Глава 4. Девушка в клетке 7 page

— Джинни, — заговорил Симус после долгой паузы, — ты правда, правда мне нравишься. Но я чувствую, что мое присутствие тебе неприятно. Так что… — он положил ее руку на кровать. — Так что я, пожалуй, пойду. Если… — он поднялся и засунул руки в карманы. Она взглянула в его распахнутые синие глаза и поняла, он ждет, он умоляет, чтобы его попросили остаться, — если только ты не хочешь, чтобы я остался…

Джинни устало вздохнула и прижала к груди свою покалеченную подушку:

— Иди, Симус, сейчас вернутся Эшли с Элизабет — лучше, если они тебя здесь не застанут.

Он закусил губу и кивнул.

— А ты?…

— А со мной все будет в порядке.

Она смотрела ему вслед, чувствуя, что у нее свело горло. Уж если даже Симус — мягкий, милый и благородный — не сумел понять ее, то, наверное, никто не сможет. Открыв дверь, он взглянул на нее, такой по-мальчишески симпатичный, взлохмаченный, с усталыми сонными синими глазами:

— Я никому ничего не расскажу, — очень серьезно произнес он. — Обещаю.

Она лишь кивнула ему, теребя свою подушку.

Дверь за ним закрылась.

* * *

— Поттер! Поттер, просыпайся!

Гарри, покачиваясь, с трудом принял сидячее положение.

— Мы уже на месте? — спросил он, вытаскивая из кармана очки и хлопая глазами на бесформенное нечто, обратившееся в тот миг, как он нацепил их на нос, в Драко, возбужденно машущего перед его носом… чем?… газетой?… — Ты что — хочешь меня побить этим? — поинтересовался он. — А за что?

— Хочу, чтобы ты кое на что взглянул, — Драко сел на своей кровати по-турецки, раскрыл газету на коленях и потыкал пальцем в какую-то статью:

— Дурацкие маггловские газеты… Фотографии не двигаются. Но, в любом случае, я его узнал.

— Что узнал? — Гарри наклонил голову и начал изучать статью, увенчанную бросающимся в глаза заголовком:

«Искусство кражи предметов искусства

Кражи предметов искусства в настоящее время стали не просто единичными преступлениями, финансируемыми нечистоплотными коллекционерами, а индустрией с оборотом в миллиарды долларов, напрямую связанной с преступными картелями и торговлей оружием. Кража с аукциона Сотби бесценной средневековой коллекции (включая зеркало) — по слухам, принадлежавшей Людовику Х, оцененной в полмиллиона (фото слева) стала последним подобным инцидентом.

За последний год потери составили более 3 миллиардов: несколько налетов на европейские коллекции, общая стоимость утраченного колеблется от 300 тысяч до полумиллиона. Налеты часто сопровождались насилием — во франкфуртской галерее был связан сторож, после чего грабители забрали картины общей стоимостью… (ладно, — прервался Драко, — я это пропускаю, это скучно). … В противовес этому налет на Сотби занял около 10 минут, и был совершенно бескровным. Пока шла смена охраны, бесценные предметы искусства попросту исчезли.

В настоящее время основной является версия, что, либо грабители были очень хорошо организованы, либо не обошлось без помощи изнутри.

— Мы с пристрастием допросим весь наш персонал, — обещает обезумевший от подобного поворота событий глава службы безопасности Кейт Фрезер. — Совершенно невозможно, чтобы грабители преодолели нашу охранную систему без основательной помощи кого-то, кто обладал соответствующими знаниями.

Когда мы спросили, существовал ли еще какой-либо способ преодолеть охранную систему, Фрезер возмутился:

— Ну, разве что при помощи магии!»

Драко задумчиво наморщил нос:

— Знаешь, я не думаю, чтобы они знали про магию.

