Глава 50

«Похоронная церемония»

8 июля 2004 года, через семь лет после того, как он занял свой пост, Джордж Тенет ушел в отставку. На прощание в штаб‑квартире ЦРУ он вспомнил слова Теодора Рузвельта «Достоин внимания не критик, который подсчитывает, сколько раз человек оступился, и не тот, кто указывает, насколько сильно он оступился, и как совершивший то или иное деяние мог бы добиться лучшего. Должное следует отдать тому, кто фактически находится на поле боя, чье лицо измазано пылью, потом и кровью». На ту же цитату сослался и Ричард Никсон за день до того, как с позором покинул Белый дом…

Тенет ушел в отставку и написал впоследствии мемуары, посвященные его годам работы в ЦРУ. Этот рассказ был полон гордости и вместе с тем пропитан горечью. Он по праву превозносил успехи ЦРУ, достигнутые благодаря неоценимой помощи со стороны британской разведки, при разоблачении секретных программ по производству оружия в Пакистане и Ливии. Он утверждал, что смог побороть царящую в агентстве неразбериху и превратить ЦРУ в динамо‑машину. Но эта машина сломалась, не выдержав невыносимого давления. Тенет не смог нанести удар по «Аль‑Каиде» до терактов 11 сентября. «В отсутствие надежной разведки, – писал он, – любая секретная операция – это глупость». И начиная с тех злополучных массированных атак террористов он по горло увяз в разного рода угрозах, которые так никогда и не были осуществлены. Каждый день он передавал устрашающие новости в Белый дом, и «можно было сойти с ума, если поверить во все или хотя бы в половину» того, о чем он сообщал. Он и сам едва не сошел с ума. Охваченный неуверенностью, он вместе с ЦРУ убедил себя в том, что у Ирака существует мощный военный арсенал. «Мы оказались заложниками собственной истории», – писал он, поскольку самые свежие факты, имевшиеся в распоряжении на тот момент, были четырехлетней давности. Он признался в своей ошибке, но это скорее была мольба осужденного о помиловании. Тенет пришел к заключению, что Белый дом намерен обвинить именно его в принятии решения вступить в войну с Ираком. Это бремя оказалось слишком тяжелым.

И теперь главный критик занял место бойца…

Портер Госс никогда не добивался больших успехов в ЦРУ. Принятый на работу сразу после окончания Йельского университета в 1960 году, он присоединился к секретной службе и служил под началом Аллена Даллеса, Джона Mаккоуна и Ричарда Хелмса. В течение десяти лет он работал в Латиноамериканском отделении, сосредоточив свое внимание на Кубе, Гаити, Доминиканской Республике и Мексике. Из его карьеры в Майами выделялись ночные операции по отправке кубинских агентов на остров и обратно в маленьких лодках. Это происходило осенью 1962 года.

Девять лет спустя Госс уже служил в Лондонском отделении ЦРУ. В результате подхваченной в начале 1970‑х стафилококковой инфекции, затронувшей сердце и легкие, он едва не умер. Госс вышел в отставку и проходил курс реабилитации во флоридском городке Санибеле. Климат Флориды не только помог ему выздороветь, но и попасть в большую политику. Он стал владельцем небольшой газеты во Флориде, а затем, в 1988 году, добился места в конгрессе, в котором проработал шестнадцать лет. У него были собственный капитал 14 миллионов долларов, ферма в Вирджинии, поместье на Лонг‑Айленд‑Саунд и полномочия некоронованного вице‑короля ЦРУ после назначения председателем комитета по разведке при палате представителей.

О своих достижениях в агентстве он отмалчивался. «Сегодня я не смог бы получить работу в ЦРУ, – заявил он в 2003 году. – Я уже не гожусь для этого». И был прав. Но при этом твердо решил, что он, и только он один должен стать следующим директором Центральной разведки! Он взял Тенета в свой прицел. Его оружием стали слова, а именно годовой отчет комитета по разведке, касающийся деятельности ЦРУ…

«Нам потребуется еще пять лет»

В своем докладе, опубликованном 21 июня 2004 года, за три недели до того, как ушел в отставку Тенет, Госс предупреждал, что секретная служба превращается в «высокопарную бюрократию, неспособную даже на малейшие успехи». Хотя за год до этого 138 тысяч американцев подали заявления о работе в ЦРУ, лишь единицы смогли преодолеть вступительные барьеры и стать профессиональными шпионами. Тенет только что подтвердил, что «нам потребуется еще пять лет кропотливой работы, чтобы получить секретную службу в таком виде, в котором она нужна стране».

Госс ухватился за вышеупомянутую грустную истину: «Мы находимся уже на восьмом году масштабной перестройки и тем не менее здоровыми и полноценными сможем считать себя не раньше чем через пять лет. Это печально».

Затем Госс обратил свой огонь на директорат ЦРУ по разведке. Он, по его словам, выдает свежие новости и сводки весьма сомнительной ценности вместо того, чтобы заниматься долгосрочной стратегической разведкой, которая, собственно, и являлась первоначальной причиной создания агентства. Здесь Госс тоже был прав, и ни для кого в сообществе разведки это не стало откровением. «Стратегической разведкой мы не занимались так долго, что большинство наших аналитиков уже не знает, как это делать», – заявил Карл У. Форд‑младший, заместитель госсекретаря по разведке и исследованиям с мая 2001 года по октябрь 2003 года и бывший офицер ЦРУ.

