Молотов хотел 18.6 говорить с фюрером». 7 page

Поэтому вместе с известной нам рослой красавицей Зоей Рыбкиной-Воскресенской мы войдем в кабинет Берии, чтобы посмотреть на развитие событий там.

Вскоре после начала войны Воскресенскую включили в состав особой группы, и она занималась «отбором, организацией, обучением и переброской в тыл врага диверсионных и разведывательных групп». А теперь, в октябре 1941 года, Рыбкина готовилась к очередной разлуке с мужем — крупным разведчиком Борисом Аркадьевичем Рыбкиным-Ярцевым. Как читатель уже знает, он под легальным прикрытием советника посольства направлялся в Швецию.

И вот как все было дальше:

«Накануне его (мужа. — С.К.) отъезда все перевернулось в моей судьбе. Меня вызвал нарком и спросил, чем я занимаюсь. Я сказала, что готовлюсь идти работать в тыл. «В качестве кого?» — «Железнодорожной сторожихой на переезде». Нарком рассмеялся: «Немцы такую сторожиху арестуют и расстреляют. Ехать вам надо в Швецию»...

Пришлось сдавать дела... Через несколько дней мы вдвоем уже летели на «уточке» («У-2») в Архангельск...»

И тон разговора безымянного — в изложении Зои Ивановны — «наркома», и суть его решения способны подкупить любого человека своими разумностью и человечностью. А ведь «нарком» — это все тот же Генеральный комиссар госбезопасности СССР Лаврентий Павлович Берия!

Узнаёт читатель в этом — внимательном к судьбе разведчицы, спокойном, доброжелательном и компетентном в отличие от непосредственных начальников Рыбкиной — «наркоме» «демона» и «исчадие ада»?

А ведь и о самой Зое Ивановне — женщине редкого обаяния (это даже по ее фото видно) распространяли гнусные сплетни. Так, полковник КГБ Э.П. Шарапов писал, что жившая с ней уже много позднее времен войны в одном доме на Красноармейской улице «поэтесса Маргарита (Мариэтта? — С.К.) Шагинян предупреждала соседей, чтобы они были осторожнее в общении с Воскресенской, поскольку у нее «руки по локоть в крови»...»

Н-да... Знакомый словарь!

Эстафету от Шагинян приняла «демократка» Марина Кудимова, тоже «проходящая» по поэтическому ведомству. И 20 октября 1993 года (это после ельцинского кровавого расстрела Белого дома!) в телевизионной передаче «Лясы» Кудимова рассказывала о «чекистке, у которой руки по локоть в крови».

Ну, точно так же, как у чекиста Лаврентия Берии!

А СЕЙЧАС надо бы, и тоже кратко, сказать о Берии — «партизане» и «диверсанте»... Во вступительной статье к тому 20 (9) «Русского архива» — «Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» сказано:

«В июле 1941 года для обеспечения подготовки партийного подполья и формирования партизанских отрядов была создана комиссия ЦК ВКП(б). Но к работе она так и не приступила. С августа 1941 года в системе НКО СССР стало действовать специальное управление по руководству партизанским движением, но и оно в начале декабря прекратило свое существование, т.к. Сталин дал указание создать при Ставке Верховного Главнокомандования Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД). Однако в январе 1942 г., когда полным ходом с

помощью Генерального штаба шло формирование управлений и отделов этого штаба... поступило распоряжение Верховного всю эту работу прекратить... а кадры передать в НКО СССР...»

Читая эти строки, недоумеваешь: «А кто же до этого — с первых недель войны — организовывал партизанскую войну в тылу наступающих германских войск?» И стандартный ответ: «Партия...» — здесь вряд ли будет точным и исчерпывающим.

Так кто же? Партизанами, выходит, толком никто не руководил, а немецкие эшелоны под откос летели! Странно... И почему так долго все не могло организоваться? Почти официальное издание ельцинской России (серия «Русский архив» издается под эгидой Института военной истории МО РФ) винит во всем...

Кого?