— Да он просто съязвил, дурачок, — произнес Гарри, перегибаясь Драко через плечо, чтобы прочитать газету. — Что-то я не пойму, зачем мне надо было на это взглянуть?…

— Видишь это зеркало, Поттер? — Драко ткнул пальцев в изображенное на цветной фотографии старинное на вид ручное зеркало, ручка и обратная сторона которого была покрыта затейливым узором из птиц, цветов и завитушек, немного напомнившим Гарри ножны гриффиндорского меча. Разве что узор был не такой красочный.

— Ну и что? — покосился на Драко Гарри.

— Так вот: это зеркало из моего сна, ответил Драко, не сводя глаз с фотографии. — Оно неповторимо, я бы где угодно его узнал.

— Из снов?… О… Эти сны…

— Да, эти сны. Насколько я понимаю, это все к тому риторическому вопросу о снах и реальности. В моем сне Червехвост сообщил Вольдеморту, что только что получил это зеркало… А ограбление случилось несколько дней тому назад. Вопрос в том, почему же Темный Лорд так хотел заполучить это зеркало? Ведь, коль скоро он посылает своих приспешников в маггловский мир, он здорово в нем нуждается.

— А ты не думаешь, что он просто хотел полюбоваться на себя в него? — спросил Гарри.

Драко фыркнул:

— Вот еще, у него для этого достаточно прихвостней: «О, Вольдеморт, твоя кожа сегодня так и светится зеленым, а глаза лучисто-красные». Нет, Поттер, оно ему для чего-то нужно и, зная его, я подозреваю, что явно не в подарок любимой мамочке.

— Ну, — сказал Гарри и зевнул, — коль скоро ты хочешь знать, зачем оно, ты знаешь, что делать.

— И что?

— Лечь спать и посмотреть еще один сон про него.

— Я не могу видеть сны по приказу, — обиделся Драко.

— Не можешь? Да, не слишком-то полезная способность, не находишь?

— Просто ты сам хочешь вздремнуть. Ты подлый лентяй — вот ты кто, — заявил Драко и повернулся к окну. — Ладно, мы еще потолкуем об этом, когда ты все-таки проснешься.

Гарри привычно проследил взгляд Драко — автобус на головокружительной скорости несся вперед, автобусы и дома отпрыгивали в сторону, давая ему дорогу. Одно только ночное небо казалось неподвижным, ясным и прозрачным, словно черное стекло. Гарри даже показалось, что он смотрит в бесконечность.

— Ты веришь в Бога, Малфой? — не задумываясь, спросил он.

Драко в недоумении вытаращил глаза:

— Что?

— Ты меня слышал, — почувствовав неловкость, произнес Гарри. — Ты в Бога веришь — ну, вообще?

Драко поколебался.

— Думаю, да, верю. Хотя мне иногда кажется, что у него относительно меня какие-то особые планы…

— А как насчет рая и ада? — поинтересовался Гарри.

Драко тряхнул головой:

— С чего бы это?… Ну, естественно, я верю в ад — мы же сами видели, как демоны утащили Слизерина, куда бы они его еще могли отправить? В воздушное путешествие за Урал?

— Так как насчет рая?

Драко пожал плечами, и Гарри ощутил, что тот чувствует себя очень неловко.

— Ну, коль скоро есть ад, то должен быть и рай.

— И на что, ты думаешь, он похож? — спросил, сев поудобнее, Гарри.

Драко прислонился к деревянной спинке кровати, губы его недоумевающе искривились:

— Ты спрашиваешь меня, на что похож рай, Поттер? Твое имя внесено в его списки еще до того, как оно попало в списки Хогвартса. Тогда как я…

— Тогда как ты собираешься в ад, чтобы поиграть там в мячик — знаю-знаю, — перебил его Гарри. — Может, привлечешь на секундочку свое не в меру развитое воображение, а? Я и в самом деле хочу знать, что ты об этом думаешь.

— Правда? — глаза Драко были прозрачны, как хрусталь. — Я думаю, что рай свой для каждого попадающего туда. Для тебя, наверное — это зайчики, Рождество, оптимизм… и у всех цветочки за ушами.

— А для тебя?

