Атомная станция, Бушир

В отличие от порта Харк ни о каких более-менее продолжительных скрытных действиях на суше здесь не могло быть и речи. Территорию постоянно патрулировали беспилотные летательные аппараты — лицензионные варианты китайских беспилотников. По данным МОССАДа, они не несли оружия — но нельзя было быть уверенными ни в чем. Территория была буквально нашпигована средствами ПВО, включая дивизион С300ПМУ, который контролировал в этом месте Персидский залив от берега до берега, у охраны Бушира имелись танки «Т-72». Возможен был лишь вариант атаки легких сил с сильным прикрытием с воздуха либо с применением управляемых боеприпасов, и именно он был выбран…

На поверхности, чуть подернутой рябью, появился перископ, он повернулся вправо, влево. Потом — появилась голова.

Комплекс был ярко освещен, было видно движение. Видимо, что-то пошло не так, и объявлена тревога.

Боевой пловец нырнул опять. Жестами объяснил ситуацию — теперь ни о какой скрытности не может идти и речи.

Но связи с головным кораблем не было, и боевые пловцы не повернули назад. Наверное, они не повернули бы, даже если бы она и была…

У самого берега они нашли датчики — о них предупредил перебежчик, перешедший на сторону американцев в Ираке, его считали погибшим. До этого он был не последним человеком в Корпусе стражей исламской революции, и во многом благодаря ему состоялась эта операция. Контур системы контроля берега был зарыт в песок, и чтобы его обезвредить — нужно было знать, что он есть, и знать, на какой частоте он работает. В этом случае обезвреживание становилось минутным делом, что израильтяне и продемонстрировали, поставив подавитель и пройдя дальше.

Берег. Самое страшное для боевого пловца — прибрежная полоса, там он беззащитен. Удивительно — но они не нашли на берегу ни патрулей с собаками, ни быстроходных машин с пулеметами. Ничего этого не было.

Выйдя на берег и разобрав снаряжение — пулеметы и тяжелые снайперские винтовки, — они начали осторожно продвигаться по направлению к станции, но вынуждены были остановиться, не пройдя и пары сотен метров.

Патруль. Причем патруль серьезный — пятеро солдат, какой-то внедорожник типа «Лендровера», пулемет на нем. Никто не курит, не треплется — наблюдают. Если бы не совершенные приборы ночного в и дения, имевшиеся у каждого, они могли бы выскочить прямо на патруль, на пулемет.

Двое, исполнявшие роль разведчиков, осторожно, стараясь не выдать себя движением, которое заметно даже во тьме, приняли позицию для стрельбы с колена. У них в руках были не «Галили», не «АК» — а позаимствованные у американцев «mark23», специальные пистолеты нападения. Чуть дальше занял позицию снайпер, у него была одна цель, но самая опасная, — пулеметчик.

Несколько хлопков — и патруль уничтожен. Иранские басиджи валяются на земле, они даже не поняли, что с ними произошло.

Израильтяне приблизились к машине, один из них включил фонарик. Так и есть — Аль-Кодс, специальные силы Ирана. Непростые ребята, и сидели они здесь явно не просто так. И часы бежали все быстрее — рано или поздно будет проверка, и один из постов не выйдет на связь.

Тела они просто стащили с дороги — ни на что другое времени не было. Заминировали автомобиль. Разбившись на две колонны — чтобы иметь возможность прийти друг другу на помощь, — они двинулись вперед, но, не пройдя и сотни метров, снова были вынуждены залечь.

Зрелище, которое они увидели, было потрясающим, местность здесь была пустынной, процветающая у побережья зелень резко обрывалась — и они могли в полной мере насладиться зрелищем. Целый дивизион С300ПМУ в полной боевой готовности был подведен максимально близко к береговой черте. Здесь же, на ограниченном клочке песчаной земли, техника стояла плотными рядами — кроме полного дивизиона С300 они насчитали шесть самоходных гусеничных установок «Шилка», — ужас для израильских пилотов восьмидесятых, несколько полноприводных грузовиков с зенитками в кузове, шесть танков «Т-72», с десяток БМП и гусеничных БТР и несколько полноприводных машин. Территорию охраняли солдаты, их было намного больше, чем нужно, и вообще все это производило впечатление выставленной на выставке техники, а не боевого построения. Израильтяне были настолько сбиты с толку, что сначала они даже заподозрили, что это надувные макеты техники, которые научились производить русские как обманки для ракет. Но нет — это была настоящая техника, с солдатами, с вращающимися локаторами, с работающими на холостом двигателями.

