Археологические этапы развития архетипов 4 page

Начало астрального культа Венеры, как и обожествления созидательного быка, приходится на астрологическую эру Тельца. Но ещё в мезолите находят изображение небесного быка, олицетворяющего плодородие, со звездой между рогами (ныне этот образ запечатлен на гербе Молдовы). Историк Бертло[36] называет верования этого периода "астробиологическими": он определяет их как взаимодействие астрономического закона (математического порядка: Меркурия) и растительной и животной жизни (биологического порядка: Венеры). И он считает, что в это время человек обрел новые организаторские и творческие способности, позволившие ему иначе обустроить свою реальность. Это недалеко от истины, если учесть, какую роль и сейчас играет в созидании разбуженность чувств человека, делающая его не ремесленником, а творцом. Прежние созидатели: земные знаки Козерог и Дева — сужают сферу жизни людей до искусственной процедуры труда. Телец, третий знак материальной стихии земли, показывает нам, что расцвет цивилизации тесно связан с умением культурного мира пользоваться природными силами.

Пробуждение чувств олицетворяет яркость зари — греческой Эос, индийской Ушас, римской Авроры или русской Денницы, раскрасневшейся от любовной страсти. Образ Звезды и Зари становится символом мощи природы, каждое утро возрождающейся к новой жизни, и её расцвета. Такой образ являют хурритские зори-быки Хурри ("утро") и Серри ("вечер"). Когда человек начинает видеть красоту природы вокруг себя и осознавать себя её частью, он утверждается в своём земном созидании.

Природа человека — и его чувств — тождественна стихийной природе космоса. И архетип звезды-Венеры связан с воскрешением природных образов, которые мы относим к архетипу Водолея. Прошлое богини Любви — это образ повелительницы небес, почти столь же древней, как бог Неба. Об этом говорят крылья шумерской Венеры- Инанны или птичьи лапы Иштар. Египетская Изида предстаёт в образе ласточки, создающей ветер взмахами своих крыльев, а Афродита в одежде, усеянной звездами. Нередко богини Любви имеют и связь с первозданными водами — что указывает на их отношение к изначальному плодородию архетипа Рыб и изредка даже делает великими матерями. Такова авестийская Ардвисура-Анахита, чьё имя означает " могучий источник всемирных вод ". Из океана родилась индийская Лакшми (" счастье, красота "). И Афродита Урания, рожденная из морской пены и крови бога Небес, предстаёт ровесницей титанам, которая годится в матери самому Зевсу, хотя и называется его дочерью.

Но человеческие чувства — это не только отражение природы разумом. Чтобы стать естественными спутниками той деятельной позиции, которую человек всегда занимал в мире, они прошли долгий путь развития: они должны были получить доступ к невидимому потенциалу скопленной человечеством энергии Плутона — разбудить в людях страсти и инстинкты, на которые наложил запрет культурный мир, а потом ассимилировать их. Даже сам человеческий процесс созерцания требует подключения к потенциалу этой энергии (что мы видим в восточных религиях). Поэтому звезда Любви не сразу приняла тот облик, которому мы поклоняемся сегодня.

Утверждая силу страстей и желаний, богиня Любви сперва выступала воительницей, нередко грубой и жестокой. В III-м тысячелетии до н.э. на территории Франции и Украины находят изображение вооружённой женщины-амазонки: нам хочется связать её с до-цивилизованным образом жизни наших предков. Но по образу недалеко от неё ушли покровительница городских стен Иштар и могучая Астрата, носящие за спиной лук и стрелы, и даже утонченная Афродита, сын которой, Эрот, тоже неслучайно изображается вооружённым луком. Вооруженными предстают русская заря Денница или индийская Ушас.

Оружие означает силу, даже если это сила чувств. Богиня любви пользуется своей стихийной мощью и сексуальностью для овладения миром, часто сея распри между богами и людьми. Она предстает соблазнительницей и карает несчастьями тех, кто не испытывает чувств. Иштар, Астарте, Афродите или армянской звезде любви Анахит посвящаются разнузданные оргии, чтобы снискать её милость и на время утихомирить гнев богини к людям, не умеющим любить.