Драко взглянул в окно, где вспыхивал и исчезал в темноте окружающий мир.

— Думаю, место, где можно отдохнуть.

— Ты устал, Малфой?

Драко перевел свой серый пристальный взгляд на Гарри.

— Я всегда усталый. А ты?

Гарри пожал плечами.

— Нет, думаю, я — нет.

— Ага, — и Драко снова отвел глаза к окну. — Как скажешь.

* * *

Спальня наполнялась бледным рассветом. Рон сидел на подоконнике и смотрел в окно. Вдоль кромки деревьев на востоке на серой ткани неба появился красный шов восхода. Он коснулся макушек деревьев, словно поджигая их. Нетронутый снег на квиддичном поле полыхнул алым, как кристалл, опущенный в красные чернила. Начинался новый, чудесный день, который Рон встречал безо всякого интереса к жизни. Небо над деревьями навеяло на него мысли о перерезанном горле и хлещущей из него крови. Голова болела, в висках стучало, словно голову сдавили в тисках.

Он ужасно устал — он был уже просто измучен недосыпом, напряжением и стрессом. Однако он к этому давно привык. Сейчас его вдобавок снедало беспокойство. Рядом с ней он был счастлив; когда ее не было рядом, он гадал, увидятся ли они снова — и задыхался от отчаяния.

Она первой подошла к нему, и очень скоро то, что сначала казалось игрой, превратилось во что-то совсем другое.

Изначально для него это выглядело как длинный петляющий путь, чтобы получить назад то, что принадлежало ему по праву, чтобы и отомстить за все те случаи — уже неважно, выдуманные и настоящие — когда им пренебрегали и унижали.

Но не теперь, не для него, во всяком случае.

Для неё?… — нет, он это тоже представлял с трудом, он знал, что она здорово рисковала — может быть, даже больше, чем он мог даже представить.

Он думал, что он в безопасности. Но она приходила к нему и читала ответ в его глазах, она желала сама дать его — получая его, он отдавал ей все.

Он отдал ей все: преподнес ей ключик от всех тайн и надежд, скрытых в глубинах его души. Глубочайшие и самые отчаянные желания его сердца. Она теперь знала их все, а он не мог сказать, что ему все о ней известно. Иногда казалось, что она намеренно прячется и ускользает от него; когда они были на людях, она смотрела на него ничего не выражающим взглядом — это больше не могло продолжаться.

Ему хотелось кричать от этого, чем-нибудь кидаться, ударить её — только чтобы она хоть как-то отреагировала. Может, стоит это сделать?…

Гарри как-то сказал ему, что худшим из всех чувств является ненависть к человеку, которого ты любил больше всех на свете. Если бы только Гарри знал, каково это: любить кого-то и не доверять ему. Наверное, это хуже.

Точно хуже.

* * *

Когда Ночной Рыцарь наконец-то накренился к остановке, уже почти рассвело — во всяком случае, достаточно, чтобы различить тяжелые низкие облака. Воздух был наполнен ощущением приближающейся метели. Драко, испытывавший почти счастье от того, что они покидают автобус, стоял рядом с Гарри, натягивающим перчатки и завязывающим шарф. Автобус взревел и отправился дальше.

Они стояли на проселочной дороге, узкая заледеневшая тропинка бежала между голыми деревьями. А по левую сторону возвышалась стена, увенчанная шипами — как предположил Драко, кладбище.

Гарри закончил возиться с перчатками и зашагал вперед, Драко, наслаждаясь холодным воздухом, — ему всегда нравился мороз — пошел за ним. Наконец стена завершилась металлическими воротами, запертыми на висячий замок.

Драко смотрел, как Гарри задумчиво стаскивает перчатку с правой руки и касается ей замка:

— Алохомора, — прошептал он, и замок охотно щелкнул и распался под его рукой, с легким скрипом ворота распахнулись, и юноши шагнули вперед. Войдя, Гарри прикрыл за собой двери.

