Рубиновый Переулок

ОТВЕТ на свой вопрос о том, кто пытался их убить, Серегил получил на следующее утро, когда в дверях библиотеки появился Рансер, доложив:

‑ Милорд, Вас тут спрашивает один шалопай.

‑ Наш всегдашний пацанёнок? – поинтересовался Серегил, откладывая книгу в сторонку.

‑ Нет, милорд. Новый.

Парень, о котором шла речь, дожидался снаружи у входного крыльца. Он был не старше Кепи и смотрелся таким же смышлёным голодным волчонком. Как только появился Серегил, он вскочил на ноги.

‑ Вам послание, милор’, ‑ он изобразил что‑то вроде учтивого поклона.

‑ Ну?

‑ Только одно слово, милор’. «Ланеус».

Серегил ощутил лёгкий холодок в самом центре живота, хотя, в общем‑то, ожидал чего‑то подобного. Дав мальчишке серебряный пенни, он вернулся в дом.

Алек, возвратившийся с кухни, застал его погружённым в мысли, он в задумчивости разглядывал настенную роспись, потирая тонкий шрам на своём горле.

‑ Что‑то стряслось?

‑ А Ланеус не тратит времени даром. Это он натравил на нас убийц. И я сомневаюсь, что всё ограничится одной неудачной попыткой.

‑ Значит, пора нанести ему визит, как считаешь? – сказал Алек.

‑ Быть может, ему и его жене придётся по вкусу идея отправиться куда‑нибудь вечерком. Я отошлю приглашения им с Мальтузом, а ещё – Эйруал с Миррицией. Женщины отвлекут внимание. Я в самый последний момент скажусь больным и отправлю тебя изображать гостеприимного хозяина вечеринки. Отвезешь их в "Красный Олень". Если же вдруг что‑то пойдёт не так, извинишься и рванёшь ко мне, чтобы предупредить.

‑ А почему бы мне не заняться его домом? Тебе обычно лучше удаётся развлекать богатеньких.

‑ Ты прекрасно справишься, – Серегил наклонился и чмокнул его в кончик носа. – Кроме того, мой черед.

‑ Ах, так мы теперь соблюдаем очередность? В таком случае, не угадал! Ты занимался домом Мальтуза и Рельтеуса, – посчитал Алек, которого не сбил с толку поцелуй. Он грозно нахмурился. – Ты уже второй раз пытаешься отстранить меня от похода в одиночку. Это всё из‑за той ночи, когда я без тебя забрался к Кирину?

‑ Нет, тали, я всего лишь…, ‑ Серегил запнулся, затем вздохнул. Он давным давно дал себе зарок никогда не лгать своему любимому. – Ну ладно… быть может… отчасти, да.

‑ Иду я, – сказал Алек тоном, который редко позволял себе с Серегилом и кем бы то ни было вообще. – Или ты доверяешь мне, или нет.

‑ Да дело вовсе не в доверии!

‑ Именно в нём, – Алек крепко сжал его плечи и глянул прямо в глаза. – Ланеусом займёшься ты. Потому что это ты у нас мистер‑очарование, не я, и этого не изменишь. А со мной всё будет в порядке…. Я буду осторожен. Обещаю.

Заиграв желваками и стиснув зубы, Серегил заставил себя придержать свои возражения. Алек прав: на него наводила ужас сама мысль о том, чтобы отправить на дело его одного. В это огромное и незнакомое поместье! Однако Алек был прав и относительно навыков – своих и его. Юный напарник Серегила был, действительно, гораздо более приспособлен для ночной работы и меча, чем для лавирования в бурном потоке светского лицемерия и интриг.

Угодив в притяжение этих искренних голубых глаз, Серегил сдался:

‑ Ладно. В дом лезешь ты.

Алек усмехнулся:

‑ И уж я‑то не стану устраивать там пожарище.

Одеваясь в вечернее платье, Серегил позаботился о том, чтобы не слишком затягивать кружевной ворот своей рубашки, с тем, чтобы след на шее оставался на виду. Будет очень интересно понаблюдать, какова окажется реакция Ланеуса.

В распахнутое окно спальни донёсся короткий удар стрелы о дерево мишени. Серегил натянул один из своих самых нарядных камзолов и подошёл, как раз, чтобы увидеть, как Алек всаживает очередную стрелу в самый центр нарисованного «бычьего глаза». Предзакатное солнце, облившее сад своим мягким светом, заиграло золотыми отблесками в волосах его возлюбленного, когда тот, плавно наложив третью стрелу, снова натянул лук и послал её точнёхонько в цель, расщепив надвое одну из двух первых. То был мастерский трюк, хоть и не очень полезный для стрел, но он неизменно производил впечатление на зрителей. Алек же проделывал его с такой легкостью, будто перед ним был замок с самым примитивным механизмом.

Впрочем, пока Серегил стоял там, на память пришёл и ещё один образ: имение Ихакобина в Пленимаре, он, стоящий за убранным в глухую решетку окном, наблюдающий, как Алек – живой и невредимый – прогуливается с Иларом по прилегающему дворику.

Довольно! – приказал себе Серегил, прогоняя картинку прочь. Прошлое осталось в прошлом, Алек прав – его опасения напрасны.

Он задержался ещё немного, любуясь абрисом подтянутой и стройной фигурки Алека, его тонкими предплечьями, которые сейчас были обнажены, с проступающими под их кожей мышцами, как он снова поднял лук, натянул тетиву до самого уха. Серегил уже давно осознал, что стрельба из лука для Алека не просто упражнения в мастерстве, но своего рода медитация, способ привести в порядок свой ум, не ведавший страха. Алек выстрелил и глянул вверх, улыбнулся ему, как будто всё время знал, что тот наблюдает за ним. Серегил улыбнулся ему в ответ и отправился за своими сапогами.

Вечером Алек проводил Серегила и направился в Оленя и Выдру, скоротать вечерок до того момента, когда можно будет отправляться. Устроившись в гостиной возле открытого окна с книжкой по драконоведению, которую дал ему Теро, Алек постарался сосредоточиться на чтении, но вскоре понял, что по десятому разу пробегает взглядом одну и ту же страницу. тогда он отложил книжку и принялся наблюдать, как по соседским крышам наползают на город ночные тени. Серегил вечно о нём волнуется, это он знал. Конечно, в прежние дни, когда он был всего лишь учеником Серегила, это беспокойство было оправданным и закономерным. Теперь же это начало его напрягать, когда именно такое началось, Алек и сам не знал, но это точно его здорово напрягало.

