Поддержание норм религиозного права и морали

Так как для религиозного воспитания особенно большое значение имеет постоянное поддержание обязательной системы норм (то есть, норм религиозного права и морали), то закономерно, что на страницах исследуемого массива изданий достаточно регулярно публиковались в качестве образцов или примеров для подражания традиционные для религиозной литературы и публицистики материалы житийного характера. Характерны публикации, которые могли прославлять жизнь и служение как известных личностей (например, праведного старца Германа Аляскинского, Владыки Ионы[190]), так и безымянных героев, на примере стражника из легендарного города Помпеи, который не покинул свой пост во время знаменитого трагического землетрясения. Таким путем разъяснялись достоинства правдивой и ответственной жизни, вкус к которой, как считают авторы, надо прививать молодежи, попадающей под влияние «соблазнительных книжек», которые силятся «подкопати моральное понятие молодежи и деградировали тот молодой характер»^[191].

Воспитывает своего читателя американское православное издание в том числе на примерах негативных, подбирая для иллюстрации своих нравоучительных материалов доказательства «от противного». Так, в критическом комментарии «Изменники», расположенном в части газетной полосы, традиционной для размещения материалов «от редакции», автор обращается к рассуждениям о биологической природе хамелеона, который приспосабливается цветом кожи к ландшафту. Далее он проводит аналогию с людьми, которые, как утверждает автор, могут быть как хамелеонами политическими, так и хамелеонами от религии^[192].

Выполняя эту функцию, конфессиональная и религиозно-ориентированная печать судит провинившихся достаточно строго. Характерный материал был напечатан газетой «Русский Клич» под заголовком «Отповедь газете “Russian News-Life”»[193]. «Отповедь» была дана указанному в заголовке материала изданию за критический отзыв на выступление газеты «Русский Клич», в своей публикации выразившей возмущение по поводу некорректного по отношению к чувствам православных верующих поведения некоего эмигранта по фамилии Пашковский. Последний явился на эмигрантский бал-маскарад, нарядившись «архиереем и, даже, напяливши на голову белый клобук (отличительную форму, установленную царским правительством для трех столичных архиепископов), и взямши с собой протоиерея Вячеславова и прочий причт [194] Троицкой церкви».

Как отмечает газета, «расчет смекалистого весельчака оправдался полностью: кривляющиеся и ломающиеся маски подходили к нему под благословение, и он был центром забавы и развлеченья». Но, как оказалось, как не всех в русской колонии возмутил этот инцидент, и в их числе оказались коллеги по перу из газеты «Russian News-Life». Последняя в своей редакционной колонке назвала этот эпизод «откопанная случайность и ничего не значащая деталь», газета решила напомнить аудитории строки из документа – правила № 62 Шестого Вселенского Константинопольского Собора: «мужским или женским полом производимые плясания и обряды по некоему старинному и чуждому христианского жития обычаю совершаемые, отвергаем, и определяем никакому мужу не одеватися в женскую одежду, ни жене в одежду мужа свойственную: не носити личин комических, или сатирических, или трагических» [195].

В условиях эмиграции неизбежно должна возрастать роль церкви как социального института, веками хранящего и передающего целостную систему проверенного столетиями опыта регулирования морально-нравственных отношений в обществе. Эффективность воспитательной функции здесь должна обеспечиваться, в первую очередь, комплексностью, регулярностью и непрерывностью воздействия на членов религиозной общины с целью способствовать гармонизации их семейного, религиозного, социального воспитания.

Защищая важнейшие, основополагающие жизненные ценности русского человека, церковные и церковно-ориентированные издания регулярно публикуют назидательные материалы, регламентирующие отношения в семье, о тематике и проблематике которых свидетельствуют заголовки следующих материалов: «Отцы и дети», «Разница между женщиной и мужчиной», «10 наказов для мужчин, чтобы были счастливы». Даже в 50-х годах XX века «Американский Русский Вестник» продолжает обращаться к своей уже американизировавшейся пастве на ставшим им родным английском языке с наставническими материалами. Авторы рассуждают о системе воспитания карпато-русских детей в духе исконной греко-католической религии, о порядке распределения ролей в семье, о необходимости давать детям образование и других подобных вопросах.[196]

Не оставляют без критического внимания многие православные издания и характерные для среды русской эмиграции личностные пороки и вредоносные привычки, такие как курение, пьянство, разгульное веселье, картежничество и тому подобные пороки, которые, по мнению авторов материалов, перенимаются соотечественниками друг у друга бессмысленно и бездумно.

