ГЛАВА 2. Националисты, игравшие ключевую роль в свержении режима Януковича, проиграли битву за определение содержания протестного движения

РЕВОЛЮЦИЯ CONTRA «ЕВРОМАЙДАН»

Националисты, игравшие ключевую роль в свержении режима Януковича, проиграли битву за определение содержания протестного движения. Грубо говоря, националистами была проиграна битва за названия. С самого начала Майдана его «диджеи» старались направить протесты исключительно в русло поддержки евроинтеграционной политики. В значительной мере им это удавалось. На «аполитическом Майдане», которым руководила Руслана Лыжычко, даже лозунг «Банду прочь!» считался провокацией. Лишь после разгона Майдана в ночь на 30 ноября «диджеям» a laЛыжычко уже не удавалось ограничить дискурс протеста исключительно евроинтеграционной риторикой, ведь на первое место вышла ненависть к действующей власти во главе с Януковичем. Однако маркеры были расставлены, и на протяжении последующего времени протестному движению суждено было находиться в силовом поле концепции «Евромайдана», а истинным революционерам – носить ярлык «провокаторов».

Националисты – сначала ВО «Тризуб» им. С. Бандеры, а потом и «Правый сектор» – на протяжении всего Майдана проповедовали идею Национальной революции (то есть делали то же самое, что и в предыдущие года). Постепенно эта идея начала находить поддержку у демонстрантов. Правда – в редуцированной форме. Протестные массы все чётче начали требовать отставки не только правительства, но и самого Януковича. Нашла распространение идея запрета Партии регионов и КПУ. Возросли антиолигархические настроения. Частично содержание понятия «Национальная революция» отображал лозунг «полной перезагрузки власти». Однако всё это не раскрывало полного содержания Национальной революции.

Выступая на одном из левацких митингов, словенский философ-фрейдомарксист Славой Жижек рассказал довольно глубокий анекдот. Мальчика из Восточной Германии посылают работать в Сибирь. Учитывая то, что его письма будет просматривать цензура, он говорит своим друзьям: «Давайте договоримся о тайном коде. Если письмо будет написано синим цветом – значит, я пишу правду, если красным – враньё». Через определённое время его друзья получают письма: «Здесь все чудесно... Единственное, чего нельзя купить – это красные чернила». Жижек подытоживает мораль этой басни-анекдота: «Этот анекдот – о нас... У нас есть все свободы, которые мы хотим. У нас нет лишь красных чернил – языка, который способен передать нашу несвободу». Украинцев на протяжении всего периода неоколониальной «независимости» кормили демолиберальною риторикой, потому-то нет ничего странного в том, что во время Майдана они не имели языка, владея которым, они смогли бы понять содержание националистических призывов.

На протяжении ноября 2013 года – февраля 2014 года между собой состязались три основных дискурса протеста: «идеалистическое» видение Национальной революции со стороны националистов, концепция «Евромайдана» и стихийный дискурс противовластного протеста, который включал в себя элементы первого и второго дискурсов. С одной стороны, националистическому видению революции противостоял бренд «Евромайдана». С другой стороны, обозлённое на власть общество, всё больше теряя доверие к «евромайданной» оппозиции, всё же не могло принять всей полноты националистических идей. К сожалению, последний факт заставил националистов в какой-то мере упростить свой дискурс (так уже случалось в истории, в частноститогда, когда во время Второй мiровой войны ОУН пришлось мобилизовать подсвоими знамёнами огромное число людей в Западной Украине, а такжеразвернуть свою деятельность на территориях Приднепровья).

Названные в предыдущем абзаце дискурсы соответствовали трём представленным на Майдане силам – националистам (прежде всего «Правому сектору»), оппозиции и основной массе протестующих. Вся эволюция протеста состояла в освобождении дискурса последних от влияний оппозиции и «диджеев» и его подвижке в сторону националистического дискурса.

Двояко можно расценивать предложенное Олегом Тягнибоком понятие «Революция достоинства». С одной стороны, этот термин отображает объективные изменения в сфере общественного сознания. С другой стороны, понятие «Революция достоинства» всё же не имеет чёткого идейно-программного содержания. Под этим углом зрения призыв к «Революции достоинства» (а не Национальной революции) был литьём воды на мельницу «Евромайдана» – симуляции жизненно-необходимой для нации революционной борьбы.

В довольно глобальной перспективе «Евромайдан» был защитным инструментом господствующей Системы – криминально-олигархического режима внутренней оккупации. Во многих случаях деятельность оппозиции объективно направлялась на сохранение режима Януковича. Однако для нас важнее тот факт, что сама оппозиция была элементом режима внутренней оккупации. Как в условиях американской политической действительности противоборство демократов и республиканцев является механизмом стабильного функционированиядемолиберальной системы, так и в Украине «власть» и «оппозиция» – это всего лишь театральные роли, элементы спектакля, за кулисами которого кроется истинная, неоколониальная, сущность политической жизни.

Борьба с режимом Януковича – это поверхностное измерение Майдана. Сущностное измерение борьбы состояло в противостоянии режима внутренней оккупации и националистического видения будущей Украины, путём к которой является революция. Итак, Майдан был ареной противостояния «Евромайдана» и истинных революционных сил и идей. К сожалению, победил именно «Евромайдан». Однако, взглянув на недавнее прошлое, мы можем не только лишь поучиться на собственных ошибках, но и увидеть отдельные позитивные моменты, которые ещё смогут играть свою роль в будущем.