Как только окончательно стемнело, он направился к одному из одёжных сундуков, стоявших в их спальне, и оделся в простой темный камзол и такие же штаны, затем сунул за пазуху квадратный кусок черного шёлка и свёрток с инструментами. Прохладная тяжесть инструментов, касавшихся голого тела, была такой же привычной и приятной, как ощущение кинжала, заткнутого за пояс. Немного подумав, он всё же надел и перевязь для меча, а поверх накинул легкий плащ, чтобы ничего не было видно – это на случай нападения грабителей или наёмных убийц, хотя первое было менее вероятно в этом квартале. Потушив светильник, он вернулся в гостиную. К одному из сундуков, стоявших там. В нём он разыскал холщёвую сумку и вынул из неё совиное перо. Сжав его в руке, мысленно вознёс молитву Светозарному Иллиору, покровителю воров – и, тем самым, наверное и ночных скитальцев, – потом слегка опалил его кончик узажженой свечи и сунул себе за ухо – на удачу. Собрав всё остальное для ночной вылазки, он задул свечку и вышел из дому.

На великолепном трёхэтажном особняке Ланеуса в Рубиновом Переулке годных балконов было в достатке, как и множества деревьев вокруг. Алек потихоньку пересек переулок и оказался на соседней купеческой аллее, что шла позади него. Стена здесь оказалась гораздо выше прочих. Серегил обычно шутил, что чем выше дворянский сан и благосклонней улыбка фортуны, тем грандиознее воздвигаемые вокруг стены.

Он оглядел переулок, затем достал из‑под плаща веревку и специально обмотанный крюк. Проверив обмотку на зубьях, которая была призвана приглушить скрежет металла о камень, он метнул крючок вверх и довольно усмехнулся: зацепиться удалось с первой же попытки. Подёргав его для верности, он вскарабкался наверх и огляделся. Металлические шипы, служившие дополнительной защитой, были, видимо, также пожертвованы на нужды войны.

Сад был огромным, разбитым по привычной схеме, с традиционными дорожками из ракушечника, который при свете звёзд сиял светлым пятном на фоне цветочных клумб. Балансируя на крае стены, Алек прикинул маршрут. С этой стороны дома деревьев не было, не имелось и подходящих водостоков, чтобы те были расположены достаточно близко к балконам. Но зато на первом этаже были высокие стеклянные двери, выходившие на террасу и к пруду с рыбами. Он бы, конечно, предпочёл кухню или окно чулана, но по обеим сторонам дома были только глухие стены. Так что не оставалось ничего иного, как рискнуть и отправиться прямиком через террасу и нижний этаж. А там было можно наткнуться на кого‑нибудь из бодрствовавших слуг. И всё же, то был не повод отказаться от таким трудом отвоёванного дела. Стражи, вроде бы, не было видно, но могла запросто быть собака. Или даже несколько.

Он достал кусок колбасы, который предусмотрительно прихватил из кладовки Эмы, и швырнул его в направлении дома. Эту идея пришла ему в голову ещё в прошлый раз, когда они неожиданно нарвались на собаку, и теперь это сработало. Послышался одинокий лай, а затем из тени выскочила огромная пятнистая псина и подбежала к куску колбасы. Алек негромко свистнул и едва пёс обернулся к нему, поднял левую руку с вытянутыми мизинцем и указательным пальцем, повернул их особым воровским жестом, прошептав заклинание: «Соора тассали». Он был не слишком уверен, что подействует с такого расстояния, однако собака перестала лаять. Алек перекинул веревку и спустился в сад. Пёс подбежал к нему, позволив почесать ему за ухом, а затем снова исчез в темноте. Стараясь не наступать на дорожки, Алек пробрался к террасе и направился к одной из стеклянных дверей. Внутри было темно, только слабый лунный отсвет падал на узорный ковер и на изящную резную ножку стола. Кажется, обеденного. Было не похоже на то, чтобы тут могли ночевать слуги, так что он вскрыл замок и скользнул внутрь.

В дальнем конце помещения были двойные двери, очерченные слабым светом, как будто от ночника. Алек подождал, чтобы убедиться, что свет не двигается – что это не светильник в руках какого‑нибудь стражника – затем осторожно шагнул в длинный коридор. Слева он разглядел кусок огромной приёмной залы, откуда и шёл свет, и уходивший туда коридор. Пространство было огромное, так что он вознёс мысленную молитву Светозарному, чтобы то, что он искал, оказалось где‑нибудь здесь, внизу. Дел тут хватило бы для двоих, в чём он вовсе не собирался признаваться потом Серегилу. Себе ему нечего было доказывать. А вот Серегилу он должен был доказать, что тот может отпустить его из‑под своего крылышка и при этом не потерять. Да, попадаться он был не намерен.

Заднюю часть дома занимали столовая, несколько гостиных, отделанных в разных стилях – где, как он решил, не было ничего похожего на возможный тайник – потом ещё одна столовая, размером побольше, две гардеробные и кухня. Оттуда вверх уходила простенькая лестница, которая вела, скорее всего, в лакейские апартаменты. Коридор же позади приёмной шёл в роскошную бальную залу.

Мраморные ступени вели из приёмного холла наверх, в ту часть дома, которую ему предстояло обследовать далее. Он прикинул, что находится здесь уже около часу. Интересно, как там дела у Серегила? Сможет он занять Ланеуса и остальных ещё ненадолго или нет?

В верхних коридорах также были зажжены ночные светильники. Выставленная для чистки обувь показала ему, какие из комнат заняты – их было всего пять. Избегая соваться в них, он отыскал огромную библиотеку и ещё одну большую и практически пустую комнату, которая, судя по разнообразным клинкам в настенных стойках, служила для упражнений в фехтовании. И наконец в самом дальнем углу коридора он обнаружил нечто, похожее на хозяйский кабинет. Небольшой, но при этом самым уютный из всех комнат, с премилым камином и с полками, протянувшимися вдоль всех его стен, заваленными стопками книг, свитками и всякими милыми мужскому сердцу безделушками. Так и захотелось прихватить что‑нибудь в качестве сувенирчика для Серегила, разве что не стоило рисковать и оставлять улики после своего визита.

