Использование предметно-бытового окружения героя для выразительного раскрытия особенностей его характера

Объясняя замысел «Мертвых душ», Николай Васильевич Гоголь писал, что образы поэмы – «ничуть не портреты с ничтожных людей; напротив, в них собраны черты тех, которые считают себя лучше других» [16, с. 113]. «Главное свойство» гоголевского дара – «…Очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем» [16, с. 117]. Эта особенность таланта писателя особенно отчетливо проявляется в обрисовке характеров помещиков в поэме «Мертвые души».

Изображая в своей поэме характерные черты русских помещиков, Н.В. Гоголь выработал определенную систему рисунка типического характера. Каждый помещик, изображенный в поэме «Мертвые души», встает перед читателями, охарактеризованный с нескольких точек зрения. Во-первых, внешность, в которой, по мнению Н.В.Гоголя, уже отражаются внутренние черты человека. Во-вторых, его деревня, его поместье, потому что для Н.В. Гоголя очень важно, каков помещик как хозяин, как он ведет свое хозяйство, как он относится к своим крепостным. В-третьих, вещи, которые его окружают, потому что вещи тоже о многом могут сказать. Например, тяжеловесная мебель в доме Собакевича как будто кричит: «И я тоже Собакевич!» [16, с. 156] В-четвертых, это речь персонажа, так как в ней открывается его внутреннее содержание.

При рассмотрении способов обрисовки образов в «Мертвых душах» обычно отмечают важную роль бытовой обстановки, замечательно раскрытой писателем.

Давно уже замечена одна характерная особенность гоголевской поэтики: особый интерес писателя к изображению бытового, вещного, предметного окружения его героев. Несомненно, Н.В. Гоголь уделял социально-бытовой обстановке большое внимание, тщательно выписывал материальное окружение, материальный мир, в сфере которого живут его герои, потому что бытовая среда дает яркое представление об облике героев.

По словам Н.В. Гоголя, интерьер – «часть предметного мира литературного произведения» [16, с. 499]; описание внутреннего убранства дома или другого помещения, несущее эмоциональную или содержательную оценку.

Особенно хорошо влияние интерьера на характер героя видно в пяти «помещичьих» главах «Мертвых душ».

Первое повествовательное звено поэмы – это рассказ о поместных владетелях (главы вторая-шестая). Здесь дана целая галерея портретов; каждому из действующих лиц посвящена особая глава. Гоголь избегает тут параллельного развития действия, отказывается от побочных сюжетных линий, изображая последовательно одного героя за другим. В этом ясно выражено стремление писателя к сопоставлению действующих лиц между собой, причем с все большим усилением отрицательных качеств, свойственных каждому новому герою. Эта особенность композиции поэмы очень хорошо определена самим автором – «Один за другим следуют у меня герои один пошлее другого» [16, с. 487].

В исследовании Галанов Б.Е утверждал, что для описания своих героев, Н.В. Гоголь использует следующие художественные приемы: «говорящие фамилии» [12, с. 144], фольклор, устойчивые эпитеты, зоологические сравнения, художественные детали (вид имения, дома, интерьер, внешность хозяина). Описания всех помещиков происходят по одному и тому же сценарию. Начав изображение помещиков с пустого праздного мечтателя и фантазера Манилова, Н.В. Гоголь завершает эту портретную галерею «страшной прорехой на человечестве» [16, с. 156] – Плюшкиным, в описании которого наиболее выразительно использование этих средств.

В использовании предметно-бытового окружения героя для выразительного раскрытия особенностей его характера Н.В. Гоголь близок Бальзаку. Оба художника пристально исследовали и глубоко изобразили ту жажду богатства, накопления, которая столь сильно проявилась в эпоху роста буржуазных отношений. О. Бальзак и Н. Гоголь – каждый в разных сферах жизни и по-своему – показали влияние привязанностей к вещам на духовный мир людей. Они открывали то «сращение» [12, с. 156] человека и окружающей его предметно-бытовой среды, при котором предметное окружение приобретает отпечаток характера людей, тесно соприкасающихся с ним, а сам человек начинает быть похожим на вещи, на то, что им накоплено.

