Завод компании Барретт Файрармс

История фирмы Барретт Файрармс, как и история ее основателя Ронни Барретта, без преувеличения уникальна. Соединенные Штаты Америки не слишком богаты оружейными конструкторами, большей частью американские фирмы десятилетиями занимаются производством и усовершенствованием давно известных образцов оружия. Например, пистолет «кольт-1911», самый популярный в США образец личного оружия, производится без коренных изменений сто три года и при этом по-прежнему состоит на вооружении Морской пехоты США как оружие ограниченного стандарта. До сих пор производится «винчестер» образца 1873 года в неизменном виде, самая популярная охотничья винтовка «ремингтон» -700 была поставлена в производство в 1961 году. До сих пор основным крупнокалиберным пулеметом в США является «М2 браунинг», разработанный еще в Первую мировую войну – все попытки внедрить ХМ-25 наталкивались на стоимость изделия и отсутствие ассигнований в бюджете. Да и М16 со всеми модификациями – с Вьетнама, с середины шестидесятых. Все дело в том, что американцы консервативны, и чаще всего они покупают оружие «как у папы». Требования рынка делают сложным появление каких-либо принципиально новых систем вооружения, и если брать крупных, известных американских конструкторов оружия двадцатого века, чьи системы были признаны и приняты на вооружение американской армии – то на ум приходят только Джон Браунинг, создавший пистолет в том виде, в каком он есть сейчас, Джон Томпсон, один из основателей нового класса ручного оружия – пистолетов-пулеметов, Юджин Стоунер, плодовитый и талантливый конструктор, создавший символ американской армии М16, и… как ни странно, Ронни Барретт. Своей работой он создал новый класс стрелкового оружия, бурно развившийся в последние три десятилетия – крупнокалиберные снайперские винтовки.

Крупнокалиберные винтовки существовали и до него, и даже более мощные, чем его первенец «Барретт-82», до появления базук и фаустпатронов, винтовки под очень мощный патрон были основным средством борьбы с танками противника, которое может транспортировать один пехотинец. Во время Второй мировой в СССР легендарный советский снайпер Василий Зайцев приделал оптический прицел к ПТРС и пробовал из получившегося оружия стрелять по далеко, за километр и больше, расположенным целям, став фактически первым снайпером, использовавшим крупнокалиберную снайперскую винтовку[83]для стрельбы по живым целям, а не по танкам. Получалось не очень, учитывая качество как самой винтовки, так и патронов военного времени – но попадания были. Тогда же в СССР проводились государственные испытания ПТРС и ПТРД с разными оптическими прицелами – их пытались приспособить для стрельбы по амбразурам ДОТов противника. Испытания были признаны неудачными, но ПТР для таких целей использовали и без оптических прицелов. Эра ПТР кончилась после появления фаустпатрона и американской базуки, а потом и противотанкового гранатомета всех времен и народов – русского «РПГ-7».

Ронни Барретт задумался об оружии, которое мог бы переносить один пехотинец и которое стреляло бы патронами от «М2 браунинг» во Вьетнаме. Во Вьетнаме американские взводы нередко воевали в отрыве от бронетехники, в отрыве от основных баз – а вес М2 не позволял его носить с собой. Нужно было оружие весом меньше раза в два – в пределах от десяти до пятнадцати килограммов, и с меньшей отдачей, потому что уменьшение веса при таком мощном патроне ни к чему хорошему не привело бы. Оружие также должно было быть точным, потому что высокоточное оружие всегда лучше, чем работающее по площадям.