Письменный стол располагался возле окна с видом на верхушку садовой стены и бок соседского особняка. Алек достал светящийся камень и вставил его в специальный кожаный рожок, защищавший от постороннего взгляда на случай, если вдруг кто‑то войдёт. Первым делом он вскрыл запертую шкатулку для писем, где обнаружилось незаконченное послание. И когда Алек принялся его читать, брови его изумлённо взлетели вверх. Подписи не было. Однако сверив это письмо с остальными в шкатулке, он понял, что оно принадлежит руке Ланеуса. Поразмыслив, не прихватить ли его с собой, он всё же сделал выбор в пользу копии. Почерк у него был, конечно не столь изящен и не так разборчив, как у Серегила, к тому же он насажал кучу клякс. Но вскоре он расправился с ним.

Там лежало ещё одно письмо, заклеенное воском и адресованное Генералу Сарьену.

Алек осторожненько отделил печать. Само послание было завернуто в листок с именем генерала. Письмо было без всякой даты, без адресации кому‑либо – просто несколько строк, написанных размашистым почерком Ланеуса.

В деле ещё семеро. Прихвачу с собой на нашу следующую встречу. Гарантии от ваших людей нужны немедленно.

В общем‑то ничего особо настораживающего на первый взгляд, однако, зная, чем тот занимается и кому это адресовано, смысл понять было не трудно.

Ещё семеро…

Что ж, это подтверждало их предположение, что арест основных игроков спугнул бы неизвестных приспешников.

Он натёр краешек восковой печати, разогрев его, чтобы приклеить на место, затем обследовал стол и, наконец, саму комнату. Несмотря на все старания, поиски его ни к чему не привели: он так и не нашёл никаких тайных мест с бумагами, хотя обследовал каждую доступную поверхность, кроме разве что потолка, сунул руку везде, куда смог дотянуться, ища подобие рычажка, открывающего тайник или дверь на потайную лестницу, какую Серегил обнаружил в доме у Кирина. Ничего!

Явившись в публичный дом к Эйруал, Серегил застал дамочку в её гардеробной. Небольшой альков наполняли сладкие ароматы дорогого парфюма и тонкой пудры. Любуясь своим отражением в высоком зеркале, она ждала, пока служанка расправит складки её платья из бледно‑зеленого шёлка. Перед одежным шкафом гордо выстроилась линия чудесных туфель.

‑ Ох, как ты вовремя, дружочек! – приветствовала Серегила куртизанка, послав ему через зеркало свою улыбку. Взяв из шкатулки на туалетном столике два ожерелья затейливого плетения, она повернулась к нему, прикидывая их на себя: – Жемчуг или перидоты?

Серегил принял задумчивую позу.

‑ Жемчуг, я думаю. Он смотрится замечательно и так соблазнительно оттеняет твою кожу.

‑ Значит, жемчуг, – она вручила ожерелье Серегилу и приподняла свои тёмные локоны, спадавшие сзади на шею.

Серегил послушно застегнул увесистую нитку жемчуга, а потом игриво пробежался пальцами по её затылку и шее…

‑ М‑м‑м, да. Весьма соблазнительно!

Она повернулась и поцеловала его в щёку.

‑ Дразнишься, да? Ты же знаешь, как мне тебя не хватает. Ты же был одним из моих любимцев.

Потянувшись за жемчужной шпилькой на туалетном столике, она обратила внимание на чёрную повязку на его руке. Её кокетливая улыбка тут же растаяла.

‑ До сих пор не могу поверить, что её больше нет.

‑ Да, я тоже.

Эйруал покачала головой, словно бы отгоняя печаль, и принялась украшать жемчужными шпильками свою затейливую причёску.

‑ А где же наш прекрасный Алек? н что, задержался внизу?

‑ Нет, ему нынче нездоровится. Так что я один буду сопровождать обеих моих восхитительных спутниц, и пусть завидуют все, кто меня увидит.

‑ Подозреваю, в этом не будет для тебя ничего нового.

В эту минуту в комнату ворвалась Мирриция, она принесла кушак из белого шёлка, расшитого жемчугами.

‑ Мне показалось, вот это тебе должно понравиться, – девушка красиво задрапировала им худосочные бёдра пожилой дамочки. – Что скажешь, Серегил?

‑ Само совершенство! И вы обе – просто услада для глаз, которой не затмить даже самым титулованным особам Римини.

Миррини, в её наряде темно‑синего шёлка, расшитого хрустальными бусинами, со сверкающими шпильками в тёмных волосах, и в самом деле выглядела столь же шикарно, как и её благодетельница.

‑ Ты похожа на ночь Боктерсы, полную звезд и тайн, – сказал он, целуя её в щечку.

‑ А где же Алек?

‑ Боюсь, он приболел.

‑ О… а я так рассчитывала чуть‑чуть поиздеваться над ним.

Как только женщины, ко всеобщему удовлетворению, закончили наряжаться, все трое, взявшись за руки, отправились в Красное Сердце, сверкая во тьме посреди толпы гуляк и вызывая восхищённые взгляды всех, мимо кого они проходили. Хозяин элегантной таверны проводил их в приватные комнаты, которые Серегил снял на этот вечер. Вскоре подоспели и Ланеус с Мальтузом со своими дамами, и все были представлены друг другу. Впрочем, Мальтуз с Анией уже были знакомы с куртизанками, а потому радушно приветствовали их, как и Ланеус с его юной супругой. Особый восторг у Эоны вызвало знакомство со знаменитой Эйруал. На ужин им подали отварную рыбу‑бабочку, заливное из угря, свежие устрицы с тёплым кунжутным хлебом, блюдо оливок и маринованных овощей, а также редчайшее майсенское бело вино восхитительного, ещё довоенного урожая.

Куртизанки, как всегда, были просто обворожительны, Мирриция блистала в беседе и в её осведомленности относительно всех последних событий и в политике, Серегил сразу распознал руководство Эйруал. Они с Ланеусом очень бурно обсуждали налог на драгоценные камни, но завершили свой диспут смехом.

Серегил поглядывал на обоих мужчин с тайным интересом: оба совершенно очевидно были довольны их совместным ужином, а дамы выражали величайшее сожаление по поводу возможной лихорадки Алека.