Художник необычайно наблюдательный, Н.В. Гоголь умеет находить отражение характера человека в окружающих его мелочах быта.

Вещь несет на себе отпечаток характера человека, которому она принадлежит. Поэтому человек и неодушевленный предмет часто сближаются. Одно помогает глубже понять другое.

Вспомним первые строки «Мертвых душ». Мы ничего не знаем о бричке, в которой въехал Чичиков в город NN. Но сказано, что это такая бричка, «в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян,– словом, все те, которых называют господами средней руки» [16, с. 167]. Бричка характеризуется через людей. Но затем отраженный луч как бы падает и на них самих. Однако гораздо чаще люди раскрываются через вещи, им принадлежащие.

По принципу выделения характерных, запоминающихся деталей построено в «Мертвых душах» описание различных сторон жизненного уклада и психологии героев.

Вспомним, с каким мастерством изображена обстановка дома Плюшкина, превратившего свое жилье в хранилище никому не нужных вещей, всякого рода отбросов. Вспомним и описание дома Собакевича, в котором каждая вещь по своему виду напоминает хозяина. «Стол, стулья, кресла - все походило на Собакевича» [16, с. 123].

2.1.1. Манилов. «Человек ни тони се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан»

Первый, если можно так сказать, очаг сентиментализма, с которым встречается читатель «Мертвых душ», – это имение Манилова, во второй главе. Духом карамзинской эпохи пропитано здесь все – от английской «планировки посадок перед домом, до задумчивой мечтательности самого владельца» [16, с. 145]. Претензии на изысканность, утонченность вкуса в поместье Манилова еще более подчеркивают внутреннюю пустоту обитателей усадьбы. Все это лишь декорации, прикрывающие скудность.

Печать неопределенности, расплывчатости лежит здесь на всем: одинокий господский дом, «открытый всем ветрам» [16, с. 134], редкие кусты сирени, «Храм уединенного размышления» [16, с. 167], серенькие бревенчатые избы мужиков. В доме Манилова тоже все тускло, неопрятно: шелковый капот жены бледного цвета, стены кабинета выкрашены «какой-то голубенькой краской, вроде серенькой» [16, с. 168]. Гоголь открывает читателю один из излюбленных им приемов характеристики персонажа: «Чичиков с любопытством рассматривал жилище этого человека, думая по нему отыскать свойства самого хозяина, как по оставшейся раковине заключают об устрице или улитке, некогда в нем сидевшей и оставившей свое впечатление» [16, с. 122].

Качурин М.Г., в главе о Манилове выделял «раковину» [18, с. 55].Она особенно важна, так как характер героя неопределенен, неуловим. Обстановка всегда рельефно характеризует героя, но у Н.В. Гоголя этот прием доведен до сатирического заострения.

В комнатах Манилова рядом с прекрасной мебелью, «обтянутой щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но два кресла ее недоставало, и кресла стояли обтянутые просто рогожей; впрочем, хозяин в продолжение нескольких лет всякий раз предостерегал своего гостя словами: «Не садитесь на эти кресла, они еще не готовы» [16, с. 120].

В некоторых комнатах вовсе не было мебели, «хотя было говорено в первые дни после женитьбы: «Душенька, нужно будет завтра похлопотать, чтобы в эту комнату хоть на время поставить мебель» [16, с. 123]. «Щегольский подсвечник из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом» соседствовал «ввечеру» с «медным инвалидом», но этого не замечали ни хозяин, ни хозяйка, ни слуги [16, с. 127].