Они были южнее Хогвартса, здесь снега было куда меньше: он лишь слегка припорошил верхушки надгробий и присыпал темные дорожки между могил. Драко до сих пор ни разу не приходилось бывать на кладбище: все Малфои были похоронены на землях Имения, и памятники возвышались над их останками. Что-то внутри него — что-то, оставшееся от того, старого Драко, — воспротивилось самой мысли о том, чтобы быть похороненным вот так вот — среди чужаков, людей другой крови.

Он покосился на Гарри:

— Ты знаешь, куда идешь?

Тот кивнул. Еще было слишком темно, чтобы Драко мог увидеть его лицо, хотя на востоке заря уже начала чуть подсвечивать небо, наступал рассвет. Гарри поднял руку:

— Туда.

Они пошли вперед, замерзшая грязь хрустела у них под ногами, когда Гарри, срезая дорогу, зашагал напрямик к дальнему концу кладбища через заросли замерзшей травы. Цветы на могилах цвели и не замерзали, напоминая о том, что кладбище было волшебным; Драко едва замечал имена, высеченные на надгробиях, — он смотрел на Гарри, напряженного, как натянутый лук: руки, засунутые в карманы, сжались в кулаки, плечи поднялись.

Вдруг он остановился.

— Ну вот, — тихо произнес он, — мы и пришли.

От адреналина сердце Драко неожиданно подпрыгнуло. Он сам не знал, в чем дело. Остановившись позади Гарри, он взглянул.

Высокие памятники с резными ангелами и латинскими надписями, увенчанные статуями Мерлина, других знаменитых волшебников… Однако они стояли перед двойной могильной плитой, на которой были высечены только имена: Лили Поттер справа, Джеймс Поттер слева. Внизу был высечен девиз на латыни: «Amor Vincit Omnia», а под ним — дата смерти: 30 октября 1981 года.

Драко скользнул взглядом по Гарри, тот был тих и неподвижен. В синевато-белом свете наступающего рассвета его лицо казалось нарисованным полутенями, рот был упрямо сжат. Он был бледен и словно светился изнутри, глаза смотрели в какие-то другие, неведомые туманные дали. Они напоминали глаза слепца.

— Гарри, — позвал Драко. Он хотел сказать что-то глубокомысленное, успокаивающее о сути жизни и смерти, о важности этой близости, однако слова не шли ему на ум. Вытащив руки из карманов, он поколебался, не коснуться ли плеча Гарри, чтобы удостовериться, что с тем все в порядке.

— Малфой? — тихо откликнулся Гарри, не сводя глаз с надгробия.

— Да, — напрягся Драко.

— Если ты не против, — Гарри так и не повернул к нему лица, — я бы хотел немножко побыть в одиночестве.

— О, да-да… — Драко засунул руки в карманы и ощутил неловкость. — Конечно. Я… приду попозже.

Гарри не ответил. Драко повернулся и оставил его над могилами родителей. На них лился прохладный рассвет.

* * *

Гарри дождался, пока хруст льда под ногами Драко растает в тишине, опустился на колени у могилы и снова взглянул на надгробие: имена отца и матери выглядели старыми шрамами на камне. Он перечитал латинские слова под ними и подивился, кто мог выбрать их: Любовь побеждает все. Только тот, кто считал это истиной.

А это таковой не являлось.

Сердце забилось в груди, во рту стало сухо — больше он не почувствовал ничего. Вообще ничего. Ему не хотелось заплакать. Все мысли сосредоточились на том, что он должен был сделать — он подозревал, что у него не так и много времени. Сняв перчатки и аккуратно положив их на землю, он принялся разрывать снег, укрывавший могилу.

Земля замерзла и превратилась в камень, — он словно царапал железо. Как же ему хотелось, чтобы под рукой оказалось что-то, чем можно было бы копать землю, или же он подобрал бы подходящее заклятье — однако он подозревал, что здесь магию лучше не использовать. В конце концов, он снял браслет и, вытащив красный камень, начал его краем скрести землю. Наскоблив горсть, он достал из внутреннего кармана куртки небольшой флакон, высыпал туда мерзлую землю, крепко-накрепко закупорил и снова убрал в карман.