Сначала Ронни Барретт изобрел новую систему гашения отдачи – с подвижным стволом и амортизатором в прикладе. Как ни странно – он, сам того не зная, лишь повторил находку гениального советского конструктора Дегтярева, который представил на госиспытания сразу несколько вариантов противотанковых винтовок, и выбрали самый простой, потому что шла война. Потом Барретт предложил свою винтовку американскому Министерству обороны – но оно никак не заинтересовалось новым типом оружия, оно просто не видело ему места в широкомасштабной войне, к которой тогда готовились. Война представлялась как танковое сражение на Фулда Гэп[84], когда дым от сотен горящих машин застилает небо – и кому тогда нужна винтовка калибра 12,7, способная только что поцарапать броню советского танка? Не заинтересовалась и морская пехота – у них уже была примитивная однозарядная винтовка М500 такого калибра, которую использовали для расстрела плавающих в воде мин. Короче говоря, так и кануло бы в Лету это изобретение, но Ронни Барретт не сдался. Он взял в аренду несколько станков, зарегистрировал фирму и принялся за работу, предлагая свое оружие гражданским покупателям. Оружие было очень дорогим – по меркам американского гражданского рынка, где за сотню баксов можно найти вполне еще годную винтовку для охоты на оленей. Но сама по себе концепция – винтовка под патрон от пулемета Браунинга, которой можно достать мишень за тысячу с лишним метров или проломить кирпичную стену дома, заинтересовала гражданских покупателей, и все восьмидесятые годы Барретт продержался со своим изобретением именно за счет них.

Девяностые принесли совершенно новый тип войн, к которым никто не готовился, никто не был готов. Советские танки не пошли на Фулда Гэп – вместо этого Германия объединилась, а Советский Союз тихо и мирно скончался, распавшись на пятнадцать частей. Последним крупным боестолкновением классического типа, с танковыми атаками, с использованием всех родов войск стала война с Ираком, на который обрушилась вся мощь Америки и ее союзников. Уже следующее применение силы Америкой – в Сомали – показало, что старые рецепты не действуют в новой войне. Предстоящая война будет войной малых, мобильных и чрезвычайно хорошо подготовленных групп, перемещающихся на десятки и сотни километров, наносящих удары по ключевым целям, по оперативным и даже стратегическим целям в тылу врага. Вырисовывалась еще одна концепция новой войны – укрепленные гарнизоны как островки спокойствия в море хаоса, насилия и безвластия, жестокая партизанская война днем и ночью, налеты на колонны, минометные обстрелы, подрывы. Все это требовало новых ответов – в частности новой винтовки, способной пробить стену дома, остановить используемое бандитами транспортное средство, уничтожить пулеметный или гранатометный расчет противника в укрытии. Обязательно это должно было быть высокоточное оружие, потому как боевые действия теперь проходили в густонаселенных городских районах, цели были скрыты среди «мирных жителей» и промах мог обернуться судебным преследованием, чего раньше не бывало никогда. Ответом на новые вызовы стала винтовка «барретт М-82».

Ее использовали еще во время первой войны в Заливе – но как оружие ограниченного стандарта, даже не присваивая армейского номера. Сейчас же ее официально приняли на вооружение, с присвоением обозначения М107. К этому времени фирма «Барретт» уже предлагала целый спектр высокоточного снайперского оружия: М95 в компоновке буллпал и ручной перезарядкой, М99 – вообще однозарядную. А после начала GWOT – глобальной войны с терроризмом, снайперская винтовка калибра.50 в Афганистане, с его горами и огромными дистанциями для стрельбы стала и вовсе почти стандартом для американских снайперов.

Подобное оружие требовалось и в предстоящей операции в Иране – только с его помощью израильские спецкоманды могли надеяться выстоять в противостоянии с оснащенным большим количество техники противником, на стороне которого будут еще и заранее подготовленные укрепленные районы. Израильская армия использовала М82 в единичных количествах, а израильская промышленность такую винтовку и вовсе не выпускала. Вот почему при подготовке операции потребовалось навестить Ронни Барретта в самом его логове – на новой, оснащенной самым лучшим оборудованием фабрике, которую он построил на золотой дождь от армейских заказов в местечке Мерфрисборо в штате Теннесси.