«В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на 14-й странице, которую он постоянно читал уже два года» [16, с. 128].
Окружающие вещи, весь уклад жизни героя красноречиво говорят о том, что Манилов – человек «так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Недаром Н.В. Гоголь в авторской характеристике прямо говорит, что от Манилова «не дождешься никакого живого или хотя даже заносчивого слова», что, поговорив с ним, почувствуешь скуку смертную».
В Манилове все построено на желании понравиться. Все равно, кому и для чего, – этого он не знает. Так просто – чтобы были «именины сердца». Н.В. Гоголь дает это понять буквально одним штрихом:«….Больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучей на столе. На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядами» [16, с. 130].

Слащавость, сентиментальность, бесхозяйственность, умственная ограниченность, неопределенность мышления – все это черты характера Манилова, которые отложили свой отпечаток на его быт. Праздный мечтатель Манилов так пуст, что ничего, кроме приятной улыбки и прожекта о подземном ходе или каменном мосте через пруд, сотворить не может. Именно широкое использование интерьера помогает Н.В. Гоголю создать типический характер «прекраснодушного» Манилова. Даже речь Манилова слишком туманна: «какая-нибудь этакая наука», «паренье этакое» [16, с.133]. Он никому не доставил пользы и живет пустяками. Жизни он не знает, реальность заменяется пустыми фантазиями. Да и на вещах Манилова лежит отпечаток его личности: в них или чего-то недостает или в них что-то лишнее (бисерный чехольчик на зубочистку). Все подчеркивает дряблость этого человека, его абсолютную беспомощность и неприспособленность к жизни.

2.1.2. Коробочка. Человек опутанный «Потрясающей тиной мелочей»

После Манилова Чичиков направился к Собакевичу, но случилось так, что он попал к Коробочке, глава третья. Этот случай не был безразличен Н.В. Гоголю. Бездеятельный Манилов и неутомимо хлопотливая Коробочка в некотором смысле антиподы. И потому они композиционно поставлены рядом. Один характер делает более резким, рельефным другой.

Манилов «парит» [16, с. 140] над землей, а она поглощена прозой будничного земного существования. Манилов не знает хозяйства и совсем не может им заниматься. Коробочка же, напротив, ушла в свое скудоумное и трусливое хозяйствование, но ведет она его глупо и жадно. У нее «хорошенькая деревенька» [16, с. 144], двор полон всякой птицы.

Коробочка не предаются мечтаниям, как предыдущий образ, она расчетлива и занята только накоплением и своим хозяйством.

По своему умственному развитию Коробочка кажется ниже всех остальных помещиков. Чичиков, а вместе с ним и автор, недаром называют ее «дубинноголовой» [16, с. 147]. Коробочка вся погружена в мир мелочных хозяйственных интересов.

Коробочка – «одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи и убытки, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов…» [16, с. 147]. Захваченная жаждой наживы, она торгует всем: салом, пенькой, крепостными. Коробочка озабочена лишь одним – копеечной выгодой. Да и с копеечкой-то она не умеет обращаться: деньги лежат мертвым грузом в ее мешочках. Узок и убог мир Коробочки.

У Коробочки великое множество разных мешочков, ящиков в комодах, нитяных моточков, ночных кофточек и гибель вещей, свидетельствующих о мелкой бережливости хозяйки. Человек опутан «потрясающей тиной мелочей» [16, с. 149].

Комната Коробочки взглядом Чичикова: «Комната была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с темными рамками в виде свернувшихся листьев; за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате…» [16, с. 150].

2.1.3. Ноздрев. Человек со своеобразной «Широтой натуры»

Выехав от Коробочки, Чичиков «случайно» встречает Ноздрева и его зятя, глава четвертая. В Ноздреве Н.В. Гоголь создал совершенно новый в мировой литературе социально-психологический тип.

«Ноздрев,- иронически замечает Гоголь, – во многих отношениях был многосторонний человек, то есть человек на все руки» [16, с. 152].

В Ноздреве нет и намека на скопидомство Коробочки. Напротив, у него своеобразная «широта натуры». Он с легким сердцем проигрывает в карты.

