Дознание Валериуса

В МОНАСТЫРСКИЙ ХРАМ Серегил с Алеком отправились сразу же, едва рассвело. Оба были изрядно помятыми после ночного нападения, голос Серегила до сих пор смахивал на воронье карканье. Чуть ниже края воротника по горлу его шёл ужасающий красный рубец, оставленный удавкой. Рука Алека была не намного лучше: его порез был даже ещё более глубок.

Утренние небеса, обложенные сгущающимися облаками в обрамлении красного зарева, предвещали, что дождя ждать не долго.

Оставив лошадей монастырскому конюху, наши друзья пешком направились мимо менее значимых храмов и святилищ к самому сердцу монастыря.

Главные храмы Четверки выстроились там вокруг площади, вымощенной чёрно‑белой плиткой, которая в сей ранний час была залита нежным утренним светом, отчего белые камни казались розовыми, а тени падавшие от них – бледно‑голубыми. Камни были выложены так, что образовывали квадраты внутри квадратов, что в целом создавало общий рисунок, символизировавший собой вечное единение и равновесие сил Священной Четвёрки.

Белокупольный Храм Иллиора, сориентированный на запад, противостоял чёрной громаде Храма Сакора с его квадратными колоннами, смотрящими на восток. Круглые сутки между колоннами Сакора отбрасывал свой красный отсвет жертвенник, отраженный рубинами на золотом щите‑эгиде, что был подвешен над алтарём.

Храм Астеллуса с фонтанами и храм Далны с Великой Рощей занимали две другие её стороны. Над всем Святилищем стояла уютная тишина, в сей ранний час нарушаемая лишь хрустальным звоном воды в фонтанах, да воркованием голубей Всевышнего. Хотя Сакор с Иллиором являлись Бесмертными покровителями Скалы, подобная священная площадь с четырьмя её храмами существовала в каждом крупном городе и городишке, и даже самые убогие селенья имели свой клок священной земли, ограниченный четырьмя простенькими церквушками. Поклонение Четвёрке, во всей сложности этого союза, столетиями давало Скале внутреннюю гармонию и силу.

Взойдя по широким ступеням, ведущим к распахнутым дверям храма Далны, они оставили обувь под присмотром пожилого церковного служки. В портике уже выстроилось в ряд несколько пар обуви.

В огромном храмовом зале царили полумрак и прохлада. В дальнем конце сводчатого пространства приветливо пылал яркий огонь, разведенный на массивном каменном алтаре, украшенном резьбой в виде снопов пшеницы, перехваченных змеями, заглотившими собственные хвосты. Здесь стояла небольшая толпа людей, дожидающихся очереди возложить на алтарь жертву в виде яств и вина, а также вознести молитву за день грядущий. Службу обычно отправляли жрецы, а не дризийцы, за исключением Валериуса, который был одновременно и тем и другим.

Молодой жрец в простенькой белой рясе проводил их до комнаты медитаций высших жрецов и тихонечко постучался в двери. Серегил набрался терпения: Влериус, помимо того, что являлся одним из наблюдателей, был знаменитым дризийским лекарем, а так же отличался самым вздорным характером изо всех, кого Серегил когда‑либо называл своими друзьями.

На стук им ответил маленький причётник. Пропуская их внутрь, он приложил палец к губам. Валериус, стоя перед небольшим алтарём, похожим на тот, что находился в общей зале, утопал в дыме курений, возжигаемых во время принесения дневных жертв во имя королевы, столицы и всех земель. Помогало ему двое служек – мужчина и женщина.

Алек сделал почтительный жест и склонил голову. Серегил же, сложив на гуди руки, прислонился к стене возле двери.

Когда были принесены последние вино, пшеница и масла, Валериус вытер руки о подол расшитой золотом зеленой ризы и обернулся к ним с выражением досады на своём лице.

‑ Ну? Надеюсь у вас достаточно веская причина для того, чтобы врываться ко мне посреди утренних ритуалов?