Человек, которого все знали как Изидор Вайсман – он и не скрывал того, что является евреем, хотя при рождении ему дали другое имя, – прилетел в Мерфрисборо чартером из Чикаго, а туда, в свою очередь, он прибыл из Москвы. Изидор Вайсман был веселым толстяком лет пятидесяти, он говорил на пяти языках, не считая иврита и идиша, обожал рубашки с коротким рукавом и мешковатые штаны. В его карманах всегда были конфеты, которыми он при случае одаривал встречных детей. Официально он владел в Израиле теплицами с фруктами и поставлял их продукцию в европейские столицы в магазины экологического питания. Он жил довольно бурно, никогда не скрывался, не имел охраны, по крайней мере, охраны в виде мордоворотов в черных очках, жертвовал на богоугодные дела во всякие разные еврейские фонды и… был агентом МОССАДа. Очень хорошим агентом. Принято считать, что агент МОССАДа будет выдавать себя за кого угодно, только не за еврея. Изидор Вайсман играл от обратного – он никогда не скрывал того, что он еврей, и даже подчеркивал всей своей жизнью то, что он еврей. Поэтому-то он работал уже двадцать с лишним лет и ни разу даже не был под подозрением.

Аэропорт Муни был небольшим, но уютным, как и все аэропорты в американской глубинке – он располагался не на отшибе, а в черте города, близко к центру, что было необычно. Небольшой, обшитый пластиковым сайдингом домик авиавокзала с надписью «Добро пожаловать в Мерфрисборо», Цессны и Пайперы, на фоне которых Бомбардье, на котором он прилетел, казался мастодонтом. Машину напрокат здесь не сдавали, но зато были так называемые шаттлы – принадлежащие аэропорту такси, которые везли прибывших пассажиров, куда им надо, в роли шаттлов здесь выступали белые «Линкольн Таун-кар» и «Хонда Одиссей». Поскольку он был человеком богатым, он заказал «Линкольн» и приказал водителю везти себя на завод. На какой завод – можно было и не уточнять. Экономический кризис пока не коснулся Мерфрисборо именно благодаря производству Барретт Файрмармз, крупнейшего налогоплательщика и работодателя в этой округе. Пока останавливалась гражданская промышленность, пока закрывались автомобильные заводы, работа на которых еще в восьмидесятые из-за сильных профсоюзов считалась счастливым лотерейным билетом – Ронни Барретт все нанимал и нанимал персонал, потому что молох войны требовал все новых и новых жертвоприношений, и фирма, по сути небольшая, не справлялась с потоком заказов, сыпавшихся на нее отовсюду. Ронни Барретт стал основателем и законотворцем нового сегмента рынка – и теперь пожинал плоды.

Они неспешно проехали через центр города – чистенький, аккуратный, с желтой разметкой дороги, со светофорами и неспешным движением, с домами одинакового шоколадно-коричневого цвета – в одном из них находилась почта, где Ронни держал почтовый ящик, который и был юридическим адресом фирмы. Фирма располагалась не здесь – фирма располагалась на окраине города…

Забор из сетки-рабицы, корпуса из легковозводимых конструкций, большие и высокие, стоянка машин сбоку – ничего примечательного. Никаких вывесок, никаких внешних признаков охраны более серьезной, чем охрана склада, к примеру. Один большой восемнадцатиколесный трейлер разгружался около одного из складов, еще один – ждал своей очереди. Оно и понятно – в США не принято делать что-либо в одном месте от и до, производственные фабрики – это, по сути, один большой конвейер и склады. Барретт заказывал многие детали для своих винтовок у подрядчиков авиационной, и даже аэрокосмической отрасли. Оно и понятно – специальные сплавы, повышенная точность обработки, титан, алюминий…

– Приехали, сэр.

Изидор, известный в определенных кругах как «дядя Изя», неторопливо выбрался из машины, расплатился. Дал доллар на чай – как и все евреи, он был прижимист, другие дали бы пятерку. Не торопясь направился к зданию, где находился офис, спросил у охранника на входе Дейва Корса, продуктового менеджера по линейке М107, которого знал лично.

Дейв спустился почти сразу – невысокий, даже шуплый, чернявый, никогда не служивший в армии и при этом прекрасно стреляющий – гражданский стрелок. Увидев «дядю Изю», Дейв заулыбался – этот клиент был здесь уже не раз, и никогда не уходил без покупок…

– Как дела? – задал Дейв типичный американский вопрос.

– Не дождетесь, – был дан типичный еврейский ответ, который Дейв не понял, но на всякий случай вежливо улыбнулся.

– Как работа? Двигается?

– Двигается… Работаем по новым вариантам…

– Большой дом[85]на реке Потомак?