Необходимо отметить, что православные издания не только поучают и критикуют, но они же постоянно указывают на необходимость объединения представителей русской национальности в условиях изоляции и отрыва от родины, на важность опоры на отеческие духовные традиции, и, конечно же, на необходимость придерживаться православной веры, как на основные способы обретения ценностных ориентиров и нормализации повседневной жизни. С этой целью «Американская Православная Русь» отходит от публицистики и размещает преисполненные вдохновенного пафоса стихотворные строки: «В братской любви и святом единеньи наших успехов залог / С ним не страшны врагов ухищренья, в правом деле поможет нам бог…» ^[197]. На одной только полосе газета размещает три материала, призванных выполнить эту функцию: стихотворение под заголовком «Кто не любит отчизны своей?», «Русские люди, помните бога!» и «Преосвященные владыки, отцы и братие, объединимся!» [198], «Наш долг возстановить Церковное и Национальное Единство» [199].

Газета «Россия» также использует пафосные заголовки для своих публикаций, например: «Великая Русская Культура и Национальное Единство да будут вечны»[200], «Да будет Единый Национальный Центр Зарубежья!»[201], «На святой крови и мученичестве Царственной Семьи и Русскаго народа воскресает Святая Русь.»[202], а также принимает самое активное участие в создании эмигрантских организаций (в первую очередь, военных).

Особое место после российских революционных событий 1917 года на страницах этой группы изданий заняли публикации, отстаивающие исконно русские национальные приоритеты, которые, по убеждению издателей и авторов, заключаются в приверженности православной вере и поддержании монархических устоев России. Весьма характерными для иллюстрации этой идеи являются такие заголовки публикаций, как «Русские люди, помните Бога!», ««Послушание» – величайшая христианская добродетель», «Слава Богу, что мы русские!», «Борьба русского народа за свою веру и народность», «Мы Русские – с Нами Бог» («Русский Клич»), «За честь русского имени» («Россия») и другие.

Используется печатью и такой воспитательные прием, как демонстрация достойных примеров поведения и их поощрение.

Организаторская, консолидирующая, или интегративная функция также чрезвычайно важна для аудитории, живущей в условиях инокультурной среды. «Религия может быть и была в истории средством сплочения людей, объединения и организации их действий, постольку, поскольку она, как и любая форма общественного сознания воспринимается в качестве системы норм и поведения» ^[203], – отмечает исследователь Д. Е. Мануйлова, занимавшаяся исследованиями социальных функций религии. Таким образом, оказывается, что для конфессиональной периодики эмиграции выполнение этих задач приобретает дополнительное значение.

Деятельность по выполнению печатью этой функции носит многоплановый характер. Во-первых, конечно же, для нее жизненно необходима консолидация аудитории внутри определенного религиозного течения, которую исследователь Ф. А. Дорофеев соотносит с соответствующей функцией, имманентно присущей самой религии, при этом обозначая ее как конфессионально-интегративную^[204]. Следовательно, и конфессиональная и конфессионально-ориентированная печать, как и религия в целом, должна активно стремиться к максимально эффективному выполнению интегративной функции для своей паствы, или аудитории.

Печатное издание здесь, как лучший проводник и посредник, участвующий в проведении любой идеологической деятельности, уже по определению становится средством объединения, сплочения для своих читателей. Так, «Американский Русский Вестник» уже в заголовочном комплексе размещая заявление о цели свой деятельности и прямо называет себя «органом соединения». «Русская Газета», функционировавшая, как Орган Центрального Правления Русских Объединенных национальных Организаций, объявляет основной своей целью решение тех же самых задач: «Объединение широких национальных сил русской эмиграции. Отстаивание и защиту Православной Веры, Русского языка, Русской культуры».

По этой же причине страницы изданий рассматриваемого направления щедро наполняются открытыми обращениями к читателям, публикациями с побудительными и призывными заголовками-лозунгами: «Пора, пора за Русь святую!», «Пресвященные владыки, отцы и братия, объединимся!»; при этом, они могли быть и морализаторскими: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей!» и т.д.