Ловушка? Но что это дает?

— Они ждут нападения с воздуха… — прошептал один из коммандос, стараясь не рассмеяться, настолько все это было нелепо: выставленная почти на «прямую наводку», максимально подведенная к берегу техника чтобы достать до берега саудитов. Они и в самом деле ждали нападения с воздуха, они получили информацию о нападении на северную группу целей и ждали сейчас удара, максимально пытаясь перекрыть воздушное пространство над Персидским заливом для американских самолетов. Они не знали, что к ним пришли не американцы… американцы научили всех, что первым делом следует массированный воздушный удар с целью вырубить ПВО противника, разбить его взлетные полосы, уничтожить самолеты — а потом идет все остальное. Они не предусмотрели, что враг может прийти из-под воды, не знают, что он прячется вон в тех кустах… что ж, будем учиться.

— Авраам, Авраам, ответь Якову, — вышли на связь морские коммандос.

— Авраам на связи, продолжайте.

— Авраам, наблюдаю групповую цель, цель особой важности, приоритет максимальный. Прошу залп, как понял?

— Яков, тебя понял. Мы на огневой позиции, готовы к нанесению удара. Вопрос — как насчет целеуказания?

— Авраам, мы подсветим цели в последний момент, не хотим рисковать. Даем координаты, записывай…

* * *

В тридцати восьми километрах от цели на судне поддержки свободные от боевого дежурства члены команды сноровисто превращали корабль из мирного контейнеровоза в боевой ракетный корабль. Чем-то он был похож на уставленные пусковыми установками большие десантные баржи, которые американцы использовали при высадке в Нормандии в сорок четвертом — больше тысячи трехдюймовых неуправляемых ракет на каждой барже покрывали землю сплошным ковром, превращая ее в настоящий ад. Сейчас было то же самое — вот только в контейнерах были далеко не устаревшие трехдюймовки, запускавшиеся с квадратной, наскоро сваренной клетки с направляющими и летящие «по цели».

Система называлась «Jumper», прыгун, она была разработана израильтянами для поддержки подразделений на уровне взводно-ротного звена высокоточными ударами, при этом носитель должен был быть универсальным, легко доставляться на место, устанавливаться на любой вид техники для транспортировки. Система «Jumper» представляла собой контейнер с ракетами, размером 1,4*1,4*2 метра, в контейнере находилось восемь ракет массой шестьдесят три килограмма каждая и аппаратура наведения. Сам комплекс был автономным, мог перевозиться любым видом транспорта, устанавливаться в кузов простого бортового грузовика, не требовал ни подключения электроэнергии, ни развертывания каких бы то ни было антенн, ракеты действовали по принципу «выстрелил — забыл». Различные боеголовки, устанавливаемые на ракеты, давали возможность им наводиться на луч лазера, на конкретную точку, взятую по GPS, поражать танки и укрепления противника. Фактически это был современный, сверхдальнобойный загоризонтный ПТРК, позволяющий при наличии нормальной разведки поражать противника с безопасного расстояния, не допуская боеконтакта. Конечно, он не сработал бы против современных танков, имеющих детекторы лазерного облучения, покрытие типа «Рогатка» и тому подобные вещи — но против старых «Т-72», которых Советский Союз напродавал на Ближний Восток, были практически идеальны. Позволял этот комплекс и наносить точечные удары по террористам, для чего была создана установка только с одной ракетой и было создано подразделение спецназа Армии обороны Израиля, имеющее самый лучший уровень физической подготовки не только в Израиле, но и во всем регионе. Оно было понятно — этот ракетный комплекс весил до ста килограммов, и тащить его приходилось иногда несколько десятков километров…

В данном случае ракетные комплексы были установлены в контейнерах на верхней палубе, и чтобы их использовать, достаточно было откинуть фальшкрышки контейнеров (для этого использовались пиротехнические заряды малой мощности) и нажать на кнопку. Остальное система сделает сама…

* * *

— Ракеты пошли, подлетное время один — сорок.