Ну, ясно кого:

«...в таком неожиданном повороте дел сказалось влияние Л.П. Берии. Он сумел убедить И.В. Сталина в нецелесообразности создания специальных органов для управления партизанскими отрядами «из народа», т.к., уверял Берия, деятельность таких партизан носит стихийный, разрозненный характер, не поддается руководству и не может дать ожидаемого оперативного эффекта (Берия, надо сказать, был тут абсолютно прав! — С.К.). Такие результаты, по его мнению, под силу лишь квалифицированным диверсантам, для подготовки и руководства которых имеются специальные органы. «Эта вреднейшая точка зрения, — вспоминал П.К. Пономаренко (первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии. — С.К.), — к сожалению, поколебала членов ГКО, и организация Центрального штаба была отменена». Но необходимость в таком органе была настолько очевидна (непрофессионалам. — С.К.), что Центральному Комитету партии и правительству вскоре вновь пришлось вернуться к решению этого вопроса.

ЦПШД был создан лишь на одиннадцатом месяце войны — 30 мая 1942 г. Его начальником ГКО утвердил члена ЦК ВКП(б), первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко...»

Прошу прощения у читателя за длинную цитату, но в ней сконцентрированы все главные обвинения в адрес Берии, якобы мешавшего нормальному развитию партизанского движения. А чтобы разобраться и с этим обвинением, я и далее буду часто прибегать к цитированию документов. Так, я думаю, будет надежнее да и проще. Мнение — это мнение, а факт — он даже для «демократа» факт. Если, конечно, он («демократ») уже не на пути к московскому «бедламу» — Канатчиковой даче, или его аналогу — структурам «власти».

Так вот, факты...

Постановление ЦК об организации борьбы в тылу германских войск было принято 18 июля 1941 года, но должного результата не дало потому, что доведение содержания постановления до населения оккупированных территорий было вряд ли возможно. Нужны были не общие призывы, а конкретные меры. Зато, по свидетельству опытнейшего мастера спецопераций НКВД генерала Судоплатова, уже в первый день войны ему было поручено возглавить всю разведывательно-диверсионную работу в тылу германской армии. Ну, в первый не в первый, но поручено было... И из контекста сообщаемого Судоплатовым можно понять, что поручено Берией, хотя до 20 июля формально наркоматы ВД и ГБ еще считались разъединенными. Тем не менее 5 июля 1941 года приказом именно по НКВД образуется Особая группа при наркоме (в нее входила и Зоя Рыбкина). Заместителями Судоплатова были назначены такие чекистские «зубры», как Серебрянский, Маклярский, Дроздов, Мордвинов, Гудимович, Орлов. 3 октября 1941 года Особая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й отдел НКВД при сохранении непосредственного подчинения Берии. Наконец 18 января 1942 года 2-й отдел был развернут в 4-е управление НКВД с расширением задач и полномочий.

В отличие от генералов Генштаба и партийных функционеров линия Берии была тут, как и всегда, четкой и отвечающей ситуации.

1) Началась война — надо иметь группу руководства спецоперациями.

2) К осени становится ясно, что война — надолго. И группа расширяется до отдела.

А потом — и до управления.

Была сформирована отборная 25-тысячная (!) ОМСБОН — Отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР, эта подлинная кузница партизанских кадров для спецотрядов и спецгрупп, с которой связаны имена Медведева, Ваупшасова, Стехова, Прокопюка, Кузнецова...

Бюрократы в погонах из Генштаба и Наркомата обороны провалили начало «большой» войны. Теперь они так же проваливали войну партизанскую. Шел январь 1942 года, а Генеральный штаб «полным ходом» еще формировал ЦШПД.

Подчиненный наркома Берии, капитан ГБ Дмитрий Медведев за это время успел сформировать спецотряд «Митя», 4 сентября 1941 года уйти с ним в Брянские леса, провести там и в Белоруссии ряд операций, 12 января 1942 года вернуться в Москву, 17 февраля получить свой первый орден Ленина и начать готовиться к новой выброске уже под Ровно.

Но еще 12 декабря 1941 года нарком внутренних дел СССР Берия доносил в ГКО «о действиях командира партизанского отряда НКВД СССР капитана ГБ т. Медведева» за последний месяц: взорван железнодорожный мост, пущен под откос эшелон, сожжены три моста, уничтожены три маслозавода, скипидарный завод, разгромлены военная комендатура и полицейское управление, уничтожены два самолета, совершивших вынужденную посадку. Убиты 10 офицеров, 39 солдат, переводчик, два полицейских, один предатель, три дезертира.

Потери отряда: 1 убит, 2 легко ранены.

Донесение Берии заканчивалось так:

«Партизанский отряд состоит в настоящее время из 218 человек и растет за счет военнослужащих, оказавшихся в окружении немецких войск. Вооружается за счет трофеев.