Рану Серегила заметили, и потрясение Ланеуса историей о том, как на них с Алеком устроили засаду наёмные убийцы, казалось неподдельным, хотя, быть может, и не столь страстным, как у Мальтуза, который побледнел, как мел, и бросил украдкой взгляд на Ланеуса – всё, как и планировал Серегил.

‑ О, Свет, он же мог так снести Вам голову! – воскликнула Герцогиня Аниа.

‑ Если бы не подоспели жандармы и не спугнули их, так и произошло бы! – ответил ей Серегил. – Конечно, всё, о чём я мог тогда думать, это – как там Алек, но он справился со своим противником более успешно, хоть и здорово порезал руку.

‑ И ты ничего мне сказал! Надеюсь, не в этом причина его недомогания? – воскликнула Мирриция, быстро‑быстро замахав веером от волнения. – С заражением крови шутки плохи. Я так потеряла своего дядю, а он всего лишь укололся о ржавую стрелу.

‑ Брат Валериус лично осмотрел его, – заверил её Серегил. – Обычная летняя лихорадка. Перегрелся на жаре.

‑ Это всё игры с Принцессой Элани, – с улыбкой заметил пришедший в себя Мальтуз. – По крайней мере, насколько слышал я.

‑ Все кругом говорят, что вы оба вдруг стали такими придворными, – сказала Ания. – Это же Герцог Рельтеус вас представил ко двору, не так ли?

‑ На самом деле, это заслуга Графа Селина, – Серегил закинул в рот оливку. – Он устроил нам приглашение в салон Эрцгерцогини Алайи, вот там мы и познакомились с крон‑принцессой. Он же представил нас и Герцогу Рельтеусу. Ведь он такой игрок, этот герцог.

‑ Вам подстать, – сказал Ланеус. Выражение его лица было бесстрастным, однако Серегил моментально уловил легкий оттенок двусмысленности в его словах.

После пирожных, которые подали со сладким вином, Эона с Анией неожиданно куда‑то засобирались.

‑ Мы отправляемся в Лебедя, – сказала Эона, протянув руки Эйруал и Мирриции. – Не желаете поехать с нами, леди, поиграем немного, оставив мужчин одних с их скучными разговорами?

‑ Соглашайтесь, – хохотнул Серегил. – Не смею вставать преградой на пути женских удовольствий.

‑ Могу поручиться, что это так, – засмеялась Эйруал, принимая руку Эоны.

Когда дамы удалились, Серегил вдруг почувствовал себя в неуютном меньшинстве. Впрочем, конечно, не то, чтобы он ожидал, что эти двое решатся напасть на него. Какое‑то время каждый попивал своё вино, болтая о пустяках, вроде лошадей и портных, а потом Ланеус неожиданно выдал:

‑ Мальтуз утверждает, будто у Вас есть некие опасения по поводу безопасности крон‑принцессы, – он повернулся к Серегилу. – У него осталось ощущение, что Вы допускаете существование неких нехороших движений в её сторону.

‑ Я всего лишь передал слухи, которые сам, лично слышал при дворе, в королевском окружении, к тому же сделал это чисто из‑за беспокойства за безопасность Мальтуза. – Он обернулся к Мальтузу: – Извини, если я выразился не совсем внятно. Я вовсе не обвинял никого и ни в чем.

‑ Рад слышать это, – ответил Ланеус, явно адресуя это второму собеседнику. – Не хотелось бы, чтобы подобные сплетни пошли дальше. – Он на миг прервался. – А могу я задать вопрос, Серегил, как Вы себе видите преемника теперь, когда свели знакомство с наследницей престола?

‑ Крон‑принцесса замечательная юная леди. Однако она столь юна! – воскликнул Серегил, выбирая очередную оливку на общем блюде.

‑ Юна для чего? – поинтересовался Мальтуз, тут же купившись, как и ожидалось.

Серегил пожал плечами.

‑ Ну, скажем, если… не приведи Сакор! … наша королева падёт в битве, как до того её матушка, то… не кажется ли вам, что Элани, эм‑м…, ‑ он запнулся, как если бы не был уверен в реакции собеседников. – Хочу сказать, война, похоже, ещё далеко не закончена, а она совсем неопытна в сражениях. Быть может, возьми её Фория с собой на поле боя, как делала для неё самой Идрилейн, то другое дело, но взвалить груз ответственности за будущее Скалы на хрупкие плечи…, ‑ он быстро огляделся, словно сказал лишку, и куснул оливку. Ланеус вполне преуспел, наблюдая за исподтишка за его лицом.

‑ Но я ни в коем случае не выступаю против наследницы престола!

‑ Это правильно, что Вы столь осторожны, милорд, – одобрил Ланеус.

‑ В особенности, когда всем известно о вашей дружбе с Принцессой Клиа.

Серегил тут же прикинулся, что весьма озадачен:

‑ Да что…, ‑ он уставился на Ланеуса расширенными от удивления глазами: – Что Вы такое говорите, Ланеус? Чтобы я и….? О, нет, Свет Иллиора, нет! Вы же знаете, я в жизни не связывался с политикой. И моя дружба с кем бы то ни было из принцесс носит сугубо личный характер. Я на самом деле обожаю их обеих.

‑ Ну а если придётся выбирать между ними двумя?

Серегил сделал отвращающий жест.

‑ Молю Четверку, чтобы до такого никогда не дошло, милорды! Это просто немыслимо.

‑ В самом деле? И ты не станешь поддерживать ни одну? – поинтересовался Мальтуз.

‑ Если дойдёт до такого, разразится гражданская война, и тогда, можете на сомневаться, я возьму ноги в руки, и задам драпака, – сказал Серегил, слегка содрогнувшись, и тут же добавил:‑ Но я буду здорово переживать за жизни обеих.

‑ Вот не могу решить, хитрец Вы, или обычный трус, – заметил Ланеус.

‑ Меня и похуже обзывали, – ответил Серегил, слегка удивленный столь неожиданным поворотом в разговоре.

‑ Тихо, Ланеус, – вмешался Мальтуз, – не надо грубости. Он хочет сказать, Серегил, что немного странно, что ты, который всю жизнь был таким закадычным другом с Клиа, вдруг становишься так неожиданно близок с Элани и Рельтеусом.

‑ И какое же это имеет отношение ко всему?

‑ А Вы, будто, и не знаете? – с легким сарказмом отозвался Ланеус.