— Включай.

Авигдор включил лазерный целеуказатель, направил его на ближайшую радарную установку комплекса С300 — полуприцеп с большой, поднимающейся вверх антенной, прицепленный к четырехосному русскому тягачу, антенна загоризонтного видения, делающая этот комплекс особенно опасным. Лазерный луч не указывал конкретную цель, он давал возможность уже летящим ракетами сориентироваться над целью и подтверждал, что это и есть та цель, которую необходимо уничтожить. Сами цели распределяли между собой ракеты, имеющие блоки самонаведения — каждая ракета автоматически распознавала цель по силуэту и по другим признакам (большая масса железа, инфракрасное излучение от двигателя). Ракета атаковала почти вертикально, попадая в верхнюю проекцию цели, уцелеть тому же танку было почти невозможно.

— Они что-то заметили!

Первые несколько секунд все было нормально — потом они увидели кричащих солдат и разворачивающуюся в их сторону русскую боевую машину пехоты.

— Минута двадцать пять!

— Огонь! Надо выиграть эту минуту!

Снайпер, у которого была «Барретт М25», одна из двух в группе, которую они взяли вместо гранатомета, выстрелил. Песчано-желтая БМП какое-то время еще катилась по инерции, но потом остановилась, из нее начали выпрыгивать солдаты. Израильтяне открыли огонь короткими очередями, надеясь, что использование глушителей позволит им отыграть еще хоть полминуты.

Еще одна машина — китайский гусеничный БТР с пулеметчиком с «ДШК», стоящим почти открыто, — рванулась вперед, первый выстрел с искрами отрикошетил от брони, что было удивительно, второй попал в цель. Теперь уже все иранские солдаты поняли, что происходит, они разбегались, залегали, открывали огонь во все стороны, в том числе и в небо. Оживились, разворачивая башни, грозные советские «Шилки».

— Сорок!

Над позициями иранцев взлетела ракета, она была направлена в их сторону и показывала, что иранцы обнаружили направление атаки. Израильский снайпер, на которого сейчас возлагалась задача борьбы с бронетехникой, подбил одну из «Шилок», благо у них была тонкая броня, и перезарядил винтовку.

— Тридцать!

— Держи прицеливание!

Одна из «Шилок» начала выкатываться вперед, огонь становился все более сосредоточенным.

— Двадцать!

«Шилка» остановилась, подбитая двадцатипятимиллиметровым снарядом, — и в этот момент другая «Шилка» открыла огонь. Она била неточно, потому что иранский расчет не рискнул занять выигрышную позицию, выйти на прямую наводку — но все равно это было жутко. Поток огня — красные, пульсирующие силовые трассы прошли совсем рядом с тем местом, где залегли израильтяне, они прошли на уровне человеческого роста, и каждая секунда под огнем «Шилки» была как вечность.

— Десять!

На одном из грузовиков сбросили тент — и под ним оказалась русская тридцатимиллиметровая пушка 2А42, которую иранцы переделали в нечто среднее между зенитной установкой и тяжелым пулеметом. Прежде чем кто-то успел среагировать, она ударила прямо по израильским позициям.

Где-то в небе долетевшие наконец ракеты перешли на заключительный отрезок траектории — включив сенсоры опознания, они рухнули вертикально вниз. Первым столб разрыва вспух там, где стояла огневая установка с ракетами С300 дальнего действия, затем начало взрываться все и практически одновременно. Рванул «Т-72», его башня подпрыгнула, подпираемая рвущимся из корпуса танка пламенем, и обрушилась на позиции иранских пехотинцев. По фронту воцарился настоящий ад…

У израильтян было трое погибших и пятеро раненых, основной удар пришелся в самые последние минуты, когда иранцы сумели застать их врасплох и ударить из 2А42. Но останавливаться было нельзя. И тела погибших тоже было не вынести, оставалось только пометить их маячками и надеяться, что сюда еще удастся вернуться…