ОБЪЯСНЕНИЕ. Выявить и пассивно запротоколировать юридические явления — этого еще мало

Выявить и пассивно запротоколировать юридические явления — этого еще мало. Мы хотим знать, почему или по меньшей мере как возникли эти явления. Мы хотим знать причины вещей. Социологические данные могут рассказать как о полигамном, так и о моногамном браке, о равенстве наследников и о майорате. Монтескье объяс­няет, что в Бантаме полигамия практикуется потому, что-

•там на одного мужчину приходится десять женщин, а, ло мнению Тирако, право старшинства при наследовании обусловлено тем, что матери труднее всего рожать первого ребенка, который поэтому особенно любим³. Это примеры.ложных объяснений, но они показывают, насколько силь-ла потребность в самом объяснении.

Человеческий ум бывает полностью удовлетворен лишь •тогда, когда объяснение способно принять форму причин­но-следственной закономерности, научного закона, кото­рый не только раскрывает, почему произошло данное со-.бытие, но п позволяет предвидеть его повторяемость в бу­дущем. И даже сегодня, когда новые научно-философские течения стремятся отказаться от понятия причинности,:немало умов считают, что юридическая социология, если юна хочет утвердиться как наука, должна заниматься (разработкой причинно-следственных законов.

Возможно ли это? Такой вопрос стоит также и перед общей социологией, и перед всеми гуманитарными нау-жами. Было бы бессмысленно рассматривать сейчас всю.эту проблему в целом. Но небесполезно показать то осо->бое очертание, которое она принимает в социологии пра-,за. Когда речь идет о специфике правовых явлений, все те возражения, которые обычно приводятся против ис­пользования закона причинности в гуманитарных науках, могут быть, с одной стороны, усилены, а с другой, на­оборот, смягчены. Как известно, таких возражений два, и заключаются они в том, что изучаемые этими науками явления индивидуально-своеобразны и индетерминиро-

ваны.

Действительно, если явление уникально, единственно в своем роде, то бессмысленно подводить его под какой-либо закон. Может показаться, что явления-институты носят именно такой характер. Как и исторические собы­тия, институты не повторяются. Никогда не было двух абсолютно идентичных институтов, как бы ни казались «ни похожи. И, может быть, применительно к правовым институтам это утверждение еще более верно, чем в отно­шении других. Почему? Да потому, прежде всего, что правовые институты — самые сложные. Обилие регламен­тации еще более усиливает возможность различия. Так, развод в XX веке — это не то же самое, что развод в Риме ц Византии: изменились основания и порядок развода, «его последствия и т. д. Законность в трактовке Государ­ственного Совета (включающего в нее требование соот-

ветствия акта также и неписаным принципам), отлична; от понимания законности в эпоху Революции с ее куль­том писаного закона. Кроме того, в каждый данный мо­мент своего развития право уже не абсолютно идентично-тому, каким оно было в предыдущий момент.

Однако при всех этих констатациях практически не исключена хорошо продуманная типология, которая, от­бросив какие-то несовпадающие черты аналогичных ин­ститутов, может свести их в единую категорию. На этом основана вся компаративистика. И юридической социоло­гии известны факты, подкрепляющие вывод о том, что-юридические явления повторяемы и, следовательно, под­чинены законам причинности. Вспомним, например, о на­личии двух достаточно симметричных эволюции в исто­рии западных правовых систем: развитие римского права от начала Рима до Византии и развитие французского права от периода франков до абсолютной монархии. В хо­де обеих этих эволюции обнаруживаются сходные явле­ния: переход от формализма к консенсуализму и от при­нудительного исполнения, обращенного на личность долж­ника, к принудительному исполнению, обращенному на имущество. Вместе с тем не следует торопиться выводить на этой основе законы развития, обязательные для всех правовых систем. Часто именно так и поступали. Однако надо спросить себя: достаточно ли надежно основание для индукции, не мало ли для нее фактов и можно ли с уверенностью говорить о полной идентичности этих фак­тов?

Теперь, от явлений-институтов перейдем к явлениям-случаям, а точнее, к явлениям-случаям коллективного характера. Здесь ссылка на уникальность, единственность явления отпадает, а индукция оправданна и подкреплена воспроизводством идентичных случаев. Эта идентичность у юридических явлений обнаруживается еще больше и отчетливее, чем у других, ибо они, по определению, долж­ны соответствовать одной и той же норме, образующей правовую модель.

Брак как бытовое явление — это акт, зависящий от такого множества разнородных факторов, что каждый брак в этом своем аспекте неповторимо индивидуален, и можно утверждать, что имеется столько же браков, сколь­ко супружеских пар. Если же подойти к браку как юри­дическому явлению, то все браки могут быть сведены к единой модели, ибо правовые нормы в силу своего абст-

283,

Зрактного характера, определяя свой предмет, используют

.•небольшое число сущностных и формальных признаков.

.Вот почему было бы бессмысленно заниматься статисти­ческим подсчетом браков по любви, но существует стати­стика юридических браков. И такая статистика может

;послужить основой для выявления законов или по мень­шей мере наблюдаемых корреляций.

Date: 2015-05-08; view: 491; Нарушение авторских прав