Дейв принужденно извинился:

– Извините, сэр, не могу говорить.

Дела у фирмы шли блестяще – но старый дядя Изя знал, что они могли идти еще лучше, немного лучше. Фирма проиграла крупный конкурс – Barrett MRAD уступил Remington MSR конкурс на новую снайперскую винтовку калибра 0.338 для сил специальных операций. Собственно говоря, в победе Ремингтона не стоило сомневаться – винтовка была вполне на уровне, Ремингтон уже снабжал своими винтовками и армию, и корпус морской пехоты, а старого поставщика просто так не меняют. Но Ремингтон был подразделением крупного инвестиционного фонда Cerberus, скупившего немало оружейных фирм, и управлялся советом директоров – а вот этой фирмой управлял ее отец-основатель, и проигрыш в конкурсе был для него больше чем проигрышем – это было личное. Засев в офисе, он и его группа, вероятно, готовили что-то новенькое – намечался конкурс на новую снайперскую винтовку Корпуса морской пехоты США.

– Не можешь – так не можешь… – легко согласился дядя Изя.

– Я намеревался пострелять сегодня. Составите компанию? – по-свойски предложил менеджер.

– С удовольствием.

В этой фирме работали не просто мастера – в этой фирме работали люди, любившие то, что они делают.

Дальнейшее дяде Изе было хорошо известно. Они прошли по зданию цеха, в котором шла сборка винтовок, – начинали здесь с одного цеха, сейчас было три здания, и в проекте было еще оно. Цех как цех – простые, обшитые пластиком стены, сборочные столы – здесь работали без конвейера, аккуратные и вдумчивые движения персонала. Здесь не было новомодной системы «Тойота продакшн систем» с ее канбанами и андонами[86], здесь на столах подчас лежал в беспорядке инструмент и были лишние детали – но дело делалось. В основном собирали М107, стандартные снайперские винтовки армии и корпуса морской пехоты США, чудовища длиной больше метра, посылающие пулю пятидесятого калибра на два километра. Остальное попадалось вразнобой – ручной перезарядки М95, однозарядные, используемые спортсменами и даже охотниками М99. Все новое собирали в другом здании.

Дейв, недолго думая, взял из стойки с готовым оружием первую попавшуюся винтовку, осмотрелся – и нашел коробку из-под нее. Упаковав винтовку в коробку, он положил ее на тележку и вместе с этой тележкой они выехали в другой корпус.

В другом корпусе Дейв выбрал еще одну, ранее никогда не виданную дядей Изей, да и вообще кем-либо за пределами фирмы винтовку – та же MRAD, но чуть больше размером и под патрон.416 Barrett, специальный патрон для стрельбы на дистанции от двух километров. Завершил отбор оружия для проверки качества и демонстрации клиенту REC-7 в новой модификации, короче, чем обычная, вписывающаяся в габариты М4А1, стандартного оружия американского солдата и с универсальным гранатометным модулем EGLM. Вместе с этим они выехали на стоянку и загрузили все в старый корпоративный «Форд Эксплорер».

– У вас будет пара часов? – с запозданием поинтересовался Дейв, заводя мотор.

– Молодой человек, у меня будет вся моя жизнь, которая мне еще отмерена… – с чисто еврейским юмором ответил торговец.

Отстрелялись довольно быстро. Это было небольшое частное стрельбище, с которым был договор, которое держало запас патронов нужных калибров и на котором были дорожки до мили – для стрельбы на большие дистанции приходилось ездить в Аризону. Но – ездили и стреляли, и только поэтому американское снайперское оружие было лучшим в мире. В Европе просто негде испытать снайперскую винтовку с дальностью прицельного выстрела свыше одного километра, там нет таких стрельбищ. А русские и вовсе пользуются варварским способом для определения поведения пули на дальних дистанциях – просто отсыпают из патрона часть пороха[87]. При их-то бескрайних просторах – странно. Но тем хуже для них.