‑ Нам нужно твоё мнение по кое‑какому вопросу, – отозвался Серегил.

‑ А что это у тебя с голосом? Никак простудился?

Серегил легонько кивнул в сторону служек.

Валериус отослал их прочь.

‑ Итак, что всё это значит?

Тут он заметил повязку на руке Алека.

‑ Опять угодили в какой‑нибудь переплёт?

‑ Мы подверглись нападению наёмных убийц, – сообщил Алек.

Валериус фыркнул:

‑ Эка невидаль! Странно, что это происходит достаточно редко. Ну‑ка давай взглянем.

Он размотал алекову повязку, потом осмотрел неглубокий порез на горле Серегила.

‑ Раны чистые. Заразы нет.

Он возложил руку на голову Алека, произнося какое‑то целительное заклинание, вогнавшее Алека в дрожь.

‑ А как же я? – поинтересовался Серегил.

‑ Эту царапину‑то? Поправишься. Это всё, зачем вы явились?

‑ Нет, Валериус. Мы хотели узнать, известно ли тебе что‑нибудь про странный недуг в Нижнем Городе?

‑ Который прозвали сонным мором, – добавил Алек.

В ответ дризиец вскинул кустистую чёрную бровь:

‑ Сонный мор? Первый раз слышу. И с каких это пор вы заделались докторами?

‑ Просто мы то и дело натыкаемся на них, – объяснил Алек. – Прошлой ночью мне попалось сразу несколько человек недалеко отсюда, возле Медного Переулка.

‑ Я лично никогда не видел ничего подобного, и твои целители тоже, – сказал Серегил.

Хмурый вид дризийца в ответ был зловещим.

‑ И почему же я не услышал этого от них самих?

‑ Полагаю, они опасаются карантина. Однако, похоже, простым контактом это не передаётся. Мы с Алеком оба носили больных, прежде чем выяснилось, что это такое, но мы в полном порядке. Равно как и дризийцы, которые ухаживают за ними.

‑ И каковы симптомы?

‑ Человек просто падает и лежит с открытыми глазами, пока не испустит дух, – рассказал Алек. – Ты не знаешь, что бы это могло быть такое?

‑ По описанию похоже на припадок, – дризиец повёл их по тёмным прохладным коридорам к своим покоям.

Гостиная и опочивальня, просматривавшиеся сквозь анфиладу открытых дверей, были весьма скромны и очень скудно обставлены. Личная же библиотека Валериуса, выходившая окнами в сад и рощу, напротив, была впечатляюще захламлена – полки от пола до потолка были забиты древними книгами, горками свитков, специальные лестницы позволяли добраться до самых верхних из них. Глубокие и очень удобные кресла стояли по бокам дивана, расположенного перед камином из чёрного базальта, украшенного резным орнаментом в виде цветочных гирлянд. Ещё одно кресло, самое потёртое, из всех, стояло возле одного из раскрытых окон, перед столиком, который успели завалить книгами.

‑ Устраивайтесь, как вам будет удобней, – рассеянно сказал Валериус, сразу же принявшийся рыться на своих полках.

Серегил раздобыл себе тиснёную золотом книжку по лечению травами, Алек нашёл иллюстрированный справочник по ядовитым растениям, и оба уселись ждать.

Вскарабкавшись на лестницу, дризиец достал несколько увесистых фолиантов, затем устроился с ними в кресле возле окна. Примерно в течение часа в комнате был слышен лишь лёгкий шелест страниц да шорох листы в роще за окном.

Наконец, Валериус отправил эти книги в кучу на столе, затем быстренько сверился с ещё одной книгой и парой‑тройкой свитков.

‑ Нет, ничего похожего и близко нет. Не бывает такого, чтобы с открытыми глазами лежали так долго.

‑ Как насчёт того, чтобы пройтись, посмотреть на всё самому? – предложил Серегил, уверенный в том, каков будет ответ.