Исключительной выразительностью отличаются детали в описании дома Ноздрева. В кабинете его «не было заметно следов того, что бывает в кабинетах, то есть книг и бумаги; висели только сабли и два ружья, одно в триста, а другое в восемьсот рублей.… Потом были показаны турецкие кинжалы, на одном из которых по ошибке было вырезано: Мастер Савелий Сибиряков. Вслед за тем показалась гостям бессмертная шарманка. Ноздрев тут же провертел пред ними кое-что. Шарманка играла не без приятности, но в середине ее, кажется, что-то случилось, ибо мазурка оканчивалась песнею: «Мальбруг в поход поехал»; а «Мальбруг в поход поехал» [16, с. 153] неожиданно завершается каким-то давно знакомым вальсом. И уже Ноздрев перестал крутить шарманку, ей бы и замолчать, а одна дудка в ней очень бойкая никак не хочет угомониться и долго еще одна продолжает свистеть» [16, с. 155]. «Потом показались трубки - деревянные, глиняные, пенковые, обкуренные и необкуренные, обтянутые замшею и необтянутые, чубук с янтарным мундштуком, недавно выигранный, и кисет, вышитый какой-то графиней, где-то на почтовой станции, влюбившеюся в него по уши» [16, с. 158]. Здесь уже схвачен весь характер Ноздрева. Он сам словно испорченная шарманка: неугомонный, озорной, буйный, готовый в любой момент без всякой причины набедокурить, напакостить или совершить нечто непредвиденное и необъяснимое.

2.1.4. Собакевич. «Средней величины медведь»

Духовный мир гоголевских героев настолько мелок, что вещь вполне может выразить их внутреннюю сущность.

Наиболее тесно срослись вещи с их хозяином в пятой главе о Собакевиче. Н.В. Гоголь иронически называет героя «историческим человеком» [16, с. 159].

Чичиков давно мечтал добраться до Собакевича. Но всякого рода случайности то и дело оказываются на его пути. Сбившись с дороги, он попадает к Коробочке. Встреча в трактире с Ноздревым снова отдаляет его от цели. Наконец долгожданная встреча состоялась.

Характер Собакевича начинает раскрываться еще, собственно, до нашей встречи с ним. Подъезжая к имению Собакевича, Чичиков, а вместе с ним и мы обратили внимание на большой деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми, дикими стенами, «вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов» [16, с. 161]. Двор был окружен крепкой и очень толстой деревянной решеткой. На хозяйственные строения пошли «полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние» [16, с. 163]. Даже колодец строили из такого крепкого дуба, «какой идет только на мельницы да на корабли» [16, с. 164]. Словом, по всему было видно, что владелец «хлопотал много о прочности»[16, с. 165]. Так постепенно читатель психологически подготавливается к восприятию этого образа.

Собакевич мало похож на других помещиков. Это расчетливый хозяин, хитрый торгаш, прижимистый кулак. Он немногословен, обладает железной хваткой, себе на уме, и мало найдется людей, которым удалось бы обмануть его. Не только в доме его, а во всем поместье – до хозяйства последнего мужика – у него все прочно и крепко.

В доме Собакевича все удивительно напоминает его самого: и стоящие в углу гостиной пузатое ореховое бюро на нелепых четырех ногах, и необыкновенно тяжелый стол, кресла, стулья. Каждая из вещей словно говорила: «и я тоже Собакевич!», «я тоже очень похожа на Собакевича!» [16, с. 165]. Так Н.В. Гоголь достигает яркости и выразительности в описании характерных черт героя. Вещи предстают перед читателем словно живые, обнаруживая «какое-то странное сходство с самим хозяином дома» [16, с. 167], а хозяин, в свою очередь, напоминает «средней величины медведя» и обладает всеми соответствующими повадками. Грубой, животной силищей веет от этого существа, в голове которого не шевелилось ни одно дуновение человеческой мысли. В его теле «совсем не было души» [16, с. 168]. Но зато это существо обнаруживало звериную жестокость и хитрость.