Значительная роль отводится лидерами эмиграции конфессиональной прессе в борьбе против большевизма – общего врага большей части эмиграции. Показательно здесь выступление «Задачи контр-революции», размещенное на страницах газеты «Правое дело», одного из крупнейших деятелей-организаторов русской эмиграции Бориса Бразоля, который призывает эмиграцию противопоставить международную контрреволюцию – интернациональной революции, «Белый или Христианский интернационал – против красного или еврейского интернационала»[205]. Но автор не ограничивается только риторическими обращениями, а призывает к действию: «…для того, чтобы мы могли не только сказать, но и осуществить нашу угрозу на деле, - мы должны добиться, чтобы в каждой стране была создана своя могучая организация по образцу фашчистов. Лишь после того, как в каждой стране контр-революционная энергия будет воплощена в живую творческую силу и заключена в форму действенных групп, обществ и союзов, лишь после этого можно создать стальной контр-революционный центр, который общим фронтом поведет национальныя дружины в бой, на линию огня, на смертную схватку с темными силами краснаго, т.е., сатанинского интернационала». В завершение автор призывает, обыгрывая известный лозунг: «Контр-революционеры, националисты всех стран, соединяйтесь!» [206].

В конце 30-х годов XX столетия, в напряженный предвоенный период, эта функция конфессиональной прессы начинает проявляться даже более явно: например, газета «Россия» в своем заголовочном комплексе заявляет читателю, что «ставит своей целью общерусское национальное объединение и освободительную борьбу». Характер программного выступления имеет стихотворение «За Русь святую!», опубликованное на первой полосе самого первого выпуска газеты «За Россию»^[207]:

Лестью и обманом нас враги окружили

Пленив Вождя нашего зверски убили

Изранив Россию – достояния ее расхитили

Пылкое юношество ее развратили

Святыни России враги осквернили

Миллионы народа ее истребили

Обман продолжается и невиданное коварство

Великий народ закабаляется в рабство

На глазах цивилизованного мира,

Переполнена чаша – настала пора:

Братья-изгнанники, друг друга любя,

Становитесь все под русское знамя,

И держитесь все одного направления,

В родную страну для ее избавления,

Для освобождения народа от оков,

От засевших там лютых врагов

Здесь необходимо упомянуть и о том, что имеет место и дезинтегрирующая сторона проявления функции консолидации вокруг какой-либо идеи, и в том числе, в религиозной деятельности. И религия здесь может действовать как дезинтегрирующий любое сообщество фактор, проявляющийся, в том числе, и при возникновении конфликтов на религиозной почве. Проявилась эта функция религии и ее печати и в период социально-политического конфликта, который обычно переживает любое эмигрантское сообщество. В период ХХ века самым длительным, многофакторным и напряженным был конфликт между Советской властью и ее непримиримыми идеологическими противниками – прежде всего, конечно же, в среде эмиграции.

Один из самых ярких примеров выполнения этой функции – яркое публицистическое выступление препросвитера П. Коханика[208], который на страницах газеты «Американская Православная Русь» предупреждал паству: «под влиянием газет: лемко союза современной «Правды», «Любви» и «Света», полевевших через большевизм, народ русский в Америке, т.е. прихожане церкви митрополии, начали стремиться к чему-то новому – обычно ссс-ровскому, пренебрегая стариной и житейским опытом, давно изведанными на практике у нас» [209].

Путь избавления от новых веяний, охвативших среду русской эмиграции, как и весь мир после победы СССР во Второй Мировой войне, священнослужитель видит в приверженности православию и исконным русским традициям, указывая: «Прямой христианско-русский долг наш – целить народ от ссс-ровской заразы общими силами. Помнить следует нам всегда русскую народную мудрость той земле (тем людям) не устоять, где уставы начнут ломать».

П. Коханик, являвшийся одним из самых ярких и активных публицистов этого периода, апеллирует к новой отправной точке самоидентификации эмигрантов – формированию приверженности к новой стране пребывания, Соединенным Штатам Америки. Это качество он даже приравнивает к патриотической преданности своей церекви: «Мы не имеем права позволить большевистскому политиканству раздирать наше церковное достояние – нашу метрополию, имеющую 152-летнюю историю… и давность в Америке!» [210].