«До тех пор пока мы оцениваем разведку по ее объему, а не по качеству, мы по‑прежнему будем оставаться печально знаменитой кучей дерьма стоимостью 40 миллиардов долларов», – сказал Форд. Его бесило, что агентство, одержимое несуществующим арсеналом Саддама Хусейна, палец о палец не ударило, чтобы изучить ядерные программы остальных стран, входящих в перечень президентской «оси зла». «Мы, наверное, знали в сто раз больше о ядерной программе Ирака, чем Ирана, и в тысячу раз больше, чем Кореи», – говорил Форд. Северная Корея как была, так и осталась «темной лошадкой». ЦРУ попыталось восстановить агентурную сеть в Иране, но потерпело фиаско. Теперь Иран тоже стал большим белым пятном. Фактически ЦРУ на тот час знало меньше о ядерных программах вышеупомянутых стран, чем за пять или десять лет до этого.

ЦРУ находится в состоянии полной деградации, сказал Форд. «Оно сломлено, сломлено настолько, что никто не хочет ему верить». Доклад Госса ясно дал понять: «Существует дисфункциональное отрицание любой потребности в корректирующих действиях… ЦРУ продолжает скатываться к зияющей пропасти».

Госс был уверен, что у него есть ответы на многие нерешенные вопросы. Ему было известно, что ЦРУ вводило в заблуждение себя и других по поводу качества своей работы. Он знал, что большая часть секретной службы провела четыре десятилетия холодной войны в ожиданиях и надежде на то, что Советы добровольно предложат свои услуги в качестве шпионов. Он знал, что офицеры, проходящие службу за границей и призванные сражаться с терроризмом, проводят дни и ночи, уповая на то, что их коллеги в Пакистане, Иордании, Индонезии или на Филиппинах продадут им какую‑нибудь полезную информацию. Он знал: решение заключается в том, чтобы целиком перестроить агентство.

Национальная комиссия по расследованию террористических атак против США, созданная конгрессом, собиралась выступить с заключительным докладом. Комиссия проделала впечатляющую работу, восстановив хронологию событий, которые привели к известной трагедии. Но она не предложила четких мер, которые следует предпринять в будущем. И при этом конгресс тоже не предпринял ничего особенного, чтобы исправить ситуацию в ЦРУ после терактов 11 сентября, кроме того, что предоставил очередные миллиарды долларов и массу бесплатных советов. Комиссия правильно описала недосмотр со стороны конгресса как «дисфункциональную» оплошность, применив тот же самый эпитет, которым Госс заклеймил ЦРУ. В течение долгих лет комиссии по разведке при сенате и палате представителей толком не вникали в жизненно важные проблемы, которые вставали перед ЦРУ. Последний независимый отчет по поводу ситуации в ЦРУ комитет при палате представителей под руководством Госса опубликовал в 1998 году. Таким образом, надзор со стороны конгресса за деятельностью агентства за четверть века особых положительных результатов не дал. Комиссии по разведке лишь изредка устраивали публичную порку и обычно предлагали скоротечные и малопродуманные решения для вездесущих проблем.

Было известно, что Национальная комиссия по расследованию террористических атак рекомендует учредить пост директора Национальной разведки. Идея витала в воздухе еще со времен Аллена Даллеса. Конечно, она не содержала в себе реального решения существующего кризиса в ЦРУ. Перестановка должностных квадратиков в блок‑схеме правительства не облегчила бы управление ЦРУ.

«Это организация, которая процветает и развивается через обман и мошенничество», – сказал Джон Хеймре, бывший заместитель министра обороны и председатель Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне. – Как вы вообще управляете такой организацией?»

Это был один из многих вопросов, на которые у ЦРУ и конгресса никогда не было ответа. Как вы управляете секретной разведывательной службой в открытом демократическом обществе? Как вы служите истине путем лжи? Как сеете демократию через обман?

«В конечном счете они не останутся»

Миф о ЦРУ относился ко времени операции в заливе Кочинос: о том, что все его успехи держатся в тайне, а публично возвещают только о неудачах. Истина заключалась в том, что ЦРУ не могло преуспеть, не принимая в свои ряды квалифицированных и смелых сотрудников и иностранных агентов. В выполнении этой мисси агентство терпело неудачу ежедневно, и делать вид, что все обстоит иначе, было заблуждением.

Чтобы преуспеть, ЦРУ должно было искать мужчин и женщин, обладающих дисциплиной и самопожертвованием офицеров вооруженных сил, культурными навыками и историческими знаниями дипломатов, а также любознательностью и авантюризмом корреспондентов‑международников. Было бы еще лучше, если такие новички могли сойти за палестинцев, пакистанцев или пуштунов. Таких американцев отыскать было крайне трудно.

«Способно ли ЦРУ противостоять постоянной угрозе? Ответ на данный момент только один – абсолютно не способно», – сказал Говард Харт, который посвятил свою карьеру работе с агентами в Иране, тайным поставкам оружия афганским мятежникам и руководству военизированным корпусом агентства. Харта обидели слова Госса, который назвал ЦРУ «группой ни на что не годных болванов» и «толпой идиотов». Но он признал: «Секретная служба ЦРУ достойна порицания за то, что она не выполняла свою работу так, как это следовало делать. Это справедливое утверждение. Поскольку у нас есть люди, которые не целиком отдают себя общему делу. И причина того, что большинство из них до сих пор здесь, весьма проста: нам пока некем их заменить».

Президент Буш в свое время давал обещание увеличить штат агентства на 50 процентов. Но главным здесь был прежде всего вопрос качества, а не количества. «В чем мы пока точно не нуждаемся, так это в деньгах и в людях, – сказал в интервью Карл Форд. – На 50 процентов больше операторов и аналитиков – это ровно на 50 процентов больше пустой болтовни». Кадровые проблемы были те же, с которыми столкнулся Уолтер Беделл Смит на посту директора Центральной разведки, когда разразилась корейская война: «У нас нет компетентных людей. Они попросту не существуют».

