Под небом Неаполя

1969 год... Неаполь. XVI чемпионат Европы. Для меня, тренера сборной, это был пятый европейский чемпионат. Он мне особенно дорог и хорошо запомнился. Как извест­но, третье место, занятое нами на Олимпиаде в Мехико, было расценено как неудача. Все ждали от нас «золота». И теперь только победа на чемпионате в Италии могла поддержать авторитет нашей команды и, конечно, ее тре­нера. Надо сказать, правда, что команда к европейскому чемпионату была подготовлена хорошо. Я верил в ребят, а они, уже привыкшие ко мне, понимали меня и твердо решили сражаться за победу.

Еще перед Олимпиадой в Мехико мы ввели в состав команды высокорослого С. Коваленко (217 см). Харак­тером он был схож с А. Крикуном: в клубе — первый че­ловек, а в сборной — терялся. После Мехико включили в команду молодых А. Белова из Ленинграда и А. Болоше- ва из московского «Динамо». В защиту были приглаше­ны опытный А. Кульков из ЦСКА и В. Застухов из Ере­вана.

Незадолго до чемпионата Международная федерация баскетбола приняла решение сократить число участников первенства Европы с 16 до 12 команд. К тому же только нам, как чемпионам Европы, и итальянцам, как организа­торам чемпионата, предоставлялось место в финальной группе, остальные команды должны были пройти черезсито предварительных турниров. Вот и получилось, что не доехали до Италии такие команды, как сборная Франции, участник всех чемпионатов Европы, сборная ГДР и сбор­ная Финляндии. Зато получили путевки в Италию коман­ды пяти стран — организаторов предварительных турни­ров, еще раз подтвердив, как значимо в баскетболе свое поле и как помогают свои стены. Вот эти команды: Гре­ция, Швеция, Румыния, Испания и Венгрия.

Наша предварительная группа играла в маленьком го­родке Казерте в 50 километрах от Неаполя, где букваль­но за день до соревнований был открыт отличный баскет­больный зал с трибунами на две с половиной тысячи мест. На одной трибуне были кресла для именитых и богатых зрителей, другая представляла собой лестницу с широки­ми ступенями, где можно и сидеть и стоять. Итальянцы приходят на матч с маленькими надувными или матерча­тыми подушечками, на которых сидят и которые сотнями летят на поле, когда зрители возражают против решения судей и действий игроков.

В нашей подгруппе была и команда Югославии, глав­ный претендент на золотые медали. Победив остальных соперников довольно уверенно, мы проиграли сборной Югославии в подгруппе. И хотя игра эта ничего не реша­ла, запомнил я ее на всю жизнь. Поражения запомина­ются крепче, их было значительно меньше в моей тренер­ской судьбе, к тому же они очень не похожи одно на другое. Думаю, что не открою Америки, если скажу, что больше всех поражение переживает тренер.

Уж чего только не передумаешь после поражения! По­беду у нас привыкли делить на всех: тут и игрокам отво­дится главная доля, ведь они исполнители, победители, приятно и тренерам, и врачам, и массажистам, и руково­дителям. А поражение всей тяжестью ложится на твои тренерские плечи. И не дай бог, если ты слабого сложе­ния! Несправедливость оценки нашего тренерского труда, нашей профессии? Да, видимо, так! Что ж, мы, тренеры, идем на это. Идем сознательно, хотя несправедливость эту ощущаем всегда болезненно.

После поражения от югославов в Казерте в спортив­ной прессе стали поговаривать, что судьба А. Гомельско­го, дескать, предрешена, что поражение на европейском чемпионате ему не простят, он должен будет уйти с поста старшего тренера сборной. Видимо, журналисты, писав­шие все это, хотели увидеть в моем поведении подтверж­дение своих слов. Думаю, тщетно. Если тренер не может управлять своими нервами (даже если знает, что его сни­мут), как же он сможет управлять целой командой, две­надцатью разными характерами? Ведь каждый игрок по-своему реагировал на поражение, каждый ждал сове­та, поддержки. Не скажу, что мы не думали о победе. Нет, мы играли на выигрыш. Но подспудно каждый соз­навал, что поражение не катастрофа, ведь все равно мы в финале и с «югами» встретимся еще раз.

Югославы, почувствовав, что можно победить, рас­крыли себя полностью. Они были счастливы и не скрыва­ли этого. Трибуны, на которых югославских болельщиков было больше, чем итальянских, ревут от восторга. Юго­славские игроки качают своего тренера Ранко Жеравицу. Наши ребята молча стоят, опустив головы. Это тоже на­до уметь — помолчать когда следует. Вижу, косятся на меня ребята краешком глаза: как он там, жив еще или убит совсем. Жив, идет к своему сопернику, поздравляет с победой, жмет руку. Это ведь спорт, дорогие мои маль­чишки! Не надо делать из поражения трагедию.

В автобусе я сказал ребятам: «Наша команда по тра­диции имеет право на один плохой матч. Будем считать, что он уже сыгран сегодня. В финале все будет по-дру­гому».