ПРИМЕЧАНИЕ. Партизанский отряд тов. Медведева организован в Москве и переброшен за линию фронта в сентябре месяце 1941 года».

И донесение о действиях Медведева было, конечно, яркой, но лишь одной из многих страниц в общей папке дел 2-го отдела и 4-го управления НКВД. А Генштаб все «формировал», а начальник Главного управления по формированию и укомплектованию Красной Армии Щаденко подсовы-

вал Сталину глупейшие проекты приказов «о формировании партизанских армий» (мне их даже цитировать лень)...

Но даже фамилия самого знаменитого нашего «не чекистского» партизанского командира, будущего дважды Героя Советского Союза Сидора Артемовича Ковпака, стала впервые известна Сталину из донесения чекиста Берии от 21 ноября 1941 года. Это были первые известия о действиях Ковпака, и в донесении наркома внутренних дел стояло не совсем верное «партизанский отряд Колпака».

То есть реальный результат давал Наркомат внутренних дел. Поэтому понятно, почему Сталин согласился с его наркомом — московские канцеляристы лишь «формировали» свои штабы, а чекисты уже подрывали штабы немецкие!

Однако Пономаренко Сталина, как видим, все-таки «дожал». И в этом противостоянии партийного аппаратчика Пономаренко и управленца Берии сказались не некие «ведомственные» трения, а два разных подхода к проблеме. Подход Пономаренко был во многом «показушным», а подход Берии — чисто деловым.

Как понимал задачи войны в тылу врага Берия? Главное — содействовать скорейшему изгнанию гитлеровских войск из СССР с минимально возможными усилиями и потерями при максимально возможном эффекте. Поэтому войну за линией фронта он видел как сеть непрерывных специальных диверсионных и разведывательных операций, организуемых профессионалами и проводимых профессионалами при, естественно, поддержке народа на оккупированных территориях. Берия ведь сам был профессионалом спецопераций. И опыт контрпартизанских действий у него был — в Закавказье в 20-е и 30-е годы у полпреда ОГПУ имелись для набора такого опыта все возможности!

Причем нельзя объяснить стремление Берии к руководству войной во вражеском тылу тем, что он-де хотел похвастаться перед Сталиным еще и «партизанскими» своими заслугами. У Берии и без того хватало дел, а значит, и успехов, потому что для Берии делать дело означало делать его успешно.

А вот Пономаренко...

Нет, Пантелеймон Пономаренко тоже желал скорейшей победы не менее, чем Лаврентий Берия. Но Пономаренко —

это партийный «генерал», да еще временно без войска. Белоруссия-то оккупирована. И вот как раз Пономаренко-то надо было показать Сталину: белорусская земля горит, товарищ Сталин, под ногами немецко-фашистских захватчиков. А организует движение народных мстителей наша родная партия... То есть Пономаренко. Так кто, спрашивается, действовал здесь как карьерист и интриган?

В конце концов ЦШПД был создан под рукой Пономаренко. Но сравним две даты... ЦШПД образовался 30 мая 1942 года. А 18 мая 1942 года Ковпак получил свою первую Золотую Звезду. Без «руководящих указаний» начальника ЦШПД, но не без деловой помощи оружием, кадрами, заданиями (это ведь тоже помощь!) со стороны ведомства Берии.

Конечно, пользы от наличия во время войны ЦШПД было все же больше, чем вреда. Но — не более того. Думаю, если бы все было завязано только на 4-е управление НКВД, война во вражеском тылу шла бы намного эффективнее, не утрачивая вполне всенародного характера. Ведь Берия не исключал, а приветствовал расширение и развитие спецотрядов НКВД за счет «местных ресурсов», но командиры таких отрядов умело выдерживали пропорции между численностью отрядов и эффективностью их боевой работы. Они-то знали, что профессионалы воюют не числом, а умением, даже на фронте. А уж за линией фронта...

Профессионал Станислав Ваупшасов, оказавшись один в острой ситуации, из-за кустов мгновенно расстрелял сразу шесть карателей, неосторожно, непрофессионально вышедших скопом на поляну. Не в голливудском боевике, а в жизни это сделать крайне сложно.