В столь раннее утро Портовая Дорога ещё не напоминала собой раскаленную печку, а как только они добрались до Нижнего Города, их лица освежил прохладный морской бриз. Храм на Улице Косатки располагался в самом дальнем конце квартала, возле северного мола.

Храмы Создателя всегда отличала особенная скромность в сравнении с другими представителями Четверки Бессмертных, однако этот, хоть и выдающийся среди местных святилищ, не удостоился даже единого деревца, хотя бы намекающего на рощу – всё ограничилось горшком с лавровым кустиком, стоявшим на старом пне возле входной двери.

То было низкое сооружение с плоской крышей, отличавшееся от близлежащих хибар лишь чисто выметенным двориком да нарисованным краской на дверном проёме узором в виде снопов. Но, тем не менее, и тут были положенные голуби, и по прибытии их встретили младшие служки в коротких коричневых рясах, сыпавшие жертвенное зерно для утренней трапезы птиц.

Валериус успел переодеться в простую коричневую рясу, впрочем и ей было далеко до простоты дризийского облачения, которое он носил во времена скитаний. Лемниската же, которая теперь украшала его шею, была из золота. Впрочем, посох его оставался всё тем же, скромным, видавшим виды, тем самым, который он всегда брал с собою.

Прибытие Валериуса вызвало небольшой переполох. Лишившиеся дара речи служки, поминутно кланяясь, повели своих неожиданных гостей через жертвенный зал в большую комнату сзади.

Двадцать семь человек – преимущественно детишки – одетые в длинные ночные рубахи из дешевого полотна, лежали на тюфяках раскиданных по всей комнате.

‑ Как их много! – негромко воскликнул Алек, потрясённый увиденным.

Над одним из них склонялся дризиец.

Поприветствовать пришедших, однако, поспешил лысеющий жрец средних лет в зеленой рясе.

‑ Брат Валериус! Что привело Вас сюда? – он с удивлением покосился и на остальных.

Валериус не стал тратить времени на расшаркивания. Пригвоздив жреца мрачным взглядом, он сказал:

‑ До меня дошло, что Нижний Город поражён новым недугом, но сообщили мне это вот эти люди, а не один из вас. Почему?

Жрец, кажется, даже стал немного меньше под его нехорошим взглядом.

‑ Мы справляемся, Брат, и не видели смысла Вас беспокоить…

‑ Или не желали привлекать внимание наместника, верно? Там, наверху уже тоже обнаружено несколько человек. Принесите мне воду и чистые тряпки.

Жрец махнул своим служкам и те поспешно испарились.

Валериус начал осматривать потерпевших, обращаясь с ними с потрясающей аккуратностью и очень умело.

Серегил тем временем опустился на колено у одного из немногих здесь взрослых больных: то была измождённая старушка с морщинистыми узловатыми руками, свидетельствовавшими о нелегкой жизни. Её слезящиеся глаза были застывшими, грудь едва вздымалась.

На другой стороне комнаты Алек осматривал высокого юношу, с заострившимися чертами лица. Тот был не намного моложе него самого.

‑ Это же Долговязый Найз, соглядатай.

‑ Какой ещё соглядатай? – не понял жрец.

‑Что‑то вроде грабителя, специалист по взлому замков, – ответил Алек.

Подойдя к нему, Серегил глянул на распластанное перед ними тело.

‑ Да, это он, всё верно. Как‑то странно, что он оказался тут, среди остальных.

‑ Расскажите мне всё, что вам известно, – приказал Валериус робеющему жрецу, неспешно переходя от одного спящего к другому.

‑ Мы никогда не встречались ни с чем подобным, Брат. И что бы ни делали, ничего им не помогает, – ответил тот. – Я не могу найти ни взаимосвязи, ни причины, вызывающей это: старики, молодые, женщины, мужчины….

‑ Детей больше, чем взрослых, – заметил Алек.

Валериус кивнул и повернулся к жрецу:

‑ Сколько всего их у вас?