Винтовки отстрелялись, как и ожидалось, безукоризненно, для новой снайперской винтовки сверхдальнего действия миля была не расстоянием – на такой дистанции она положила пять из пяти в головную мишень, причем группа попаданий за исключением одного умещалась под спичечным коробком. Такие винтовки – «десятый калибр», как их окрестили, большей частью применялись на Востоке, в условиях войны гор и перевалов. Почти никогда хаджи, попавшие под обстрел, так и не могли определить местоположение снайперской пары, «работающей» по ним, и предпринять какие-то ответные меры.

REC-7, снаряженную двадцатью шестью патронами калибра 6,8, Дейв протянул своему лучшему клиенту:

– Попробуете, мистер Вайсман?

– Вы подвергаете риску мои старые кости, – запротестовал старик, но винтовку взял.

Дядя Изя не любил оружие – хотя закупал его оптом и продавал в розницу и… тоже оптом, но уже другим людям. Там, где он родился, – у евреев не было оружия, оружие было у тех, кто их убивал. Это были люди в форме, и власть этого государства… не то чтобы разрешала убивать евреев, но и не препятствовала этому. Когда-то давно в этих землях строили башню до неба… и Бог наказал ее строителей, смешав их и дав им разные языки. Но это было давно… а сейчас, видимо, Богу было не до того, чтобы кого-то наказывать за совершенное зло. Или что-то произошло в этом мире… что убийство евреев перестало быть злом. Просто иногда они приходили по пыльной, ухабистой дороге… они не всегда убивали. Но развлекались – от души.

Изидор Вайсман не хотел это вспоминать. И не хотел, чтобы где-то еще с евреями так обращались. Он взял автомат.

Автомат был тяжелым – но в то же время хорошо лежащим в руке. Тяжесть приходилась в основном на ствол, потому как к стволу был прикреплен еще и гранатометный модуль. Вместо механического прицела был коллиматор, типа «красная точка». Старый Вайсман встал несколько неуклюже, вспоминая, как он стоял так же, только было ему тогда одиннадцать лет, в руках был старенький пистолет-пулемет СТЭН, еще времен большой войны, и это была не игра. Нет, сэр, – это была совсем не игра.

– Готовы, сэр?

– Готов!

Дейв несколько удивился тону клиента – он считал его простым торговцем, только торгующим этим смертоносным железом, но не пускающим его в ход. Но тем не менее нажал на кнопку, давая мишень.

Поясная мишень выскочила, казалось, из-под земли – и упала с металлическим звоном, сраженная точным выстрелом, точно такая же судьба постигла и вторую. Три быстрых выстрела – и завалилась группа. Еще два – и повалилась мишень, выглянувшая из-за препятствия. На поле не было спасения – одна за другой мишени падали от безукоризненно точных и быстрых выстрелов.

Мишени закончились.

– Сэр, не хотел бы я быть вашим врагом… – протянул немало удивленный Дейв.

Пыльная, ухабистая, идущая из-за холма дорога. Родник и оливковые деревья, как и в библейские времена, дающие пропитание изгнанным из рая. Старый русский джип с пробитыми пулями стеклами, съехавший с дороги и уткнувшийся носом в канаву. Белое, без единой кровинки лицо Михаэля, бездонные глаза, уставившиеся прямо в небо. Лежащий в пыли посреди дороги офицер, отлетевший в сторону автомат, из которого он успел сделать только один выстрел – но точный. Очень точный…

– Бывает… Мне просто повезло…

Деловые переговоры проходили в придорожной закусочной, куда они завернули после стрельбища – взяли курятину и диетическую колу. Дядя Изя не любил офисов и вообще мест, специально предназначенных для переговоров – один Иешуа знает, кто там будет их писать, где и что там понатыкано. Гораздо лучше свернуть в первый попавшийся придорожный ресторанчик быстрого питания и там, под… ну, хотя бы жареную курятину по рецепту полковника Сандерса спокойно порешать все свои вопросы.

– Я слышал, что на Востоке неспокойно… – начал Дейв, обгладывая крылышко.

– На Востоке всегда неспокойно, молодой человек, – поучительно ответил дядя Изя, – поэтому и у вас и у меня есть работа. Думаю, вы рады, что не потеряли свою в кризис?

– Это точно… – с мрачным видом сказал менеджер, – мало таких городов, где было бы столько радостных людей, как в нашем.

