Глава 15. А если я чему в жизни и научился, так это тому, что, когда эмоции сталкиваются с рассудком, они побеждают

А если я чему в жизни и научился, так это тому, что, когда эмоции сталкиваются с рассудком, они побеждают.

Д. Вебер

— Арвис! Доброе утро. И пусти меня!

— Аа-а? Мариэ? Ты? Это не сон?

Ясен пень, со своим снохождением совсем запутался, на каком свете живет. Но хоть меня моим именем зовет, а не какой-нибудь местной Гюльчатай.

— Не сон. И отпусти мою ногу!

— Ой. Прости.

— Если хочешь, спи еще, а мне пора вставать.

— Уже светло? Мне тоже… Хочешь, я уйду через окно?

И даже не спрашивает, на каком я этаже? Ну, дамский угодник, альпинист-разрядник! Но теперь верю, что не следил, иначе бы знал, что окно тут зарешечено.

— Там решетка. Так что пойдешь через дверь. После того, как позавтракаешь вместе с нами.

— С вами?

— Да. Со мной и К-2.

— К-2?

— Ну да, он похож на одного дядечку из моего мира с именем на букву «К». Тот, соответственно, К-1, а этот — К-2.

— Дядечку?

Так. Опять мы куда-то не туда поехали… Рано я обрадовалась.

— Значит, это с ним ты целуешься?

Точно не туда.

— Арвис! Не твое дело, с кем и что я делаю.

— Мое. Но не хочешь, спрашивать не стану… просто мне было очень больно, когда это случилось…

Что значит больно? Вот знала я, что, когда он говорил, чтобы я ни с кем не целовалась, это было неспроста. Выходит, он меня чувствует? Однако!

— Арвис, там ничего, кроме поцелуев, не было. Да и те, как ты сам вчера узнал, были не добровольными. Так что выкинь из головы. А Корэнус тут ни при чем. Он — очень хороший человек, и не смей на него даже смотреть косо!

— Корэнус? Это не Корэнус Рилэйтари?

Гм-м… а вот понятия не имею. Как-то фамилий, если это, конечно, фамилия, я и не спрашивала.

— Он преподает в университете, — пояснила я, что знала.

— Ну и место ты нашла! Понятно, почему ты так быстро начала разговаривать. А я с ним знаком — он мне по высшей математике риант влепил. Зверь!

Я была в курсе, что оценки тут ставятся по десятибалльной шкале. Риант — девять, лит — десять. То есть Арвис получил на экзамене у К-2 балл, на один ниже высшего. Ну как же приятно знать, что никто не идеален! И что я хоть в чем-то круче этого сероглазого красавца!

Вот! Пока не забыла, надо бы спросить:

— Арвис, а почему все женщины носят на голове шаровары? Это что-то ритуальное?

— Этот убор нравился моей бабушке. Она его и придумала. В городе ее очень любили — она возвела мол, защищающий гавань от штормов, открыла два больших рынка, отстроила несколько корпусов университета и организовала службу спасения на море. Носят в память о ней. Женщины ими гордятся. Хотя, судя по ее портрету, уши с тех пор заметно увеличились.

Я хмыкнула. Ясно. Останусь тут — гулять мне в этих шароварах по жизни. Если только не превзойду в чем-то ту бабушку. Но куда уж моей терке против ее мола? Хотя… вот накоплю денег и построю маяк! Маяков я тут вроде бы не видела…

Да, и, кстати, о головах.

— Лови расческу, на пугало после вороньего налета похож. Будешь готов — спускайся вниз.

Шипит!

Довольная, прихватила с собой домашнее платье, вышла из комнаты и потопала вниз, на кухню. Переоденусь в ванной.

Я уже успела растопить печь и поставить разогреваться завтрак, когда наверху хлопнула дверь и по лестнице прозвучали быстрые шаги. Через пару секунд Арвис заглянул в дверь кухни.

— Мариэ?

— Давай, покажу ванную. Воду я уже нагрела.

Отряхнула руки — сейчас я занималась тем, что терла для салата здешнюю розовую репку ориву. Или редьку. Остренькая такая. Мелко потереть, чтобы сок дала, посолить, добавить растительного масла — выходит просто вкуснятина.

Проскользнула мимо Арвиса, по пути прихватила для него в шкафу чистое полотенце и распахнула дверь в ванную.

— Похуже, чем у тебя, зато новые краны и удобный душ. Открывать — вправо, закрывать — влево.

