрение Донцова эволюционировало, одно в нём оставалось неизмененным: враждебность к России и противопоставление ей Украины. Так, в частности, в «Культуре примитивизма» (1918 г.), справедливо разоблачая ряд негативных элементов российской ментальности и культуры, он, однако, такжеподвергает критике россиян за то, что они не испытали достаточных европейскихкультурных влияний. Путям развития российской духовности и интеллектуальной мысли он противопоставляет, для примера, западную схоластику, которая, «стараясь познавать умом догмы Церкви, крепила, помимособственной воли, дух исследования и авторитет ума», «сделала предмет верыпредметом рассуждения и привела тем самым человека из сферы веры всферу сомнения», «принесла новейший принцип в мiр, по сравнению с тем, что провозглашали отцы Церкви… – принцип суверенитета ума». Позднее, как известно, Донцов стал решительным противником культа ума, сомнения и «иссследования», зато поднял флаг христианской Украины как врага большевицкой Москвы.

ПропагандируемыйДонцовым «окцидентализм» имел, правда, и другие функции. Например, Донцов хотел вдохновить украинцев западным, «фаустовским» духом активности (См. в частности его статьи «Дух американизма», «Патрия или Екклезия?» или раздел «Мiровоззрение “фаустовских” и “буддистских” народов» в «Национализме»).Этот же «окцидентализм» создавал положительный идеал традиционного европейского общества (вместе с тем традиционной Европе противопоставлялась Европа, выросшая из Французской революции, которая «глубоким рвом, запруженнымтрупами, залитым кровию, – отделила старую, традиционную Европу отновой.Вместо Бога – поставила на трон человеческий “суверенный разум”, вместо государей по милости Божией – анонимную массу, вместо идеала свободы – идеал равенства» («Сила крови…»)).Нонаипервейшая функция«окцидентализма» и радикального противопоставления Востока и Запада –это усиление антироссийской направленности украинского национализма.

Дмитрий Донцов имеет ряд заслуг перед украинской нацией, и его последовательная антироссийская позиция – это одна из самых важных заслуг, которую трудно переоценить. Несколько столетий российской оккупации центральных и восточных земель Украины, а также явление москвофильства в Галичине и на Закарпатье своими последствиями несли огромную опасность для освободительного движения. Донцов стоял в авангарде борьбы против этих опасностей. Временами к его мысли прислушивались, и это приносило пользу всей нации. Так, в частности, было в межвоенное время, когда донцовский «Литературно-научный вестник» возглавил интеллектуальную борьбу против советофилов. Напротив, опыт поражения Национально-освободительных усилий 1917-1920 гг. свидетельствует о том, насколько вредными были надежды на мирное сожительство с Москвой.

Можем утверждать, что националистическое движение, а также державнически настроенное украинство в основном разделяло «окцидентальную» мифологиюДонцова. Достаточно вспомнить формулировку «награни двух мiров»из Декалога украинских националистов: «Дух предвечной стихии» сохранил украинцев«от татарского потопа», то есть от разрушительного влияния Востока, чтобы те на грани двух цивилизаций «создавали новую жизнь» (верно и то, что и «на грани двухмiров», и «новая жизнь» имеют альтернативные смыслы, актуальность которыхвозрастает).

Идея Украины как бастиона христианского Запада против большевицкого Востока активно пропагандировалась в межвоенный период и была особливо актуальной во время Второй мiровой. При этом к ней обращалисия не только националисты, но и клерикальные круги (от умеренных «католических националистов» во главе с митрополитом Шептицким (один из руководящих идеологов – о. Николай Конрад) до клерикалов-конформистов во главе с еп. Хомишиным, которые считали, что борьба с поляками перед лицом большевистской угрозы является неуместной). Наличие в общественном дискурсе сильно выраженной дихотомии «Восток-Запад» легко проследить, обратив внимание на идеологическое обрамление Дивизии «Галичина». «Идите бороться против орды, что надвигается дорогами татарвы на наши земли» – призывал украинских добровольцев о. Василий Лаба, подчёркивая таким образом миф Украины как бастиона в борьбе с восточными «татарами»-большевиками. Этот же миф прослеживается в Марше воинов Дивизии:

І начегрім, як хмаролім,

Проб’є луна – ввесь Кремль до дна:

Іде в похід на дикий схід

Дивізія «Галичина».

Образ «дикого востока» отнюдь не был чужим для украинских националистов. Однако нужно помнить, что он касался в первую очередь (если не исключительно) России. Что же касается «другого Востока», то в теории и практике украинского национализма тяжело найти наивный и ограниченный европоцентризм и соответствующие ему ксенофобию и культурный расизм. Такой европоцентризм тяжело найти в Конференции угнетённых народов Востока Европы и Азии и в дальнейшей деятельности Антибольшевицкого блока народов. Его тяжело найти в критике западного империализма относительно азиатских народов, которую демонстрировали лидеры ОУН, не смотря на тогдашнюю геополитическую конъюнктуру. Его тяжело найти в том, что после Второй мiровой войны Донцов ставилв пример мусульманские народы, которые сохранили собственные традиции и духовность.

