Нравственная ценность болезни

Материальная ценность явлений окружающего нас вещественно-предметного мира всегда связана с их ценой, которая формируется отношениями спроса и предложения. Нравственная ценность – феномен, не зависящий от отношений купли-продажи. Подлинную любовь нельзя купить, а свою боль и болезнь нельзя продать. Тем не менее утверждение о нравственной ценности болезни многими людьми может быть охарактеризовано как вид безумного суждения. Действительно, не безумие ли называть человеческое страдание и нестерпимую боль, как правило, сопровождающую болезнь, ценностью? Разумно ли связывать с понятием «ценность» ограничение свободы и ощущение своей полной зависимости от врачей, лекарственных препаратов, просто окружающих – близких и неблизких людей?

Попробуем разобраться. Христианская антропология исходит из признания того факта, что природа человека после грехопадения биологически изменилась. Греховность человека – не юридическое, а патологическое, болезненное состояние. Человек болеет, и это, как следствие грехопадения, – его нормальная антропологическая характеристика. Не об этом ли свидетельствует и первый крик ребенка – бессознательная реакция на боль, которую он переживает при рождении, что тем не менее радостно воспринимается всеми как признак начинающейся жизни? Не об этом ли говорят многочисленные факты того, что даже великие святые были поражены неизлечимыми болезнями, и первый среди них – апостол Павел: дано мне жало в плоть (2 Кор 12, 7)? Священник и врач Валентин Жохов справедливо утверждает: «Принято считать, что здоровье является нормой человеческого существования, а болезнь нарушает эту норму. Православие по-иному рассматривает проблему болезни и нормы... С православной точки зрения, болезнь является нормой земной жизни...»[23] Нельзя при этом не признать, что норма эта весьма неутешительна для человека. И если телесная болезнь – это следствие греха, то не во имя ли Своей беспредельной любви к человеку и излечения его болезней приходит в мир Сам Спаситель: не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Мф 9, 12). Исцеляйте... больных – так говорил Христос Своим ученикам (Лк 10, 9).

Предание и история свидетельствуют, что врачевание никогда не было чужеродным для православной культуры. В Новом Завете мы не встретим осуждения применения медицинских средств (см.: Откр 3, 18). Более того, профессия врача освящена Священным Преданием: один из учеников Христа, апостол Лука, был врачом. Врачевание – одна из профессий первых христиан, святых Космы и Дамиана († III), великомученика Пантелеимона († 305). История Церкви полна примеров, когда священники и даже епископы занимались врачеванием телесных недугов. Дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен (Сир 38, 12).

Фундаментальные христианские антропологические представления влияли на медицину и никогда не противоречили четкой предметной определенности медицинского знания. «В многовековой истории медицины от доисторических времен до наших дней прослеживается единая генеральная линия ее развития – непрерывное поступательное движение от самых общих взглядов на природу болезней человека, основывающихся на наблюдениях врачей за их клиническим течением, ко все более глубокому пониманию сущности патологических процессов как результату научных исследований»[24]. Болезнь и смерть как предмет медицины обнаруживали чудесную связь человеческого знания и человеческого страдания. Этой связью обусловлены и направление научного поиска, и постановка научных задач. Главная из них – это лечение болезней.

