Рекреативная функция

Судя по большинству публикаций, исполнение рекреативной функции не было сколько-нибудь значимым для изданий этой группы. Лишь отчасти к ним можно отнести материалы культурно-образовательного краеведческого характера типа «Реки Дунай, Днепр и Дон», опубликованный под временной рубрикой «Реки Русских Легенд». Здесь не просто предоставляется занимательная историческая и географическая информация, но и приводятся обширные цитаты из русских стихотворений, поэм, песен и былин. В завершение очерка приводится народная легенда в стихотворной форме. Газета «Любовь» практиковала размещение под рубрикой «Чи чули вы?» подборок занимательных и курьезных фактов из всех областей жизни, в том числе религиозной. Интересно и познавательно подаются читателю сопровожденные иллюстрациями исторические очерки на самые различные темы: «Гутенберговская библия», «Из Истории: бунт Пугачева» в газете «Правда»[282] и т.д. Газета «Россия» также изредка знакомит читателя с жизнью и заслугами известными соотечественниками в публикациях под простыми назывными заголовками «Николай Михайлович Пржевальский», «А.П. Чехов»[283].

Однако эти и подобные им публикации появлялись изредка, бессистемно, и носили, скорее, характер исключения, нежели целенаправленной редакционной политики. Официальные церковные издания, скорее всего, не ставили своей целью обеспечить аудитории релаксацию или развлечение. С другой стороны, издатели периодики, являющейся органами других организаций, но выпускавшиеся в целях поддержки православия, считали такую функцию полезной. На это обстоятельство четко указывает контент этих изданий.

Издания смешанного типа совмещали между собой некоторые традиционные для прессы функции – например, функцию воспитательную с функцией рекреативной. Так, газета «Любовь» в течение ряда лет выпускала «сатирико-юмористическое приложение для увеселения и забавы», а газета «Свет» – «веселый листок для старых и молодых». На их страницах они не только критиковали нравы русской колонии, но и развлекали: кроме коротких фельетонов, здесь публиковались притчи, анекдоты, юмористические и сатирические стихотворения.

Некоторые другие издания также осознали действенность публикаций, подающихся под видом «развлекательных» жанров. Так, в газете «Россия» в 40-х годах XX века была организована рубрика «Уголок юмора», где публиковались анекдоты, высмеивающие самые актуальные для эмиграции проблемы: конфликтные нравы представителей русской колонии, обусловленные разницей поколений, культур, сословий. Постоянного, чётко выделенного местоположения у рубрики не было, потому ее публикации могли размещаться как внутри блоков событийных и хроникальных новостных заметок, так и заверстываться в массив рекламных объявлений. Газета «Любовь» начинает публиковать колонку, которая иногда называлась как просто «Юмор», так и более сложно: «Юмор и трохи сего, а трохи того». Под этими рубриками в газете размещались забавные, совершенно непритязательные, но назидательные диалоги, оформленные в форме анекдота. Например, диалог под заголовком «Горе горькое» носит бытовой, незатейливый характер, рисующий миниатюрные «картинки нравов»:

– Маша, что с тобою?

Маша (сквозь слезы): в кармане над сердцем он все носил мою фотографию.

– А теперь?

– А теперь он там носит сигары» ^[284] .

Однако чаще всего публикации этих жанров нагружаются морализаторским подтекстом, как, например, в анекдоте «Разница»

– Нет, отче, – сказал закоренелый безбожник, – мне никогда и в думку не приходит, чтобы быть Бог на свете

– Моему псу так само, - ответствовал добродушный старый священник, – а только он не бегает кругом и того не гавкает» ^[285] .

С деятельностью этой же газеты связано и использование в изданиях конфессионального направления тематики, являющейся обычно принадлежностью развлекательной и даже бульварной прессы. Например, на своих заглавных страницах газета «Любовь» часто размещала для развлечения читающей публики заметки о курьезах, скандалах, убийствах и других громких преступлениях, случившихся как в Америке, так и за дальними рубежами страны. Их старались сопровождать привлекательными для внимания рядового обывателя заголовками, такими как: «Цыгане-людоеды», «В приступе умопомешения сын убил мать», «Сенатор покончил жизнь самоубийством», «Жены заигнили, а мужей арестували» и другие.