— Спасибо, понял.

Вернулась на кухню, доделала салат, проверила чугунную посудину с горячим, накрыла стол на троих — кстати, вилки и столовые ножи у нас уже были, и профессор быстро оценил предложенные удобства. Только поставила на печь воду для чая, как появился К-2.

— Иримэ, сиган риэт! А кто плескается в нашей ванной?

— Сиган риэт, Корэнус. — Опустила глаза, чувствуя, как предательски краснеют уши. — В нашей ванной — маэллт Арвис.

— О! — выдал осмысленную реакцию профессор.

Я прикинула, что бы было, зайди я к маме в гости, а она возьми, да и на мой вопрос «кто полощется в ванной?» сообщи, что там — принц Чарльз, и поняла, что реакция профессора — это диво академической сдержанности.

— Он сказал, что схлопотал у вас девятку по математике. Было такое?

— Было, — оттаял Корэнус. — Иримэ, тебе помощь или защита нужны?

Голос был серьезен и заботлив.

— Нет. Тогда, в порту, он спас нам с Сирусом жизнь. И ни к чему меня не принуждает. Мы — просто друзья.

— Ясно. А как он сюда попал?

— Магия, — произнесла я на русском. Потом попробовала объяснить. — Я позвала его мысленно, и он появился. Мне надо было узнать, могу ли я передать весточку родным в мой мир. Вроде бы могу.

— Значит, ты от него уже не бегаешь? У нас есть пословица: большая вода найдет самую маленькую щелку. Похоже, нашла, да, Иримэ? — В голосе К-2 звучала улыбка. — Но даст мне мой бывший студент умыться? Тут так пахнет, что я есть захотел!

Глянула на Корэнуса — действительно улыбается. Посмотрела ему в глаза.

— Мы с ним всего лишь друзья.

— Ладно, ладно. Но будет нужна помощь — скажи. Ты стала мне дочерью, Иримэ.

Удивительно, но моя стряпня Арвису понравилась. И выяснилось, что отсутствием аппетита маэллт не страдает. Он с интересом понаблюдал, как мы дружно орудуем столовыми приборами — нож в правой, вилка в левой, попробовал сам. Не сразу, но освоился. Рискнул взять в рот чуть-чуть салата, сказал «ммм…» и потянул к себе всю миску. Кролик с гречкой и грибами вообще пошел на ура.

Разговаривали мужчины за столом медленно. Я поняла, что оба специально четко проговаривают слова, давая мне шанс уловить суть беседы. Угу, Арвис с братом учились здесь математике и чему-то еще, непостижному моему уму, и закончили всего три года назад.

Арвис, похоже, уходить раздумал и вообще никуда не спешил. Казалось, что самой большой его заботой на данный момент было то, что он не может побриться. Прикинув, нельзя ли его пристегнуть к мойке посуды, решила, что все же не стоит. А жаль. Хозяйство на двоих обузой не казалось, но если он станет частым гостем, наверное, стоит подумать о прислуге. Правда, не хотелось пускать посторонних в дом и демонстрировать свои странности. Впрочем, с чего я взяла, что он захочет сюда приходить?

— Спасибо, Мариэ, очень вкусно. И необычно.

— Рада, что тебе понравилось. На обед будет острый суп. — Сказала и сама удивилась. Это что, я приглашаю его задержаться? Совсем расслабилась. Ну ладно, может, напугать удастся? — Да, и раз ты здесь, хочешь узнать о железных дорогах? Думаю, тебя, как маэллта, это касается.

— Железных дорогах? А это что?

— Вот и узнаешь. И о математике поговорим.

Сейчас я была на своей территории и спуску тут давать ему не собиралась. Еще вчера я продумала маленькую лекцию о функциях и о том, что такое предел последовательности. Не понимая этого, невозможно ввести понятие производной и дифференциала. Кстати, там, где в аризентском не хватало соответствующих математических понятий, я беззастенчиво использовала знакомые. Ага, у нас пишут в формулах всякие кси, пси и каппы, а остальное — человеческим алфавитом, а тут будет все наоборот.

А с дорогами была мысль начать с вагонеток в рудниках — если, конечно, тут есть всякие копи и шахты. А потом спроектировать что-нибудь подлиннее и поинтереснее. Правда, я смутно представляла себе всякие коленвалы и шатуны… но вместе с Борадисом — разберемся. И тут согласие Арвиса было необходимо — если не по закону, то для моего морального спокойствия. Ибо железная дорога может преобразить страну. Но хорошо ли это?

