Она ничего не сказала и молча зашла. Следом за нами забежал Скит и я закрыл дверь. Она долго ходила и рассматривала вещи, как будто, пыталась убедиться, правда ли я здесь живу.

- Да, это действительно квартира Кэша. И у тебя есть ключи, и Скит тебя принимает. – разворачивается ко мне, достаёт сигарету и закуривает. – Ладно, будем считать, что ты действительно здесь живёшь и Кэш в курсе этого. – выпускает облако дыма мне в лицо. – Окей. – тыкает в меня сигаретой. – Рассказывай о себе. Как попал в «падших»? (примечание автора – «падшие» выражение, означающее, людей, которые проживают в Лос-Анжелесе, чаще всего эмигранты, занимающихся криминальным/нелегальным трудом, либо попрошайничеством). Как познакомился с Кэшем? – блин, вот и что мне ей рассказывать? Правду? Смешно…

- Я не очень хочу, сейчас, рассказывать о своём прошлом. Может быть, после. Скажу только, что на момент знакомства с Кэшем, у меня уже давно не было дома, какое-то время выручали друзья, но и они послали меня куда подальше. С Кэшем мы познакомились, когда я спал на лавке, а он, вроде, спросил, нет ли у меня денег? Я сказал, что нет, как-то разговорились. И он взял меня в дело. – смотрю на девушку. – Можешь мне не верить, вернётся Кэш, сама всё спросишь.

- А он дал тебе прозвище?

- А почему должен был?

- Он всем, с кем близко общается, а уж тем более работает, даёт прозвища. Ну?

- Да, дал.

- И какое? – знаете, мне не очень-то хочется озвучивать своё прозвище. – Чего молчишь?

- Цапля.

- Что?

- Цапля. – нехотя повторяю.

- Ахаха. – заливисто смеётся. – Кэш всегда был мастером погонял. – смотрит на меня. – А похож! Действительно – Цапля!

- А как тебя зовут?

- А меня никто не зовёт.

- Я имею в виду имя.

- Поняла, не тупая. Нет у меня имени, считай что нет, моё имя вымазано в дерьме моей жизни и я его выбросила. Называй меня – Беллина, кстати, тоже Кэш придумал. Хотя, не все это знают. Например, утырки, типа того громилы из клуба, думают, что это их компании придумали.

- А почему ты так не любишь своё имя?

- Я же сказала – оно в дерьме!

- Может быть, расскажешь?

- Обойдусь без психотерапевта!

- А я и не собираюсь им быть! – вот почему она всё в штыки воспринимает? – Мне просто интересно.

- Окей, записывай. – разваливается на кровати и закуривает. Я, прежде, чем её выслушать, иду за чашкой, чтобы она использовала её в качестве пепельницы, как это делает Кэш. Не хочется, чтобы она подожгла квартиру. – Короче, родилась я не очень удачно. Родители мои были героиновыми наркоманами. Не знаю, зачем они меня родили, может быть просто под кайфом не заметили? Чёрт их знает! – тушит сигарету и закуривает новую. – Но, в принципе, за исключением того, что они были кончеными наркоманами, людьми они были хорошими. Были. – выпускает горькое облако дыма. – Когда мне было пять лет, Билл умер. Так звали моего отца, мне проще называть его по имени.

- Меня тоже звали Биллом, раньше… - блин, зачем я это сказал?

- Расскажешь потом, если захочешь. – закрывает глаза и глубоко затягивается, после чего тушит сигарету. – На чём я остановилась? А, точно. – закуривает новую. Сколько можно курить?

- Сколько можно курить? – неодобрительно на неё смотрю.

- Это моё дело. Поживёшь в моей шкуре, вот тогда и посмотрим, возможно ли не курить.

- Знаешь, моя жизнь тоже была не лёгкой.

- Возможно, не буду спорить. У каждого из нас своя, персональная, бочка говна внутри. Ладно, я продолжу? – смотрит на меня.

- Конечно, мне очень интересно, правда. – сажусь поближе.

- Так вот, Билл умер, а Джили – моя мать, сука, совсем слетела с катушек. Далее, моя жизнь стала полным дерьмом. Я это хорошо помню, не смотря на то, какая мелкая я тогда была. – снова глубоко затягивается. – Хочешь? – протягивает мне сигарету. А знаете, мне, почему-то, захотелось.

- Да. – беру сигарету и неумело подкуриваю.

- Первый раз?

- Да. – закашливаюсь, после попытки затянуться как она. – Тяжёлые.

- Первый раз всегда тяжело. – усмехается. – Так говорят. Короче, Джил, обдалбывалась до потери сознания и водила всяких отвратительных элементов в наш дом. Она абсолютно не стеснялась меня, а, скорее всего, просто забыла о моём существовании. Я постоянно видела как она трахалась с кем-то. – глубоко затягивается, я тоже, но не так сильно. – Но и это было ещё ничего. Когда мне было семь, у нас стало постоянно не хватать денег. Дело в том, что единственный родственник, который у нас был и который посылал нам деньги – дедушка Авраам, умер. Мы остались одни, точнее, я осталась одна, а Джил всё время с новым кем-то, так вот, когда денег не стало, она начала доставать деньги, как могла. Мне было, в принципе, всё равно, чем она там зарабатывает, я почти всё время была на улице или у соседей, они меня подкармливали, пока не съехали. Когда мне было десять. Да, вроде десять, она решила, что пора зарабатывать и на мне. Пыталась подложить меня под своих «дружков». Насколько я понимаю, это было ещё так, в шутку. Но, когда мне стукнуло двенадцать, я точно помню. – глубокая затяжка, аж закашлялась. – Точно помню это день, потому что у меня был день рождения. Она тогда договорилась с каким-то уродом, что он меня трахнет. Он ей за это заплатил. Она пришла ко мне и сказала, чтобы я его слушалась и не смела убегать и как-то отказываться от того, что он будет со мной делать. Ха! Я, конечно, не сразу поняла, что и к чему, но как только сообразила, то разбила бутылку вина ему об голову и сбежала. Больше домой я не вернулась. С тех пор я как ветер, мне никто не указ и никто не может меня ограничить. После месяца скитаний и мерзких предложений от всяких уродов, я встретила Кэша, конечно, я ему не сразу поверила, но когда поверила, то не пожалела. И вот уже как девять лет я, так сказать, у него под крылом. Работаю я самостоятельно, но, если что, то всегда могу к нему обратиться. Он что-то вроде покровителя. Вот и вся моя история.

- Теперь я понимаю, почему ты такая. Это, действительно, ужасно, то, что тебе пришлось пережить.

- Бывает и хуже.

- Может быть, и бывает, но я таких случаев не знаю. – она пристально смотрит на меня, с прищуром.

- Какой-то ты не такой… Как будто ты не из наших, ты не знаешь всей этой уличной жизни. Этой мерзости жизни. Какой-то ты слишком изнеженный и… наивный!

- Тебе так кажется, просто я не озлобился на мир. Вот и весь секрет.

- Твоё дело. – закуривает. –На. – протягивает мне сигарету, которую я послушно беру.

- Можно вопрос?

- Валяй! – махнула рукой.

- Тебе 21 год?

- Да ты считать умеешь!

- Не язви. Просто я бы никогда не подумал, что тебе 21. Я, когда тебя увидел, подумал тебе лет 17-ть.

- Значит, хорошо сохранилась. Спасибо, тогда, ведь это, типа, комплимент? – улыбаюсь. – Да, мне двадцать один год. – шумно выдыхает дым.