ЦРУ не могло отыскать достаточного количества талантливых американцев для работы шпионами за государственное жалованье. В 2004 году сотни сотрудников в штаб‑квартире и на местах ушли в отставку, приведенные в бешенство и оскорбленные крахом доверия и власти в агентстве. Подбор и подготовка кадров, сохранение молодых сотрудников – все это по‑прежнему представляло собой самую трудную задачу в ЦРУ.

Госс поклялся отыскать новые кадры для ЦРУ. Он с важным видом отправился на слушания в сенате 14 сентября 2004 года, заявив там во всеуслышание, что сможет навести порядок в ЦРУ раз и навсегда. «Мне не хочется оказывать содействие противнику, расписывая всю серьезность проблемы, – заявил он перед камерами, – но проблема будет решена». После своего утверждения в новой должности 77 голосами за при 17 – против Госс в состоянии крайнего волнения отправился прямиком в штаб ЦРУ.

«Никогда, даже в самых страшных снах, я не ожидал, что вернусь сюда, – заявил он людям, которых еще три месяца назад резко осуждал и бранил. – Но я все‑таки здесь». Он провозгласил, что его полномочия будут «расширены в соответствии с распоряжениями» президента: он, по его словам, станет пресс‑секретарем разведки у Буша, главой ЦРУ, директором Центральной разведки, директором Национальной разведки и руководителем нового Национального антитеррористического центра. Ему не придется носить одновременно две шляпы, как его предшественникам. Он будет носить сразу пять…

В свой первый день работы Госс приступил к чистке, еще более стремительной и обширной, чем любая чистка в истории Центрального разведывательного управления. Он выдворил почти всех членов высшего командного состава ЦРУ. Своими действиями он породил обиды и ожесточение, которых не замечали в штаб‑квартире уже больше тридцати лет. Особенно сильным было негодование по поводу изгнания Стивена Каппеса, руководителя секретной службы. Каппес, бывший морской пехотинец и бывший шеф отделения в Москве, воплощал в себе все самое лучшее в ЦРУ. В сотрудничестве с британской разведывательной службой он в свое время лично поспособствовал триумфу американской разведки и дипломатии, убедив Ливию отказаться от своей долгосрочной программы по разработке оружия массового поражения. Когда он подверг сомнению мнение Госса, ему тут же указали на дверь.

Новый директор окружил себя группой политических «проституток», которых привел за собой с Капитолийского холма. Они все полагали, что выполняют миссию Белого дома, цель которой – избавить ЦРУ от подрывных элементов левого толка. В штаб‑квартире создалось впечатление, что Госс и его верные «питомцы» прежде всего ценили лояльность президенту и его стратегиям, что они не хотели, чтобы агентство хоть на йоту отступало от политики Белого дома, и что те, кто посмеет бросить им вызов, заплатят за это. Бичевание ЦРУ по праву являлось вопросом компетентности. Но совершенно несправедливо стало вопросом идеологии.

Директор издал приказы, направленные против несогласия с политикой президента. Его идея была понятна: либо идите «в ногу», либо уходите. Второй вариант оказался более привлекательным для талантливой десятой части персонала ЦРУ. Огромная отрасль, отвечавшая за национальную безопасность и сосредоточенная в комплексе зданий на краю Вашингтонской кольцевой автодороги, продавала свои услуги правительству, которое таким образом, за счет внешних ресурсов, решало свои внутренние задачи. Лучшие представители агентства ушли из ЦРУ, были «распроданы». За полтора десятка лет до этого ЦРУ было переполнено стареющими ветеранами холодной войны. Теперь оно было битком набито неопытными новичками. К 2005 году половина основного состава сотрудников ЦРУ – операторов и аналитиков – имела за плечами всего пятилетний опыт работы, а иногда и того меньше.

Пренебрежительное заявление президента о том, что агентство «лишь строило догадки» по поводу Ирака, вызвало раздражение у тех профессионалов, которые, несмотря ни на что, все же остались на службе. Офицеры ЦРУ в Багдаде и в Вашингтоне пытались предупредить, что путь, на который президент встал в Ираке, был пагубным. Они говорили, что Соединенные Штаты не могут управлять страной, которую они не понимают. Но к их словам в Белом доме никто толком не прислушался. И вообще они были ересью для президентской администрации, политика которой основывалась на беспрекословной лояльности.

Четыре бывших руководителя секретной службы попытались воздействовать на Госса, посоветовать ему не торопиться, чтобы не разрушить то, что еще осталось от ЦРУ. Но он не внял их просьбам. Один из них предал этим событиям огласку. «Госс и его прислужники могут в скором времени нанести всем нам непоправимый ущерб, – написал Том Тветтен в статье, опубликованной в «Лос‑Анджелес таймс» 23 ноября 2004 года. – Если профессиональные сотрудники агентства перестанут верить в то, что руководство на их стороне, то они не станут рисковать ради него и в конечном итоге здесь не останутся». На следующий день Джон Маклохлин, который укрепил агентство в качестве исполняющего обязанности директора после отставки Тенета, нанес еще один ответный удар. ЦРУ – не «порочное» агентство, не «сборище мошенников», написал он в «Вашингтон пост». «ЦРУ как государственное учреждение не вступало в заговоры против президента». Вставил свое веское слово и Хэвиленд Смит, который ушел в отставку с поста руководителя антитеррористического штаба. «Портер Госс и его войска с Капитолия сеют хаос, – написал он. – Чистки в ЦРУ в этот весьма неудачный момент, когда приходится иметь дело с реальными угрозами терроризма, – это фактически стремление навредить самому себе». В любые нелегкие времена, когда пресса не оставляла от ЦРУ камня на камне, директор агентства еще никогда не подвергался публичным нападкам со стороны старейших ветеранов американской разведки…

ЦРУ разрывалось на части.