Утверждая свою личную независимость от устроенного громовержцем порядка бытия, звезда-Венера становится главной богиней пантеона, о чем часто говорят её имена (арабская Узза — " всемогущая ", шумерская Инанна — " госпожа ", египетская Изида - " трон "). Так, если в IV-III-м тысячелетии до н.э. ещё почитается Сет, во II-м он исчезает из списка главных богов: его побеждает Изида, о чём повествует миф, где она выступает верной женой убитого Сетом Осириса, мстящей убийце. И тогда же: в середине II тысячелетия до н.э.— в Египте появляется любовная лирика.

Завоевав себе место среди богов и утвердившись в образе женского божества, не уступающего богу-царю, богиня любви усмиряет свое буйство, когда признается его супругой. У германской красавицы Фрейи, сеющей раздор между богами и великанами, появляется муж Од. Рядом с Афродитой возникает бог брака Гименей и бог разделенной любви Антэрот. И это говорит о возникновении современного понятия вечной любви двоих и семейного счастья — высшей формы гармонии природы в рамках человеческого общества.

В мире, овладевшем своими страстями и поставившем их на службу счастью и благополучию, силой богини любви становится красота и милосердие, супружеская верность и материнская самоотдача. Можно только удивляться трансформации образа Изиды, некогда сильной и коварной богини, обманом выведывающей священное имя Солнца-Ра, дабы возыметь над ним власть — а потом, с младенцем Гором на руках, ставшей прототипом Девы Марии. Как сама жизнь, богиня любви меняет свой облик, оставаясь вечно молодой. Обновление внутренней природы человека через свежесть чувств — высшая идея этого архетипа, соответствующая экзальтации в Тельце Луны.

Начало переосмысления древних мифологических образов (таких, как богиня неба) и наделение новым смыслом прежней символики неолита по археологическим данным приходится на бронзовый век (который в Азии наступил в конце 4-го, а в Европе в начале 2-го тысячелетия до н.э.). Это совпадает с прецессионной эрой Тельца, и соответствует тому, что знаками Тельца и Весов по халдейской системе семи планет управляет одна и та же планета — Венера. В античной мифологии богиня любви Афродита недаром была женой божественного кузнеца Гефеста, и в жизни образы этих двух архетипов сопутствовали друг другу — плуг и бык.

Это иллюстрирует тот факт, что, хотя зодиакальная последовательность развития понятий бесспорно соответствует общим историческим тенденциям, реальность многопланова и не подчиняется одной только линейной последовательности. Возможно было бы, например, представить эволюционную модель в форме не одной, а двух спиралей, устремлённых навстречу друг другу: что позволяет сделать астрологическая система двойных управителей.

В этом случае этап Девы, согласно второму управителю соответствующей архетипу Меркурия, сопоставляется эре Близнецов — и VI-IV тысячелетие, конечно, вполне можно назвать эпохой развития земледелия. Междуусобицы Скорпиона также хорошо проецируются в воинственную эру Овна (II-I тысячелетие до н.э.). Но в целом такая модель слишком сложна,— впрочем, как и сама жизнь.

Логика мышления подчиняется в первую очередь линейному времени, соответствующему годовому циклу. Знаки Зодиака неслучайно имеют отдельные мифологические образы и понятия, даже если где-то в истории они совпадают. И образ божественного Кузнеца всё же более древен, чем образ богини Любви, такой притягательный для нас и по сей день. Развитие архетипа Венеры соответствует этапу эмоционального освоения мира и утверждения своего "я" через силу чувств и желаний. Это период расцвета культуры и признания самоценности искусства: которое некогда было подчинено религиозному ритуалу Юпитера и лишь потом стало самостоятельным подобно тому, как богиня Любви утвердила свое равенство царю богов: значимость не только силы и общественного разума, но красоты и счастья во Вселенной. Искусство Венеры, связанное с природными истоками, отделяется от рационального мастерства Вулкана, теряя свою искусственность в непостижимых порывах вдохновения. Через мифологический образ богини любви женский принцип бытия предстает перед нами как самообожествленная жизнь: этим определением можно выразить и суть искусства.

