Глава 7. Удивительно, но факт: холодный кокован на вкус совсем не так хорош, как должен быть

Удивительно, но факт: холодный кокован на вкус совсем не так хорош, как должен быть. Вино выдыхается и пахнет пивом, курица становится склизкой, и получившийся результат в целом становится испытанием мрачного упорства в условиях горького разочарования. Тем не менее, Декстер человек последовательный, поэтому, когда я вернулся домой около полуночи, я съел большую часть этого блюда с поистине стоическим мужеством.

Рита не проснулась, когда я скользнул в постель, и я ненадолго окунулся в пучину сна. Едва я закрыл глаза, как почти сразу же радиобудильник рядом с кроватью заорал мне о растущей волне страшного насилия, захлестнувшего наш бедный несчастный город.

Я вытащил себя из постели, поплелся в душ, и к тому времени, как я вышел на кухню, Рита накрыла завтрак. - Я вижу, ты поел курицу, - мрачно сказала она, и я понял, что пришло время сладких речей.

- Это было замечательно, - сказал я. - Лучше, чем то, что мы пробовали в Париже.

- Лжец, - она слегка оттаяла, но отрицательно покачала головой, - Это блюдо теряет весь вкус, когда остынет.

- У тебя волшебные руки, - сказал я. – На вкус было как горячее.

Она нахмурилась и смахнула прядь волос с лица. - Я знаю, ты должен, ну знаешь... - она сделала паузу, - В смысле, твоя работа... Но я хотела бы, чтобы ты смог попробовать его, когда… Я хочу сказать, что я действительно понимаю, - сказала она, и я не был уверен, что могу ответить тем же. Рита поставила передо мной тарелку яичницы с колбасой и кивнула на маленький телевизор, стоящий на кофеварке. - Это было во всех утренних новостях... В этого всё дело, не так ли? И знаешь, они показали твою сестру. Она выглядела не особо счастливой.

- Она и чувствует себя не особо счастливо, - сказал я, - Что не совсем правильно, потому что она ведет очень трудное дело, и её показывают по телевизору. Кто может желать большего?

Рита не улыбнулась моей беззаботной шутке. Вместо этого она села на стул рядом со мной, сложила руки на коленях, и нахмурилась еще сильнее.

– Декстер, - сказала она, - нам очень нужно поговорить.

Исследуя человеческую жизнь, я выяснил, что эти слова навевают ужас в мужской душе. К счастью, у меня нет души, но я все равно почувствовал прилив дискомфорта от этих зловещих слов.

- Так скоро после медового месяца? – спросил я, надеясь сделать разговор хотя бы чуть-чуть менее серьезным.

- Это не… то есть, я... - Рита покачала головой, махнула ладонью, уронила её обратно на колени и глубоко вздохнула. – Проблема в Коди, - наконец выдавила она.

- Ох, - сказал я, представления не имея, какого типа "проблема" может быть у Коди. По мне он был в порядке, но я лучше, чем Рита знал, что Коди вовсе не тот маленький, тихий ребенок, каким выглядит.

- Кажется, он всё ещё... - она снова покачала головой, опустила глаза и понизила голос, - Я знаю, что его… отец... делал вещи... которые… причиняли ему боль. Наверное, это изменило его навсегда. Но... - она посмотрела на меня, глазами полными слёз. - Это не правильно; он не должен таким оставаться. Ведь не должен? Он всегда такой тихий и... - она опустила взгляд, - Я просто боюсь, что он, ну понимаешь... - слеза упала на колени, и она всхлипнула, - Что он останется таким... навсегда...

Еще несколько слезинок присоединилось к первой, и хотя я всегда пасую перед лицом эмоций, я понял, что сейчас необходим какой-нибудь обнадеживающий жест.