«Вот один из наиболее специфических типов управления, с которым может столкнуться какое‑либо правительство, – сказал за пятьдесят лет до этих событий президент Эйзенхауэр. – Вероятно, потребуется странный вид гения, чтобы им управлять». На посту директора Центральной разведки сменилось девятнадцать человек. И ни один не смог соответствовать тем высоким стандартам, которые установил Эйзенхауэр. Основатели агентства потерпели крах из‑за невежества в Корее и Вьетнаме, их также погубило собственное высокомерие в Вашингтоне. Их преемники были брошены на произвол судьбы, когда рухнул Советский Союз, и застигнуты врасплох ударами террористов в самое сердце американской власти. Их попытки переосмыслить существующий мир произвели немало тепла, но дали совсем мало света. Как и в самом начале, служаки Пентагона и Госдепа относились к ним с презрением. Больше половины столетия у американских президентов портилось настроение, когда обращались к директорам с просьбами что‑нибудь выяснить или разузнать.

От работы, которую нельзя было выполнить, к всеобщему удовлетворению заинтересованных сторон, теперь предстояло отказаться.

В декабре 2004 года, когда перестройка в агентстве шла полным ходом, конгресс провел, а президент подписал новый закон, согласно которому учреждался пост директора Национальной разведки, на чем настаивала Национальная комиссия по расследованию террористических атак против США. Второпях разработанный, поспешно обсужденный, закон в принципе не дал ничего, чтобы как‑то ослабить хронические и врожденные проблемы, терзавшие агентство с момента его основания. Это была лишь видимость перемен, по сути, все осталось на прежнем уровне.

Госс думал, что на этот пост президент выберет именно его. Но звонка от главы государства по этому поводу он так и не дождался. 17 февраля 2005 года Буш объявил, что на пост директора Национальной разведки он назначил американского посла в Ираке Джона Д. Негропонте. Дипломат строгих консервативных устоев, учтивый, тонкий, квалифицированный интриган, он ни дня не проработал в разведке, и долго на этом поприще ему не суждено было задержаться.

Как и в 1947 году, на нового «царя» повесили ответственность, не наделив соразмерными полномочиями. Пентагон все еще контролировал значительную часть бюджета национальной безопасности, которая теперь приближалась к 500 миллиардам долларов в год, в которых доля ЦРУ составляла примерно 1 процент. Новый приказ служил только в качестве формального признания того, что старый порядок перестал действовать.

«Провал нельзя объяснить»

ЦРУ был нанесен серьезный удар. Согласно законам джунглей и образу жизни официального Вашингтона, сильные пожирают слабых. Огромные полномочия в области шпионажа, секретных операций, перехвата и прослушивания информации и разведки президент предоставил заместителю министра обороны по разведке. В министерстве обороны этот пост возвели в ранг третьего по значимости. «Это назначение, словно землетрясение, потрясло разведывательное сообщество, – сказал Джоан Демпси, который при Буше занимал пост заместителя директора Центральной разведки и являлся руководителем консультативного совета по иностранной разведке. – Это во многом сродни кремлевским методам».

Пентагон украдкой, но весьма настойчиво перемещался в область заграничных секретных операций, узурпируя традиционные роли, обязанности, полномочия и миссии тайной службы. Он принимал сюда на службу самых многообещающих молодых офицеров и вместе стремился удержать самых опытных. Милитаризация разведки ускорялась по мере того, как приходила в упадок национальная гражданская разведывательная служба.

Новый главный аналитик у Негропонте Томас Фингар руководил маленьким управлением Государственного департамента по разведке и исследованиям. Наведя справки по поводу состояния директората агентства по разведке, он быстро пришел к выводу, что «никто здесь понятия не имеет, кто, где и что делает». Он постарался подмять еще функционирующие остатки аналитического потенциала ЦРУ под свое крыло. Лучшие и наиболее яркие умы покинули агентство и стали работать на него.

ЦРУ постепенно теряло свой былой статус и облик. Штаб‑квартира все еще находилась на прежнем месте, и в этом здании, наверное, всегда будет располагаться какое‑то крупное учреждение. Но 30 марта 2005 года был нанесен сокрушительный удар по тому, что составляло основу морального духа ЦРУ. Этот удар пришелся в форме 600‑страничного доклада президентской комиссии под председательством Судьи Сильбермана. Более скрупулезного и строгого мыслителя в столице было трудно отыскать. Поэтому его интеллектуальный «жетон» был столь же убедителен, как и его весьма консервативные верительные грамоты. Он дважды был близок к тому, чтобы быть назначенным директором Центральной разведки. За пятнадцать лет службы на посту судьи федерального апелляционного суда в Вашингтоне он неизменно придерживался интересов национальной безопасности, даже когда они посягали на идеалы свободы. Его подчиненные, в отличие от членов Национальной комиссии по расследованию террористических атак против США, имели за плечами немалый опыт в разведывательных операциях и анализе.

Их суждение было жестким и окончательным. Царство директора Центральной разведки было «закрытым миром» с «почти идеальным послужным списком» сопротивления любым переменам. Директор осуществлял контроль над «фрагментированной, плохо управляемой и плохо скоординированной» мешаниной из разведки и анализа. Агентство было «зачастую не способно собрать разведданные о тех вещах, которые волнуют нас больше всего», и его аналитики «не всегда говорят лицам, принимающим решение, насколько ограниченными являются, по сути, их знания». ЦРУ «все хуже и хуже справлялось с решением проблем, связанных с оружием массового поражения». Его важнейшим недостатком являлась «плохая агентурная разведка» – неспособность эффективно заниматься шпионажем.

«Мы признаем, что шпионаж – дело в лучшем случае рискованное; пятьдесят лет интенсивной работы в Советском Союзе привели лишь к горстке действительно важных сведений, – заключила комиссия. – Однако у нас нет иного выбора, кроме как добиться еще большего успеха». ЦРУ «нуждается в фундаментальных переменах, если собирается успешно противостоять угрозам XXI столетия». Это была «цель, которой трудно противостоять даже в лучшем из всех возможных миров. А мы живем пока отнюдь не в самом лучшем мире».