Архетип Венеры настраивает на ещё один способ представить историю в рамках Зодиакального круга — это мыслить знаки Рыб, Водолея, Козерога и Стрельца нашим прошлым; Скорпиона, Весов, Девы и Льва — настоящим, а Рака, Близнецов, Тельца и Овна — будущим. Такая картина, которую читатель может осмыслить самостоятельно, подчёркивает ту идею, что в человеке ещё недостаточно развиты и чувства, и интеллект, и сама душа. Но, как всякая модель, это тоже упрощение: ведь все архетипы вечны. Здесь надо добавить, что само временное представление о мире — идея сравнительно новая, что подтверждает и язык: будущего времени глагола раньше не было во многих языках. В архетипе Рака все времена ещё слиты: прошлое неотделено от настоящего, но является его основой и его частью, а потому и вопрос о будущем (о смерти и бессмертии) только подымается, но не может быть позитивно решён. Лишь архетип Близнецов фиксирует прошлое как то, что уже прошло, как отжившее. И тогда в архетипе Тельца появляется будущее.

Заимствуя образы у Водолея, архетип Тельца предчувствует его новое творение: так, когда Изида из вероломной властительницы становится любящей супругой, у неё появляется будущее Богородицы, возвращая ей небесно-идеальный облик. И суть эволюции чувств заключается в том, чтобы укоренив человека в его реальном земном облике — которым наделил его архетип Близнецов, подчеркнув все его недостатки — потом сделать возможным возвращение к небесному, изначально-духовному, но без потери благоприобретённых человеческих качеств (а эта утрата возможна, что, например, продемонстрировал фашизм).

Телец является знаком зачатия Водолея (между ними 9 месяцев), и возвращаясь к начальным формам творения, он демонстрирует нам круговое видение жизни. Дополняющее его прямолинейное движение мысли следующего архетипа, Овна, служит тому, чтобы не разрывая этого круга, превратить его в спираль.

АРХЕТИП ОВНА
(Марс, планета воли)
Праобраз идеального вождя

Появление сознания было связано с активизацией отношения людей к миру. И до сих пор наш разум не склонен относиться к жизни пассивно. Даже человеческое восприятие является активным процессом: всё воспринятое человек соотносит с самим собой. И это дает ему импульс к действию. Стремление нашего "я" воздействовать на мир мы называем волей: и говорим, что человеку — свыше, "от Бога" — дана свобода воли, которая отличает его от животных.

Но что же такое для нас Бог? Конечно, не громовержец, посылающий дождь с неба, да и нет у него сегодня пантеона, позволяющего ему быть царем богов. Это кто-то, не имеющий внешней формы и чисто внутренний, кто-то близко и непосредственно связанный с нашим "я". Современный человек не склонен верить в Бога, если его собственная жизненная позиция эту веру не подтверждает. А подтверждают её прежде всего нравственные законы и совесть — свое отношение к себе. Это опять же личные законы и та сфера, к которой никто, кроме нас самих, отношения не имеет: мы признаем свободу совести, наряду со свободой воли. Современный мир свято охраняет наше "я"— словно оно и вправду божественной природы! Конечно, божественной: архетипической. И его описывает архетип, позднее всего оформившийся в мифологическом сознании: а потому наименее укоренившийся — нестойкий. Человек порой боится потерять себя — своё "я".

Наше "я" столь важно для нас потому, что является самым новым и потому самым прогрессивным фактором эволюции: это становится заметно, когда личность начинает играть определяющую роль в истории. Одно "я" правит сотнями тысяч людей. Как так вышло? В астрологии волю "я" символизирует планета Марс, название которой родственно латинскому mares — " мужчина ". И это соответствует тому, что в эволюции мужчина играет ведущую роль (а женщина — консервативную: хранящую). Овен является самым мужским знаком: и наше "я" обозначает идеально-мужское начало, которое согласно самому своему определению, является ведущим эволюционным фактором во все времена.