С конца 20-х годов ХХ века даже новости первой полосы газеты «Любовь», собранные со всех концов света, выполняли более развлекательную, нежели информационную функцию, о чем свидетельствуют сами заголовки: «Продала детину еще в животе (Париж. Франция)», «Дети бандиты. (Париж, Франция)» [286], «Рыбаки поймали великана морского (Австралия)», «Величезная черепаха (Лондон)», «Повернул из Америки, брат его убил (Галичина)», «Хоче мати собаку в гроб (Луизиана, США)», «Суд дал по два доллара безработным (США)».

В других газетах такие занимательные новости также встречаются, но гораздо реже. Например, газету «Правда» курьезная информация заинтересовала, когда коснулась церковной тематик. Так, в одном из номеров издание размещает курьёзную заметку «Баба курит в церкви»[287], где рассказала о том, что в одной из американских церквей, во время службы для глухонемых, никто не смог остановить курящую женщину, которая просто не могла понять специфических знаков, которые ей подавали.

Однако, с ходом ассимиляции эмигрантов, сознание которых начинает все дальше уходить от религиозного сознания, характерного для представителей «традиционной культуры», к сознанию эклектическому, присущему представителям общества с развитой потребительской культурой. И вот уже в послевоенные 50-е годы, в публикациях некоторых, неофициальных изданий уже проявляется стремление обеспечить читателю развлечение и релаксацию. Так, газета «Американский Русский Вестник» в 1950 году отдает целые полосы под освещение событий спортивной жизни (например, подготовке в боулинг-турнирам), спортивным таблицам, модным обзорам.

Третья, не менее значимая для понимания предмета исследования группа функций, как уже упоминалось, связана с миссией, которую взяла на себя русская эмиграция. Названные исследователем М. Назаровым в работе «Миссия эмиграции»^[288] функции частично перекликаются с вышеназванными, однако, есть среди них и те, что имманентно присущи аудитории исследуемых газет, в частности:

– сохранить память о дореволюционной России и ее национальное самосознание, стать в меру возможностей как бы «блоком памяти» своей нации;

– помогать тем силам на родине, которые сопротивлялись коммунистической власти, старались выжить, отстоять традиционные ценности, добиваться политических перемен[289].

Эта функция в исполнении исследуемого отряда периодики больше ориентировалась на собственные силы эмиграции, к которым постоянно взывали ее общественные деятели и публицисты. В статье «Задачи контр-революции»[290], опубликованной всего лишь через пять лет после октябрьских событий Борис Бразоль ведет жесткий разговор с эмиграцией, в прямом смысле слова упрекая ее представителей: «Русские везде политически бездействуют, топчутся на одном месте под опротивевший всем припев: «денег нет!». В советской России… можно с натяжкой объяснить это состояние безразличия ко всему на свете скотскими условиями коммунистического рая. …А что же в отношении России зарубежной…? Здесь мы найдём десятки тысяч русских, самых разнообразных классов, профессий и общественных положений: рабочих, специалистов – техников, врачей, артистов, офицеров, фармеров, священников, инженеров. Но из этих тысяч – многие ли хоть палец о палец ударили, чтобы помочь местным национальным организациям? …Многие из них хоть грош медный пожертвовали на контр-революционную работу?» [291].

Чтобы показать, что он далек от огульных обвинений, Б. Бразоль касается положения и в другом политическом крыле эмиграции: «Люди, незнакомые с положением, пожалуй, скажут, что этот идиотизм апатии в отношении национальной работы объясняется тем, что большинство русских все еще продолжают сочувствовать «завоеваниям революции» и вообще ИНТЕРНАЦИОНАЛУ. Неправда: поразспросите здешних большевистских заправил, и они вам скажут то же самое про революционныя организации. …И там, в их лагере, та же апатия, то же безразличное безволие, что и в нашем стане» [292].

