Глава 22. На следующий вечер, когда Алек с Серегилом переодевались, готовясь к ужину с Мальтузом, а Теро, которого они всё же уломали отправиться с ними

Планы изменяются

НА СЛЕДУЮЩИЙ ВЕЧЕР, когда Алек с Серегилом переодевались, готовясь к ужину с Мальтузом, а Теро, которого они всё же уломали отправиться с ними, прогуливался в саду, у двери в опочивальню появился Рансер. В руках его было запечатанное воском письмо от Леди Исмай.

Алек сломал печать и прочёл то, что было написано.

‑ О нет! – вскрикнул он.

‑ Что случилось? – Серегил, только собравшийся натянуть сапог, оглянулся.

‑ Килит. Она… она мертва.

Серегил на мгновение застыл, уставившись на него и пытаясь осознать услышанное, затем уронил сапог и рванулся к письму.

‑ Иллиор Светозарный! Сказано, как это произошло?

‑ Скончалась во время сна, прямо в своей постели, в спальне нынче пополудни, – Алек печально покачал головой. – Вчера во время ужина она не казалась больной.

Потрясённый Серегил, плюхнулся обратно на постель и закрыл лицо руками.

‑ Не могу поверить. Вернее, я знал, что переживу её, но всё же… Она была одной из первых, кто стал моим другом, когда я только‑только вышел в свет. И она так много мне помогала….

Алек подошёл к нему, обнял, чувствуя как тот делает судорожный вдох.

‑ Мне так жаль. Знаю, она была тебе больше, чем другом. Но, похоже, она хотя бы упокоилась с миром.

Серегил вздохнул.

‑ Мальтуза, видимо, мы нынче вынуждены будем разочаровать. Надо сообщить новость Теро.

‑ Что случилось? – спросил маг, едва бросив на них взгляд.

Серегил показал ему письмо.

‑ Да будет Астеллус к ней милосерден на последнем пути. Мне так жаль. То была чудесная леди.

‑ Поминальная служба состоится завтра утром. Я отправлю весточку Мальузу, – сказал Алек, беря хлопоты на себя.

‑ Спасибо, тали.

На следующее утро Атре, одевшись на выход, как раз собирался покинуть комнату, когда к нему без всякого стука ворвался Брадер.

‑ И чем это ты тут занят? – проворчал он. – Все наши уже в театре, ждут репетиции.

‑ Боюсь, что в театре огни сегодня не зажгутся. Как и несколько следующих дней, – отвечал Атре, поправляя одежду перед висящим на стене зеркалом. – Ты разве не слышал? Леди Килит отошла в мир иной. Я собираюсь пойти и отдать ей последний долг от имени нашей труппы.

Брадер уставился на него на мгновение, а затем, ухватив за ворот тончайшей батистовой рубашки, вдруг втиснул с размаху в стену, так что зеркало закачалось на своём гвозде:

‑ Только не говори, что ты снова…!

Атре покривился в усмешке:

‑ Что заставляет тебя полагать, будто….

Дрожа от негодования, Брадер снова сжал кулак:

‑ Вижу! По тебе вижу. По твоим глазам! Ты же мне клялся!

Не обращая внимания на непосредственную угрозу своей физиономии, Атре ответил:

‑ Она была старуха, кузен. Старики имеют обыкновение умирать. Как я понял, кончина её была тихой и мирной. Тебе‑то что за забота? Она уже успела выбросить нас из головы. Какой нам был дальше в ней прок?

‑ Здесь мы в безопасности, Атре! Были, по крайней мере. Ты же заходишь слишком далеко. И что теперь? – Брадер с омерзением отвернулся. – Не можешь просто взять и отцепиться, верно?

‑ Ты, видимо, позабыл о том, что такое хорошая жизнь, кузен. О том, как ты и сам когда‑то упивался всем этим. Слишком засиделся на своей скудной пайке. У меня есть при себе ещё кое‑кто, прямо здесь. Похоже, на прошлой неделе старого Маркиза Ярина прихватила болезнь на его летней вилле. Какая жалость, правда? Ну давай, посмотри мне в глаза и скажи! Скажи, что тебя не тянет к этому точно так же, как и меня?

‑ Брадер, ты его нашёл? – раздался снаружи голос Меррины.

Они услышали приближающиеся по лестнице шаги.

Атре поцокал языком:

‑ Боже, боже, кузен, и что ты станешь говорить ей на этот раз? Или всё же раскрыть ей нашу маленькую тайну?

Брадер прикрыл глаза и постарался совладать с дыханием:

‑ Будь ты проклят.

‑ Брадер, ты тут? – Меррина была уже у самой двери.

‑ Да, любимая. Я его нашёл. Боюсь, у нас нехорошие новости, – берясь за ручку двери он оглянулся на Атре. – Хотя бы физиономию сделай подобающую!

Атре, нахохлившись, прислонился к стене:

‑ Ах ты ж, глянь! Разорвал мою любимую рубашку.

Предоставив Атре приводить себя в надлежащий вид, Брадер вышел, чтобы перехватить Меррину. Он полагал, что достаточно научился управлять своим лицом, однако Меррине хватило одного на него взгляда.

Она с ужасом воззрилась на него:

‑ Опять подрались, вы двое?! – она догнала его и схватила за руку. – И не говори мне, что ничего не случилось, Брадер! Всё только‑только начало складываться. Он счастлив. Я думала, что и ты счастлив тоже!

‑ Тут совсем другое, любимая.

Как же он ненавидел ей лгать!

‑ Нам только что сообщили, что умерла Леди Килит.