‑ Докладывают про двадцать два мертвеца с начала лета, плюс эти, которых вы видите. И это лишь те, о которых нам известно.

‑ И подвержены этому только бедняки?

‑ Насколько можно судить, Брат.

Вперед неуверенно выступила юная дризийка:

‑ Если позволите, Брат Сенус. Я про то, о чём говорила Вам накануне.

‑ Говорите, сестра, но я по‑прежнему утверждаю, что это простое совпадение, – раздражённо ответил старший жрец, явно недовольный тем, что в разговор влезла его подчинённая.

‑ Неделю или около того, – сказала девушка Валериусу. – Это самое большее, сколько может протянуть любой из них, а младшие и старики угасают ещё быстрее. Первые, которых доставили сюда, валялись на улице. Так что мы не знаем точно, когда их поразил недуг. Но вот мальчик и девочка, что постарше… их принесли родственники, в тот самый день, когда они заболели. Девочка протянула пять дней, мальчик – девять. Сейчас мы наблюдаем за Силисом, – она указала на малыша, не старше пяти лет от роду. – Мать принесла нам его два дня назад. Впрочем, отходят они хотя бы тихо.

‑ Остальных мы нашли на улице, – пояснил жрец. – Одному богу известно, сколько они там провалялись.

‑ И сколько совсем не добрались до нас, – грустно добавила женщина.

Валериус осмотрел малыша и старушку, потом подхватил свой посох, бормоча какое‑то заклинание, и возложил руку на грудь старушки. Та даже не шелохнулась.

‑ Вы не пробовали применять корень спариса и кроличью вику? – спросил он главного жреца.

‑ И кору лании с сонным отваром, и траву горькопильника, и зенгатские соли. Как видите, все без толку.

‑ Что думаешь? – спросил Алек, когда Валериус снова выпрямился.

‑ Я встречал недуги, от которых больной впадает в спячку, вот вроде этой, – Валериус задумчиво поскрёб себя под косматой бородой. – Ближе всего это к кальенской падучей, однако без признаков положенной в этом случае желтухи. К тому же, тогда хоть одно из этих снадобий, да должно было им помочь.

‑ Теро думает, уж не эпилепсия ли это, – сказал ему Алек.

‑ Но эпилепсию‑то невозможно подхватить, не так ли? – подал голос Серегил.

‑ Такого ещё никто не слышал, однако и того, откуда она берется, мы тоже наверняка не знаем, – ответил Валериус. – Впрочем, соли должны были бы приводить их в чувство.

‑ Это может быть разновидностью чумы, вызывающей эпилепсию, – предположил Алек. – Однако ни Серегил, ни я до сих пор не заразились, а мы очень близко имели с ними дело. Так же, как и дризийцы, ухаживающие за больными.

‑ Зачастую чума разит без всякой видимой причины и без разбору, – сказал Валериус. – То больных и старых, то здоровых и совсем молодых, и сроду не бывает так чтобы кого‑то одного – или тех, или других. Эта, похоже, в основном косит детишек, хотя у нас есть и старики, и ослабленные больные.

‑ Ну а как же Найз? – заметил Алек. – Он и молод, и, насколько я знаю, был всегда здоров. Он и не выглядит ослабленным болезнью.

Валериус двинул кустистой чёрной бровью.

‑ И всё это ты решил, лишь взглянув на него, Братец Алек, точно?

‑ Ну не то чтобы, прям…

‑ Эй‑эй, только не надо брать его за горло, Валериус. Он же беспокоится, – вмешался Серегил.

Валериус мрачно оглядел помещение, немного смягчившись.

‑ Скорее всего, это какая‑то новая болезнь. И если судить по тому, откуда она распространилась, я бы заключил, что её, как обычно, притащили с собой матросы. Ну или торгаши. Я видывал и более непонятные вещи. Что же до всего этого, хмм, мне не остаётся ничего иного, как доложить обо всём Принцу Коратану. – Он потёр лоб. – Хоть и не скажу, что меня это сильно воодушевляет.