Арвис устроился рядом с К-2, с интересом глядя на то, как мы поочередно рисуем в ящике с песком. Потом профессор пересел за стол — записывать подробно очередную порцию откровений, полученных свыше. А я пошла на кухню, чтобы поставить вариться баранину для бульона. Харчо не получится, но нечто аналогичное — возможно. На рынке вовсю торговали местными помидорами и кисленькими южными сливами. А лук с чесноком и рис у меня были. Кстати, стоит выяснить, что любит маэллт — а то вдруг он чеснок терпеть не может?

Вернувшись, застала Арвиса просматривающим кипу листов с моими рисунками. Парень поднял голову, обалдело посмотрел на меня и снова ткнулся в чертеж мясорубки. На челе люминесцирующими буквами, как известное «мене, текел, фарес» светилось: «Вот знал, что девица в мужской одежде — это неспроста…»

Гы-ы… стану здешней Леонардой Недовинчей, в смысле — винтиков в голове не хватает, переплюну бабушку и уж тогда избавлюсь от шаровар! Кстати, если украсить эту чебурашку помпоном на макушке, вообще живот от смеха надорвешь!

Идея железнодорожного сообщения Арвиса заинтересовала. Ведь одной из главных прелестей того, что я предлагала, было то, что все ноу-хау уже прошли апробацию и доказали полезность в моем родном мире. Но если с рельсами и ходовой частью вагонов я относительно справилась, то как идет передача крутящего момента от парового котла к колесам, пока было неясно. Может, сначала попробовать соорудить дрезину — в процессе и разберемся?

Потом он сам стал меня пытать — не могу ли я предложить что-то для дистанционного сообщения и быстрой передачи сигналов? М-да. До телефона с телеграфом тут пилить и пилить… за пару месяцев такое не сотворишь. Сигнальные костры? Как во «Властелине колец»? Ага, такое тут знают, пользуются… но так можно передать общую тревогу, не больше. А если зеркала? Ясно, что это годится только для хорошей погоды, но для начала хоть так. Причем делать зеркало параболическим, чтобы луч бил дальше. И ставить заслонку, чтобы иметь возможность передавать морзянку. В итоге я получила ожидаемый вопрос: а что такое морзянка? В задумчивости отстучала SOS — «… —…» на крышке стола и начала объяснять, что помнила. А заодно про барабанную связь, шифрование сигналов и основы криптографии. Ну и ну! Ну и склад же у меня в голове! Это не ума палата, это ума барахолка. Что бы еще предложить? Да, французы, если верить Александру Дюма, в XIX веке успешно использовали башни беспроводного телеграфа. Похожие на стоящих жуков, которые машут друг другу лапами. Годится? Годится!

Пока рассуждали на эту тему, выяснилось, что маяки тут уже есть. Так что придется мне строить что-то другое. Может, сразу замахнуться на аэродром?

Я не была уверена, что хочу посвящать Арвиса в свои деловые инициативы. Хотя он же не дурак и после просмотра моих рисунков однозначно понял, из какого рога изобилия посыпался на Риоллею град милых хозяйственных полезностей. Поднял бровь, хмыкнул:

— И как, успешно?

— Ну, за последний месяц моя доля — сто золотых, — решила на всякий случай прибедниться я.

— Да ты богата! — усмехнулся маэллт.

— Арвис, если серьезно, я не знаю, что могу рассказывать, чтобы не повредить твоему миру. Поэтому выдаю знания понемногу и только то, что заведомо не может быть использовано во зло и для войны, понимаешь? Вот тут твоя консультация была бы мне нужна…

— Для войны… — Лицо стало грустным. Потом серые глаза улыбнулись. — Я помогу.