И другое возможное возражение воображаемого оппонента – о том, что «нехороши лидеры» - Б. Бразоль тоже отвергает: «…спрашивается, кто мешает тысячам и тысячам здешних русских выдвинуть других руководителей, создать новые организации, построить работу по новому?»[293].

И далее автор откровенно называет действительную, по его мнению, причину этого положения: «Конечно, не в этом дело, а в том, что русская колония и здесь, и в Европе опустилась, опошлилась до последних пределов, изленилась, бросила думать, перестала читать, разбрелась по своим обывательским норам и политически бастует. Одни стяжают, другие прожигают жизнь: те пробавляются картишками, иные вином, танцами и кинематографом. В результате как зарубежная Россия, так и совдепия людей с сильной волей, с несокрушимой энергией, способных к борьбе выдвинули так мало, что о них и говорить не стоит» [294].

А так как русская эмиграция считала необходимым для себя добиваться политических перемен, автор считает необходимым указать долю вины и возложить на общественность других стран часть ответственности за происшедшее с Россией: «На глазах европейцев произошло самое подлое, невероятно-жестокое истребление кучкой международных мошенников и политических авантюристов, именующих себя коммунистами, целой христианской нации, и что же? – Господа европейцы, с их прогнившими парламентами, покупными министрами, дряблыми Лигами наций, молчали, пассивно наблюдая за корчившеюся в предсмертных судорогах Россией. На языке уголовного права это называется преступным попустительством» [295].

Анализируя приеденный выше пример, необходимо вспомнить третью из выделенных М. Назаровым функций, которая обозначена им как необходимость осмыслить трагический опыт революции как опыт всемирный, с целью осознать, на что способен человек в разных общественных системах, а также понять духовное состояние всей человеческой цивилизации, чтобы предупредить грозящие ей новые опасности, увидеть движущие силы всех катаклизмов века[296].

В связи с этим русская печать, в том числе выходящая на территории Америки, постоянно работала над раскрытием значения русской идеи, воспринимаемой в качестве «православного синтеза общечеловеческого опыта»[297]. Это публикации, подобные историческому очерку, размещенному под заголовком «Святая Русь».

2.2.7. Форматы периодических изданий

Насколько широко представлена издательская деятельность русской православной церкви, самой активной и мощной конфессии Русской Америки, свидетельствует разнообразие типов печатной периодики, представляющих достаточно широкую сеть, призванную удовлетворить все нужды как издателя, так и аудитории. А так как эти отряды печати весьма раз­нообразны по своим функциям, то они представляют широкий спектр различных форматов.

Отельное внимание стоит обратить на такой многочисленно представленный тип, как официальный церковный календарь. Это издание строится единообразно для всех епархий, и по традиции состоит из двух частей - собственно календаря (месяцеслова), и обширного справочного раздела. По традиции Русской Православной Церкви здесь приводятся даты важных дат церковных и национальных празднований, в том числе исторических, указания о постах, указаны фрагменты Священного Писания для богослужений, даются богослужебные заметки. Каждый календарь, как и это и требуется от любого СМИ, должен быть в определенной степени актуален, поэтому в нем указываются новые празднования и памяти святых, указываются литургические особенности предстоящего года.

Справочный раздел календаря содержит список Соборов святых и имен святых, упоминаемых в календаре. Дается информация о важных для верующих решениях церковного руководства, данных о церковном строительстве и изменениях в управлении. Это всегда было максимально богато иллюстрированное издание, так как оно должно выполнять не только справочно-информационную функцию, но и иметь презентационный характер. Самое первое из изданий этого типа упоминается в научной литературе начала 20-х годов XX века и имеет заголовок «Православный русско-американский календарь» на 1923 год.

Иногда календарь служил источником информации для печатных изданий другого типа – как конфессиональных, так и конфессионально-ориентированных. Так, в начале XX века газета «Правда», публикуя серию очерков об истории идеологии украинофильства, указывает в подзаголовке на выпуски календаря, из публикаций которого методом компиляции и были подготовлены эти публикации.