Он встал и неожиданно почувствовал головокружение — от того ли, что затаил дыхание, или же потому, что он наконец-то находился здесь. Высеченные на камне имена врезались ему в память, отпечатались внутри. Он снова услышал голос Драко, произносивший те слова в коридорах Слизеринского замка. Ты ничего не сможешь сделать, и нет возможности отомстить за них; они навсегда останутся там, и вы не встретитесь, даже если ты умрешь.

Внезапно он осознал, что не хочет смотреть на могилу, не может даже находиться рядом — он начал быстро отступать, пока ее не скрыла с глаз другая могила. Он оказался на поросшей травой площадке между четырьмя каменными памятниками. Прижавшись к одному из них, он пытался успокоить скачущее сердце.

Солнце неуклонно ползло вверх, подрумянивая нежным розовым светом и снег, и бледные каменные плиты памятников. Бесконечные, неподвижные и неразрывные ряды надгробных плит раскинулись вокруг. И вдруг Гарри увидел, что между ними к нему кто-то движется. Не Драко. Девушка.

Рисенн.

Гарри выпрямился и присмотрелся. Он вспомнил, что видел ее в Имении рука об руку с Чарли и еще подумал тогда, что она была прекрасной, если бы была чуть старше — она была из тех элегантных женщин, кто одевается скорее, как кукла, нежели как человек. Теперь же она выглядела… совсем по-другому. Короткая плиссированная серая юбка, гольфы, черные лакированные кожаные сандалики, мягкий синий свитер. Должно быть, она ужасно замерзла, — подумал он. Однако по ней этого было совершенно незаметно.

Черная коса почти до талии с невероятно ярким синим бантом, лицо без всяких признаков макияжа, сияющие глаза — она выглядела лет на пятнадцать, хотя это юное лицо совмещалось с телом двадцатипятилетней женщины.

— Думаю, ты не поверишь, если я скажу, что была тут по соседству, да? — спросила она, подходя к Гарри.

— Да, — и он сделал еще шаг назад, упершись спиной в чей-то памятник и лишившись пути к отступлению. — Если тебе нужен Драко, его тут нет, он пошел прогуляться.

— Как удачно, что я встретила не его, а тебя.

— Меня? — переспросил Гарри. Она подошла к нему слишком близко, однако не собиралась останавливаться. — Почему меня?

До нее было не больше фута, она стояла так близко, что перед его глазами было только ее лицо: ярко-красные губы и серые бездны глаз. Он хотел отвести прочь взгляд — и не хотел этого.

— Я хотела поговорить с тобой, — дрогнули ее красные губы. — Только и всего.

— И о чем же? — голос Гарри сорвался и прозвучал на октаву выше.

Она рассмеялась:

— Что бы ты сделал, скажи я тебе, что с самого дня твоего рождения я не могу перестать о тебе думать, и просто обязана была повидать тебя снова?

— Не знаю, — занервничав, ответил Гарри, — это из тех вещей, что ты, наверное, скажешь?

Посмеиваясь, она протянула руку и погладила его щеку, задержав на ней свои пальцы. Он почувствовал, что не может унять дрожь в теле, его колотило, словно от холода.

— Ты такой классный, — заметила она приглушенно, — ты об этом знал?

— Мне говорили обратное, — он занервничал еще больше и начал оглядываться по сторонам. — Разве ты не знаешь, что нападать на людей на кладбище — дурной вкус?

— Что ж, — пожала плечами Рисенн, давай посмотрим на это по-другому. Минуту назад ты был в печали, правда? А теперь — нет.

— Точно, — согласился Гарри. — А теперь я боюсь.

— Я чувствую, — жалобно заметила она, — что ты мне не доверяешь.

— Так оно и есть, — Гарри попытался перевести дыхание, однако от тяжелого аромата ее духов у него запершило в горле, и он закашлялся. — А с чего бы я тебе доверял? И вообще — с каких это пор тебя интересует, что я думаю? Я предполагал, что тебя волнует Драко.