Да, профессиональный чекист Берия имел четкую линию и последовательно ее проводил. А «профессиональный» аппаратчик Пономаренко метался от «концепции» небольших отрядов к признанию факта наличия и полезности соединений в несколько тысяч бойцов типа ковпаковского. В июле 1942 года Пономаренко подготовил проект приказа наркома обороны СССР, то есть Сталина, об усилении партизанской борьбы, который так и остался проектом, — очень уж он был бестолков, неконкретен, оторван от реальности и выдержан в худших традициях партийной канцелярщины.

Пономаренко писал:

«Опыт показывает, что крупные партизанские соединения, доходящие иногда до нескольких тысяч человек, малоподвижны, легко обнаруживаемы противником... плохо управляемы...

Приказываю:

4. Прекратить практику создания (этот пассаж своей партдубовостью меня просто-таки умилил. — С.К.) крупных партизанских соединений... так как опыт показал, что наиболее удачно действующим является хорошо сколоченный, маневренный отряд в 60—100 человек...

5. Без ведома партизанского движения никаких перемещений в командном составе не производить...» и т.д.

Сидор Ковпак в это время проводил очередной рейд двухтысячного соединения, Алексей Федоров-Черниговский наращивал до схожих размеров свое... И уже образовывались целые партизанские края с новыми, без ведома Пономаренко выдвинувшимися командирами. Реально все определяла на местах сама жизнь, а не бумажки ЦШПД.

Истинным же партократическим шедевром я назвал бы докладную записку Пономаренко Сталину от 4 марта 1943 года. Я приведу, ее полностью:

«В результате успехов Красной Армии в Белоруссии и на Украине происходит бурный рост партизанского движения. В Белоруссии число партизанских отрядов достигло 460 с количеством партизан свыше 60 000, а скрытые резервы достигают до 200 000 человек. На Украине только в Житомирской, Ровенской и Черниговской областях резервы партизанских отрядов насчитывают до 60 000 человек.

Прошу принять для доклада и получения указаний по принципиальным вопросам дальнейшего развития движения.

П. Пономаренко».

Нет, «скрытые резервы» — это здорово! «Узнаю коней ретивых по их выжженным таврам, узнаю парфян кичливых по высоким клобукам», — писал Пушкин. Но партократического «партийного» секретаря можно узнать по одним этим

«скрытым резервам»! Увы, подобным сам Сталин порой грешил, но уж он-то умел свои ошибки и выправлять.

Берия направил за линию фронта более двух тысяч оперативных групп общей численностью 15 000 человек. Мало по сравнению с цифрами Пономаренко? Как сказать... Это ведь были не просто люди с оружием, а люди, прошедшие подготовку, имевшие целевые задания, радиосвязь с Москвой. На месте они по мере необходимости «обрастали» новыми людьми.

Впрочем, не только оперативные группы, но и большинство эффективно действовавших отрядов и соединений имели ядром кадры НКВД. Герои Советского Союза партизаны Дмитрий Медведев, Станислав Ваупшасов, Дмитрий Емлютин, Виктор Карасев, Александр Сабуров, Николай Прокопюк, Евгений Мирковский — это все кадровые чекисты.

Герои Советского Союза, руководители подпольных центров Виктор Лягин, Иван Кудря, Виктор Молодцов — тоже кадровые чекисты.

И это — лишь часть славных, героических имен славных подчиненных наркома-чекиста Берии.

В 1943 году в Минске в собственной постели был взорван гауляйтер Белоруссии Кубе. Три женщины — Елена Мазаник, Мария Осипова и Надежда Троян — 4 ноября 1943 года получили за эту операцию Звезды Героев Советского Союза. Но сама операция — разработка оперативников НКВД в кооперации с ГРУ Генштаба.

Акты мщения в Ровно Героя Советского Союза Николая Кузнецова (Пауля Зиберта) разрабатывали профессионалы с Лубянки, готовили Дмитрий Медведев и Александр Лукин — тоже профессионалы с Лубянки, но ведь и сам Николай Кузнецов был профессионалом. И тоже — с Лубянки!

Да, собственно, в руководстве ЦШПД, а также республиканских штабов были в основном представители НКВД, включая чекистов Строкача, Спрогиса.