Дядя Изя покачал головой, ничего не говоря. Он был старым евреем, его все считали очень мудрым человеком, хотя его мудрость представляла собой не более чем здравый смысл. Простой здравый смысл, которого так не хватает сейчас обезумевшему миру. Сын дяди Изи нашел себе супругу среди русских эмигранток, и он неожиданно для себя подружился с тестем, полюбил неторопливые разговоры под русскую водочку – правда, дядя Изя выпивал небольшой стаканчик, а тесть выпивал все остальное, что было в бутылке. Тесть много рассказывал о том, что творилось в СССР в его последние годы. Нельзя сказать, что дядя Изя питал какие-то теплые чувства к СССР, скорее наоборот – но истории эти его заинтересовали. Тесть был тоже умным человеком – в русских, в том числе и в русских евреях, парадоксальным образом сочетались ум и лень, зачастую и алкоголизм, вообще русские могли завоевать весь мир, но почему-то этого не делали – и он много чего такого рассказал, отчего дядя Изя задумался. В Советском Союзе, сказал тесть, в какой-то момент стало выгодно не работать. Нет, не тунеядствовать – это слово, «тунеядство», Изидор Вайсман тоже подцепил у своего тестя, это значило «злостно не работать», – а работать там, где ты не производишь никакого общественно полезного продукта. А если производишь – то по минимуму. Тесть был ученым, он много рассказывал про свой НИИ, научно-исследовательский институт. Огромная девятиэтажная коробка с пропускной системой – господи, зачем пропускная система, как же пройти клиентам? А никак! В этом НИИ работало больше двух тысяч человек, хотя хватило бы, по-хорошему – двухсот. Платили там не так много – но платили, – и самое главное, находилось огромное количество людей, которых это устраивало, получать более чем скромную зарплату, на работе вязать, читать книги, заниматься интригами и грызней, подсиживать начальство, курить. В Советском Союзе был дефицит – еще одно слово, непонятное нормальному еврею, если он видит, что покупателей больше, чем товара, он просто поднимет цену – и финские полусапожки могли на полдня вывести из рабочего ритма весь женский состав какого-либо отдела. Ведь эти сапожки надо всем померить, спросить цену, обсудить, кому-то и заказать такие же, потом обсудить счастливицу, которая может позволить себе такие полусапожки, и облить ее за глаза грязью. На работе крутили служебные романы, сбегали с работы на временно свободные квартиры, остальные это знали, обсуждали, поливали грязью, завидовали. Для Изидора Вайсмана, человека не пробивавшегося, а прогрызавшегося наверх зубами, описываемые сцены из жизни простого советского НИИ были неслыханной дикостью, он просто не мог понять, как можно годами ходить в одну и ту же коробку, видеть одни и те же лица, получать нищенскую зарплату и ничегошеньки не делать. В конечном итоге этих людей – особо ничего не делающих – стало так много, что государство просто не смогло дальше существовать, оно не смогло их дальше содержать, просто не было денег. С ужасом Изодор Вайсман всматривался в современный мир и убеждался, что эта зараза вырвалась и пошла дальше, возможно более опасная, чем коммунизм.

В Соединенных Штатах Америки верх взяла армия и спецслужбы, более даже спецслужбы, чем армия. После 9/11 все сошли с ума, но началось все раньше. Сначала начали выводить все производство – в Мексику, в Китай, в Тайвань. Одновременно стали принимать эмигрантов, обеспечивая им жизнь на пособие. Получилось так, что слишком много людей стало работать не для того, чтобы что-то произвести – а в сфере обслуживания. Сфера обслуживания – на самом деле она не производит полезного продукта, она обслуживает тех, кто его производит. И чем больше сфера обслуживания, тем больше должен был быть конечный продукт, тем ценнее он должен быть и тем дороже он должен стоить. Страна не может жить за счет потребления, рано или поздно за потребляемое все равно придется заплатить.