Как в связи с этим можно объяснить возникновение «науки о здоровье», так называемой валеологии? Означает ли это, что медицина меняет свой предмет, а человек одновременно и свою природу, превратившись разом в здорового по природе и сущности своей, во-первых, и, во-вторых, в существо, произвольно управляющее своим здоровьем? Не противоречит ли это даже простому опыту каждого из нас? Человек не в состоянии управлять патологическими процессами в своем теле. Здоровье человека – это уникальное свидетельство реальности внеиндивидуального уровня человеческой природы. Этот внеиндивидуальный уровень здоровья человека жестко зафиксирован в языке. Пожелание типа «дай вам Бог болезни» – не просто неучтиво: оно неучтиво потому, что ложно. Прямо противоположный смысл – в самом распространенном пожелании: «Дай вам Бог здоровья!» Здоровье – дар Божий, таков этот смысл, и он же этимологически зафиксирован в самом слове. Не случайно современные специалисты признают, что «в медицинской науке нет общепринятого определения "здоровья" и его детерминирующих факторов»[25]. Это означает отсутствие определенных устойчивых, повторяющихся факторов, обеспечение бесперебойной работы которых однозначно приводило бы человека к здоровью. Более того, исследования медиков свидетельствуют о принципиальной (70%) зависимости здоровья от образа жизни человека. А это лишь подтверждает верность антропологических принципов, лежащих в основе христианского понимания здоровья как системного единства духовного, душевного и телесного устроения, так как образ жизни христианина – это «делание», выстраивание человеком жизни по образу той Жизни, которая одновременно есть путь и истина (Ин 14, б).

Непросто дается человеку движение к истине. Он может легко сбиться, заблудиться, особенно в пространстве своего знания – субъективных представлений о мире и о себе. Потому и важна методология («метод» в переводе с греческого означает «правильный путь»), выверяющая, правилен ли путь решения основных задач, способствуют ли выбранные средства и методы движению к истине? Учитывая многообразие и пестроту представлений и суждений, методология науки ставит вопрос о заблуждениях, вскрывает их причины, охраняет верный путь развития науки. Всем знакомы термины «лженаука», «попнаука», «антинаука». Они фиксируют не произвольные изобретения, а реальности развивающегося знания. К возникновению подобных образований научная общественность должна быть готова, должна уметь распознавать их и преодолевать. Особенно актуальна эта задача для ситуации, когда влиятельным субъектом научного познания становится финансовый капитал, в спектре интересов которого научная истина не всегда занимает приоритетное место. Очень внимательно следует относиться к новым направлениям, претендующим на научный статус, в условиях политической и экономической нестабильности общества. В такие времена возникает множество разного рода «новообразований», к которым, бесспорно, можно отнести и валеологию.

Первая информация о новой «науке о здоровье» датирована 1997 годом. Возникает вопрос: почему страждущее и болеющее человечество только в 1997 году и только в России создает важнейшую из всех наук – науку о здоровье? Или по-другому: почему здоровье человека, существующее ровно столько же времени, сколько существует человек, только сейчас удостоилось столь пристального внимания и стало предметом валеологии? Одного этого вопроса достаточно для прояснения весьма сомнительных оснований валеологии. Но перечень вопросов можно продолжить. Откуда же взялась новая наука? Где она успела сформироваться? Каковы ее цели и задачи? Кто ее создатели? Каков ее предмет и в чем новизна ее методов? В чем заключается ее практическое значение? На этой группе вопросов традиционно основывается оценка научно-методологической корректности и состоятельности любой конкретной темы научного исследования, не говоря уже о новой учебной дисциплине в образовательных учреждениях для детей и студентов, на что эта наука в первую очередь претендует.

Если быть предельно корректными, то мы должны прежде всего отметить, что речь идет не о естественном процессе возникновения у нас на глазах нового знания, а об искусственном явлении, своеобразном результате выполнения Россией определенного социального заказа.

Как известно, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) предложила некую интегральную концепцию развития медицины, основная идея которой заключается в том, что в XXI веке медицина должна перейти от «защитно-оборонительных» позиций к «социально-конструктивным», связанным с созиданием самого здоровья и активного долголетия людей. При этом принципиально должна измениться и роль врача. Из «лечащего болезни» он должен стать «конструктором здоровья», а «медицина болезней» должна превратиться в «медицину здоровья». При всем уважении к Всемирной организации, нельзя освободиться от вопроса: не находятся ли такие установки в полном противоречии с классической медицинской наукой?