‑ Да ладно, с ним‑то как раз можно иметь дело, в отличие от его сестрицы, – усмехнулся Серегил. – Однако риминские купцы и дворяне, которые их прикрывают, будут не слишком‑то довольны перспективе отдать клиентуру малым портам на нашем побережье, или вовсе за пределами Цирнского Канала, если он примеи решение закрыть Нижний Город. Тем более что недуг поражает лишь нищих из самых трущоб.

‑ Вот почему в подобных делах наместник обычно полагается не на них, а на меня.

‑ Быть может, всё это закончится с уходом жары, – сказал Алек.

‑ может быть, – отозвался Валериус, впрочем, без всякого оптимизма в голосе. – Думаю лучше всего будет вам обоим поехать со мной на разговор с Коратаном, вы же осведомлены тут поболее моего. – Он кинул грозный взгляд в сторону жреца. – Мне бы следовало послать этого, чтобы объяснился, почему держал всё это в тайне, да не хочу тратить впустую время принца.

Время официальных аудиенций у принца в большой зале ещё не пришло. Так что лакей проводил их через королевские покои в сад королевы, где Коратан в одиночку принимал завтрак и одновременно просматривал высоченную стопку писем. Серегил едва сдержал улыбку, поймав удивлённый взгляд Принца, прежде чем все они склонились перед ним в поклоне.

Коратан поднялся и подал Валериусу руку, в сторону же Алека с Серегилом недоумённо выгнул бровь:

‑ Опять вы двое? Вот неожиданность‑то.

‑ Прошу простить столь раннее вторжение, однако наше дело не терпит отлагательств, – ответил дризиец. – В Нижнем Городе объявилась новая болезнь, умерло уже более сотни человек.

Светлые глаза принца гневно округлились:

‑ И я только теперь слышу об этом?

‑ Я сам узнал лишь нынче утром, и то от них, – объяснил Валериус.

Кортан смерил Серегила взглядом:

‑ А вы не скучные парни, как я погляжу.

‑ Жрецы и тамошние лекари пытались выяснить, что это такое и справиться со всем сами, но недуг продолжает распространяться. Этой ночью Алек обнаружил больного в Верхнем Городе, хотя не исключено, что тот пробрался туда по Портовой Дороге.

Коратан сел и указал им рукой на кресла.

‑ Проклятие Билайри! Только этого ещё и не доставало нынешним летом. Рассказывайте.

‑ Серегил с Алеком знают больше, чем я.

Они вдвоём поведали принцу о найденных ими людях и о реакции храмовых дризийцев.

‑ Вы таскали тела, а потом преспокойно ехали сюда? – насторожённо спросил Коратан.

‑ Да, но как видите, Ваше высочество, сами мы ничем не заразились, – ответил Алек.

‑ До сих пор остаётся загадкой, как это передаётся, – пояснил Валериус. – Но, похоже, не через простой физический контакт. Я собираюсь заняться всем этим лично.

‑ Очень хорошо. И потрудитесь ставить в известность меня обо всём, что ещё выяснится. Обо всех чёртовых происшествиях!

‑ С этой проклятой жарой, удивительно, что болезней ещё не так уж много, – сказал Валериус. – Надеюсь, это поветрие быстро пройдёт.

‑ Я немедленно подпишу указ о введении карантина, – с этим Коратан снова занялся своим завтраком и бумагами, которые до этого изучал.

Расставшись с Валериусом возле главных ворот, Серегил с Алеком отправились на Улицу Колеса.

‑ Ну что ж, с этим разобрались, – сказал Серегил, когда они проезжали по улице Серебряной Луны. – Ты доволен?

Алек пожал плечами:

‑ Карантин ничем не поможет тем, кто уже заболел.

‑ Тали, теперь всё в руках Валериуса. Мы больше ничего тут не можем сделать. Ну же, давай проведаем Теро, и скорее домой. Лично я собираюсь хоть немного поспать.