‑ Что именно? – Серегил продолжал изображать скудоумие, желая проверить, насколько сможет его раскрутить.

‑ А то, что Рельтеус с дружками задумали убийство Клиа, а быть может, даже и Фории. Мы убеждены, что одна попытка покушения на жизнь принцессы уже была, хоть информация об этом тщательно скрывается.

Серегил изобразил потрясение и изумление.

‑ Тогда, откуда вам‑то стало об этом известно?

‑ У меня свои каналы.

‑ Но почему, во имя Света? И почему Фория?

Ланеус вздохнул, как будто приходится общаться с непроходимым тупицей.

‑ Это же совершенно очевидно. По мнению многих Клиа всё ещё остается правомочной наследницей престола. Они не могут допустить, чтобы она заняла место Элани. Что же до Фории, Элани всё ещё юна, впечатлительна и растет без отца. Она всецело доверяет Рельтеусу, которого даже считает своим вторым дядюшкой. Легче стать полновластным владыкой за троном сейчас, чем когда она войдёт в силу и обретет свои собственные идеи. Так что теперь самое время побороться.

‑ Но это же чудовищно!

‑ Не слыхал ли ты когда, чтобы твой приятель Рельтеус обронил что‑то в этом духе? Быть может, случайная фраза? – спросил Мальтуз.

‑ Никогда, – уверенно отвечал Серегил, снова чувствуя, как Ланеус потихоньку наблюдает за ним. – К тому же, мы сроду не обсуждали с ним политику.

‑ Что ж, полагаю, мы успокоили тебя теперь относительно наших намерений? – сказал Мальтуз. – Мы хотим защитить всех трёх женщин.

‑ Стремление благородное – сказал Серегил. – Однако что же вы двое можете противопоставить столь тёмным силам?

‑ Это уже не Ваша забота, – ответил Ланеус. – Но теперь, когда Вам всё известно, станете ли Вы оказывать нам поддержку?

‑ Поддержку вам, – медленно произнес Серегил, словно разгадывая подтекст его слов. – Имеется в виду, сидеть и не вякать?

Ланеус усмехнулся в ответ:

‑ Немного чересчур прямолинейно, но да. Именно.

‑ Как же я могу не поддержать столь благородные начинания? – ответил Серегил. – Это ведь, несомненно, в лучших интересах государства.

‑ Отлично. Так, мы имеем Ваше слово?

‑ Хмм, я вот только одного никак не возьму в толк, почему вы не идёте со всем этим к принцу Коратану?

Это заставило Ланеуса на миг отпрянуть, однако он быстро пришёл в себя:

‑ Мы пока собираем информацию. У нас ещё нет достаточных улик.

‑ Так, быть может, Серегил и мог бы помочь нам, принимая во внимание его тесные связи с Рельтеусом? – предложил Мальтуз.

Ланеус покосился на Серегила, вскинув бровь.

‑ Пошпионить за Рельтеусом? – хмыкнул он, тайно потешаясь.

‑ Вдруг он как‑нибудь проболтается при тебе. Или один из его сотоварищей. У нас есть все основания полагать, что он действует не в‑одиночку. Ты же теперь один из его команды. Не приходит на ум ничего подозрительного из того, что ты слышал?

‑ Да я приближен не столько к нему, сколько к крон‑принцессе. И как‑то не общаюсь с большинством из его приятелей, – усмехнулся Серегил. – Боюсь, наше знакомство его скорее даже смущает. А теперь вы заставили меня вообще бояться приближаться к нему. Что, если я и сам окажусь под подозрением?

‑ Я замолвлю за тебя словечко, если до такого дойдёт, – заверил Мальтуз

‑ Что ж… Полагаю, коли это поможет спасти Клиа и королеву…. Да, вот вам своё слово: я за вас.

Он пожал руки обоим. Но если Мальтуз, скорее всего, и сам верил в то, что говорил Серегилу, то глаза Ланеуса выдавали отъявленного лжеца.

Судя по всему, с ночными делами было на этом покончено, так как они отправились за дамами в Лебедя – игорное заведение, предназначенное специально для женских утех. У двери их встретил слуга, который проводил в элегантную гостиную, где было ещё несколько мужей и любовников, и куда вскорости явились Эона и остальные, чтобы их забрали домой. И обе герцогини, похоже, были теперь с Эйруал и Миррицией не разлей вода.

‑ Эта замечательная девушка приносит удачу! – воскликнула Эона, держа за руку с куртизанку, как будто та ей была сестра. – Пока она сидит рядом, проиграть невозможно! А какие пикантные истории поведали нам они с Эйруал!

Желая ради Алека потянуть вечер, Серегил заявил:

‑ Хочу лично испытать эту удачу. Почему бы нам не отправиться в Трёх Драконов?

‑ О да, я наслышана о замечательном представлении, которое Вы там устроили, – с многозначительной улыбкой отозвалась Ания. – Интересно, пустят ли Вас туда на порог?

‑ А может быть, им как раз захочется повторить, – поддразнила Эйруал.

‑ В первом случае, дорогие дамы, мне всегда будут рады и в Селезне. Во втором, ну что ж…, ‑ Серегил многозначительно смолк.

‑ Боюсь, мы вынуждены вежливо отказаться, – сказал Ланеус, более всего расстроив этим свою жену. – Я равнодушен к подобным забавам. Но все остальные – вперёд! Не теряйтесь!

Разрази тебя Билайри! – выругался про себя Серегил, пытаясь прикинуть, сколько прошло времени, хотя внешне позволил проявиться лишь единственной своей эмоции – разочарованию.

‑ Возможно, Вы правы. Наверное, и мне следует отправиться домой, посмотреть, как там бедняга Алек.

‑ Ой, да я просто уверен, что он уже спит, – пожурил Мальтуз. – Давай. Сыграем пару‑тройку конов и можешь быть свободен.

Герцогина Алайя подхватила его под руку:

‑ Пожалуйста, Серегил. Мне так хочется глянуть, а вдруг вас снова заставят раздеться! Прошлый раз там была Маркиза Рела, и она утверждает, что на вас было просто любо‑дорого глянуть. Так что никаких отговорок, дорогой мой!

Алек обшаривал библиотеку, впрочем, без какой‑либо надежды на успех. Когда, вдруг, услышал голоса снаружи двери.