С подробным разбором этой встречи торопиться не хо­телось. До полуфинала со сборной Чехословакии было еще два дня. Во-первых, думал, как отвлечь ребят, раз­веселить, растормошить. Да и самому хотелось собрать­ся с мыслями, успокоиться. К тому же решил перегово­рить с каждым игроком отдельно.

Для Геннадия Вольнова, замечательного игрока, не раз выручавшего всю команду, это был особый чемпио­нат. Незадолго до него в одной из товарищеских игр, уже в Италии, Вольнов получил серьезную травму. Мы дума­ли, как и наш врач Роман Сергеевич Зубов, что Вольнов выступать не сможет, и срочно вызвали Михаила Кор­кия. Такой оборот дела ударил по самолюбию Геннадия. Узнав об этом, он сказал мне: «Я сыграю и восстанов­люсь, вот увидите». Коркия прибыл с опозданием, но в заявку мы включили Вольнова и, как показали события, не ошиблись. Перед решающими играми с Геннадием был особый разговор. Суть его заключалась в том, что имен­но он, Геннадий Вольнов, символ нашей команды, должен показать прежде всего свои бойцовские качества. Воль- нов понимал, что я от него хочу: он должен был вести ребят в бой.

С молодыми игроками разговор был совсем другим. Например, Виталий Застухов, дебютант сборной СССР, и Зураб Саканделидзе в составе юношеской сборной не раз побеждали юношескую сборную Югославии. Сегодня их соперники — те же игроки, что и прежде, так почему же нельзя их победить? Я хотел вселить в молодых веру в свои силы, в победу. И, как я ожидал, Застухов в фи­нале сыграл отлично.

Есть игроки, с которыми длительные беседы не нужны. Они все понимают с полуслова. Один из них капитан команды Модестас Паулаускас, другой — комсорг Сер­гей Белов.

В дни поражений Белов и Паулаускас показали зре­лость ума, рассудительность, хладнокровие. Сергей соб­рал команду на комсомольское собрание. Перед собрани­ем мы с ним обсудили проблемы, которые будут стоять перед командой в решающем матче. На собрании мы с Озеровым не присутствовали. Белов вел его сам. Он мог предъявить любому игроку самые высокие требования, он имел на это право, завоевал его своей игрой. Разго­вор на собрании, как потом рассказывали ребята, шел энергичный, мужской, самокритичный. В общем, в пси­хологическом плане команда была уже подготовлена, и теперь слово было за нами, тренерами, за нашими точны­ми тактическими установками, разработками, планами.

Сегодня много говорят о том, что в борьбе равных по силе команд решающее значение приобретает психологи­ческая подготовка, сила духа спортсменов. Это безуслов­но верно. Но откуда взять эту силу духа, как ее воспи­тать, как поддержать в решающий момент? Вот в чем вопрос! Думаю, что разговор о силе духа будет абст­рактным, даже абсурдным, если он не базируется на техническом, тактическом и физическом совершенстве спортсменов.

Разбирая проигранный матч и настраивая ребят на финальный бой, я старался еще и еще раз объяснить и доказать им все их преимущества, командные и индиви­дуальные, все их достоинства. Это не было просто внуше­нием, порождающим иллюзии. Это был деловой анализ реальных возможностей. Я не скрывал сильные стороны соперника. Но акцент делался на наши преимущества. Я спрашивал у команды: есть ли у югославов такие игро­ки, как М. Паулаускас, С. Белов, Г. Вольнов, 3. Сакан­делидзе, В. Андреев? Нет, отвечал я, таких игроков нет ни в югославской сборной, ни в любой сборной мира. Я напомнил баскетболистам, что они чемпионы мира и ту же сборную Югославии уже уверенно переиг­рывали.

На собрании команды во время разбора причин пора­жения мы сделали и наметки тактики на будущий матч в финале. Мы стремились к тому, чтобы игроки заранее вживались в свою будущую роль, чтобы они не могли ска­зать, что не до конца поняли, как им действовать в обо­роне и атаке. Ведь нередко еще можно видеть, когда хо­рошие игроки, подготовленные в техническом и тактиче­ском отношении, в ответственных соревнованиях оказы­ваются растерянными. Думаю, что во многом здесь вина лежит на нас, тренерах. Не предусмотрели всех вариан­тов, которые предложит соперник, не подготовили против них контригры. Все это так. Но разве игрок, особенно ранга сборной СССР, не взрослый человек, не мужчина, наконец? Где его личная ответственность за дело, которое ему поручено? Да, тренеры первоответчики. С них спра­шивают, как говорится, в первую голову. Но почему про­игравшие игроки всегда остаются без всякого, даже мо­рального, ответа перед общественностью? Гранить харак­тер спортсмена дело трудное и доступное только тренерам с настоящим характером.