В целом, необходимо отметить, что именно выполнение печатью организаторской функции помогало развивать процесс институционализации российского зарубежья Соединенных Штатов. Формирование любых организации, акций и мероприятий, которые активно поддерживала православная пресса, обеспечивало ускорение социально-экономическую адаптации российских эмигрантов в Северной Америке, а зачастую и защиту их политических, политических, религиозных и этнокультурных интересов.

Идентификационную функцию, которая также актуальна для личности в статусе эмигранта, и которую можно считать производной от функции интегративной, подразумевает, что человек имеет возможность через религию включать себя в некую социальную общность, идентифицировать себя с ней. Известно, что в период конца XIX – начала XX века в славянской среде слово «русский» само по себе уже подразумевало определение «православный», что подтверждается и содержанием газетных текстов того периода. Исследователь Ф.А. Дорофеев косвенно подтверждает этот факт следующим замечанием: «религиозная идентификация может носить... и более широкий характер, сливаясь с сознанием этнической или национальной принадлежности»^[211]. И это обстоятельство является крайне важным для самоидентификации представителей такого сложносоставного сообщества, как русская эмиграция в Америке.

При этом, «...исторически устоявшееся отождествление знаков религиозной и национальной идентификации приводит к тому, что некоторые люди видят в исполнении религиозных обрядов способ соотнести себя с конкретной социальной общностью», – продолжает эту мысль Ф.А. Дорофеев^[212]. Именно эта закономерность используется пастырями русской эмиграции, а потому, с целью конфессионального объединения и обеспечения нужной национальной идентификации членов диаспоры газеты постоянно размещали материалы под красноречивыми заголовками «За общее русско-православное дело!», «Слава Богу, что мы русские!», «Борьба русского народа за свою веру и народность», «В защиту русского имени: против нападок американской прессы» и многих других.

Рассматривая данную функцию религии, необходимо обратить внимание на различие между понятиями интеграции и интегративной функцией религии (ее называют также функцией общественно-интегративной^[213]). Религия, объединяя людей общностью вероисповедания, всегда выступает как фактор, способствующий интеграции, объединению своих приверженцев в некое единое целое (католики, баптисты, православные и так далее). Не случайно, именно на страницах конфессиональной и церковно-ориентированной прессы постоянно проходит тема панславизма – славянского объединения под знаменем православия. Показательна здесь корреспонденция под заголовком «Святая Русь», где автор, вооруженный идей объединения славян, выводит доказательства своих мыслей из современной ему теории расовых и национальных различий. Однако, основным доказательством близости славянских народов он считает максимальную общность языка. Для демонстрации этой схожести он приводит молитву Господню «Отче наш» на 10 славянских языках. Так автор доказывает братство всех народов, которые ранее жили вместе, говорили одним языком, называя их «Братьями, связанными одним языком и одной кровью». В заключение автор убеждает читателя забыть об эмигрантских распрях, убеждая, что «сознание сего братства у славян не могут заглушить ни отдаленность, ни политичныи границы, ни рожнородность истории, ни агитация их ворогов» [214].

Однако, пользуясь этим же обобщающим признаком, каждая религиозная общность отделяет себя от представителей любых других представителей иной веры, иных конфессий, либо иного образа жизни. Свидетельства этого всегда присутствуют на страницах конфессиональной периодики. Например, газета «Любовь» в период конфликта с представителями т.н. «живой церкви» старается привлечь внимание сообщества к их деятельности, публикуя материал «Секретный протокол живой церкви» с подзаголовком «Парижская «Русская газета» продолжает печатать секретные протоколы и другие документы «Живой церкви»»^[215].

Показательна здесь и критическая корреспонденция, вскрывающая неприглядные стороны римско-католической религиозной деятельности. В ней автор и поучает, и критикует, стремясь раскрыть истинную сущность религиозной деятельности: «…религия, то не есть Бог. Религия должна быть моральной школой, чести и взаимной помощи… Религия то не крутарство и обманство вызускувания ближнего из тяжко заробленного гроша под покровкою религии…». Чтобы убедить в неправедности применения подобной религиозной практики, автор приводит конкретные примеры: «Где як где, але у католиков придумано «чистилище» простол для обманывания и вызыскувания своих верников из грошей под покровкою религии и догмата о выкуплении души умершего с того «чистилища», а чем больше заплатит, тем больше скорочают души срок покутоватись в том «чистилище»». В доказательство бесперспективности учения, автор приводит случай из жизни, когда в соседнем приходе ксендз, обращаясь к прихожанам, называл их скотом и баранами, в результате чего люди покинули храм, а один из прихожан, оказавшийся адвокатом, пригрозил ксендзу судом за неуважение^[216].