А 9/11 вывело безумие, корни которого скрываются намного глубже, – на новый уровень. Теперь новым и очень ценным товаром стала безопасность. Что такое безопасность? Это когда ничего плохого не происходит. Но разве НИЧЕГО может быть товаром в принципе? Ничего – это не товар, это черная дыра, поглощающая средства. И тем не менее на рынке появился новый глобальный товар под названием «ничего», и не только американское, но и многие другие правительства захотели вложиться в это дело. Да, конечно, существует вооружение, снаряжение, транспортные средства, и производители их, как Ронни Барретт, и вот этот, сидящий напротив менеджер по имени Дэйв – зарабатывают на этом. Но нужно помнить, что все это происходит ради одной глобальной цели, и цель эта называется «ничего», и ради этого тратятся просто немыслимые средства. Ради этого Министерство безопасности Родины отгрохало огромный «координационный центр», размером с пять загородных торговых моллов Уоллмарт, поставленных один на другой, и там работают тысячи людей, и все, чем они занимаются, – это координируют усилия восемнадцати правоохранительных агентств США ради того, чтобы ничего не происходило. Одна из самых популярных профессий в США, на которую поступают по окончании колледжа, – специалист по обеспечению безопасности, молодые люди идут на эту специальность и учатся делать так, чтобы ничего не происходило. Интересно, есть хоть один человек на свете, который видит, что король – голый, что впереди – черная дыра под названием «ничего», в которую может рухнуть весь привычный нам мир, – или только Изидор Вайсман видит это?

– Вы о чем-то задумались, сэр?

Изидор Вайсман вздрогнул.

– Что?

– Вы о чем-то задумались, сэр? Простите, если отвлек от важных мыслей.

– Нет… все в порядке. Я хотел сделать специальный заказ.

Менеджер смутился.

– Что-то не так?

– Сэр, боюсь, наша фабрика загружена заказами. Если по обычным изделиям мы можем посмотреть… вам они нужны срочно?

– Сложно сказать. Не стоит тянуть, скажем так. Вы ведь можете подвинуть немного гражданские заказы.

– Сэр, вы готовы взять винтовку по гражданским спецификациям?

– В принципе да… я не думаю, что с этим будут серьезные проблемы. Она и отличается-то самой малостью. Да, полагаю, гражданской спецификации будет достаточно.

– Сколько именно?

– Пятьдесят. Модификация А3, я правильно понимаю?

– Да, модификация А3. Прицел фирменный?

– Пожалуй. Я человек неприхотливый, мне вполне достаточно самого лучшего, – процитировал дядя Изя одного из английских классиков. Менеджер рассмеялся:

– Вероятно, вы правы, сэр. Как я понимаю, ФАК[88]оформлять не будем?

– Зачем он, на гражданские-то.

– Верно. И винтовки эти пойдут…

– В Европу.

– Очень хорошо. В Европу.

– Но все-таки я бы настоятельно попросил изыскать средства и все же выполнить некоторые мои… специальные пожелания.

– Сэр, не могу ничего обещать, но… какие именно, о каких пожеланиях идет речь?

– Меня интересует прежде всего модификация А2. Крайне интересует.

Модификация А2 означает «Барретт М82А2», очень малоизвестная модификация. Общеизвестна модификация А1, а после того как на вооружение армии США была принята М107 – ее гражданская версия получила индекс А3, то есть один индекс был пропущен. Он приходился на принципиально новую винтовку компоновки булл-пап, сделанную по требованиям британского Министерства обороны, которое искало простое и дешевое оружие для борьбы с зависшими вертолетами. На тендере винтовка провалилась, и идея была благополучно похоронена, но это ведь была великолепная идея! Винтовка, которая применяется как гранатомет, с плеча, накоротке, в отличие от гранатомета ее не нужно перезаряжать после каждого выстрела, десять патронов всегда с собой. Винтовка прекрасно подходит для борьбы с легкобронированными целями накоротке, для подавления стрелков в городе, прикрывающихся городскими стенами, для борьбы с зависшими и медленно летящими вертолетами, для беспокоящего обстрела чек-пойнтов, для применения с машин. Просто идеальное оружие для мелких диверсионных групп.

Вопрос только в том – куда это все пойдет и что скажет правительство США, если винтовки появятся, к примеру, в Эй-стане.

– Сэр, боюсь в этом случае нам не обойтись без ФАКа.

