Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Чеченская война» в возрастных координатах
Если в 30-е годы советская власть, как отмечалось, объявила на Кавказе войну «стариковству», го позже «именно в Чечено-Ингушетии власти использовали "стариковство" для улаживания, старинных межфамильных кровных распрей, а с 1960-х годов даже стали создавать общественные советы старейшин разных административных уровней для проведения различных государственных и общественных мероприятий» (Тишков 2001: 297). Возврат к «возрастным ценностям» коррелировал с общей ситуацией в стране, где начиная с 70-х годов наметилась тенденция к гсронтократи-зации общественно-политической сферы. Пик пришелся на 80-е годы. \229\ Эго означало, что, в первую очередь, резко замедлилась динамика обновления партий но-государственного аппарата, прежде всего высшего звена. Функционеры к этому моменту оставались на своих местах, будучи дряхлыми стариками. В результат восходящие поколения, в первую очередь интел ли ген т [и я, утратили возможности продвижения по карьерной лестнице в рамках партийно-государственной бюрократической системы. Заметим, ч го в обществах с нерыночной экономикой, где практически все сферы деятельности находятся в руках государства, именно данная система предоставляет индивиду возможности самореализации, в смысле обретения общественно-значимых функций. Правда, в СССР социально-возрастной конфликт, прежде всего в этой системе, являвшейся становым хребтом советского общества, старались регулировать. Например, прием в КПСС для представителей интеллигенции был строго ограничен. Это призвано было уменьшить общее число реальных претендентов на статус и власть в «системе», так как именно наличие диплома о высшем образовании и партбилета давало молодому человеку это право. Канализации возрастной «агрессии» служили и различные «школы мужества» («ударные стройки», «покорение целины»), включая войну в Афганистане в 80-е годы XX века, куда рекрутировалась молодежь: здесь она получала различною рода бонусы, включая и перспективы карьерного роста; для представителей интеллигенции открывалась возможность вступления в партию. Но в целом же, как уже сказано, с наступлением «эпохи застоя» стали грубо нарушаться "естественные права» молодежи на обретение по мере взросления высокого социально! о статуса. Отметим, что перепроизводство «людей с дипломами» — характерная особенность всех модернизирующихся обществ. В странах Востока именно эти люди, порвавшие с «традиционным» сектором, к котором они зачастую уже были лишены возможности получить социально-значимый статус, и не сумевшие адаптироваться в «новом», формировали те «революционные дрожжи», на которых произросли социальные и национально-освободительные революции XX столетия (Бочаров 2001:39-87). Что касается СССР, то именно в эпоху «застоя» здесь сформировался взрывоопасный для социума потенциал, состоявший из социальной молодежи либо вовсе отлученной от нрава в будущем выполнять управленческие функции, либо встроенной в «систему», но не имевшей возможности роста («взросления»). Даже «вторые» в ее высших эшелонах не видели для себя возможности в тех условиях стать '(первыми» (Бочаров 20006: 184). Поэтому в эпоху «перестройки и гласности» быстро стали набирать силу дсзинтеграционные процессы, инициированные различными слоями «социальной молодежи», что в конечном итоге привело к быстрому краху государства. \230\ При этом «молодежь» национальных республик в своей борьбе стала активно привлекать идеи «национального самоопределения» под этническими или религиозными лозунгами. По словам наиболее влиятельного протагониста чеченской сецессии Хож-Ахмед Нухаева, он проникся новыми «антисоветскими идеями», будучи в 1980-х годах студентом МГУ, а затем «собирал деньги на дело освобождения Чечни». Именно эта категория выпускников московских, грозненских и других вузов в 1970-80-е годы составила наиболее радикально настроенную часть населении, которая стала привлекать «для сугубо утилитарных целей ссылки на традицию, религию, историю и чеченскую исключительность» (Тишков 2001: 300). Они стали апеллировать к чеченской молодежи, которая к этому времени превратилась в отдельную социальную силу. «Возрастной разлом» в чеченских семьях произошел во многом из-за достигших больших масштабов временной и трудовой миграции значительной части мужского населения за пределы республики, сильно ослабившей традиционный контроль старшего поколения за поведением молодежи. Поэтому она оказалась весьма восприимчивой к «пропаганде радикального этнонацио-наяьного, политического ислама и, наконец, идеологии вооруженного сопротивления существующему государству под лозунгом отделения Чечни от России» (Тишков 2001:300). Главными авторитетами для этой части молодых людей стали не семейные старшие, а взрослые боевики, снабжавшие их оружием и благословением. Вот как констатировал конфликт представитель старшего поколения чеченского общества: «Никогда не было в Чечне, чтобы так открыто пересекались интересы поколений. До конфликта даже вопросы жизни и смерти, чести решались в 99 случаях из ста так, как посчитает правильно старейшина. Дабы не перечить старшим, участники антагонизма оставляли при себе свое мнение, и это не считалось подавлением личности. После 1991 г. старшее поколение в лице старейшин перестало быть эффективным регулятором социальных процессов в чеченском обществе» (Тишков 2001: 317). И здесь юношество, как и дружинники в вождествах, получило возможность приобретать материальные ресурсы вне семьи. Например, среди молодых людей стали распределять часть «гуманитарной помощи», которую, по словам информанта, они «относили на базар и продавали торговцам. Потом на митингах стали платить деньги. Нам как малолетним доставалось