Тем не менее Берия своей директивой от 13 июля 1942 года запретил передачу штабам партизанского движения кадров разведывательно-диверсионных групп специального назначения, действовавших в немецком тылу, разведывательных резидентур, курьеров и связников, а также — переписки по партизанским формированиям НКВД (сводки, донесения,

доклады, радиограммы)... Его сейчас и в этом упрекают, а ведь все было верно. То, что Берия сохранил в компетенции НКВД, было весьма «тонкими материями». И отдавать их в неумелые руки было бы неразумно. И Берия здесь не о собственных амбициях пекся, а о строжайшей конспирации и безопасности тех людей, которые каждый день во вражеском тылу жили под угрозой провала.

Опасения Берии безусловно имели под собой почву. Есть удивительный по саморазоблачению (хотя и невольному, неосознанному) исторический документ — письмо начальника ЦШПД П.К. Пономаренко секретарю Смоленского обкома партии Д.М. Попову от 10 февраля 1943 года, где Пономаренко отмечал, что:

«...некоторые товарищи организуют на оккупированной территории райкомы, как правило, по обычному типу, более-менее широкого состава, устраивают совещания, заседания, заслушивают отчеты политических работников бригад и отрядов... и вместе с тем не обращают внимания... на построение и организацию глубоко законспирированного большевистского подполья».

Можно ли было доверять подобным «прозаседавшимся» разведывательные сети, кадры, связи? Казалось бы, ответ очевиден, однако и тут Берия не угодил тем, о ком Шота Руставели точно сказал: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны»... Так, в 2001 году в Минске под общей редакцией небезызвестного Тараса выходит книга В.И. Боярского «Партизаны и армия. (История утерянных возможностей)», где утверждается:

«Ряд грубых просчетов и ошибок явился следствием ошибочных действий... руководства НКВД, продиктованных ведомственными интересами, стремлением обеспечить не только проникновение во все доступные сферы по линии безопасности, но и линию влияния, если не руководства».

В одной этой фразе выявляется вся глубина (или все же вернее сказать — мелкость?) непонимания сути и смысла деятельности Берии и его соратников во время войны. Конечно, чекисты были людьми и поэтому не всегда были чужды честолюбия, и не всегда оно было здоровым, но в пору,

когда за просчеты в работе могут строго спросить, по своей инициативе взваливают на себя дополнительную ношу лишь добровольцы. А они, как известно, карьеристскими побуждениями не обуреваемы.

И чтобы закончить с темой «партизана» Берии, я познакомлю читателя с извлечениями из еще одного письма П.К. Пономаренко, написанного им в начале марта 1943 года члену Военного совета 4-й ударной армии А.А. Стулову. Возможно, читатель помнит эту «партократическую» фамилию по рапорту военного прокурора Витебского гарнизона? Это тот самый Стулов и есть. В 1943 году он по-прежнему был секретарем Витебского обкома, и Пономаренко писал ему:

«Получил от Вас записку <...> о том, что некоторые командиры и комиссары бригад и отрядов занимают неправильную линию поведения по отношению к обкому партии. <...> Совершенно ясно, что роль обкома и райкомов... в руководстве партизанским движением в области должна подниматься. Обком партии обязан пресекать всякие попытки... умалить или тем более оторвать обком... от руководства партизанскими отрядами и бригадами. <...>

При нынешнем положении, когда обком находится не в Витебской области, конечно, Вы и дальше будете встречаться с фактами, когда мимо Вас будут поступать в некоторых случаях материалы... Другое дело, если обком будет находиться там, где партизаны. Тогда у обкома, конечно, будут сосредоточены все нити связей и все вопросы деятельности отрядов и бригад...»

Первый секретарь Черниговского обкома КП(б) Украины Федоров был как раз там, «где партизаны», — во главе мощного партизанского соединения. Потому и заработал — личным ратным трудом — две Золотые Звезды Героя Советского Союза. А его коллега по партийной работе Стулов как начал войну бездарно и трусливо, так ее и продолжал, лишь на еще один стул уселся — члена Военного совета армии... И ни на одном не мог сидеть с толком для дела.

Это ведь был не мастер управления в отличие от Берии и его боевых соратников Судоплатова, Ваупшасова, Медведева, Прокопюка...