Мы начали с того, что определили его как внутреннюю активность, превосходящую внешние обстоятельства. Именно такое возбуждение жизни олицетворяют боги весеннего возрождения, каким некогда был римский Марс. И неслучайно они соответствуют месяцу пробуждения природы и самого яркого Солнца: так в честь Марса назван месяц март — начало знака Овна. Но активность есть и у животных. Марсианская активность в животном мире проявляется как борьба за выживание и сексуальное соперничество в весенний период. Диким зверям покровительствуют и боги этого архетипа: индийский Рудра или славянский Руевит, имена которых родственны слову " рев ". Криком животные соразмеряют свои силы перед началом битвы, как некогда поступали и люди: и слово " война " происходит от слова " вой ".

Стремление к борьбе есть и у человека. Но борьба в мире людей перестала быть главным фактором эволюции миллион лет назад: как мы говорили, сначала её перекрыл социальный инстинкт, потом запретили табу, затем в действие включился трудовой отбор, сформировавший современное сознание, и в наших условиях бесспорно лучше приспособлены к жизни умные, а не сильные люди. Почему же она вновь выходит на передний план в эру Овна, и к XX-му веку не затихает, но усиливается? Почему в лоне цивилизации берет верх благоприобретенный инстинкт хищников, который некогда тысячелетиями мог молчать, а сегодня в мире ни дня не проходит без войны?

Рациональный ответ здесь может быть только один: внутренняя активность человека недостаточна, чтобы решить те проблемы, которые он перед собой ставит. Борьба, столь любимая современными людьми — смотрят ли они триллеры или увлекаются восточными единоборствами,— развивает её. Создав искусственную цивилизацию, человек оказался вынужден впустить в неё свежие силы природной стихии, дающие толчок движению вперед. И то, что эти силы оказались разрушительны для того способа существования, к которому стремилось разумное человечество, говорит лишь о том, что люди отвыкли ими владеть и должны вновь научиться этому: на новом, по-человечески гуманном, уровне.

Проблемы, которые стремится решить человечество, по-прежнему касаются выживания, только мы их теперь формулируем, как вопросы здоровья, долголетия, бессмертия или прыжка в невидимую реальность параллельных миров. И смену форм марсианской борьбы за выживание можно представить следующей схемой (где метод борьбы описывает переменный знак, её видимые итоги — стабильный знак, а невидимую цель — кардинальный знак):

Рыбы, Водолей, Козерог — биологическая эволюция (выживают наиболее совершенные организмы): определение телесной организации людей, связанной с их способом жизни (пользование инструментами, забота о завтрашнем дне)

Стрелец, Скорпион, Весы — социальная эволюция (грегорный отбор: выживают праобщины с наиболее коллективной ориентацией): определение законов, по которым будет жить человеческое общество

Дева, Лев, Рак — эволюция разума (трудовой отбор: выживают народы с лучшим инструментарием): развитие индивидуальности (души)

Близнецы, Телец, Овен — эволюция культуры (выживают наиболее передовые цивилизации) — развитие внутренней активности каждого: воли "я".

Что же такое "я"? Человек некогда отождествлял себя с природой (Водолей), потом с племенем (Козерог) и социумом (Стрелец). Поэтому мы можем представить себя атомом Вселенной, человеком определенной национальности и гражданином своей страны. Но сегодня для определения нашего "я" этого недостаточно. Младенец не разделяет себя с матерью (Рыбы), а взрослый может с головой уйти в свои страсти (Скорпион), работу (Дева), или полностью отождествиться с другим человеком (Весы). Наши инстинкты, дела и взаимодействие с окружающими бесспорно показывают нам, кто мы такие, однако этот наш образ нередко оказывается временным и ошибочным. Также самоанализ, взгляд внутрь себя (пользуясь зарубежным термином — инсайт: Рак) обычно раскрывает лишь правду о том, какими мы были в прошлом, но не какими является сейчас для других людей, или какие качества мы проявим вдруг в непредвиденных обстоятельствах.