В целом, об основных направлениях проблемных публицистических выступлений и дискуссий, которые велись на страницах конфессиональных газет, могут свидетельствовать следующие заголовки: «Протестантизм и папство», «Исповедь бывшего «Свидетеля Иеговы», «Как началась секта мормонов» и другие. Реагирует православная печать и на негативные, в ее представлении, актуальные события религиозной жизни и церковного строительства: например, на создание общества «Святое братство», которое организовали «католики, протестанты и евреи 12-ти западных государств».

Подробно разъясняет церковно-ориентированная печать опасность самых влиятельных идеологически активных объединений, как, например, масоны. В статье «Поход на Прав.<ославную> Церковь»[217] автор дискутирует со сторонниками самой важной для русского православного националиста доктриной – стремлением к интернациональному объединению широких народных масс, населяющих Россию и заявляет: «… тот, кто проповедует какую-то фантастическую «российскую нацию», усиленно продолжает дело большевиков, так как «российская нация» исключает и отрицает русскую» [218].

Автор публикации старается раскрыть, в связи с этим, крайнюю опасность масонства для России, приводя в качестве доказательства цитату из предисловия, которое написал к собственной своей книге известный французский общественный деятель, бывший премьер-министр страны Андре Тардье: «Масоны стараются проповедовать эту веру в человечество, которая является религией Интернационала, которая отучивает детей любить свою родину, уважать семью и гордиться прошлым своего народа» [219].

Иногда само противопоставление «свой-чужой» прессой используется, опять-таки, как средство образования и воспитания членов русской колонии. Так, в назидательной заметке о нравах представителей русской эмиграции, автор приводит показательные примеры из жизни представителей еврейской национальности, которые за счет стремления к объединению, практике помощи слабым и взаимопомощи, а также практичности и высокой способности приспосабливаться к обстоятельствам, диаметрально отличаются от людей русских, хотя последние и являются, по определению автора, «тяжко рабочими»^[220].

Методами сатиры православная печать пользовалась для борьбы с деятельностью инославных конфессий достаточно широко. Так, в газете «Забава», издававшейся, как сатирико-юмористическое приложение к газете «Любовь», органу «Русского Православного Общества», была размещена весьма показательная публикация малого сатирического жанра, к которым относится анекдот. Он рассказывал о том, как католический священник охотно и легко перекрестил желающего из иудейской веры в католическую. Изложенная дальше сюжетная коллизия была призвана проиллюстрировать лживость, циничность и приспособленчество представителей обеих религий: как служителей, так и их последователей^[221].

Не менее важной миссией религии, актуальной как для жителей страны-метрополии, так и в эмиграции, является стремление «помочь людям организоваться, объединиться, и направить свои усилия на решение злободневных проблем, – то есть, произвести консолидацию и интеграцию по отношению к социальной системе в целом». Эту функцию Ф.А. Дорофеев называет функцией общественно-интегративной^[222]. Необходимо уточнить, что именно в эмиграции эта функция наиболее полно соответствует как интересам аудитории в целом, так и, в частности, интересам какой-либо из ее подгрупп, дифференцированных по религиозным, этническим, политическим или каким-либо другим интересам.

А потому, именно применительно к аудитории русских эмигрантов средства массовой информации самых различных типов эту функцию активно реализуют. Например, как светские, так и конфессиональные газеты эмиграции стремятся организовать помощь нуждающимся, информируя о бедственном положении бывших соотечественников в Советской России периода середины 20-х годов XX века. Газета «Любовь» в материале под заголовком «Они ждут» прямо обращается к читателям с призывом: «Если знаете там нуждающихся своих добрых знакомых, родных, односельчан, друзей, или совсем близких особ, или народных и общественных деятелей, посылайте им какую только можете помощь» ^[223].