О РОЛИ Берии в защите Кавказа если и можно было отыскать глухие упоминания, то лишь в обычном для «антибериады» ключе — самодур-де Берия, посланный «тираном» Сталиным в качестве представителя Ставки ВТК на Кавказ, всемерно мешал отстаивать Северный Кавказ и Закавказье. За примером далеко ходить не надо — «Триумф и трагедия» Дмитрия Волкогонова:

«Боевые действия Берии в Великой Отечественной войне ограничиваются двумя его поездками в качестве члена ГКО на Кавказ (он направлялся туда Сталиным не только как член ГКО, а фактически как представитель Ставки ВГК, на манер того же Жукова. — С.К.) в августе 1942 — марте следующего года. Архивы свидетельствуют: здесь он от имени Сталина нагонял страх на военных работников, снимал неугодных ему людей, расстреливал. Сопровождали его в тех поездках Кобулов, Мамулов, Мильштейн, Пияшев, Цанава, Рухадзе, Влодзимирский, Каранадзе, Какучая, его собственный сын. Досталось Тюленеву, Сергацкову, другим военачальникам».

Волкогонов тщился изображать из себя аналитика, хотя был просто негодяем, да еще и неумным, потому что умные негодяи тонко «подправляют» историческую правду, а не лгут тотально. Ведь тотальную ложь и разоблачить легко — очень уж много в ней «проколов»!

Что забавно, Волкогонов не взял слова «боевые действия» в кавычки, хотя формально Берия в боевых-то действиях не участвовал — его не затем Сталин на Кавказ посылал. Впрочем, в ходе налетов немецкой авиации жизнью порой рисковать приходилось... Несколько офицеров из Ставки, прибывших на Кавказ с Берией и полковником Штеменко, отвечавшим в Генштабе за кавказское направление (в 1953 году он хотя и отречется от Берии, но пострадает «за связь» с ним), было убито. Получил ранение в голову член Военного совета фронта Лазарь Каганович, был ранен адмирал Исаков (ему пришлось отнять ногу)...

Но вернемся к цитате из Волкогонова... К перечню соратников Берии по обороне Кавказа, взятых им туда, он мог бы

прибавить Меркулова, Судоплатова, Масленникова, Хоменко, Орлова...

Почти все перечисленные Волкогоновым, а также Меркулов, Масленников — это старая «команда» Берии по Закавказью, прекрасно знавшая обстановку и способная начать действовать «с пол-оборота». А чекист Судоплатов, пограничные генералы Пияшев, Хоменко — это тоже давно проверенные кадры, но— уже по союзному НКВД. Серго Берия в «команде» тоже был, но брал его, во-первых, Штеменко, а во-вторых, он был явно полезен и своими знаниями, и толковостью.

В целом то, что Берия взял в трудную поездку своих, как раз доказывает, что он умел доверять людям в полной мере. Но — лишь тем, кто был не раз проверен им в конкретных делах.

Ситуация на Кавказе к августу сложилась критическая. Демонстрируя намерение и в 1942 году нанести основной удар группой армий «Центр» на Москву, Гитлер основным считал план «Блау» по захвату нефти Кавказа и выходу на Волгу в районе Сталинграда.

Сталинградскую эпопею (туда, к слову, в качестве представителя Ставки ВГК был направлен Маленков) мы знаем хорошо. Кавказскую знаем значительно хуже. И, возможно, вышло так потому, что Берия в ней сыграл одну из ключевых ролей. Оказавшись на прямом фронте, он эффективно сработал и здесь, но как раз поэтому объективное изображение хрущевскими и другими партократическими «историками» борьбы за Кавказ стало после июля 1953 года невозможным.

Я не намерен разбирать оперативную обстановку на Северо-Кавказском и Закавказском фронтах, однако приведу оценку обстановки, данную «поспеловской» «Историей Великой Отечественной войны», где на странице 461 тома 2-го сказано:

«Командование немецкой группы армий «А» считало, что советские войска в операциях на Северном Кавказе утратили боеспособность и уже не могут оказать значительного сопротивления. Поэтому с середины августа противник приступил к перегруппировке войск с целью одновременного развития наступления на Баку и Батуми.. 1-я танковая армия развертывалась фронтом на юго-восток и должна была на-

ступать... в направлении Грозный—Махачкала—Баку. 17-я армия получила задачу наступать из района Краснодара на Новороссийск, овладеть им и развить наступление вдоль Черноморского побережья на Сухуми—Батуми. 491-й горнострелковый корпус должен был нанести удар из района Черкесска через перевалы Главного Кавказского хребта, выйти в район Сухуми и способствовать прорыву 17-й армии к Черноморскому побережью...

18 августа начались бои на перевалах...»