2.1.5. Плюшкин. «Прореха на человечестве»

От одной главы к другой нарастает обличительный пафос Н.В. Гоголя. От Манилова к Собакевичу неумолимо усиливается омертвление помещичьих душ, завершающееся в почти уже совсем окаменевшем Плюшкине.

В изображении Плюшкина Н.В. Гоголь совмещает разнородные художественные элементы – реалистически бытовые живописи и резкого заострения сатирического рисунка. И это вовсе не создает ощущения стилистической разноголосицы. Бытовая конкретность и достоверность образа сочетаются с характерной для него исключительной широтой обобщения.

Шестую главу о Плюшкине Н.В. Гоголь считал одной из «самых трудных» [16, с. 222]. Она несколько раз переделывалась, в нее вводились новые детали, усиливающие впечатление от внешности Плюшкина, его имения, дома. Писатель стремился к предельной краткости и энергии повествования. В Плюшкине есть та потрясающая сила художественной пластики, которая так выделяет этот образ среди других скупцов в мировой литературе.

Образы помещиков раскрыты Н.В. Гоголем вне эволюции, как характеры уже сложившиеся. Единственное исключение – Плюшкин. Он не просто завершает собой галерею помещичьих мертвых душ. Среди них он наиболее зловещий симптом неизлечимой, смертельной болезни, которой заражен крепостнический строй, предел распада человеческой личности вообще, «прореха на человечестве» [16, с. 168]. Вот почему Н.В. Гоголю казалось важным раскрыть этот характер в развитии, показать, как Плюшкин стал Плюшкиным. Тупая, бессмысленная жадность уничтожила человека в некогда хозяйственном, энергичном помещике.

Тоской проникнуто описание деревни и усадьбы этого хозяина: «бревно на избах было темно и старо; многие крыши сквозили, как решето; на иных оставался только конек вверху да жерди по сторонам в виде ребр… окна в избенках были без стекол, иные были заткнуты тряпкой или зипуном; балкончики под крышами с перилами, неизвестно для каких причин делаемые в иных русских избах, покосились и почернели даже не живописно» [16, с. 169]. Кажется, жизнь покинула эту деревню. Дух смерти подчеркивает Н.В. Гоголь: «никак было нельзя сказать, чтобы в комнате сей обитало живое существо…» [16, с. 171]. Барский дом похож на огромный могильный склеп, где хозяин сам заперся от внешнего мира. Только буйно растущий сад напоминает о жизни, о красоте, резко противопоставляемой безобразной жизни помещика.

Чичиков долго не может понять, кто перед ним, «баба или мужик»[16, с. 172]. Наконец, он заключил, что это верно, ключница. Предположение Чичикова многозначительно. Подобно ключнице, Плюшкин раб вещей, а не хозяин их. Ненасытная страсть приобретательства привела к тому, что он утратил реальное представление о предметах, переставая отличать полезные вещи от ненужного хлама. Добро, накопленное Плюшкиным, не принесло ему ни счастья, ни даже покоя. Владелец несметного количества вещей, он стал их рабом. Постоянный страх за свою собственность превращает его жизнь в сущий ад и его самого доводит до грани психического распада. Плюшкин гноит зерно и хлеб, а сам трясется над маленьким кусочком кулича и бутылкой настойки, на которой сделал пометку, чтобы никто воровством образом ее не выпил. Жажда накопления толкает его на путь всяческих самоограничений.

Боязнь что-либо упустить заставляет Плюшкина с неутомимой энергией собирать всякий хлам, всякую ветошь, все то, что давно перестало служить жизненным потребностям человека. Плюшкин превращается в преданного раба вещей, раба своей страсти.