– Вы сомневаетесь, что он будет?

– Нет, сэр, но нам нужен будет нормальный документ.

Здесь, на фирме, знали, как делать дела. Значительную часть гражданской продукции поглощала Мексика, «Барретт-82» имел любой уважающий себя бандит, они использовались для отстрела одетых в бронежилеты полицейских и военных. Но продать оружие откровенным бандюкам это одно, а продать его террористам – это совсем другое.

– ФАК будет. Идеальный. Что с исполнением?

– Сэр, я должен увидеться с менеджером по производству и обсудить это. У нас, безусловно, остались спецификации, но проблемы могут возникнуть с оснасткой.

– Стопроцентная предоплата устроит?

В легальном оружейном бизнесе такое было редкостью.

– Пожалуй, сэр.

– Тогда я жду счет. И добрых вестей.

– Полагаю, мы договорились, сэр. Что-то еще?

– Версия двадцать пять. Американская армия отвергла ее, а мне бы она была как нельзя кстати…

Версия двадцать пять – или «Барретт ХМ-25», буква Х в индексе означала, что оружие не было принято на вооружение армии США, – была единственной в мире снайперской винтовкой, сделанной под патрон-снаряд калибра двадцать пять миллиметров, применяемый в новом оружии поддержки армии США – нечто среднее между пулеметом и гранатометом. Ни для кого не было особым секретом предназначение такого оружия – выстрел из него должен был выводить из строя советскую БМП-2, которых во всем мире было немало.

Выстрел из такого оружия гарантированно выводил из строя и любую другую боевую машину этого класса, в том числе «Страйкер», тяжело бронированный «Хаммер», AAV-7, гусеничную плавающую машину КМП США, любой из MRAP. Снаряд калибра двадцать пять миллиметров пробивал броню, не поддающуюся действию советского патрона 14,5 от пулемета КПВТ – перед второй иракской стойкость брони американских боевых машин легкого класса довели до этого уровня, и нововведение в Ираке себя оправдало. Если кто-то утверждает, что во время второй иракской не было серьезных боев – тот лжет, бои были.

– Версия двадцать пять… она отвергнута армией США.

– Но для меня найдется… пятьдесят единиц?

– Возможно. Но это будет дорого стоить.

Менеджер, хоть это была и не его работа, примерно прикидывал, куда пойдет заказанное оружие. Если до разговора о версии двадцать пять он что-то понимал – то после упоминания о ней понимать перестал вовсе. Дело в том, что для двадцать пятой версии снаряды производились только в США, и достать их было едва ли не сложнее, чем саму винтовку. Уровень заказа был понятен – снова готовится что-то на Востоке… какая-то разборка с одной из стран, не меньше. Крупная, очень крупная операция, но проводимая легкими силами, которым нужно будет максимально мощное вооружение из того, что они могут переносить на себе. Скорее всего, что-то вроде налета, с серьезным ожидаемым противодействием… вот почему им потребовались винтовки, стреляющие с плеча, ожидается большое количество легкой бронетехники. Бронебойный патрон 12,7, британский или американский, выводит из строя бронетранспортер класса БТР-80, снаряд калибра 25 выводит из строя БМП-2… интересно, что за страна? Неужели Пакистан? Сирия? Может быть, Иран?

Или Кавказ?! В любом случае, это что-то такое, о чем правительство США не может не знать, и тайно – поддерживает.

– Молодой человек, – наставительно поднял палец дядя Изя, – нет ничего такого, чего нельзя было бы купить за деньги. Указанная сумма устроит?

Через стол перекочевала бумажка. Менеджер посмотрел… сумма была приличной, примерно такой, какую он и рассчитывал получить. Но тут… он на удачу перечеркнул одну цифру, написал вместо нее другую… рассчитывая на премию, которую он сможет получить в том маловероятном случае, если этот старый прожженный еврей согласится на новую сумму…

К его удивлению, дядя Изя посмотрел на новую сумму, вздохнул и… утвердительно кивнул головой. Сделка состоялась.

Ретроспектива /продолжение/

Date: 2015-05-19; view: 626; Нарушение авторских прав