Вот какой была ситуация, когда Берия оказался вновь первой фигурой Закавказья. Он знал здесь всех, и все знали его, поэтому все сразу же убыстрилось по всем направлениям. Причем теперь в распоряжении наркома внутренних дел Берии были и «свои» толковые военные, на которых он мог положиться, — прежде всего Иван Масленников. И 8 августа 1942 года — еще до отбытия Берии на Кавказ — была создана Северная группа Закавказского фронта, командующим которой стал генерал-лейтенант Масленников.

Идея этого назначения принадлежала, безусловно, Берии. Однако создание Северной группы и назначение Масленникова состоялось лишь после того, как 6 августа начальник Генерального штаба РККА генерал-полковник Василевский и начальник направления Оперативного управления ГШ полковник Штеменко переговорили об этом с Тюленевым. Они сообщили ему, что Масленников может быть у него «дня через два-три».

А вскоре к Т.юленеву в Тбилиси прибыл сам Берия со Штеменко. И началась большая работа.

Срочно укреплялись перевалы — здесь много помог опыт Судоплатова и Меркулова по мобилизации альпинистов, по организации засад, снайперских групп, постановке минных полей. Судоплатов вспоминает, как Сталин объявил выговор Меркулову за «неоправданный риск при выполнении операций по минированию: он подвергал свою жизнь опасности и мог быть захвачен передовыми частями немцев». Влетело и Берии, а уж тот взгрел Судоплатова за плохую опеку первого заместителя наркома.

Что ж, война в острые моменты — это жесткость. Любимый «демократами» Жуков в такие моменты, кроме мата, в разговоре ничего не употреблял и расстреливал безжалост-

но. Берия же был лишь жёсток, но не жесток, и если расстреливал, то в крайних случаях. Недаром конкретных фамилий расстрелянных тот же Волкогонов не приводит, а лишь утверждает, что «досталось Тюленеву, Сергацкову»...

Пятидесятилетний генерал армии (уже в 1940году!) Иван Владимирович Тюленев перед войной командовал войсками Московского военного округа, а вскоре после ее начала был назначен командующим войсками Закавказского военного округа, ставшего с мая 1942года Закавказским фронтом. Тюленев им и прокомандовал до... июня 1945года. Не имея выдающихся полководческих качеств, он был, что называется, крепким середняком, то есть фигурой достаточно надежной, особенно в обороне. А от него ничего другого и не требовалось, кроме прочной защиты Кавказа и бакинской нефти.

И Берия ему в этом помог крепко. Помог прежде всего в том, в чем мог и обязан был помочь именно в Завкавказье, именно Берия — в мобилизации людей, резервов и экономики. Конкретные примеры я приведу, а сейчас скажу, что и в военном отношении Берия помог! Тюленев позднее писал (без упоминания имени Берии, конечно):

«Некоторые из нас считали главной задачей войск оборону Черноморского побережья, где и были развернуты основные силы 46-й армии.

Лишь вмешательство Ставки исправило нашу ошибку. По указанию из Москвы мы разработали новый план обороны перевалов Главного Кавказского хребта: она разбивалась на направления, во главе которых стали опытные командиры и штабы».

Тюленев излагает здесь такую концепцию обороны, за которой сразу виден Берия. Думаю, не без Берии 1 сентября 1942 года Сталин принял и решение об объединении Северо-Кавказского и Закавказского фронтов в один Закавказский фронт.

Надо было создавать глубоко эшелонированную оборону. И в течение августа и сентября 1942 года на подступах к Орджоникидзе, Грозному и Махачкале было построено по пять-шесть оборонительных полос, а на подступах к Баку — более десяти. На это строительство ежедневно было мобилизовано 90 тысяч человек местного населения. И все было на члене ГКО Берии. Однако он, как правило, не лез в опе-

ративные решения — куда и какие направлять части, как планировать удары и т.д. Он сам был настолько профессионален в том, в чем был профессионален, что всегда уважал профессионализм и в других.

А вот подбор и расстановка кадров — в этом Берия разбирался, и кое с кем он действительно разобрался... Так, Волкогонов помянул Сергацкова. 1898 года рождения, Василий Сергацков успел повоевать на Западном фронте в Первую мировую войну, в звании поручика командовал ротой. В РККА командовал полком, дивизиями. С мая 1941 года стал старшим преподавателем Академии Генштаба...

Date: 2016-07-18; view: 214; Нарушение авторских прав