Как видим, апелляция к дихотомии «Восток-Запад» была достаточно прагматической и касалась борьбы с Россией и последствиями её колониализма. Учитывая это, можно утверждать, что расхождения между Донцовым и Липой (автором работы «Расчленение России») были не такими уж и большими. Однако механизм, к запуску которого в значительной мере причастен Донцов, со временем начал действовать далеко не в пользу украинской нации. Это стало заметным уже вскоре по завершению Второй мiровой, когда интеллектуальный вызов национализму, «вестничеству» и лично Д.Донцову бросило сообщество т.н. «Мистецького украинского движения» (МУРа). («Мистець», среди прочего, означает «мастер», так и напрашивается аллюзия с известной степенью масонского «посвящения» - прим. Пер.). Ю. Шорох, Ю. Косач и другие представители МУРа обвиняли Донцова в том, что тот в межвоенный период «отгородил» украинцев от Европы с её «прогрессивными идеями», а потому Донцова нужно оставить в прошлом, ведь «Украина – это Европа» и т.д. Подобная логика, к величайшему сожалению, оказалась доселе жизнеспособной и её доминирование нетрудно заметить в общественномдискурсе современной Украины. То, что было создано как спасительное лекарство, со временем превратилось в страшный яд, который притупляет бдительность, делает иммунитет беззащитным относительно разлагающих идей, которыепродолжают идти к нам с Запада, приводит к неоколониальной коме, из которой украинцев можно вывести лишь радикальным революционным путём.

Сегодняшний день подтверждает правильность замечаний Юрия Липы и указывает на вредность дихотомии «Восток-Запад» как парадигмы геополитического и цивилизационного мышления. Украинцы ещё до сих пор не усвоили Донцова, а им срочно необходимо усваивать Липу, отказываться от губительной геополитической парадигмы, парадигмы «пораженчества», и утверждать, напротив, парадигму мышления субъекта, а не объекта Истории.

Между прочим, заметим, что идея оси «Север-Юг» не была чужда и для самого Донцова. Что касается историософской и культурологической плоскости этот вопроса, то припомним, например, тот факт, что «Духе нашей старины», представляя собственную «расовую теорию», Донцов отдаёт руководящее место именно «средиземноморцам» и «нордийцам» – представителям Юга и Севера. Впоследствии, невзирая на «неполиткорректность» подобной риторики, Донцов призывал украинцев возродить в своих сердцах «давнюю варяжскую мощь» («Памяти В. В. Радзимовской»), вернуться к «гордому духу неспокойного и удалого варяго-русского Киева» («Правда прадедов великих»). Одновременно не следует забывать и о том, что Донцов разделял и практические геополитические соображения Липы, в частности положительно откликнулся на его книгу «Черноморская доктрина» (См. об этом в посвящённой Донцову монографии Сергея Квита).

Понятно, что Россия на сегодняшний день продолжает оставаться враждебной украинцам геополитической силой. Её опасность состоит не только лишь в имперском реваншизме как таковом, но и в том, что этим своим реваншизмом она толкает украинцев в «тёплые объятия» либерального Запада. Отказ от парадигмы «Восток-Запад» сверхважен для противодействия этому второму аспекту российской опасности. Напротив, сохранение этой парадигмы играет на руку не антиимперской борьбе, а втягиванию Украины в мондиалистскую орбиту Запада. Нетрудно заметить, что сегодняшние «антироссийские» настроения многих граждан Украины связаны не с осознанием необходимости борьбы за «право первородства на Востоке Европы», не с осознанием того факта, что «верховенство Москвы над Киевом может быть устранено лишь победою Киева над Москвой» (Дм.Андриевский), а не критикой «авторитарного путинского режима».

Геополитические идеи Ю. Липы остаются актуальными. Вне сомнения, их необходимо развить, подвергши предварительно ревизии. Их не следует абсолютизировать, жертвуя взамен, тщательным анализом нынешней геополитической ситуации в мiре. Но забывать о провозглашённой им оси «Север-Юг» является преступлением, за которое в очередной раз будет расплачиваться вся украинская нация. Эта ось имеет реальные предпосылки для воплощения, однако самая большая её польза состоит в том, что она перечёркивает губительные геополитические и мiровоззренческие ориентации, следование коим означает украинское поражение, перечёркивает мнимую «неизбежность» выбора между Дьяволом и Вельзевулом.