21 апреля 2005 года должность директора Центральной разведки навсегда ушла в историю. Госс назвал приведение к присяге Негропонте «церемонией официальных похорон» прежнего агентства. В тот день новый босс получил странное благословение. «Надеюсь, что дух Дикого Билла Донована направляет и вдохновляет его усилия», – заявил сенатор Джон Уорнер из Вирджинии, председатель Комитета по делам вооруженных сил.

Бронзовая статуя Донована стоит на страже у входа в штаб‑квартиру ЦРУ, где все на тот момент здравствующие бывшие директора Центральной разведки собрались по приглашению Госса 21 августа 2005 года, чтобы получить медальоны в память об их службе. Здесь присутствовал Джордж Г.У. Буш – человек, именем которого был назван Центр национальной разведки в Лэнгли. Приехали Джим Шлезингер и Стэн Тернер, вызывающие у многих негодование как люди абсолютно посторонние для ЦРУ; Билл Вебстер и Боб Гейтс, реформаторы‑неудачники; Джим Вулси, Джон Дейч и Джордж Тенет, который отчаянно боролся, чтобы направить на путь истинный сбившийся с курса «корабль» ЦРУ. Некоторые из гостей до сих пор активно презирали друг друга, другие, наоборот, испытывали глубокое доверие. В общем, получились достаточно милые поминки, даже с оттенком помпезности. Был дан завтрак и лекция от главного историка ЦРУ Дэвида С. Робарджа. Госс сидел в переднем ряду, но по всему было видно, что ему не до церемоний. Он провел недели, переживая над докладом главного инспектора, которого сам же и добивался, занимая пост председателя Комитета по разведке при палате представителей. Это был язвительный, уничтожающий взгляд на недостатки и провалы, которые способствовали террористическим атакам 11 сентября, – фактически нож в самое сердце агентства, скрупулезная хирургическая экспертиза его неспособности вести что‑либо хоть как‑то напоминающее войну против общенационального врага. В лучших традициях Аллена Даллеса Госс решил это скрыть и не предавать огласке. Агентство никогда не сможет вразумительно объяснить и отчитаться за собственную неспособность защитить Соединенные Штаты. Но на самом деле расплата все‑таки произошла.

Историк ЦРУ вспоминал слова президента Эйзенхауэра, когда тот приехал на церемонию закладки штаб‑квартиры агентства 3 ноября 1959 года:

«Главное стремление Америки заключается в сохранении мира. С этой целью мы разрабатываем свою политику и принимаем меры, чтобы сделать всеобщий мир постоянным и справедливым. Это может быть сделано только на основе всесторонней и соответствующей информации.

В войне для командира нет ничего важнее надежных сведений по поводу сил, диспозиции и намерений своего противника, а также надлежащей интерпретации этих сведений. В мирное время необходимые факты… и их правильная интерпретация являются существенным фактором для разработки стратегии долгосрочной национальной безопасности и насущных интересов… Ни одна задача не может быть более важной. От качества вашей работы в большой степени зависят успехи наших усилий по укреплению положения страны на международной арене… Агентство требует от своих членов высочайшей преданности, квалификации и стойкости, достоверности и самоотверженности – не говоря о беспримерной храбрости, которую нужно проявлять всякий раз, когда это необходимо. Успех нельзя разрекламировать: провалы нельзя ничем объяснить. Герои разведки нигде не выделяются и никем не воспеты.

На этом месте будет построено превосходное и весьма необходимое здание, – закончил президент. – И пусть оно простоит здесь как можно дольше и будет верно служить Америке и делу мира».

По мере того как отважные американцы погибали ради вышеупомянутых полезных сведений и фактов, директора Центральной разведки сменяли друг друга, обменивались рукопожатиями, потом навсегда покидали головную контору и спокойно продолжали свою жизнь. Как выразился один из ветеранов разведки, они оставляли после себя бренное наследие…

«Ни в чем не признавайтесь, отрицайте все»

5 мая 2006 года президент Буш отправил Портера Госса в отставку с занимаемого поста после девятнадцати месяцев непрерывных интриг и подсиживаний в ЦРУ. Увольнение последнего директора Центральной разведки прошло быстро и бесславно, и наследие, которое он оставил, оказалось весьма плачевным.

На следующий день Госс сел в самолет и вылетел в штат Огайо, где выступил на церемонии присвоения ученых степеней и вручения дипломов в Университете Тиффин, в 90 милях к западу от Кливленда. «Если бы передо мной стояли выпускники школы ЦРУ, то мой совет был бы краток и уместен, – сказал он. – Ни в чем не признавайтесь, отрицайте все и выдвигайте встречные обвинения». С этими словами он исчез из поля зрения, оставив после себя самые слабые шпионские и аналитические кадры в истории ЦРУ.

Через одну неделю после того, как Госс ушел в отставку, в штаб‑квартире ЦРУ провела рейд группа агентов ФБР. Они опечатали кабинет Кайла Дастина Фогго, который только что ушел в отставку с поста исполнительного директора, третьего по значимости в агентстве. Это оказался человек, которому Госс из непонятно каких соображений поручил повседневные заботы ЦРУ. Раньше Фогго работал начальником снабжения секретной службы. Из Франкфурта‑на‑Майне, где располагалась его контора, он обеспечивал офицеров ЦРУ от Аммана до Афганистана всем необходимым: от бутилированной воды до бронежилетов. Помимо прочих задач он должен был обеспечить, чтобы его собственные счетоводы и экспедиторы выполняли правила и требования ЦРУ.

