Введение в теорию полового различия

(Л. ИРИГАРИ)

В современной теории феминизма насчитывается несколько десят­ков направлений. В этом пространстве Люси Иригари по оригинально­сти и глубине своих идей признана одной из самых влиятельных фигур. Ее работа довольно сложна и многозначна и должна прочитываться с учетом интеллектуального ба­гажа, характерного для французской академии этого столетия. Данная статья является первой вводной работой из задуманной серии статей, посвященной идеям Иригари. Мы коснемся прежде всего «этики поло­вого различия», а также постараемся определить ее место и значение в современной теории феминизма.

Люси Иригари (Luce Irigaray) родилась в Бельгии в 1930 г. и получи­ла образование во Франции. Ее специализацией были психоанализ и философия. На сегодняшний день Иригари выпустила более 20 книг и множество статей, развивающих теорию полового различия. Практи­кующий психоаналитик, она живет в Париже и работает в Националь­ном Центре научных исследований Франции (CNRS), а также является советником нескольких демократических партий в Европе.

Идеи Фрейда, Лакана, Ницше, Хайдеггера, де Бовуар и Левинаса яв­ляются основной «пищей» для Иригари. Будучи ученицей Жака Лакана, она принадлежала к так называемому «постлакановому поколению», особенностью которого принято считать концентрацию на языке, вооб­ражении и бессознательном. Это справедливо для ранних работ Ирига­ри, однако она вышла за рамки постлакановой школы уже в конце 1970-х г. Также ее часто относят к постструктурализму, однако связь Ирига­ри с работой таких известных постструктуралистов, как Делез, Гваттари, Деррида или Кристева, сложнее поверхностного сопоставления ис­пользуемых ими терминов*. Т. Чантер характеризует направление мысли Иригари как пост-феноменологическое, прежде всего из-за видимого влияния идей М. Хайдеггера и Э. Левинаса. Работу Иригари часто при­водят как пример постмодернизма в феминизме. Определение ее в по­стмодернизм проблематично, скорее даже ошибочно, если мы сопоста­вим ее идеи с идеями основателей постмодернизма, в особенности Будрияра и Лиотара. Представительницы феминизма постмодернистского толка часто критикуют Иригари [4], и она сама также с осторожностью относится к их призывам разрушить просветительскую «идентичность» и провозгласить множества полов и родов*, с возможностью перелива­ния одних в другие, нестабильностью и т.д. М. Уитфорд пишет: «Если, как она [Иригари] утверждает, вся западная теория — включая постмо­дернизм — не признает полового различия, тогда нам необходимо рас­смотреть половой подтекст постмодернизма. Она предупреждает нас об опасности стирания бинарности мужское/женское еще до того, как жен­ская сторона достигла идентичности и субъектности. Опустить вопрос о женщине-как-субъекте и ее идентичности в мышлении и культуре — это значит оставить на том же месте укорененную и ущербную структуру воображения» [7, с. 13]. По этой же причине постмодернизм для Ирига­ри скорее созвучен традиционному подавлению полового различия, и в этом смысле не преодолевает модернизм, а только воспроизводит его на другом уровне.

С недавнего времени в теории феминизма распространяется термин «постфеминизм», понимаемый как развитие соотношения между феми­низмом, постмодернизмом и постколониализмом. Постфеминизм, как выразилась о нем Э. Брукс [8], старается избежать постмодернистской критики «идентичности», считая необходимым утвердить радикальное различие идентичности тех, кому отказывалось в безотносительной субъектности — это этнические, религиозные, сексуальные меньшинства, женщины и другие. Стараясь избежать этических проблем, характерных для постмодернизма, постфеминизм видит в работе Иригари одну из своих теоретических основ наряду с идеями Фуко и Деррида. Постфеминизм можно также понимать как распространение этики (полового) различия в другие теоретические сферы — теорию поп-культуры, искус­ствоведение, социологию, политологию, право и т.д.

Причисление Иригари к теории так называемого «женственного письма» было бы ошибкой. Идея Écriture féminine принадлежит прежде всего Элен Сиксу [9], а Иригари выступала в начале своей работы за parler-femme — говорить (как) женщина. Принципиальность этого разли­чия в том, что акцент на важности вхождения в символьный ряд языка у Лакана (откуда идет parler-femme Иригари) и критика исторической вторичности письма перед речью у Деррида (с кем созвучна écriture féminine Сиксу) — это параллельные и не без взаимоотношения, но не совпадающие проекты [10]. Иригари отошла от parler-femme в пользу большей вовлеченности в правовые и общественные темы, что вырази­лось в работах «Sехеs еt Parentés»* [11], «Время различия» [12], «Я, ты, мы» [13], и «Этика полового различия» [14].

В книгах «Speculum, dе l’autre femme»** [15], «Этот не единственный пол» [16], «Другой: женщина» [17], «Морская любовница Фридриха Ницше» [18] и др. Иригари переосмысливает западную культуру, пред­ставленную Платоном, Аристотелем, Декартом, Гегелем, Хайдеггером, Фрейдом и Левинасом с точки зрения полового различия. Первая осо­бенность стиля Иригари состоит в том, что она часто не дает прямых ссылок на имена или работы вышеперечисленных авторов, и поэтому отсутствие представления об их идеях может стать препятствием для понимания ее текстов. Однако за этим приемом стоит сознательный выбор, выраженный в двух основных идеях.

Во-первых, тексты Иригари требуют подготовленного и вовлеченно­го читателя, и в этом ее стиль близок к письму Жака Деррида. Если для Деррида это, помимо прочего, выражено в принятии акта чтения как соавторства и ответственности [19], то для Иригари это выражено в требовании чувствительности к половому различию в процессе чтения, что также предполагает определенную этическую позицию. В работе «Этот не единственный пол» [16] Иригари пишет о возможности и не­обходимости создания другого дискурса, уважающего половое разли­чие, так как западный дискурс основан на половом безразличии, по­следствия которого Иригари раскрывает в своих работах.

Во-вторых, на пути к такому другому выражению Иригари отказыва­ется от игры по академическим правилам, установленным с исключением женского рода, так как академические конвенции письма не являют­ся нейтральными по полу, даже если они стараются таковыми казаться. Она выражает этот отказ в конце книги «Зеркало другой женщины» следующими словами: «Точные ссылки в форме примечаний или пунктуа­ции, указывающей на цитату, часто были [здесь] опущены. Потому что в отношении [принципов] действия теории, эта/любая (la/une) женщина выполняет двойную функцию — как немая наружность, поддерживаю­щая всю систематичность: и как материнская, но все еще, бессловесная земля, питающая все основания — она не обязана подчиняться этим пра­вилам, которые теория для себя установила» [15. С. 365]. Иригари имеет в виду то, что женщина, заранее исключенная из интеллектуального сообщества на основании того, что она ближе к природе и к естествен­ным процессам, по определению, находится вне правил и законов ака­демической игры, предполагающей лиц мужского рода в качестве игро­ков: профессора, ученого, лектора, аспиранта, доктора, академика и т.д. Иригари пользуется своей позицией посторонней. Не уничтожая свое различие и свою инаковость, она отказывается принять позицию муж­ского рода. Каким образом ей удается достичь этого?