Даже от собственных детей Плюшкин отказался. Где уж тут думать о просвещении, искусстве, нравственности. Н.В. Гоголь показывает, как постепенно распадаются человеческие личности. Когда-то Плюшкин был простым бережливым хозяином. Жажда обогащения за счет подвластных ему крестьян превратила его в скрягу, изолировала от общества. Плюшкин прервал всякие отношения с друзьями, а затем и с родственниками, руководствуемый соображениями, что дружба и родственные связи ведут за собой материальные издержки. Однако то, что случилось с Плюшкиным, – результат отнюдь не только печальных случайностей в его личной биографии. Здесь действовала закономерность иная, более глубокая и сложная. Условия социального бытия Плюшкина неотвратимо должны были привести к тому положению, в котором застал его Чичиков.

Окруженный вещами, он не испытывает одиночества и потребности общения с внешним миром. И этот живой мертвец, человеконенавистник, превратился в «прореху на человечестве» [16, с. 175].

2.2. Роль интерьера и картин в «Мертвых душах»

Манном Ю.В. замечена странность и своеобразная курьезность гоголевских интерьеров. Картины занимают серьезное и значительное место в этих интерьерах-«кунсткамерах» [32, с. 44]. Достаточно вспомнить «картинные галереи» [32, с. 46] «Мертвых душ» в доме Собакевича. «На картинах все были молодцы, всё греческие полководцы, гравированные во весь рост: Маврокордато в красных панталонах и мундире, с очками на носу, Миаули, Канари. Все эти герои были с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу» общее свойство интерьеров Собакевича («какое-то странное сходство с самим хозяином дома»[16, с. 143]) отнюдь не избавляет его дом от непредсказуемой загадочной жизни вещей: «между крепкими греками, неизвестно каким образом и для чего, поместился Багратион, тощий, худенький, с маленькими знаменами и пушками внизу и в самых узеньких рамках. Потом опять следовала героиня греческая Бобелина, которой одна нога казалась больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные», глава пятая [16, с. 156].

В доме Коробочки, похожем и снаружи и внутри на птичий двор, «на картинах не все были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик с красными обшлагами на мундире, как нашивали при Павле Петровиче», глава третья [16, с. 140].

Несмотря на подобный алогизм или, говоря словами Н.В. Гоголя, странную «игру природы» [33, с. 501], картины и лубочные изображения в интерьерах помещиков обладают и вполне отчетливыми функциями. Во-первых: ясна их роль в создании типа. И Коробочка, и Собакевич как бы слиты каждый со своим вещным окружением, отражаясь, как в зеркале, в своем предметном мире. Во-вторых, героические события мировой истории, пародийно представленные картинами в помещичьих домах, соответствуют эпическим масштабам поэмы.

Художественные детали никогда не были для Гоголя самоцелью, они всегда включаются в повествование не вследствие излишнего интереса писателя к подробностям, а в силу значения их для воплощения идей и образов. Поэтому, несмотря на обилие деталей в «Мертвых душах», повествование не раздробляется на описание незначительных, несущественных предметов, развертывается как изумительно яркий рассказ о человеческих характерах, их отношении к действительности. Изображение отдельных характеров в «Мертвых душах» строго подчинено общему замыслу. Произведение с начала до конца пронизывает единая общая мысль, стройная идейно-художественная концепция, определяющая как самый выбор действующих лиц поэмы, так и обрисовку каждого отдельного образа.

Предметность, любовь к вещам, «нагромождение деталей», по словам Манна Ю.В [33, с. 120] – весь материальный мир его произведений окутан атмосферой тайного учительства. Н.В. Гоголь, словно мудрый наставник, указывал на пороки российского общества или какого-либо конкретного человека.

Заключение

Проанализировав научную литературу, использовав различные приемы и методы работы с литературным материалом, мы пришли к следующим выводам:

Во-первых: Н.В. Гоголь один из самых удивительных и своеобразных мастеров художественного слова. Среди великих русских писателей он обладал, пожалуй, едва ли не наиболее выразительными и психологическими приметами стиля. Гоголевская деталь, Гоголевский вещный и предметный мир – эти выражения давно стали обиходными.