В полуфинале мы победили чехословацкую сборную. Команду Чехословакии в Милан привез новый тренер Владимир Хегер, в прошлом баскетболист, а затем спор­тивный журналист. Он много и часто критически писал о баскетболистах Чехословакии, о просчетах тренеров. И тогда Федерация баскетбола Чехословакии решила поручить ему самому подготовку сборной страны. Думаю, что четвертое место в таком турнире—неплохой дебют тренера Хегера.

Мы еще раз детально разобрали с командой все сто­роны предстоящей борьбы в финале, подумали о возмож­ных неожиданностях, подвохах со стороны соперника. В день матча мы отказались от утренней тренировки и поехали к морю: надо было как-то расслабиться. Внача­ле ребята были натянуты, предельно серьезны. Никто да­же не хотел заходить в воду. Пришлось мне с Юрием Озеровым показать пример. Настроение постепенно под­нялось, послышались шутки, смех, В общем напряжение было снято. На игру команда ехала с хорошим настрое­нием, с улыбкой.

Что ж, настроение игроков нам удалось поднять. Но сами-то мы как? Не знаю, как другие тренеры, а я не могу быть спокойным на игре, особенно во время важного, большого матча. Еще до игры все в тебе напряжено, все дрожит. Ты призываешь весь свой опыт, знания, всю во­лю собираешь в кулак. И вместе с тем трепетное, лихо­радочное волнение не покидает тебя и во время матча, и до него, и даже после матча...

Мы выиграли у югославов. И вот мы снова чемпионы Европы. Для меня это была пятая золотая медаль в пер­венствах континента.

В борьбе за третье место встретились команды Поль­ши и Чехословакии. Поляки на пути в финал обыграли команду Италии. А если учесть, что в Италии тиффози умеют поддерживать свою команду, станет ясно, что пи­томцы В. Загурского совершили спортивный подвиг.

К следующим трем чемпионатам Европы нашу сбор­ную готовили новые тренеры — В. Кондрашин и С. Баш­кин. На XVII чемпионате Европы, проходившем в 1971 году в Эссене (ФРГ), советские баскетболисты вновь заняли высшую ступень пьедестала почета. Через два года в столице Испании Мадриде проходил XVIII чемпионат Европы. Но на этот раз наша команда была только третьей, пропустив вперед югославских и испанских баскетболистов. Конечно, сборные Югосла­вии и Испании представляли собой грозную силу. Но и наши ребята были, как говорится, не промах. В чем же тогда дело? Трудно судить о том, чего не видел лично. Впрочем, по мнению С. Белова, А. Болошева, Е. Кова­ленко и других наших игроков, выступавших на мадрид­ском чемпионате, состав сборной СССР не был тогда сильнейшим.

XIX чемпионат проводился в Белграде в 1975 году. Наша команда снова уступила в финале югославам. Вот как оценивает итоги выступления сборной СССР ее ка­питан Сергей Белов: «Это был худший турнир сборной после 1970 года, команда была перетренирована, не име­ла игровой практики во встречах с сильными соперника­ми. Звонок прозвучал еще в Праге накануне первенства, где мы проиграли сборным Чехословакии и Кубы. Боюсь, что игра сборной пошла на убыль, Очень плохо сыграли центры».Чемпионат Европы в Белграде был последним для од­ного из выдающихся арбитров мира венгра Эрвина Ка­тай. Даже не верится, что этому по-юношески гибкому, стройному, подвижному мужчине уже 50 лет. А ФИБА предлагает заканчивать активное судейство строго после пятидесяти. С восьми лет Эрвин Кашаи стал играть в баскетбол, был чемпионом Венгрии среди юношей, а за­тем и взрослых. Входил в сборную команду Венгрии. В 1949 году — президент Федерации баскетбола Венг­рии. Хорошо известный в Международной федерации баскетбола доктор Хепп предложил Э. Кашаи попробо­вать свои силы в судействе. И вскоре он становится од­ним из лучших судей Венгрии, Европы, мира. Сегодня Кашаи возглавляет судейскую коллегию Венгрии по бас­кетболу.

Он прославился как один из мягких, но объективных и глубоко знающих баскетбол арбитров. Он участвовал в судействе четырнадцати финалов европейских клубов. Был арбитром четырех олимпийских игр, пяти чемпиона­тов мира, десяти чемпионатов Европы. Это единственный судья в мире, который награжден премией Оскара. Пра­во, такой карьере могут по-хорошему позавидовать и ар­битры, и игроки, и тренеры. «Судья должен знать баскет­бол,— говорил Кашаи, — не меньше тренеров играющих команд». Своими учителями и судьями Эрвин Кашаи счи­тает итальянца Ривербери, француза Бланшара, бра­зильца Ригето, грека Димоу. По мнению Кашаи, у арбит­ра должны быть три главных качества: 1. Умение опре­делить, «прочитать» ситуацию на поле, какой бы слож­ной и запутанной она ни была. 2. Физическая кондиция судьи: подвижность, выносливость, реакция. 3. Понима­ние баскетбола на уровне тренера.

Ничего не говорит Э. Кашаи об объективности судей. Но это настолько очевидное для судьи качество, что да­же говорить о нем неудобно.