Газета «Русский Клич» публикует корреспонденцию, призванную привлечь внимание к деятельности организации Обще-Воинский Союз, напоминая о его заслугах в борьбе с Советской Властью и привлекая внимание к его нынешнему критическому положению. Газета организовывает и призывает: «белая эмиграция должна теперь больше, чем когда-либо сплотиться вокруг своей самой главной и руководящей организации, Русского Обще-Воинского Союза» [224].

Сотрудники эмигрантской печати находят время и возможность заниматься судьбой отдельных эмигрантов, которые оказались в тяжелой ситуации. Газетчики не стесняются проявлять обычные человеческие чувства и стараются организовать им помощь. Например, газета «Русский Клич» помещает в своем новостном разделе «Хроника» заметку под заголовком «Об исполнении долга», где рассказывает о судьбе русского душевнобольного, в прошлом белого офицера, который уже 15 лет томится в сумасшедшем доме небольшого американского городка, при этом, «у него родственников нет, и им никто не интересуется». Газета публикует его полное имя, дает нынешний адрес и приводит краткий рассказ о его жизни, полной испытаний, опасных происшествий и боевых заслуг. Но это не просто информирование аудитории, газета старается быть адресной и действенной, а потому, делает в концовке следующее заключение: «Обществу Старкомцев надлежит позаботиться, на случай его смерти, о погребении останков. Он – уфимец и проживающие в С. Франциско земляки, также могли проявить некоторый интерес к нему» [225].

О пользе и эффективности подобного направления деятельности газеты свидетельствует ее следующая публикация, вышедшая под заголовком «О добрых делах». В ней «Русский Клич» с одобрением отмечает, что на его публикацию откликнулась газета «Russian News-Life», перепечатав ее на своих страницах. Благодаря этому, «большое число лиц узнало о беде нашего соотечественника», в результате чего навестить его смогли Сан-Францисский архиепископ Тихон и полковник генерального штаба Н.М. Штальберг» [226].

Побуждая как верующего, так и сомневающегося читателя быть деятельным на своем пути к укреплению, либо к обретению веры, быть убежденным в избранной духовной позиции, редакция использует различные способы его мотивации и активизации: стимулирует контакты с редакцией, участие в жизни православного сообщества (консолидируя последнее через объединение усилий многих), участие в выполнении общих задач, проведении акций: балов, конкурсов, лотерей. При этом акции православных газет, в отличие от подобных мероприятий, организуемых светскими изданиями, становятся не просто средством развлечения, а выполняют функцию побуждения к поиску смысла, истины, собственных корней, своей роли в общине, новой стране, в церковной жизни и православии в целом.

Известно, что религия может стремиться ориентировать своих приверженцев на активную, либо пассивную позицию в вопросах политики. Потому и конфессиональные издания достаточно часто оказываются задействованными в деле формирования гражданской позиции своих читателей. Интересно, что членов своей аудитории, оказавшихся в новых условиях жизни, в более демократической, чем их родина, стране, печать старается привлечь и к более активному участию в политике. Так, газета «Американская Православная Русь» на тематической полосе «Церковь и политика»^[227] в своих размышлениях приводит целую систему аргументации, подводя читателя к четко оформленному в конце публикации выводу: «не только как православные христиане, но и как американские граждане мы имеем право участвовать в политике!».

В то же время, не отказываются газеты и от возможности в целом ряде случаев манипулировать поведенческой активностью читателей-прихожан. Так, в преддверии 7-го Всеамериканского Церковного Собора Русской Православной Церкви 1946 года в Кливленде, газета «Американский Русский Вестник» не только подробно отчитывается перед читателем о программе Собора, но и обращается к читателям с призывом-предупреждением: «Поберегите Ваш Церковный Собор, чтобы политиканы не обратили его в политический митинг» ^[228].

Подобная деятельность прессы является свидетельством того, что в целом ряде случаев конфессиональным организациям, как и другим институтам общества, не чужда вполне определенная политико-идеологическая приверженность и даже активность, более свойственная общественно-политической прессе. И выражается эта приверженность не в пассивной созерцательной деятельности, а скорее, в выражении открыто оценочной позицию и достаточно активном стремление выступать в качестве арбитра в споре противоборствующих сил как в религиозных, так и в общественно-политических вопросах.