Человек способен заблуждаться, и ложь – не абстрактное явление, но понятие, фиксирующее реальное состояние сознания. К сожалению, в таком состоянии пребывает, например, одна международная организация, существующая под эгидой ООН. Это – Международный центр космического разума. Именно этот центр распространяет в России рекламу «космических курсов» как «ключей к бессмертию». Первой ступенью к бессмертию является оздоровление как результат обретения «знания» на «космических курсах». «Валеология», «космические курсы оздоровления» – все это варианты прямой декларации возникновения нового направления знания – наук о здоровье. Но, как известно, науки «возникают не путем деклараций, а в результате открытия фундаментальных закономерностей, на основе которых создается метод для изучения большой совокупности явлений, имеющих жизненно важное значение»[26]. Вопрос о том, как возникла валеология, – принципиальный методологический вопрос. Валеология появляется в результате деклараций о здоровье как «новой» мировоззренческой и нравственной ценности. В силу этого возникновение валеологии – это путь прямой и непосредственной конфронтации к основным морально-нравственным принципам понимания сущности человека, смысла и предназначения человека в христианской антропологии. Человек, принимающий христианские ценности, никогда не сможет согласиться с тем, что здоровье телесное, соматическое (а именно оно провозглашается валеологией главной ценностью) является той главной целью, к которой должен стремиться человек и достижению которой он должен подчинить всю свою жизнь. Превращение жизни в стремление к достижению только телесного здоровья для христианина любого христианского вероисповедания – это стратегия необратимой гибели человека. Этот вывод выверен детальнейшим анализом сущности здоровья человека в христианской антропологии. Этот вывод подтверждается и трагической историей государства, избравшего для себя идеологию, во главу угла которой была положена ценность – здоровье. Именно центральное, базовое местоположение ценности здоровья человека и здоровья нации послужило основанием известной всему миру программы эвтаназии по отношению к «жизненно неполноценным», то есть больным людям (в частности, душевнобольным), которая действовала в фашистской Германии в 1933-1939 годы. Результаты внедрения подобных идеологий, которые начинались с признания ценности здоровья и особого значения здоровых людей, уже известны человечеству.

Одностороннее выпячивание ценности здоровья и умаление морально-нравственного значения болезни, которое происходит в валеологии, к сожалению, свидетельствуют о мировоззрении, находящемся в нравственном противоречии с христианской антропологией.

Понятие «болезнь» имеет целый ряд смысловых значений в христианском вероучении. Болезнь трактуется не только как наказание за грех. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин 9, 2). Такое понимание болезни утверждает значение добродетельной жизни и покаяния: Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце (Сир 38, 10). Болезнь понимается не только как напоминание о смерти или «вкушение смерти», по выражению о. Сергия Булгакова. Один из смыслов заключен в понимании болезни как свидетельства милости и славы Божией, как пути ко спасению. Когда авву Иоанна некто, страдавший горячкой, просил исцелить его молитвами своими, он отвечал: «Ты желаешь избавиться от того, что тебе необходимо, ибо как тело очищается щелоком от нечистот, так и душа очищается болезнями и страданиями»[27]. Личный опыт болезни – уникальное доказательство значения милосердия и сострадания. Порой мы только тяжело болея, в состоянии беспомощности и страдания, в полной мере начинаем ценить человеческое соучастие и заботу. Болезнь имеет силу смягчать жестокие сердца и заставляет осознать свою немощь. Наша болезнь раскрывает нам нетленную ценность любви и милосердия, научает нас сострадать ближнему и любить его. Святитель Афанасий Великий, придя к святому Нифонту, лежавшему на смертном одре, и сев рядом, спросил его: «Отче! Есть ли какая польза человеку от болезни?» Святой Нифонт отвечал: «Как золото, разжигаемое огнем, очищается от ржавчины, так и человек, терпящий болезни, очищается от своих грехов». Грехов жестокосердия, безжалостности, гонения немощных, очерствения души и бесчеловечности.