‑ Мне ведь так не хотелось уезжать! – в сердцах говорила женщина.

Мужчина что‑то проворковал в ответ, что именно, Алек не смог разобрать.

‑ Да нет же, он не такой! И зачем тогда ты принял его приглашение сразу, коли так относишься к нему?

Снова примирительное бормотание, а вслед за этим Алек услышал явственный щелчок поворачиваемой дверной ручки.

Он метнулся под ближайший стол, накрытый всего лишь короткой гобеленовой скатертью, и проверил, на месте ли его чёрная шелковая повязка и лоскут, которым он повязал голову.

Мимо него прошествовали ноги в панталонах, и на столе, прямо над головой Алека, зажегся светильник. Сразу вслед за этим он услыхал, как с полки взяли книгу, затем – шелест пергаментных страниц.

Спаси Иллиор, только бы он не стал садиться! Алек боялся дышать.

В конце‑концов, человек вышел, оставив светильник зажженным, а дверь незакрытой.

С гулко колотящимся сердцем Алек скрючился под столом, а в кабинете появился сначала один слуга, потом – второй. И что теперь?!

Улучив момент, он высунулся из своего укрытия, ровно настолько, чтобы быстро задуть светильник на столе. А затем тут же улез обратно, словно устрица в свою раковину.

Слуги – новые, или быть может одни и те же – принялись сновать туда‑сюда, чему, казалось, не будет конца. Интересно, дома ли уже Серегил? Волнуется ли о нём? Или, хуже того, уже пожалел, что согласился отпустить Алека одного на дело?

В итоге всё, вроде бы, успокоилось. Полагаясь на то, что в случае если он ошибся, его скроет темнота, он пробрался к окну и подергал за раму. Ну конечно же, заперто! Немного почертыхавшись, он, наконец, сообразил, что это всего лишь простая защёлка. Открыв её, он высунул голову наружу и попытался оценить обстановку. Прямо по одну сторону от окна находился крутой скат черепичной крыши, скорее всего, кухня или водяной чулан. Если аккуратно спуститься, то можно попробовать попасть на него ногой, и если бы ещё было за что ухватиться…

Раздавшиеся в коридоре голоса решили дело за него. Юркнув через подоконник, он повис на одной руке и нашарил какой‑то узорный выступ под окном. Оттолкнувшись от него, что было силы, он перепрыгнул на крышу, но, потеряв равновесие, покатился по скользкой черепице. По счастью, на краю оказался водосточный жёлоб и Алек успел зацепиться за него каблуками, не сверзнувшись вниз на каменную плитку. Падение, впрочем, наделало немного шуму, и где‑то залаяла сторожевая собака, где именно, ему не было видно. Упершись попрочнее ногами в водосточный жёлоб, он поскорей вытащил второй кусок колбасы и швырнул его в кухонный дворик. Откуда‑то вынырнула чёрная псина. Однако вместо того, чтобы съесть угощение, она принялась брехать на Алека. И снова, второй раз за ночь, Алеку удался этот трюк с собачьим заговором, но на дворе уже появились люди, чтобы выяснить, что случилось. Услышав, как внизу под ним открывается дверь, Алек плашмя растянулся на черепице, моля всех святых только, чтобы на дворе не догадались отойти подальше, откуда он был бы виден, как на ладони.

‑ Что, чёрт возьми, такое, Брут? – недовольно проскрипел старческий голос.

Алек услышал цокот собачьих когтей по брусчатке, затем человеческие шаги и бормотание проклятий, потом снова – звук закрывающейся двери. Ему было нужно срочно убираться отсюда, пока кто‑нибудь не заметил веревку, так красиво свисавшую в с задней стены сада.

На сей раз ко встрече с наёмными убийцами Серегил оказался готов и учуял их приближение. Их было четверо: либо Ланеус нанял их до того, как услышал об алековой болезни, либо попросту хотел действовать наверняка, чтоб без всяких осечек. Серегил оказался в некотором затруднении: ведь, если Лорду Серегилу удастся совладать с четырьмя хорошо обученными риминскими головорезами, это вызовет нежелательные пересуды. Однако, всё как‑то решилось само собой: один из убийц вцепился в уздечку Цинрил, а другой попытался стащить Серегила с седла. Уцепившись одной рукой за седло, Серегил потянулся другой к одному из нападавших, наметившись в глаза. Однако он промазал и вместо этого сумел схватить того за горло. Пальцы его запутались в чём‑то, и когда он сумел оттолкнуть от себя нападавшего, то почувствовал рывок. Другой убийца, обхватив его ногу, старался вытащить её из стремени, но Серегил ударил Цинрил в бока, послав её в галоп, смял нападавшего спереди и, летя во весь опор, услышал, как возле уха просвистела стрела.

Он уже проскакал полпути до Улицы Колеса когда понял, что сжимает в своей правой руке какой‑то предмет. Осадив лошадь под уличным фонарём, Серегил разжал пальцы и увидел в ладони маленький бронзовый диск с обрывками тонкой цепочки. Должно быть, он сорвал его с шеи того парня, когда отбивался от него. На одной стороне диска был чеканный контур пламени Сакора, на другой – пламя и дворец – эмблема столичного военного гарнизона.

Сумев возвратиться в Оленя и Выдру раньше Серегила, Алек был чрезвычайно доволен собой, ну, разве что рубаху порвал, да расшиб локоть. Он быстренько ополоснулся, смыв с себя пот от ночных трудов, и успел завалиться на диванчик с книгой как раз перед тем, как услыхать на лестнице Серегила. Тот мчался наверх, перескакивая через две ступени, а затем скороговоркой пробормотал слова пароля. Дверь открылась, и Алек успел ухватить выражение огромного облегчения на его лице, прежде, чем тот успел спохватиться и совладать с собой. Тогда Серегил спокойно, будто вовсе и не летел стремглав по лестнице, прошёл в комнату.

‑ Похоже, тебе там было не так уж и плохо, – бросил Алек через спинку дивана. – Я уже заждался.

‑ Не такое это и удовольствие, на самом‑то деле, трапезничать с людьми, которые мечтают тебя прикончить, – с кривой усмешкой отозвался Серегил, плюхаясь на диван возле Алека.

От него ещё попахивало конским потом, отметил Алек, и колени его штанов были мокрыми, будто он гнал Цинрил во весь опор.

‑ Всё в порядке?