— Волнует? — она фыркнула и надулась. — Ты называешь это волнением? Я просто пытаюсь быть полезной.

— Самое полезное, что ты можешь сделать — уйти отсюда.

Она подняла на него огромные серые глаза.

— Ты ведь на самом деле так не думаешь, — заметила она, и Гарри с неприятным удивлением обнаружил, что она права. Нет, он и вправду не верил ей, она не нравилась ему, однако что-то глубоко спрятанное внутри удерживало его от того, чтобы отстраниться от ее прикосновений, от которых, словно от холода, по коже Гарри бегали мурашки. Он подумал о Гермионе, о том, что бы сейчас подумала она, — и сразу почувствовал вину и злость. — А почему ты поверил тому, что Драко наговорил тебе?

— Потому что ему я доверяю, — коротко ответил Гарри. Он чувствовал, что придавлен ко входу в мавзолей, и не может уйти, не оттолкнув ее прочь, а мысль о том, чтобы прикоснуться к ее телу руками — даже для того, чтобы толкнуть, — казалась ему очень неудачной.

— А ты уверен, что это мудро? — от ее дыхания заколыхались его волосы, его затрясло, а мысли разлетелись в разные стороны испуганными птицами. С ним никогда такого прежде не случалось: сталкиваясь с опасностью, его ум и бдительность всегда заострялись. Сейчас все в голове перепуталось.

— Что?… На что ты намекаешь? — заторможено спросил он.

— Я же говорила, что твои друзья тебя предадут, — прошептала она. — Не помнишь?

— Драко не предаст, — все также медленно возразил он. — Не сможет. Он не может лгать мне.

— А ты уверен? — ее рука снова начала гладить его щеку.

Он кивнул и сразу же понял, что сделал это зря — теперь он сам потерся щекой о ее ладонь.

— Уверен.

— И что же тебе дает эту уверенность? Что — он надежен? Или ты знаешь, что-то особенное? Чего не знают другие?

Он хотел ответить, но слова засохли у него в горле.

— Ты себя хорошо чувствуешь, Гарри? — спросила она, однако глаза ее говорили совершенно иные вещи, они почти звучали у него в голове: «Я знаю, чего тебе хочется на самом деле… Мы можем пойти куда-нибудь… В какое-нибудь тихое местечко, чтобы заняться там сексом. Если ты этого хочешь».

Гарри отпрыгнул от нее так резко, что ударился головой о резного каменного ангела.

— Ох! — воскликнул он. — Что ты сказала?

— Ой, бедная твоя головушка, — в ее глазах танцевало с трудом сдерживаемое веселье. — Дай-ка я взгляну… — она коснулась и погладила пальцами его виски. Гарри сморщился и затаил дыхание, однако, даже сжав губы, он словно задыхался от аромата, шедшего от ее волос, — жасмин, сандал, смешанные с чем-то более ярким и терпким.

Нет, она не была красива, однако сейчас это не имело никакого значения — его сердце превратилось в отбойный молоток, а в горле пересохло. Он четко ощущал, что она касается его плечом, что грудь ее упруго вздымается, видел ямочку посередине ее нижней губы…

— Я… — безнадежно начал он, — я не думаю, что я…

— Тш-ш, Гарри, — зашептала она, придвигаясь еще ближе, он чувствовал ее дыхание, оно ерошило его волосы.

Если она подойдет еще ближе, — полуистерически подумал он, — нам уже не придется никуда идти, чтобы заняться сексом.

В груди стало тесно, это ощущение нарастало, перед глазами мерк свет… Ему стало дурно, он чувствовал одновременно и слабость, и болезненное возбуждение.

— Я не сделаю тебе больно, Гарри… Тебе понравится…

Серый туман перед его глазами разрезал раздраженный и холодный голос:

— Отойди от него. Сейчас же.

Гарри распахнул глаза (он сам не осознал, когда закрыл их) и увидел, что Рисенн отступила от него, взмахнув косой.