Обвинительный акт в процессе «Соединенные Штаты против Кайла Дастина Фогго» был болезненно конкретным в деталях. 13 февраля 2007 года Фогго было предъявлено официальное обвинение в мошенничестве, преступном сговоре и отмывании денег. В обвинительном акте говорилось, что Фогго, пользуясь служебным положением, заключал для своего близкого друга многомиллионные контракты от имени ЦРУ с частными фирмами об оказании самого широкого спектра услуг, от строительных до канцелярских. Упомянутый друг щедро благодарил его за оказываемые услуги, дарил дорогие подарки, устраивал экстравагантные поездки в Шотландию и на Гавайи и постоянно держал для него весьма прибыльную должность.

В истории ЦРУ еще не было скандала, даже отдаленно напоминающего этот. На момент написания данной книги Фогго сделал заявление о своей невиновности. В случае признания виновным ему грозит двадцать лет тюрьмы…[44]

В тот же самый день, когда были предъявлены обвинения Дастину Фогго, федеральный судья в Северной Каролине приговорил контрактника ЦРУ по имени Дэвид Пассаро к восьми годам и четырем месяцам тюрьмы за то, что тот до смерти избил человека в Афганистане. Пассаро служил в составе военизированной группы ЦРУ, базируемой в Асадабаде, столице провинции Кунар, в нескольких милях к западу от границы с Пакистаном. Агентство приняло Пассаро на работу, несмотря на его преступное прошлое: он был уволен из полиции Хартфорда, штат Коннектикут, после того как он жестоко избил человека во время ссоры.

Человека, который умер от его рук в Афганистане, звали Абдул Вали. Это был хорошо известный местный фермер, который воевал с Советами в 1980‑х годах. Вали узнал, что его требуют на допрос в связи с серией ракетных атак вблизи американской военной базы. Он приехал к американцам совершенно добровольно и объяснил, что не причастен к этим преступлениям. Пассаро не поверил и бросил его в камеру. Он настолько сильно избил Вали, что узник умолял застрелить его, чтобы прекратить мучения; два дня спустя он умер от побоев. Пассаро был обвинен и признан виновным согласно положениям Патриотического акта, разрешающего судить американских граждан за преступления, совершенные ими на оспариваемой США территории. Судья отметил, что лишь отсутствие вскрытия трупа погибшего оградило подозреваемого от непосредственного обвинения в убийстве.

Суд получил письмо от бывшего губернатора Кунара, который пояснил, что гибель Вали нанесла серьезный ущерб американской миссии в Афганистане и послужила мощной пропагандой для возродившихся сил «Аль‑Каиды» и талибана. «Возросло недоверие к американцам, а усилиям, направленным на обеспечение безопасности и восстановления Афганистана, был нанесен удар, и единственным, кто извлек для себя пользу из поступка Дейва Пассаро, стала «Аль‑Каида» и ее пособники», – написал губернатор.

Через три дня после того, как был оглашен приговор Пассаро, судья в Италии распорядился о предъявлении обвинения в отношении руководителя Римского отделения ЦРУ в Милане, а также двух десятков подчиненных ему сотрудников в похищении радикального священника, который провел несколько лет в Египте, где подвергался жестоким допросам. Суд в Германии обвинил тринадцать офицеров ЦРУ в неправомерном похищении и заключении под стражу немецкого гражданина, урожденного ливанца. Правительство Канады принесло официальные извинения и выплатило компенсацию в размере 10 миллионов долларов одному из своих граждан, Махеру Арару, который по возвращении из семейного отпуска был схвачен сотрудниками ЦРУ в момент пересадки с одного самолета на другой в нью‑йоркском аэропорту. Потом несчастного переправили в Сирию, где он в течение десяти месяцев подвергался жесточайшим допросам.

К тому времени система секретных тюрем ЦРУ уже была разоблачена и получила широкую огласку. В прежнем состоянии она долго существовать не могла. Американцев попросили поверить в то, чтобы похищения, заключения под стражу и пытки невинных людей являлись частью важной программы, направленной на предотвращение еще одного возможного нападения на Соединенные Штаты. Может быть, и так, но улик было слишком мало. И маловероятно, что мы когда‑нибудь об этом узнаем.

Место Портера Госса в ЦРУ занял генерал Майкл Хейден, заместитель директора Национальной разведки, бывший руководитель Агентства национальной безопасности. Ему первому выпало стать исполнителем распоряжения президента Буша об электронной слежке и подслушивании внутренних целей. Он стал первым, кто занял уже не столь значимый, как раньше, пост директора Центрального разведывательного управления, и первый действующий офицер вооруженных сил, который со времен Уолтера Беделла Смита, ушедшего в отставку в 1953 году, встал во главе ЦРУ. На слушаниях в сенате генерал Хейден объявил, что «эпоха дилетантов» в ЦРУ закончилась. Но это были лишь слова.

Согласно собственным стандартам ЦРУ, примерно половина из всего состава сотрудников все еще были стажерами. Немногие обладали способностями и были готовы дать результат. Но с этим ничего нельзя было поделать; у ЦРУ не было иного выбора, кроме как продвигать именно этих людей. По мере того как двадцатилетняя молодежь сменяла пятидесятилетних ветеранов, результатом такого процесса стало значительное сокращение разведывательной деятельности. Секретная служба начала потихоньку отказываться от прошлых методов – политической войны, пропаганды и секретных операций, – поскольку испытывала недостаток в навыках для их проведения. ЦРУ по‑прежнему оставалось ведомством, где очень немногие из сотрудников говорили на арабском или персидском, корейском или китайском языке. Из соображений безопасности оно все еще отказывало в приеме на работу патриотически настроенным американцам арабского происхождения, если оказывалось, что у тех есть родственники на Ближнем Востоке. А у большинства соискателей, как правило, такие родственники были всегда. Информационная революция привела к тому, что офицеры и аналитики ЦРУ лишились былой способности к восприятию террористической угрозы. Это и неудивительно, ведь в свое время они так и не смогли понять и должным образом предупредить о событиях, разворачивающихся в бывшем СССР. Неудивительно и то, что упаковал свои чемоданы пятый по счету за последние четыре года шеф Багдадского отделения ЦРУ…

ЦРУ было в упадке. Оно больше не пользовалось благожелательным расположением президента, и за развединформацией американские лидеры обращались в другие инстанции: в тот же Пентагон и к частному бизнесу.