После обеда мы взяли тайм-аут. Профессор проверял мое доказательство теоремы Коши, а я опять нахваталась новых слов и, болтая ногой, сидела в кресле, повторяя их снова и снова. Арвис устроился с другой стороны профессорского стола. Ему понравились и зеркала, и машущие лапами жуки. И теперь он лично сочинял аналог здешней морзянки. Я посоветовала взять пару фрагментов обычных текстов и посмотреть, какие буквы встречаются чаще всего. Им отдать самые простые сигналы. Как у нас «А» — это точка-тире. А «Н» — тире-точка. А вот какое-нибудь редкое «Ж» длиннее в два раза — три точки и тире. Кстати, тут же наверняка есть система передачи сигналов между кораблями, нельзя ли привязаться к ней? Флажки? Не годятся? Жаль…

Закончив со словами, подтянула к себе ящик с песком. И стала соображать, как можно устроить самый простой телеграф и что для этого надо? Медная проволока. Много. А откуда ее берут? Вроде бы волочат, протягивая через меньшие и меньшие отверстия. Ювелиры здесь наверняка так работают с золотом и серебром, иначе откуда бы взялись всякие цепочки и прочие прибамбасы, которые тут полгорода носит? Ну, думаю, Борадис с этим справится.

Про изоляцию я когда-то читала, что вроде как использовалась пропитанная воском ткань.

Еще нужен магнит. Так, откуда у нас берут магниты? Кажется, делают отливку в сильном магнитном поле. А для создания поля нужен магнит. Гм-м… получается круг. Что-то такое было про ковку. Что если долбить по железяке молотом в одном направлении, от этого она может стать магнитом, потому что кристаллики в железе ориентируются определенным образом. Или ее надо ориентировать с севера на юг, когда долбишь? Или я что-то путаю? И вообще, компасы у них на кораблях, наверное, есть? А откуда они их берут?

И как быть с источником тока? Медная пластина, потом железная или цинковая пластина, бумага, пропитанная соляным раствором. Повторить это много раз. Получим вольтову батарею. К ней присобачиваем провод. Ставим выключатель-прерыватель, которым и будем отбивать морзянку. Тянем провод дальше… на другом конце накручиваем небольшую катушку, которая создаст поле. В нем магнитик, который тоже будет что-то делать. То ли по колокольчику стучать, то ли бумажку пачкать… в процессе разберемся.

Арвис несколько нервно слушал мое бурчанье под нос. И забеспокоился еще больше, когда я сказала:

— Пошли к кузнецу!

— Тебя проводить? — оторвал нос от бумаг К-2.

Я вопросительно взглянула на Арвиса.

— Я провожу Мариэ туда и обратно, — отозвался он.

Любопытно, как отнесется Борадис к визиту маэллта? — раздумывала я, поднимая на флагшток голубой флажок, означавший «Мы идем». Потом рванула к себе в комнату, невежливо захлопнув дверь перед носом у следовавшего за мной Арвиса. Мне пришла в голову хулиганская мысль — научить его ездить на велосипеде. При мысли об импозантном длинноволосом брюнете в шитом серебром камзоле на велосипеде верхом хотелось захихикать. Интересно, что получится?

— Миэ харт! — Я быстро!

Переоделась в юбку с разрезом и штанами под ней. Надела свой лифчик — при тряске нашей шайтан-машины это было производственной необходимостью, рубашку под горло и приталенную куртку. Похоже на то, что носят здешние горожанки, но намного удобнее. Вздохнув, убрала волосы под чебурашник. Вот что мне надо сделать для этой страны, чтобы ввести новую моду на шляпки?

* * *

— Тебе удалось меня поразить, — начал разговор Арвис, не успели мы выйти из дома. — Я чувствовал, что с тобой все в порядке… но того, что ты сделала… я не ждал. Так много за столь короткий срок!

— Мм-м. Рада, что ты одобряешь. Могла бы и больше, но боялась навредить. Теперь я же смогу спрашивать у тебя, что можно, а что нет? Кстати, очень рада, что ты одобрил идею железных дорог. Хотя с этим паровым двигателем нам и до Нового года не разобраться.

— А что такое паровой двигатель? И что такое Новый год? Точнее, когда у вас бывает Новый год?

— У нас — вскоре после перелома зимы. Через неделю после самого короткого дня. А у вас? А двигатель — это такой большой механизм, который преобразует энергию пара, образующегося при кипении воды, в кручение колес. Вот только совершенно не помню, как он это делает, — вздохнула я. Ну не может же там в трубе тупо стоять турбина с лопаточками? Хотя, если ни до чего разумного не додумаемся, попробуем и это.

Ужас! Я сама не знаю, сколько всего я не знаю! А ведь думала, что отличница…

— Наш Новый год как раз на неделю раньше вашего, в день зимнего солнцестояния. А что такое турбина?

Я икнула.

Теперь я знаю, как выглядят маэллты на велосипеде. Отпадно. Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Вот о чем я думала, позволяя ему это? Ведь он меня возненавидит за такое унижение!