‑ О нет! – Меррина кинулась к нему в объятья и уткнулась лицом в его плечо. – Бедняжка! Она была так добра к детям, так щедра!

‑ Да, – Брадер прижал её к себе и поцеловал в макушку. Её горячие слёзы, намочившие его рубашку, не позволили ему выдавить из себя больше: слова, основанные на лжи, застряли в горле.

‑ Ещё одна смерть нашего патрона, – всхлипнула она ему в грудь.

‑ Она была уже старой, Меррина, и, потом, она отказала нам в покровительстве.

‑ Это правда? Почему ты мне ничего не сказал?

‑ Не хотел тебя волновать.

Меррина вздохнула.

‑Она была не так уж стара, Брадер. И, потом, она же не первая. Иногда мне кажется, что это мы приносим несчастье.

‑ Не будь глупенькой. Люди умирают.

Она тревожно глянула на него:

‑ Но это же не только сегодня. Меня и раньше слегка настораживало, хоть я и не хотела ничего говорить. Но знаешь, у Атре в глазах иногда бывает такое, словно бы хищный огонёк, и почти всегда после этого мы снова куда‑то бежим. Здесь же лучшее из всех мест, где мы когда‑либо были!

‑ Нет никаких поводов для беспокойства, моя дорогая! – воскликнул вышедший из своей комнаты, Атре, одетый в свой лучший чёрный камзол. – Я ухожу, чтобы принести соболезнования от имени труппы по поводу кончины Леди Килит. Какая потеря!

Он поцеловал Меррину в щёку, затем натянул пару тонких перчаток из чёрной лайки. – Впрочем, тебе не следует забивать этим свою хорошенькую головку. В сём чудесном и богатом океане, под названием Римини, ещё так много золотых рыбок, и я планирую задержаться тут очень и очень надолго.

Прибыв в особняк Килит, Алек, Теро и Серегил застали там уже целую толпу скорбящих и накрытый в приёмной зале поминальный стол с холодными закусками. Даже если сама Килит была мертва, гостеприимство её не умерло. Оглядевшись, Серегил заметил среди присутствующих Эйруал с группкой своих куртизанок, а также Графа Целина и Мальтуза. Убитая горем Исмай, одетая в траур, принимала гостей.

Серегил направился к ней и поцеловал в обе щеки.

‑ Исмай, скорблю о твоей потере. Спасибо, что дала нам знать.

‑ Да, конечно, – печально отвечала она. – Она так сильно любила вас обоих.

Она смолкла, промокнув мокрым от слёз и смятым кружевным платком заплаканные глаза. Серегил достал свой платок и вложил ей в ладонь.

‑ Спасибо. Всё это так неожиданно! Ещё прошлой ночью она мечтала о новой пьесе. Потом сказала, что немного устала. Я и представить себе не могла….

‑ Думаю, она и сама не могла представить, моя дорогая, – сказал Серегил.

‑ Мы можем взглянуть на неё? – попросил Алек.

‑ Я побуду здесь, – сказал им Теро.

Исмай повела Алека с Серегилом наверх по золочёной лестнице в спальню Килит. Леди лежала на кровати, одетая в шитые золотом платье и мягкие туфли, в уборе из золота и рубинов. Волосы, как всегда, были уложены в безупречную причёску, украшенную россыпью шпилек с драгоценными камнями.

‑ Ты всё сделала так, как её достойно, Исмай, – Серегил подошёл к кровати. – Сегодня Римини утратил часть своего блеска.

Он тронул мирно сложенные на груди руки Килит и склонился, чтобы коснуться губами брови. По щеке Килит покатилась слезинка, так, будто то плакала она, а не он. Приняв предложенный Алеком платок, Серегил аккуратно стёр влажную дорожку с её лица, так чтобы не повредить тщательно наложенного грима.

Они снова спустились вниз и увидели только что прибывшего Герцога Рельтеуса.

‑ Прекрасная, прекрасная леди, – вздохнул Рельтеус. – Жаль, что не довелось быть знакомым с ней ближе.

‑ Матушка в скорби, – сказал Селин. – Они были подругами ещё до того, как родился я. Леди Килит всегда находилась рядом, всю мою жизнь, как будто это была ещё одна моя тётушка, – он не выдержал и вытер свои глаза.

В этот момент швейцар впустил Атре. Тот был так богато разодет и увешан драгоценностями, что его запросто было можно принять за дворянина. Губы его были скорбно изогнуты, сам он был бледен и выглядел совершенно несчастным.

‑ Надеюсь, моё присутствие не оскорбит ничьих чувств, – пробормотал он, присоединяясь к остальным. При этом он с любопытством глянул на Теро. – До сих пор не могу поверить в эту новость. Хотя, вчера, когда вы не пришли вечером на спектакль…. Такая трагедия!

С этого расстояния Серегил сумел разглядеть на лице Атре капельку грима. Горе его, быть может, и было неподдельным, и даже, наверное, наложило отпечаток на его внешний вид, но и тщеславие при этом никуда не делось. Обменявшись соболезнованиями, Атре направился выразить сочувствие безутешной племяннице.

‑ Должно быть, он очень любил её, – сказал Теро.

‑ Быть может, хотя мне думается, его более интересовал её кошелёк, который теперь находится в руках Исмай.

Теро с осуждением покачал головой:

‑ Наглости ему, видимо, не занимать.

‑ Жаль, что они с Килит напоследок были в таких натянутых отношениях, – сказал Алек.

Теперь Исмай рыдала в объятьях Атре.

Серегил нахмурился, глядя на них.

‑ Однако, на отношения с ее племянницей это, кажется, никак не повлияло. Чую, он только что заимел себе нового покровителя.