Рациональный взгляд на себя со стороны (Близнецы), на основе критериев некоего знания, ближе подводит нас к истине, но может ввести и в самые серьёзные заблуждения. Часто истинное "я" человека раскрывает любовь (Телец), но когда она проходит, всё пережитое в необычном эмоциональном состоянии кажется иллюзией. И мы сталкиваемся с тем, что ни чувства, ни разум сами по себе не затрагивают внутренней сути людей. Нам остается определить наше "я" только как безудержно рвущуюся вперед, действующую сквозь нас непознанную стихию: в астрологии — стихию огня, которая может всё изменить, полностью разрушить наш прежний образ себя и создать новые условия существования — недаром человеку нередко присуще желание "начать жизнь сначала". Овен — самая слабая позиция планеты судьбы Сатурна, и наше современное "я", ещё не слишком уверенно провозглашая, что люди и вправду могут изменить свою жизнь, стремится обезопасить себя от астрологической идеи предопределения, которую большинство, не верящее в себя, склонно воспринимать религиозно-фаталистически, а не как один из законов природы. Астрологически принцип свободы воли можно выразить так: судьба предопределена, а жизнь — нет.

Символическое самообозначение, которое описывает архетип Солнца, через развитие психики (Луна), интеллекта (Меркурий) и чувств (Венера) вело людей к развитию их индивидуальности. Раскрытие их природных талантов, казалось, устремляло их к созданию образа совершенного человека (сверхчеловека, "супермена"),— но привело лишь к неуловимой стихии собственного "я"! Владея этой стихией, побуждающей его активно и постоянно изменять жизнь вокруг себя, человек становится личностью: развившейся индивидуальностью, и это соответствует тому, что Солнце экзальтируется в Овне. "Я" возвращает человека к той целостности, к которой непосредственно были причастны древние люди, не отделявшие внешнюю реальность от внутренней.[37]

На арену истории личности впервые выходят как фараоны и императоры цивилизованных государств. Самой известной личностью, утвердившей своё равенство богу и власть над его служителями-жрецами, в середине II тысячелетия до н.э. стал фараон Эхнатон, сделавший попытку отвергнуть прежних богов и учредить культ единого нового бога, сыном которого он себя называл. Но уже задолго до этого, в III-м тысячелетии египтяне величали своего фараона Хуфу (Хеопса) "царем славнее богов". В конце III-го тысячелетия обожествления добился "царь Шумера и Аккада" Шульги, предшественник которого, Нарам-Суэна уже носил громкий титул "царь всех царей" и "могущественный бог Аккада". На гране II и I тысячелетия в Китае правитель-ван был провозглашен сыном Неба и его единственным земным воплощением, наделенным магической силой и добродетелью дэ. Западную традицию обожествления царей продолжали персидские завоеватели, короновавшиеся в Египте: Камбиз получил сан "сына Бога", а Дарий I — титул "сына Нейт". Александр Македонский тоже не избежал того, чтобы удостоиться у египетских жрецов титула "сына Амона". "Сыном бога" стал именоваться в Риме Юлий Цезарь, а за ним — император Август.

К тем временам восходят традиции коронации, дожившие до наших дней: и в них заложен изначальный смысл утверждения силы личности, которая ставит себя выше всякого закона. Признание божественности личности есть утверждение её самостоятельности. И можно сказать, эра Овна наступила тогда, когда египтяне признали богом первого фараона — а потом и всех остальных людей стали считать равными Осирису. Правда, лишь после смерти: в земной телесной жизни они явно не обладали необходимой для этого силой. И даже император сначала мог стать исторической личностью лишь при поддержке своих придворных. Всемогущество его обуславливала не его личная энергия, а энергия всего народа.