‑ Да так… повстречался тут ещё с одними приятелями, замыслившими против меня худое….

‑ Что‑что? – переполошился Алек, подскакивая и пытаясь определить, не ранен ли он.

Но тот остановил его, рассмеявшись:

‑ Лорд Серегил взял ноги в руки и бросился наутёк, добравшись до дома в целости и сохранности, как ты можешь видеть. Однако, я не с пустыми руками, – он кинул Алеку бронзовый диск. – Как тебе вот такая штучка?

Алек повертел диск в руках, рассматривая со всех сторон.

‑ Это же солдатский амулет, верно? И судя по рисунку, эмблема городского гарнизона.

‑ Полагаю, нынешние наёмные убийцы – люди Генерала Сарьена.

‑ Похоже, ты не ошибаешься.

Алек рассказал про записку к Сарьену.

‑ Видимо, они по‑прежнему вербуют сторонников. И если Сарьен повернет свои войска против королевы, то всё окажется даже ещё хуже чем я полагал. Нам следует не спускать с него глаз ни на минуту.

‑ А ещё я нашёл вот это, – Алек вручил ему копию письма, которую сделал. – В общем‑то я срисовал это.

‑ Заметно, и практически нечитаемо.

‑ Я торопился, – Алек отобрал письмо и прочёл вслух:

«Ваше высочество, для меня величайшая честь, что вы столь милосердно приняли моё скромное приглашение. Уверяю, что, все, о чём мы договаривались относительно крон‑принцессы, будет сделано. С прискорбием вынужден сообщить, что не доверяю Вашему другу, Лорду Серегилу. Слишком уж он сдружился с некими личностями, не желающими, чтобы Вы…» – на этом всё. Должно быть, тут его прервали.

Серегил снова забрал у него письмо и перечитал ещё раз.

‑ Что ж, он не обращается по имени конкретно к Клиа. Если же судить по приветствию, оно может быть адресовано как ей, так и Коратану, или же Аралейн. За исключением Элани, которая здесь упомянута. Мда, не самые лучшие вести обо мне. Впрочем, всё достаточно ясно.

‑ Думаешь, кто‑то из королевских особ заинтересовался тобой?

‑ По этому письму сказать невозможно, однако мы не можем исключать такой возможности. И если это правда, то вероятнее всего то была Аралейн.

Алек снова опустил взгляд на тёмные влажные пятна на штанах Серегила.

‑ А сколько их было, этих убийц?

Серегил отвел глаза.

‑ Всего четверо.

‑ Всего?!

Серегил примирительно похлопал его по колену:

‑ Они были пешими, так что я сумел ускакать, даже не ввязавшись в драку. Устроил миленькую пробежку Цинрил, да и мне она ничуть не повредила.

‑ Значит, Ланеус всё‑таки слегка засветился.

‑ Облажался из‑за нервов, скорее.

‑ Чем быстрее мы сообщим обо всём, что нам известно, Коратану, тем лучше!

Серегил ещё раз глянул на копию письма.

‑ Нет. Если сочтут, что оно адресовано Клиа, это может навлечь на неё лишь ещё большее недоверие.

‑ И каковы же тогда твои мысли?

‑ Тебе известно, каковы они. Однако этого маловато для того, чтобы убедить принца. К тому же, не исключено, что это просто пустышка, которую специально подложили, чтобы мы нашли.

‑ Хочешь сказать, они были готовы к тому, что мы проникнем в дом?

‑ Он мог предположить, что я пригласил его именно за этим, чтобы выманить из дому на этот вечер. Ты же не оставил следов своего пребывания?

‑ Нет, что ты! – воскликнул Алек, но тут же сник: – Чёрт, окно. Мне пришлось выбираться из библиотеки через окно, и я просто не мог запереть его после себя, как было. Ну а ты? Что там Ланеус и Мальтуз?

‑ Ланеус человек холодного ума, и совершенно очевидно, что он один из главных. Мальтуз, видимо, полагает, что имеет какой‑то контроль над ним, но я в этом сильно сомневаюсь. Ланеус попросил меня пошпионить для него за Рельтеусом, – он подмигнул Алеку. – Но кажется, сие предложение было сделано не всерьёз, учитывая убийц и всё прочее.

‑ Думаешь он попытается всё же снова нас убить?

‑ Я подкину ему пару‑тройку лакомых кусочков, посмотрим, что там у него на уме. Быть может, он посчитает меня слишком полезным для того, чтобы убивать.

Атре тщательно запер дверь маленькой сырой комнатушки, зажёг свечу от створчатого фонаря, и нагнулся, чтобы достать из‑под стола ларец. Открыв его, он запустил туда пальцы, наслаждаясь переливами всех этих жизненных струй, так нежно ласкающих пальцы. Ах как они все были соблазнительны! Однако этой ночью у него из головы не выходила лишь одна из всех этих вещиц. Он разыскал массивную золотую цепь и разложил её на столе перед собою. Затейливые звенья её из золота лучшей пробы так и светились роскошью на грубой древесине стола. Цепь была та самая, которую подарил ему Ланеус, после того оскорбительного ужина у него на кухне. А ещё он задел Серегила, и Атре даже забавляла роль тайного заступника за своего благодетеля, по крайней мере, в данном конкретном случае. Было и так неимоверно приятно обретать могущество над жизнью, а уж когда оно приправлено местью! Да учитывая разлад, который может возникнуть в итоге среди всех этих разного рода заговорщиков. Матушкины уроки ведь не запрещают добавлять к делам капельку веселья?

Губы актёра сложились в сардоническую улыбку, когда он, взяв из ящика с инструментами ювелирные кусачки, отделил одно звенышко от цепи. Сконцентрированная там жизненная энергия была по‑прежнему очень сильна, даже в малом кусочке целого: Ланеус был стариком, да к тому же обладавшим огромной властью. Ах, как приятно звякнула о стекло золотая крупица, когда он опустил её в пустой флакон, а затем наполнил его водой из прихваченного с собой меха. Как только бутылочка была заткнута пробкой и залеплена воском, он припечатал его кольцом с символами. Яркие вспышки озарили комнату, вода потянула в себя душу герцога, забирая всю её силу. В предвкушении рот Атре наполнился слюной. Он поскорее прочертил в самом центре печати последний знак и произнёс над ним заклинание. Вода стала молочно‑белой, с душой было покончено. В идеале, чтобы усилить свойства эликсира, следовало бы позволить этой штуке несколько дней настояться, прежде чем закреплять в нем душу. Так он и поступал в случаях с бедняками. Но у него пока что не было никакого желания, чтобы среди богатеньких сейчас проявился этот самый «сонный мор». Учитывая же мощь жизненных сил герцога, эликсир сей будет и так вполне концентрированным, даже без всякой выдержки. Во всяком случае, именно так было с Килит. Тогда, ведь, он тоже приготовил снадобье и выпил его в ту же ночь.