— Боже, — произнесла она тоном девочки, оставшейся без дня рождения. — Драко…

Гарри с трудом оторвал свой взгляд от Рисенн, без всякого удивления увидев стоящего в нескольких шагах от них Драко. Тот держал руки в карманах, пристально глядя на Рисенн, и был, судя по виду, очень раздражен.

— Слушай, у тебя что — совсем стыда нет?

Она улыбнулась:

— Ревнуешь?

— Нет, — отрезал он. — Просто терпение кончилось.

— А я просто пошутила, — Рисенн развернулась к Драко, взмахнув юбкой. Гарри почувствовал невыразимое облегчение, ее присутствие здорово действовало ему на нервы. — Я тебя искала — хотела поблагодарить. Ты спас мне жизнь.

Драко бросил на нее недовольный взгляд:

— Это был просто рефлекс. Я вообще думаю, что ты бессмертна.

— Верно, однако, у меня может течь кровь. Я могу чувствовать боль… и вообще — много чего еще…

«… Клянусь, может», — раздраженно подумал Гарри.

«… Еще бы, а ты, несомненно, сумел дать ей достойный отпор, — бросил в ответ Драко. — А теперь, будь добр, заткнись и дай мне с этим разобраться».

Рисенн прищурилась:

— А, так вы болтаете между собой? Слышала, что вы умеете это, однако никогда не думала…

— Кто сказал тебе про это? — резко перебил ее Драко.

— Неправда, — вставил Гарри. Голос постепенно возвращался к нему, а головокружение уже почти пропало.

Драко стрельнул в него взглядом и снова уставился на Рисенн.

— Зачем ты пришла сюда за нами, Рисенн? — потребовал он. — Заскучала в своей клеточке? Вольдеморт плохо кормит тебя сквозь решетку?

Румянец исчез с лица Рисенн.

— Что ты сказал?

— Ты меня слышала, — Драко начал медленно наступать на нее, она начала пятиться от него. — Можешь назвать меня психом, однако мне кажется, что тебе надо туда установить колесо, чтобы ты крутилась в нем, сбрасывая с его помощью избыток энергии, а не гонялась бы за молодыми парнями по Британским островам.

Краска затопила лицо Рисенн.

— Клетка не может удержать меня, — прошипела она.

— Хочу, однако, заметить, что свою работу на Вольдеморта ты не отрицаешь, — холодно заметил Драко. Гарри показалось, что сейчас он здорово похож на своего отца. — Не скажешь нам об этом пару слов?

— Кто тебе сказал об этом? — требовательно спросила она. — Откуда ты узнал?

Драко тряхнул головой:

— Я мог бы тебе об этом сказать, но мне что-то не хочется.

Пальцы Рисенн изогнулись, казалось, она была готова вцепиться в него, как когтями:

— Глупый мальчишка! — фыркнула она. — Темный Лорд уничтожит тебя, даже если кто-то из его слуг предал его ради тебя!

— В таком случае, может, я просто скажу ему, что это ты? — в тон ей предположил Драко. Приподняв бровь, он бросил взгляд на посветлевшее небо. — Солнце встает, — обманчиво мягко заметил он. — Может, тебе стоит…

Вскрикнув, она исчезла в кружении черных волос даже без положенного аппарированию мягкого хлопка.

Драко стоял и смотрел на то место, где она только что была: на снегу даже не осталось отпечатков ее ног — сейчас, при свете, это было отчетливо видно. Солнце поднималось над горизонтом, разбрасывая золотисто-розовые лучи, сосульки над волосами Драко (которые тоже были какого-то ледяного цвета) заискрились.

— Это… — наконец сказал Гарри. У Драко было совершенно непроницаемое выражение лица. — Малфой, спасибо.

— Спасибо? — Драко вздернул голову и посмотрел на Гарри так, словно тот был самой жалкой и несчастной вещью из всех, которые ему приходилось видеть за всю свою жизнь. — Что это было? Я не замечал, что ты легко поддаешься на женскую хитрость.