Но со временем человеческое "я" стало более активным: оно начало действовать без поддержки традиции — и это отразили мифологические образы героев и военных богов. А также фигуры Заратуштры и Будды, Лао-Цзы и Конфуция, явившие в I-м тысячелетии до н.э. чудеса невесть откуда взявшейся в людях силы и разума. Конечно, лидерство в какой-либо области можно утверждать по-разному, и первый император объединенного Китая — Цинь Шихуан — желая, чтобы история начиналась с него, повелел уничтожить все исторические записи, сделанные при его предшественниках: включая работы Конфуция, которые были сохранены лишь потому, что кто-то замуровал их в стенах домов.

Эпоха доказательства своего "я" стала периодом непрерывных войн: таково было самое заметное проявление повысившейся активности людей. Мирное соперничество культур сменилось их открытой борьбой, безжалостно стиравшей с лица земли целые города с их неповторимыми особенностями жизни. Один из первых зарегистрированных примеров этого — исчезновение халафской культуры, существовавшей в Междуречьи в VI-V тысячелетии: археологи находят следы разрушенных зданий и массовой гибели жителей. Вероятно, она погибла под ударами пришельцев с юга в 4400-4300 году, в то время, когда на этой территории широко распространились орудия и вооружение из меди. Её место заняла убедийская культура, приведшая к созданию шумерской цивилизации: налицо прогресс, но какой ценой?

Вся история последующих государств — это история войн, в результате которых одна культура сменяла другую, ассимилируя прежние достижения и распространяя свои по новым территориям. Ту же роль выполняла и торговля, но военные походы, конечно же, более радикально изменяли лицо земли. Чего стоят завоевания одного лишь Александра Македонского, после которых эллинистическая культура охватила Египет, Персию, до этого подчинившую себе Вавилон, и дошла до Средней Азии! Диктуя миру новый язык, новую письменность и новые идеи, она привела к забвению древнейших месопотамской и египетской культур, которые навсегда перестали быть факторами прогресса.

Этот поразительный процесс борьбы культур и сегодня вершит развитием, и порой не менее кровопролитно. Чтобы как-то объяснить это, укажем, что сейчас, как и прежде, взгляд на мир прежнего поколения нередко уходит только вместе с ним самим,— как и способ жизни народа исчезает лишь вместе с народом. Это и должно быть так, в том смысле, что и человек, и народ — естественные хранители своей культуры. И всё же чем менее косной будет личность перед лицом перемен, и чем более активным народ, тем больше у них шансов выжить без войны. Быть может, человечество, столь беспощадно предающее забвению свои прошлые достижения и столь яростно приветствующее всё новое, таким образом развивает в себе разные грани видения мира — возможности разных способов существования, чтобы некогда они совместились в некую иную целостность?

Сначала сражались между собой цари городов-государств, потом — созданные ими империи, утверждая прогрессивность своих культур. Так почти весь период своего двухтысячелетнего расцвета Египет держал в своем подчинении Эфиопию и Сирию и претендовал на власть над другими странами. Также вели себя Ассирия, Вавилония и Элам. И лишь только какое-то государство слабело, оно тут же становилось добычей соседа.

Воинственность эры Овна усилило использование железа, которое в Малой Азии плавили уже в 16 веке до н.э.. Оно тогда ценилось в 8 раз выше золота и в 40 раз выше серебра, а вывоз его за пределы страны был запрещен. Однако к концу II тысячелетия железо распространилось в Междуречье (Ассирии и Вавилоне) и в Иране. В Египте им начали пользоваться в 7 веке, а в Китае — в 4 веке. В астрологии железо неслучайно соотносится с воинственной планетой Марс: железное оружие давало преимущество в бою.