Жизнь герцога буквально трепетала в пальцах Атре, заставляя его содрогаться от жажды всем телом. Понятное дело, о том, что старик скоропостижно скончался в своей постели, будет тотчас доложено. Но принимая во внимание солидный возраст герцога, вряд ли это кого‑то сильно удивит, не больше, чем в случае внезапной кончины Килит. Он сорвал с флакона ещё теплый воск, выдернул пробку и опустошил содержимое. Мощная волна ударила его поддых, затем побежала огнём по жилам. В глазах побелело, и его накрыло обжигающе приятной волной одновременно и жара и холода, заставив забыть про горькое послевкусие на языке. Атре раскинулся на грубом деревянном столе дожидаясь, пока мир вокруг перестанет вращаться, и рассмеялся в голос, заглушенный этими толстыми стенами. Он ощутил – вот оно, бессмертие! И тем приятнее было это чувство, что он знал: Герцог Ланеус мертв.

Ещё. – родилось в его спутанном сознании. – Хотя бы один… ещё….

Охваченный эйфорией от элексира, Атре достал из шкатулки золотую шпильку с миниатюрным цитрином, повертел её в руке, заставив камушек сверкать, подобно крошечному пламени под светом фонаря.

С мечтательной улыбкой отложил её в сторонку. Нет, не сейчас ещё. Но скоро. Потянувшись к ларцу, выбрал наугад другую вещицу. То была дешевенькая медная брошь, украшенная нефритами. Её подарила ему жена старика‑торговца ещё в те дни, когда они обитали на Улице Корзинщиков. Он сберег её только потому, что в ней было столько жизненных сил. Достав свои инструменты, он принялся выковыривать один из нефритов. Усмехнувшись про себя, снова занялся процедурой. В конце концов, кто обратит внимание на смерть такого ничтожества, как эта торгашка? Когда всё было готово, он осушил напиток одним глотком и громко застонал от нового шквала ощущений. Свет ночника, казалось, плавает вокруг него, наполняя каморку облаком из золотых завитков. Тело его пульсировало каждой своей клеточкой, а биение сердца казалось ударами прибоя о скалистый берег. О да! Давненько такого с ним не бывало. Очень, слишком давно. А всё из‑за Брадера с этой его назойливой осторожностью и самоограничением.

Когда эйфория начала потихоньку спадать, он обнаружил, что сжимает в руках ещё два пустых флакона, оба – из вещиц, полученных от бедняцких детишек. Должно быть, он схватил их со стойки и вскрыл, находясь под воздействием второго эликсира. Его кожу покалывало, все мышцы стонали, а ладони тряслись, когда он принялся запихивать в стойку три последних флакона.

Осторожнее! – нашёптывал ему слабый голос рассудка, в то время как воздействие эликсиров всё ещё не кончалось. – Ты же знаешь, что будет, если с этим переборщить.

Сев на корточки, он погрузил пальцы в сокровища, глядя на клубы сияния, окутывающего их – целый ковёр, сотканный из жизненных нитей! Теперь, под действием эликсира, он видел их ещё яснее, видел, как они заполняют собой всю комнатку, извиваются, словно пучки морских водорослей, колышимые волнами. Набрав полные пригоршни драгоценностей, он прижал их к лицу, ощущая приятную прохладу на своей коже. Обожаемые драгоценности, о да! Просто обожаемые!

Ну, давай, ещё один….Всего один….

Теперь весь дрожа, он направился к стойке и вынул один из помеченных этикеткой эликсиров «особого урожая», как он их про себя называл. Этот был получен из души бесчестного, в стельку упившегося солдата, с которым они повстречались в Ринге. Надписи на этикетке не было: он не стал утруждать себя лишними вопросами, выменяв небольшой солдатский медальон на «зуб дракона», якобы приносящий удачу. Сейчас медальончик позвякивал на дне флакона. Ах, какая это была жизнь! Какой жизненный опыт! Да, он будет сейчас в самый раз. Атре сломал печать и высосал горькое пойло, не сдержав крика, когда насыщенный, отличо настоявшийся эликсир ударил в нутро и в мозг. Вокруг него заплясали разноцветные огни, в уши наполнились обрывками прекраснейшей музыки. Он видел лица, ощущал прикосновения рук к своей коже, а потом его стрясало в оргазмах, бесконечных, как сама жизнь. О, какая огромная жизнь!

Очнулся он лежа на полу, возле открытого ларца с драгоценностями, абсолютно не представляя себе, сколько времени прошло. Всё, что он знал – это могли быть часы, или дни. В этом и была опасность передозировки. Но и теперь его не покидал этот проклятый шепот:

Ну давай‑ка, ещё один…

И сколько бы ни выпил, этого никогда не хватало, а ему, как никому другому было отлично известно, что чем мощнее пойло, тем только хуже. Но у него не было стойкости Брадера, чтобы суметь отказать в себе удовольствии принять лишку.

Поднявшись на нетвердые ноги, он стянул пергаментный ярлычок с цепочки Ланеуса и прикрепил его к пустому флакону при помощи нескольких капель воска. Ему доставляло удовольствие хранить такие пустые бутылочки с этикетками, пока те не потребуются снова, как трофеи для тайного торжества. Он сунул его по соседству с пустым пузырьком с надписью «Леди Килит» и снял с себя костяное ожерелье. Брадер, конечно, сразу поймёт, чем он тут занимался, но ему следовало нанести немного грима, чтобы не заметили остальные, но – ах, как же оно того стоило! Ведь он не позволял себе такого уже столько месяцев! Немного придя в себя, он привёл комнатку в прежний порядок, стараясь даже не смотреть в сторону стоек с их всё ещё столь заманчивым содержимым.

Date: 2015-07-11; view: 301; Нарушение авторских прав