«Пагубное расширение неуместных полномочий»

18 декабря 2006 года Пентагон возглавил Боб Гейтс. Он стал единственным сотрудником, который из младшего аналитика дослужился до поста директора ЦРУ, и единственным из директоров агентства, которому довелось стать министром обороны. Две недели спустя Джон Негропонте, новоявленный король Национальной разведки, ушел в отставку после девятнадцати месяцев, чтобы стать человеком номер два в Государственном департаменте. Его заменил адмирал в отставке Майк Мак‑Коннелл, который управлял Агентством национальной безопасности в период его первого большого провала на заре эпохи цифровых технологий и который провел предыдущее десятилетие, зарабатывая немалые деньги в качестве военного подрядчика в крупнейшей консалтинговой компании «Буз Аллен Гамильтон».

Когда Гейтс обосновался в Пентагоне, он хорошенько осмотрелся в американском истеблишменте разведки и отметил следующие важные признаки: генерал управлял ЦРУ, генерал являлся заместителем министра обороны по разведке, генерал отвечал за антитеррористические программы Государственного департамента, генерал‑лейтенант был помощником заместителя министра обороны по разведке, а генерал‑майор руководил шпионской службой в ЦРУ. Раньше каждый из этих постов занимали гражданские лица, и так продолжалось много лет. Гейтс увидел перед собой картину того, как Пентагон полностью сокрушил ЦРУ, пообещав это сделать еще шестьдесят лет назад. Ему хотелось закрыть военную тюрьму в Гуантанамо, доставить всех подозреваемых в терроризме с Кубы в Соединенные Штаты, где либо признать их виновными, либо завербовать. Он стремился предотвратить процесс ослабления центральной роли ЦРУ в американском правительстве. Но мало что мог здесь предпринять.

Описанный упадок являлся частью медленной деградации, подрывающей основы американской национальной безопасности. После четырех лет войны в Ираке военные были на грани истощения, подставленные лидерами, которые вложили гораздо больше средств в мифическое оружие, нежели в самих солдат, облаченных в военную форму. После пяти лет проведения в жизнь внешней политики, основанной на возрожденной вере, Государственный департамент находился в состоянии неопределенности, не в силах сформулировать суть демократических ценностей. И после шести лет преднамеренного невежества, насаждаемого политическими профанами, недосмотр конгресса в отношении ЦРУ дал свои горькие плоды. Национальная комиссия по расследованию террористических атак против США выступила с заявлением о том, что из всех задач, стоящих перед американской разведкой, усиление надзора со стороны конгресса может стать самым трудным и самым важным делом. В 2005 и 2006 годах конгресс оказался не в состоянии провести ежегодный санкционирующий законопроект по ЦРУ – своего рода основной закон управления агентством, его стратегиями и расходами. Препятствием стал один‑единственный республиканский сенатор, который блокировал проведение закона, поскольку тот предусматривал регистрацию Белым домом доклада о секретных тюрьмах ЦРУ.

Этот провал сделал комитеты конгресса по разведке явно неуместными. С 1960‑х годов контроль ЦРУ со стороны конгрессменов был крайне незначительным. Теперь большое влияние на разведку обрела совершенно иная сила. Этой силой стала корпоративная Америка.

Через несколько дней после того, как Дуайт Эйзенхауэр в конце своего президентства сокрушался по поводу безрадостного наследия американской разведки, которые он передает своим преемникам, он обратился с прощальной речью к народу и предупредил: «Мы должны принять меры против необоснованного влияния со стороны военно‑промышленного комплекса. Потенциал для пагубного расширения неуместных полномочий существует сейчас и сохранится в будущем». Прошло немногим более пятидесяти лет, и всплеск секретных расходов на национальную безопасность после событий 11 сентября привел к созданию быстро развивающегося индустриального разведывательного комплекса.

В пригородах Вашингтона начали плодиться корпоративные клоны ЦРУ. Патриотизм ради прибыли превратился в бизнес с годовым оборотом 50 миллиардов долларов, – по некоторым оценкам, суммой сопоставимой с бюджетом всей американской разведки. Такое явление прослеживалось на протяжении полутора десятков лет. После окончания холодной войны агентство начало заключать тысячи контрактов на выполнение различных работ, чтобы восполнить финансовую брешь, возникшую в результате бюджетных сокращений, начавшихся в 1992 году. Офицер ЦРУ мог подать документы об отставке, сдать свой синий служебный значок, отыскать себе работу за гораздо более высокую зарплату в качестве военного подрядчика в таких компаниях, как «Локхид Мартин» или «Буз Аллен Гамильтон», а затем возвратиться в ЦРУ на следующий день с зеленым значком на груди. После событий сентября 2001 года аутсорсинг вышел из‑под контроля. Боссы крупных компаний уже открыто вербовали сотрудников к себе на работу прямо в кафетерии ЦРУ.