А начиналось все так хорошо! Сначала я сделала по двору несколько кругов. Под конец наловчилась так, что держала руль одной рукой. А второй попеременно поправляла хлопающие на ветру ненавистные уши и рассылала воздушные поцелуи. В результате у Арвиса создалось закономерное, но абсолютно ложное впечатление, что езда на велосипеде — это занятие для тех девиц, что на лошади удержаться не в состоянии. После пятого круга привычный Борадис легко поймал меня вместе с шайтан-машиной.

Не успела я соскочить с велосипеда, как в руль тут же вцепился Арвис:

— Хочу попробовать!

— Арвис, тут нужен навык. Давай сначала мы тебя подстрахуем.

— Я сам. Я прекрасно езжу верхом. Я же видел, как и что ты делаешь!

Вот зараза самоуверенная! Но велосипед-то у нас один! Погнешь колесо — неделю с тобой разговаривать не стану!

Колесо уцелело. Зато Арвис извалялся в пыли, разодрал о торчащий из стены крюк рукав, разбил колено и в финале умудрился безо всяких тормозов улететь через руль. Велосипед Борадис, не меньше меня переживавший за наше творение, перехватил в полете. Поскольку рук у кузнеца имелось в наличии только две, маэллта он ловить не стал. Я стояла в стороне, стараясь удержать нейтральную мину на лице. Побежишь поднимать — решит, что я усомнилась в его мужской доблести и несомненном интеллектуальном и физическом превосходстве. Пусть встает сам, вроде руки-ноги целы.

Встал. Молча отряхнулся. Посмотрел на меня. На Борадиса, нежно прижимающего к груди волосатыми лапищами велосипед. Я напряглась — сейчас как запретит производить опасные для жизни агрегаты! Вместо этого Арвис прищурился на меня:

— Едет легко, падает еще легче. Что делать будем?

— Вариантов два, — в том же тоне отозвалась я. — Либо сделать третье колесо с потерей маневренности, либо все же сообразить, как устроены тормоза. А ездить учиться надо!

Идеально, конечно, было бы, чтобы он рассмеялся. Нет, остался серьезным. И фиг поймешь, о чем думает. Просто кивнул и отвернулся.

Я наконец поняла, как надо вести дела с кузнецом. Мне не нужно говорить ему, как что-то делать. Мне достаточно сказать, что должно быть сделано. У него есть практический опыт и знание и работы, и инструментов, а у меня только книжные странички шелестят в голове. Я понимала, как делается болт при помощи станка. А он сообразил, как делать это, зажав штырь будущего болта в тисках, при помощи фиговины из стали с нарезкой и одного подмастерья. Станка это не отменяло, но до отладки там было пилить и пилить. А подмастерье был готов вертеть железяки, проникаясь мудростью патрона, с утра до вечера. Поднапрягшись, я вспомнила название — плашка. Вообще, похоже, Борадис был натурой увлекающейся, и теперь все, что можно было нарезать, радовало глаз свежей резьбой. После этого новой забавой стало высверливание дырок соответствующего диаметра. Тоже, разумеется, с резьбой…

Так. Кстати. Пока дело не дошло до эксклюзивных болтов с позолотой и гербами… Дернула за один рукав Арвиса, за другой Борадиса и втолковала обоим важность стандартов. Вот пусть кузнец определит десяток самых нужных диаметров, от них и будем плясать. А Арвис поставит на это дело визу. Надо будет — поправим. Но это лучше, чем неразбериха и беспредел.

Осчастливив напоследок мужчин русской народной мудростью, что шуруп, забитый молотком, держит лучше, чем гвоздь, закрученный отверткой, перешла к выяснению того, откуда они тут берут компасы. И волочат ли проволоку. И есть ли тут где-нибудь поблизости месторождение железной руды. И медной. И ковал ли кузнец полосу металла, ориентировав ее с севера на юг. Да, а как насчет каучука — застывшего сока лиан с южных островов — есть у них такое? Вот удача — есть! Используется для забав — мячи делают. Ну, забавники, если флот тут силен, закладывайте плантации, или как там этот каучук растят — мне он нужен для велосипедов и не только! Хочу трусы с нормальной резинкой, а не на тесемочках! Последнего, правда, я вслух произносить не стала.

