Семья Щечко. Было десять часов вечера – или двадцать два ноль‑ноль, если пользоваться армейской терминологией

Было десять часов вечера – или двадцать два ноль‑ноль, если пользоваться армейской терминологией, предполагающей двадцатичетырехчасовой отсчет времени. Рыба наконец‑то сготовилась, на ее приготовление пришлось потратить больше времени, чем рассчитывала Валерия Ивановна. Денис так и продолжал где‑то шляться...

Звонок в дверь прозвенел, когда рыба уже была разложена по тарелкам, источая умопомрачительный аромат.

– Сиди, открою, – предостерегая Валерию Ивановну, поднялся отец.

Явился...

Юрий Петрович прошел по коридору, вышел в полутемный холл, приник к глазку – он купил израильскую бронированную дверь, а вот когда Мишка, его компаньон, предложил купить и ружье – сказал, что это лишнее, в доме дети. Юрий Петрович был на самом деле спокойным и законопослушным человеком, он искреннее думал, что государство его защитит. Не понимал, что никто не защитит тебя и твою семью вместо тебя самого, а если в ТВОЕМ городе, в ТВОЕЙ стране есть наглые, вооруженные, агрессивные чужаки – то ты не можешь быть в безопасности, пока они есть, пока они живы. К сожалению, Юрий Петрович этого не понимал. Он посмотрел в глазок – и увидел, что на площадке стоят полицейские. Что подумает отец, когда десять часов вечера, старшего сына в доме нет, а в дверь звонок, и за дверью полицейские? Что сын что‑то натворил. Если бы Юрий Петрович был повнимательнее – то заметил бы, что оба полицейских сами загорелые, а вот нижняя часть лица и щеки белые, так бывает у людей, которые жили в солнечных краях, носили бороду, а потом ее сбрили почему‑то. У одного полицейского – еще туда‑сюда, у двух – это сигнал тревоги. Но многие ли на месте Юрия Петровича заметят это? Один из сотни, не больше, тот, кто воевал в Чечне и научился подмечать такие вещи, там научишься, если жить хочешь. А тут еще и сын непонятно где...

И поэтому он открыл дверь.

– Старший лейтенант Габазов, – козырнул тот, кто стоял ближе к двери, – можно войти?

– Да, конечно.

Хозяин дома отступил в сторону, в холл вошел сначала один полицейский, а потом другой. Холл был просторным, шестнадцать метров, не так, как в старых домах, где вдвоем не развернешься...

– Что‑то с Денисом?

Первый полицейский услышал голоса на кухне и отправился туда.

– Что...

Второй полицейский шагнул к Юрию Петровичу и ударил его ножом в живот.

* * *

Юрия Петровича убили в прихожей – ударили ножом в живот, а потом перерезали горло, как барану. Остальных убили на кухне, потом перенесли в ванную и бросили там. Павел бросился защищать маму, и его ударили ножом восемь раз. Евдокия Ивановна ударила одного из чеченцев тарелкой – зарезали и ее. Не убили только Настю...

Когда почти со всеми членами семьи Щечко расправились – один из убийц отправил СМС, и из «УАЗа»‑буханки, который припарковался рядом с домом, вышли еще шесть человек – у всех у них были большие, тяжелые сумки, такие тяжелые, что взрослые, тренированные мужики тащили их с трудом. У двоих сумки были еще и длинными – длиной взрослому человеку по грудь.

Внизу была пропускная система, кодовый замок на стальной двери – но чеченцы набрали номер квартиры Щечко, и их пропустили...

Date: 2015-05-19; view: 467; Нарушение авторских прав