Мы не будем останавливаться на войнах эры Овна: одно их перечисление заняло бы целую книгу. Скажем лишь, что войны настолько прочно вошли в быт людей, что понятие об идеальных качествах человека в мифологическом сознании — и в нашем современном подсознании — связано с активным образом воина. Идеалом эры Овна становится воин, сливающийся с аристократом и стоящий выше труженика: так в Индии воины-кшатрии были пожизненно выше работников-вайшьев (хотя и те, и другие считались людьми в высшем смысле слова: "дваждырожденными"). Воителям посвящается эпос всех народов, в котором лишь иногда мимоходом всплывают фигуры мастеров-умельцев. И войны демонстрируют ещё одну черту эпохи Овна — борьбу за идею. Идея ставится выше жизни (своей и уж, конечно, чужой). Так, гражданин Афин Тиртей утверждал: "Сладко ведь жизнь потерять средь воинов доблестных павши, храброму мужу в бою ради отчизны своей".[38] Это характерное мировоззрение времен расцвета Афин подтверждает мифология всех культурных народов и даже дикарей, где смерть в бою считается высшей доблестью.

Проявление личной активности каждого и идейную борьбу ещё ярче, чем войны, отразили восстания — чаще рабов или бедноты. Некогда земледельцы были общинниками, и регулярно происходили переделы земли, дающие каждому человеку равные права. В индивидуалистическую эпоху Овна община распадается, земля становится собственностью и объектом купли-продажи. В Ассирии передел земли завершается к 15 веку до н.э., в Эламе — к концу II тысячелетия, в Китае — к началу нашей эры, и это ведет к расслоению общества и долговому рабству. Рабов поставляет и война, формирующая также аристократию, которую правитель нередко наделяет землями за её боевые заслуги. В Индии категория рабов (даса) появляется в 11-10 веке до н.э., и кастовое расслоение становится основой производства. В Афинах вся экономика держалась на рабах. В Спарте обрабатывать землю имели право лишь государственные рабы-илоты: полноправным гражданам трудиться запрещалось — они должны были быть воинами.

Первоначальное осознание себя — это исключение чужого, и поначалу утверждение своего "я" в эпоху воинственного Марса позволяет не признавать равным себе человека другой страны или другого социального положения (здесь можно вспомнить, что о принципе равенства: уравнивания в правах — мы говорили в связи с противоположным знаком Весов). Так, китайцы называли варварами все окрестные народы, хотя бы те имели не меньшую численность и не менее развитую культуру,— и только высокая философская мысль даосизма стала в этом сомневаться. В эллинистической цивилизации эллинами не считались представители слоя лаой: городских ремесленников и сельской бедноты. Образованный патриций-римлянин полагал, что плебей не может быть нравственным в силу своей природы (не говоря о уже рабах), и лишь стоик Сенека доказывал, что рабы такие же люди. Подобные воззрения имели место у всех народов. Ближе к нашему времени ярким примером утверждения своего неразвитого "я" была встреча европейской цивилизации с культурой Америки. Она началась с истребления индейцев, и лишь миссионеры безуспешно пытались защитить местное население. Но в стремлении обратить его в христианство они порой и сами способствовали уничтожению индейской культуры.

Примеры восстаний — активного выступления "я" против несвободы в любых её формах (экономического гнета, неравенства прав или чужеземных завоевателей) — можно найти во всем мире. Древнейшие примеры — восстание земледельцев Аккада при царе Саргоне в 2270 г.до н.э. из-за голода; или в 1750 г.до н.э. мятеж египетской бедноты и рабов, утомленных возведением пирамид. Более новые — борьба плебеев в Риме за свои права в 494 г. до н.э.; восстание в Вавилонии против персидского господства в 482 г.до н.э.; многочисленные выступления народа по всей империи Александра Македонского после его смерти в 323 г.до н.э.; в 202 г.до н.э. восстание Лю Бана в Китае после смерти императора Шихуанди, измучившего страну военными походами и строительством Великой китайской стены и ирригационной системы; 148 г.до н.э. восстание Македонии против Рима; волны восстаний китайских рабов в 1 веке до н.э. и самое известное восстание Спартака в Риме в 75 г.до н.э. Есть гипотеза, что упадок и запустение городов-государств майя в 8-10 веках тоже были результатами восстаний.

Date: 2016-06-09; view: 451; Нарушение авторских прав