Значительные элементы секретной службы попали в полную зависимость от подрядчиков, которые делали вид, будто до сих пор находились в штате ЦРУ, но при этом работали на своих корпоративных владельцев. Фактически, персонал агентства состоял уже из двух частей, – и вторая часть оплачивалась намного лучше. К 2006 году около половины сотрудников Багдадского отделения ЦРУ и нового Национального антитеррористического центра являлись контрактниками, а «Локхид Мартин», крупнейшая американская компания‑подрядчик, размещала объявления о приеме на работу «аналитиков по антитеррору» для проведения допросов подозреваемых террористов в американской тюрьме Гуантанамо на Кубе.

В разведывательной отрасли можно было заработать целое состояние. Деньги являлись мощным мотиватором, и результатом стала набирающая обороты утечка мозгов – то, чего ЦРУ никак не могло себе позволить, – а также создание таких компаний, как «Тоутл Интеллидженс Солушнс». Учрежденная в феврале 2007 года, «Тоутл Интел» управлялась Кофером Блэком – шефом антитеррористического центра ЦРУ. Его партнерами был Роберт Ричер, ранее второй человек в тайной службе, и Энрике Прадо, подчиненный ему руководитель антитеррористических операций. Все трое оставили службу в 2005 году в разгар войны с террором, которую вела администрация Буша, и присоединились к компании «Блэкуотер Ю‑Эс‑Эй», частной охранной компании, которая среди прочего служила преторианской гвардией для американцев в Багдаде. В «Блэкуотер» они быстро вникли в суть прибыльного бизнеса, связанного с выполнением выгодных государственных заказов, и в течение года с небольшим Блэк и его приятели уже управляли собственной компанией – «Тоутл Интел». А ведь это были одни из лучших сотрудников ЦРУ. Но дезертирство в разгар войны с целью наживы становилось вполне обыденным явлением в официальном Вашингтоне XXI столетия. Целые легионы ветеранов ЦРУ оставили службу, чтобы продавать свой труд агентству путем оказания аналитических услуг, создания прикрытий для сотрудников заграничного корпуса, установки и наладки систем связи и управления тайными операциями. По их примеру новобранцы ЦРУ приняли свой собственный «пятилетний план»: войти, выйти и заработать деньги. Допуск к государственным секретам и зеленый значок являлись счастливыми билетами для нового поколения – «бандитов с Кольцевой дороги»[45]. Аутсорсинг разведки был ясным признаком того, что ЦРУ, лишенное всякой помощи извне, оказалось неспособным выполнить многие из своих основных миссий после трагических событий 11 сентября.

Прежде всего, оно не могло помочь армии под дулом автоматов установить демократию в Ираке. Действие без необходимых знаний – опасный бизнес, в чем американцы, к своему несчастью, смогли убедиться.

«Чтобы управлять шпионской службой»

В холодной войне приверженцы левых взглядов осуждали деятельность ЦРУ. В войне с террором ЦРУ подверглось яростным нападкам со стороны правых за свое бездействие. Суть обвинений сводилась к некомпетентности, и об этом не раз высказывались такие фигуры, как Дик Чейни и Дон Рамсфельд. Из своего многолетнего опыта они знали то, что теперь уже известно читателю: ЦРУ было не способно выполнять роль главной разведывательной службы Америки.

В шпионских романах и кинофильмах создан образ всемогущего ЦРУ. Миф о «золотом веке» разведки являлся собственным творением ЦРУ, продуктом гласности и политической пропаганды, который Аллен Даллес создал еще в 1950‑х годах. Тогда считалось, что агентство способно изменить мир, и это, с одной стороны, помогает сейчас объяснить, почему ЦРУ настолько невосприимчиво к каким‑либо переменам. Эта легенда была увековечена в 1980‑х годах Биллом Кейси, который пытался возродить безрассудную атмосферу эпохи Даллеса и Дикого Билла Донована. Агентство вернуло к жизни басню о том, что именно оно является лучшей и самой надежной защитой Америки. Получив приказ обучить и сохранить в своих рядах тысячи новых сотрудников, ЦРУ, чтобы выжить, непременно должно воссоздать имидж успеха.

По правде говоря, за все эти годы выпало не так много спокойных дней. Точнее, их было очень мало. Когда пост директора Центральной разведки занимал Ричард Хелмс, то агентство сообщало правду Линдону Джонсону и Роберту Макнамаре о войне во Вьетнаме, и те прислушивались. Был еще один подобный мимолетный момент, когда ЦРУ управлял Боб Гейтс; когда рухнул Советский Союз, он сохранил спокойствие и продолжал работу. Но с тех пор прошло больше двадцати лет, и от былой славы не осталось и следа. ЦРУ оказалось неспособным разглядеть развязку в сражении, в котором самым сильным оружием являются информация и идеи.

На протяжении шестидесяти лет десятки тысяч сотрудников секретной службы собрали лишь скудные крупицы действительно важной развединформации – и это сейчас самая недоступная из тайн ЦРУ. Их миссия исключительно тяжела. Но мы, американцы, до сих пор не понимаем людей и политические силы, которые сами же стремимся содержать и контролировать. ЦРУ еще предстоит стать таким, каким его рассчитывали увидеть создатели.

«У единственной оставшейся в мире сверхдержавы нет достаточного интереса в том, что происходит в мире, чтобы организовывать и управлять шпионской службой», – заявил Ричард Хелмс еще добрых два десятка лет назад. Возможно, лет через десять агентство все‑таки восстанет из пепла, подкрепленное новыми миллиардными вложениями, вдохновленное новыми лидерами и воодушевленное новым поколением. Аналитики способны ясно видеть и понимать этот мир. Американские шпионы могут эффективно противостоять врагам Америки. Когда‑нибудь ЦРУ сможет служить стране так, как было задумано его основателями. Мы должны на это рассчитывать. Поскольку война, в которую мы сейчас вовлечены, может продлиться не меньше, чем холодная война, и в ней мы победим или проиграем: все в конечном итоге зависит от нашей разведки…

Date: 2015-06-05; view: 503; Нарушение авторских прав