По ходу дела мы еще и согласовали стандарт железнодорожной колеи. Каким он должен быть, я помнила смутно. Прикинула — по памяти казалось, что метра полтора. «А что такое метр?» — тут же спросил Арвис. Хороший вопрос. Ведь не покажешь руками — вот стока! Что тут есть эталонного? Ясно, что не длина волны при распаде чего-то там… Единственным эталоном оказалась я сама — один метр шестьдесят восемь сантиметров, о чем я и сообщила озадаченным Арвису и кузнецу. Значит, с метром разберемся позже. Пока без обуви ставим меня к стенке, делаем засечку по росту. Сделали? Теперь растопыриваю руку — от конца большого пальца до ногтя безымянного примерно сантиметров восемнадцать. Как раз! Засекли. Кстати, а сами-то они в чем длину мерят? Лиэрат? Локоть, что ли? Так пусть возьмут три локтя и сравнят с тем, что на стенке нарисовано. Ага, чуть меньше? Ну, тоже пойдет. Зато вменяемая и запоминабельная ширина колеи. Точнее, просвета от рельса до рельса. А для вагонеток в шахте, где колея должна быть уже, можно делать два этих самых лиэрата.

Теперь по рельсам. Вроде как наши ржавеют. Значит, это не нержавеющая сталь. Но что-то хорошее, иначе нагрузки не потянет. И еще — нужна же насыпь! Просто на землю шпалы не кладут. То есть для прокладки железных дорог по стране нужны карьеры и каменоломни, где можно брать гравий. Дома тут каменные, то есть камни где-то есть. И с деревом на шпалы вроде проблем нет. Только надо их чем-то пропитывать, чтобы не гнили. Почему в голове вертится слово креозот? Уставилась на Арвиса — если займемся этим всерьез, нужна будет команда хороших химиков. А то я нахимичу, мало не покажется! Ведь свои корабли они как-то защищают от гнили? Вот пусть позаботятся и о шпалах.

От Борадиса мы вышли уже на закате. Похоже, у меня появился госзаказ на телеграфное сообщение и железные дороги. Еще немножко, и почувствую себя магнатом. Смешно.

— И ты каждый день вот так? — поинтересовался Арвис.

— Сегодня еще в мастерскую к Нариали забежать хотела, но уже поздно, — отозвалась я. — Мы затеяли пошив женских плащей с капюшонами в духе «мадам Бонасье» и мужских курток с кучей карманов. Тоже с капюшоном. Отстегивающимся. Посмотрим, как пойдет. Вещи заведомо удобные и качественные, но для местных несколько непривычные.

— Что такое мадамбонасэ? И да, куртку — если, конечно, она мне понравится — могу носить.

— Так звали девушку, которая носила такой плащ поверх платья, — не стала вдаваться в подробности я. — А с курткой можно так. Как у тебя будет время, зайдем, тебя обмерим и сошьем из ткани, которую сам выберешь. Хорошо?

— Можно завтра, — кивнул брюнет. — Кстати, об одежде. Предлагаю сделать крюк до Дубовой улицы — тут переулками недалеко. Идти в таком виде через город… — покосился на драную штанину и полуоторванный рукав.

Жертва промышленной революции, ага.

— Знаешь, ты иди, а я попрошу, чтобы меня проводил домой кто-нибудь из сыновей Борадиса. Что я тебя гонять туда-сюда буду?

— Ты не хочешь, чтобы я тебя проводил?

— Да, не хочу лишний раз тебя утруждать.

— Значит, прогоняешь…

Вообще-то он был прав. Я боялась, что проводы перейдут в посиделки за чаем, а там уже темно и возвращаться будет поздно. Хватит с меня того, что сегодня всю ночь чертовщина снилась. Зачем мне это? У этого высокого широкоплечего красавца своя жизнь, у меня — своя. Он — маэллт, а я — студентка-попаданка. Этакий Вовка в юбке в тридевятом царстве. Вот и думать мне полагается о корыте, а не о местной инкарнации Ивана-царевича.

— Арвис, доброго тебе вечера и до свидания! — И, повернувшись, снова постучалась в ворота кузнеца.

К-2 слегка удивился, что я пришла в компании юного, но плечистого Ибриэса — младшего сына кузнеца, но задавать вопросов не стал. А я сделала себе бутерброд, налила чаю, зажгла свечу, забралась с ногами в кресло в кабинете и начала зубрить новые слова. Перед сном еще приму душ, и совсем хорошо будет.

А еще у меня теперь есть подушка с его запахом.

Date: 2015-07-17; view: 385; Нарушение авторских прав