мало. Потом учитель договорился и нам тоже стали платить как взрослым» (Тишков 2001: 314). Наряду с социальным обособлением молодежи, начинай формироваться и ее духовная субкультура. Повсеместно и «горячих точках» она характеризуется героизацией войны, но главное, особым отношением к смерти, при котором отрицается долголетие как ценность, а воспевается героическая гибель: «В боях возле трамвайного парка погибли Паша и \231\ Су/пан. Султан был мал о легка, на целый год моложе меня. Когда у него кончились патроны, он тоже подорвал себя. Потом про нас мною рассказывали по радио. Мы стали героями. В живых я остался один. Мы не посрамили нашего генерала, который говорил, что один чеченец может уничтожить и 10, и 20 врагов. Когда погиб Дудаев, я плакал первый и последний рая и своей жизни». Для подростков даже были установлены особые награды. Ваххабизм стал, по сути, идеологическим знаменем именно молодежи. Ислам в советский период, как утверждается, уходил из жизни чеченцев и сохранялся лишь на уровне жизненных установок и бытовых норм главным образом среди старшего поколения (по переписи 1989 года в Чечне было 12 % верующего населения). Представитель старшего поколения вспоминал: «По крайней мере, среди наших семейных друзей и знакомых верующих не было. При этом мы все считали себя мусульманами... Зато чеченские (вайнахские) адаты соблюдались ревностно, и переступить их считалось самым большим позором». В начале 1990-х первые желающие уехали за границу для учения в медресе, и интерес к религии стал особенно заметен среди молодежи. Ваххабизм превратился в идеологию молодежи, направленную против старших и приносящую в то же время материальные выгоды, которые та получала опять же вне «семьи». Из слов информанта видно, что борьба велась против культа предков, на котором покоился авторитет старших в традиционном чеченском обществе: «Арабы говорят, что бог один и никто, кроме него, не поможет никому, ни живым ни мертвым. А у чеченцев много разных святых. Чеченцы почитают предков и живых, и мертвых. И даже встают, когда приближается кто-нибудь из старших по возрасту. Арабы говорили, что это не вытекает из религии. Мне все это нравилось, это меня устраивало, потому что человек я занятой... За то, что принимаю новую веру, чистую веру, арабы давали мне деньги,.. По примеру арабов мы отпустили бороды, И мы действительно стали равными» (Тишков: 341). В общем, мсжпоколенный конфликт оформился в рамках религии, где молодежь опиралась на ваххабизм, а старшие— на традиционный ислам, который в Чечне вбирал в себя и поклонение предкам. Это хорошо иллюстрирует следующее интервью: «Отец мой был мюридом кунта-хаджинцем, и раз или два в году у нас устраивали зикры в доме... Я сказал отцу, что не намерен тратить свои деньги на такие сборища. Отец некоторое время сопротивлялся, а потом согласился. За это мои. новые друзья подарили ему новую "шестерку". А я получил джип... Конечно, не все хорошо к нам относились. Да и сейчас многие нас ненавидят. Они понимают, что теперь пришло наше время, теперь мы наверху, теперь мы верховодим... Во-первых, мы исповедуем самую чистую религию. А во-вторых, мы выступаем как объединенные братья не только против неверных, но и против заблудших мусульман. С нами сейчас большинство команди- \232\ ров. Мы завоюем Кавказ, а потом весь мир... Нам, конечно, нелегко. У некоторых наших джа.маатовцев родители препятствуют детям идти по истинному пути мусульманина. Когда мой друг Байбулат завил отцу, чтобы он больше не ходил на зикр, отец не послушался. И пошел-таки на четверговый зикр. И когда вернулся, Байбулат не встал при его входе в дом. Был большой скандал. Ьайбула! сказал отцу, что не может больше жить под одной крышей с отступником. И ушел из дома. Мы все, его браться по вере, купили ему дом в Грозном, а будет жениться, купим всю обстановку и машину. Хотя у Байбулата есть свои деньги, но у нас заведено такое правило — помогать друг другу в этих условиях неприятия окружающими» (Тишков 2001: 344). № интервью также видно, что современное чеченское бандформирование во главе с лидером, также как и вождество в прошлом, берет на себя традиционные функции отца, обеспечивая молодежи вступление в брак. Да и социальный состав этих «дружин» и мотивация деятельности его членов тождественны прежним аналогам: «Те, кто симпатизирует или вливается в ряды ваххабитов, на 80 % ребята из неблагополучных семей, где приверженность чеченским адатам слабая или совсем отсутствует... У них практически нет родственников или родственные связи не поддерживаются... Основной стимул их веры — валюта, которая выплачивается им регулярно. Этого они даже не скрывают» (Тишков 2001:344). Известно много случаев, когда семья изгоняла молодых людей — «носителей вируса ваххабизма»,— если уже не помогали ни какие увещевания. Так, в селе Алдых отец застрелил сына за то, что тот не только сам не отошел от ваххабизма, но и начал терроризировать свою мать, пытаясь навязать ей «чистую религию». Односельчане дружно поддержали отца, который сказал членам общины следующее; «Мой сын умер в день, когда связался с этим отродьем. Он был уже жестокий и опасный для всех чужой человек» (Тншков 2001: 345). О том, что война всегда связана с возкышением молодежи в социуме, свидетельствует и абхазский пример. Там после окончания грузино-абхазской войны (1992-1993) «стремление молодежи жить "своим умом" приняло организованные формы. Например, стали создаваться советы ветеранов войны, которые взяли на себя функции по регулированию дел в среде молодежи, чем традиционно занимались советы старейшин. Это обосновывалось тем, что молодежь лучше стариков знает свои проблемы и может решить их собственными средствами» (Крылов 2000: 77). Date: 2015-05-04; view: 532; Нарушение авторских прав |