— А я и не поддаюсь, — ответил Гарри, внутренне кляня себя за косноязычие, однако все еще не в силах справиться со своим дыханием. В животе было какое-то странное, тянущее чувство, словно он только что упал с огромной высоты.

Драко сделал страшные глаза:

— Если бы я не вернулся…

У Гарри все внутри перевернулось.

— У меня все было под контролем, — заметил он.

— Конечно, это именно так и выглядело. Что ж, если бы тебе улыбнулась удача, тебе бы обломилось куда больше, чем просто захлебнуться в ее слюнях.

У Гарри внутри снова все перевернулось, словно пытаясь вывернуть его наизнанку. Сделав несколько неуверенных шагов и едва не налетев на очередное надгробие, он все же упал на колени, и его мучительно вырвало на траву. Его всего колотило, только раз ему было так же плохо — когда он ужасно напился. Жестокие рвотные спазмы скручивали его снова и снова.

Наконец, ему полегчало, и он откинулся назад, хватая ртом воздух.

— Эй, — голос Драко был теперь куда мягче. Осторожно обхватив Гарри за плечи, он помог ему подняться на ноги. — Гарри… Да что с тобой случилось?…

— Думаю… мне нужно… немного воды… — покачал головой Гарри.

Драко тут же вытащил из кармана бутылку воды, за которую заплатил немыслимую сумму, и протянул ее Гарри. Напившись, тот остатками сполоснул лицо и руки. Это помогло: в голове тут же начало проясняться, мир перед глазами приобрел отчетливые очертания.

— Сам стоять можешь? — спросил Драко.

Гарри кивнул, вытираясь рукавом.

— Я уже в норме. Видно, это все последствия безумной скачки на этом Ночном Рыцаре.

Драко задумчиво взглянул на руку Гарри:

— Не думаю. Подозреваю, здесь не обошлось без Рисенн.

Гарри вяло рассмеялся:

— У меня есть ощущение, что она бы не слишком обрадовалась, услышав это.

— Да, судя по всему, она произвела на тебя адски неизгладимое впечатление. Я думал, ты сейчас кувыркнешься и отключишься.

— Я собирался оттолкнуть ее.

— Ага, может быть.

— Я пытался… — повторил Гарри, — но не смог. Я хотел, но…

— Понимаю, что делать, — с каждым парнем такое случается, — с деланным сочувствием заметил Драко.

— Заткнись, Малфой! — задохнулся Гарри.

Драко хихикнул.

— Ладно, нам пора убираться отсюда. Уже совсем светло.

— Ага, — кивнул Гарри и шагнул к нему, однако неожиданно замер. — Перчатки и браслет… Я оставил их там… там, где мы были…

Ухватив Гарри за куртку на спине, Драко начал мягко подталкивать его вперед, к могиле Поттеров, Гарри не возражал — он все еще чуть пошатывался.

— Браслет? — эхом повторил Драко.

— Ну да, эта руническая полоска. Я ношу ее — на удачу.

— Ах, да, красный браслет. Почему ты его снял?

— Просто так, — Гарри нагнулся и подобрал браслет с перчатками. Драко молча ждал, когда тот снова заговорит. Гарри бросил на надгробие последний взгляд и открыл коробочку с портключом — тот блеснул серебром в утреннем свете.

— Держись за меня, — портключ коснулся его руки, мир опрокинулся, и сквозь серый туман они понеслись куда-то. Драко крепко вцепился в куртку Гарри.

* * *

Драко приземлился на каменный пол с такой силой, что едва не упал на Гарри, за которого он по-прежнему цеплялся. Заняв вертикальное положение, он беспокойно огляделся.

Они находились в кабинете Люпина. В луче света, лившемся из приоткрытого окна на заваленный книгами стол и холодный пустой камин, танцевали пылинки. Драко покосился на Гарри, сидевшего с ошеломленным видом.

Date: 2016-07-18; view: 238; Нарушение авторских прав