Во-вторых: Главное средство изображения характера – вещный и предметный мир, интерьер.

В-третьих: Мир вещей составляет существенную грань человеческой реальности, как первичной, так и художественно претворенной. Это – сфера деятельности и обитания людей. Вещь впрямую связана с их поведением, сознанием и составляет необходимый компонент культуры.

В-четвертых: Деталь становится способом характеристики человека, выражением его индивидуальности.

В-пятых: Вещная деталь обладает способностью одновременно характеризовать человека, выразительно передавать психологическое состояние персонажа и выражать авторское отношение к персонажу.

В-шестых: Вещный мир создает фон, условия или обоснования действий или поступков персонажей.

В-седьмых: Вещи во многом апеллируют к пониманию самой личностной полноты персонажа.

В-восьмых: Основной стилистический прием Н.В. Гоголя – метод «вещного загромождения героя, метафорического уравнивания его с частью тела» – находится в связи с «механизацией» живого у писателя, с представлением живых образов как автоматов «с динамическим зарядом отдельных частей»

В-девятых: Н.В. Гоголь умеет находить отражение характера человека в окружающих его мелочах быта.

В-десятых: Художественные детали никогда не были для Н.В. Гоголя самоцелью, они всегда включаются в повествование не вследствие излишнего интереса писателя к подробностям, а в силу значения их для воплощения идей и образов

Обратимся еще раз к героям:

На вещах Манилова лежит отпечаток его личности: в них или чего-то недостает (обитые рогожей кресла), или в них что-то лишнее (бисерный чехольчик на зубочистку).

У Коробочки великое множество разных мешочков, ящиков в комодах, нитяный моточков, ночных кофточек.

У Ноздрева хозяйство запущено, в хорошем состоянии находится только псарня. Среди собак он как «отец родной».

В доме Собакевича все удивительно напоминает его самого: и стоящие в углу гостиной пузатое ореховое бюро на нелепых четырех ногах, и необыкновенно тяжелый стол, кресла, стулья.

И наконец, обстановка дома Плюшкина, превратившего свое жилье в хранилище никому не нужных вещей, всякого рода отбросов: «Бревно на избах было темно и старо; многие крыши сквозили, как решето», «Окна в избенках были без стекол, иные были заткнуты тряпкой или зипуном».

От героя к герою Н.В. Гоголь обнажает преступную жизнь помещиков. Образы даны по принципу все более глубокого духовного оскудения и морального падения. В «Мертвых душах» Н.В. Гоголь выставляет напоказ все человеческие недостатки. Несмотря на то, что в произведении присутствует не малая доля юмора, «Мертвые души» Бахтин М.М. называл «смехом сквозь слезы» [4, с. 467]. Автор упрекает людей в том, что в этой борьбе за власть и деньги они забыли о вечных ценностях. Жива только внешняя оболочка, а души людей мертвы. В этом виноваты не только сами люди, но и общество, в котором они живут.

Список использованной литературы

1. Асмус В.Ф. Чтение как труд и творчество. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2009. – 301 с.

2. Агеев М., Кураленок И., Некрестьянов И. Словарь-тезаурус. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2012. –330 с.

3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. – ГОРОД???: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2009. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

4. Бахтин М.М. – М.: Художественная литература – ГОРОД???, 2011. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

5. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. В 13 томах. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 1955. – ТОМ??. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

6. Белокурова С.П. Большой терминологический словарь. – ГОРОД???: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2007. –180с.

7. Белый А. Художественный мир Н.В. Гоголя. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2013. – 512 с.

8. Бицилли П. Критика. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2007 – 350 с.

9. Вайскопф М. Полное собрание сочинений. – СПб.: ИЗДАТЕЛЬСТВО,2001. – Т.II. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

10. Виноградов, В.В. О языке художественной литературы – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2011. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

11. Владимирова H.Г. Формы художественной условности в литературе. – Н. Новгород: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2001. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

12. Галанов Б.Е. Живопись словом: Портрет. Пейзаж. Вещь. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2012. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

13. Гегель Г.В. Эстетика: В 4 т. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2014. – Т. 1. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

14. Гольденберг А.Х. Город, писатель, время: жизнь Н.В. Гоголя – Киев: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2002 – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

15. Гончаров С.А. О народности Н.В. Гоголя: (Художественный историзм писателя и его народные истоки). – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2001. – 279 с.

16. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2006. – 379 с.

17. Добин Е.С. Искусство детали. Наблюдения и анализ. – Л.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2006. –191 с.

18. Докусов А.М., Качурин М.Г. Поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души». – М.: «Просвещение», 2007. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

19. Еркомашивили Е.Г. Н.В. Гоголь. Очерк жизни и творчества. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2009. – 163 с.

20. Есин А.Б. Русская литература и литературоведение. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2003. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

21. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. – ГОРОД???: Дрофа. 2012. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

22. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь русского языка. – М.: АСТ, 2007. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

23. Ингарден Р. Двухмерность структуры литературного произведения. – ГОРОД???: ИЗДАТЕЛЬСТВО, ГОД. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

24. Ингарден Р. Исследования по эстетике. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2010. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

25. Ковтун Е.И. Поэтика необычайного. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 1999. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

26. Кржижановский С.Д. «Страны, которых нет». Статьи о литературе и театре. Записные тетради. – M.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2011. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

27. Кислицына Т.Г. Уроки русской литературы. – М.: Духовные истоки, 2004. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

28. Кривонос В.Ш. Полн. Собр.соч. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2014, – Т.III. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

29. Лихачев М.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. – 2015. – № 8. – С. 10-15.

30. Лотман Ю.М. Полное собрание сочинений. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2003. – ТОМ?. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

31. Манн Ю.В. О поэтике «Мертвых душ» – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2001. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

32. Манн Ю.В.. Русская литература XIX века. ЭПОХА РОМАНТИЗМА. – М.: РГГУ, 2007. – 518 с.

33. Машинский С.И. Художественный мир Н.В. Гоголя. – М.: Просвещение, 2012. – 432 с.

34. Михайлова А.О. Художественной условности. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2009. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

35. Николаев О.Р. Название статьи??? // Русская литература. – 2008. – №1. – С.??-??.

36. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка – М.: Азбуковник, 2000. –345 с.

37. Поспелов Г.Н. Мастерство и стиль – M.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2011. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

38. Пыпин А.H., Николай Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). – СПб.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2014. – С. 125.

39. Савельева В.В. Художественный текст и художественный мир. Проблемы организации. – Алматы: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2007. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

40. Сидни Ф. Зашита поэзии. – M.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2003. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

41. Топоров И.В. Идиллия в творческом самосознании и художественной практике Н.В. Гоголя. – Кемерово: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2014. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

42. Фолькельт Г. Современные вопросы эстетики. – СПб.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2000. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

43. Хализев В.Е. Теория литературы. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 1999. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

44. Храпченко М.Б. «Мертвые души» Н. В. Гоголя. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2016. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

45. Храпченко М.Б. Николай Гоголь. Литературный путь. Величие писателя. – М.: Современник, 2012. – 653 с.

46. Чембрович О.В. Религиозно-философские идеи Н.В. Гоголя в оценке критики и литературоведения // «Культура народов Причерноморья». – № 83. – 2006. – С. 140-??.

47. Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы. – М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 2013. – Т. 3. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

48. Чертов В.Ф. Слово – образ – смысл: филологический анализ литературного произведения. – М.: Дрофа, 2006. – 444 с.

49. Чудаков А.П. Избранное. – М.: Дрофа, 2013. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ

50. Faryno J. Введение в литературоведение. – Katowice: ИЗДАТЕЛЬСТВО, 1980. – Ч. 3. – ОБЩЕЕ КОЛ-ВО СТРАНИЦ