Религиозный опыт

В качестве исходного момента, исходной предметности филосо­фии религии целесообразно выбрать религиозный опыт. Философия религии как религиоведение изучает и осмысляет религиозное отно­шение, т. е. отношение человека к божественной реальности. Рели­гиозное переживание, данное нам как опыт, есть как бы первичная и базисная форма религиозного отношения. Здесь религиозное созна­ние наиболее отчетливо предстает в своей очевидной данности.

В то же время отсутствие религиозного опыта у того или иного человека, утрата или отсутствие опыта "священного", опыта соот­несенности своей жизни с божественным, с Богом — это и есть по существу безрелигиозность в ее разнообразных формах.

Рассмотрение религиозного опыта включает и рассмотрение ми­стического опыта. Некоторые философы считают религиозный опыт и мистический опыт различными, а то и противоположными вида­ми опыта. Такой подход, вероятно, связан, во-первых, с тем обсто­ятельством, что мистицизм может носить и нерелигиозный харак­тер, т. е. может не соотноситься с божественной реальностью, и, во-вторых, с тем, что мистический опыт являет некоторые свой­ства, которые радикально отличают его от "обычного" религиозно­го опыта.

На наш взгляд, мистический опыт следует рассматривать как разновидность религиозного опыта. Для обоснования своей пози­ции сошлемся на то, что большинству его форм присуща фунда­ментальная характеристика религиозного опыта вообще — опытная соотнесенность с Богом или как-то иначе представляемой боже­ственной реальностью. В качестве еще одного довода отметим, что мистический опыт в некоторых своих важнейших проявлениях пред-

стает, как мы увидим, в качестве предельно интенсивной формы "обычного" религиозного опыта.

Итак, попытаемся дать самое общее и предварительное опреде­ление религиозного опыта вообще и такой его специфической раз­новидности, как мистический опыт.

Религиозный опыт означает непосредственное осознание бы­тийного присутствия Бога или как-то иначе представляемой боже­ственной реальности. Религиозный опыт означает, что Бог или ка­кая-то Высшая реальность является объектом опыта или полагается в качестве такового. Религиозный опыт — это определенное состоя­ние сознания, всей интеллектуально-эмоциональной сферы, соот­носимое субъектом опыта с высшей божественной реальностью. Люди, обладающие религиозным опытом, считают причиной этого опыта божество.

Мистический опыт традиционно воспринимается как самими мистиками, так и теми, кто судит о нем с их слов, как опыт непосредственного, живого контакта с так или иначе представля­емой высшей, божественной реальностью. Такой контакт пред­ставляется субъекту опыта как "единение" с этой реальностью, "растворение" в ней, "погружение" в нее, "восхождение" или "нисхождение" к ней. При этом состояния-переживания, так обозначаемые, воспринимаются как уникальные бытийные ситу­ации, как уникальные способы отношения к реальности, практи­чески не имеющие аналогов в обычных сенсорных и интеллек­туальных функциях сознания.

Следует подчеркнуть, что когда мы говорим о "религиозном опыте", то имеем в виду именно опыт, а не просто "чувство" и тем более некое "самоизвестие". Речь идет об опыте как раз потому, что он может случаться, а может и не случаться. Другими словами, опыт - это событие, а не некое постоянное состояние.

Религиозный опыт не является некоей антропологической кон­стантой в том смысле, что он есть постоянная конститутивная дан­ность всякого опыта. В лучшем случае мы вправе говорить о том, что человеку конститутивно дана принципиальная возможность ре­лигиозного опыта.

Продолжая общую характеристику религиозного опыта, отме­тим, что религиозный опыт может обозначать либо определенный компонент или аспект религиозного отношения, либо само это от-

ношение в его целостности. В первом случае речь идет об особом виде отношения к божественной реальности, который отличается или даже противопоставляется другим видам религиозного отно­шения, — таким, как размышление об этой реальности, рассужде­ние о ней, воспоминание о божественной реальности, вызывание в себе того или иного образа этой реальности и т. п. Одним словом, религиозный опыт как некое непосредственное "живое" отношение (в форме какого-либо восприятия, прямой и интенсивной "захва­ченное™" этой реальностью, какого-то единения с ней) противо­поставляется различным формам непрямого опосредованного отно­шения к божественной реальности. Второй базисный смысл — это понимание религиозного опыта как некоей целостности религиоз­ной жизни. Следует отметить, что употребление выражения "рели­гиозный опыт" во втором смысле встречается гораздо реже, чем употребление в первом смысле.

Итак, из предложенной общей характеристики религиозного опыта явствует, что опыт образует важнейший момент религиозно­го отношения. Как мы уже отмечали, религиозное отношение стало объектом особого философского рассмотрения только с оформле­нием философии религии в качестве самостоятельной области фи­лософского знания. Если быть более точным, то речь идет об офор­млении философии религии как философского религиоведения. Ведь философская теология как другая, по нашей классификации, ос­новная форма философии религии существует практически столь же давно, как и европейская философия в целом.

Проблематика философии религии как религиоведения в зна­чительной мере заимствуется из многовековой традиции теоло­гической мысли. Можно даже утверждать, что эта проблематика в немалом ряде случаев представляет собой философизацию соответствующих тем теологической рефлексии. Сказанное отно­сится, разумеется, прежде всего к тем философско-религиозным построениям, которые не исходят из радикально-критических по отношению к религии позиций.

К числу тем, являющихся традиционными для теологической -мысли, можно, несомненно, отнести и религиозный опыт. В связи с этим нам кажется целесообразным рассмотреть историю осмысле­ния проблематики религиозного опыта в теологии.

§ 1. Религиозный опыт в осмыслении христианской теологии

Фундаментальным источником всякого теологического раз­мышления служит Св. Писание как "священный текст", содержа­щий богооткровенное знание. К этому основополагающему источ­нику теологической мысли в качестве других источников могут добавляться накопленное традицией знание, а также конструктив­ные усилия разума, прежде всего разума, использующего фило­софское знание.

Связь веры и опыта не тематизируется отчетливо в библейском тексте. В то же время представление об опыте и какие-то средства его осмысления появляются довольно рано в христианской тради­ции. Разумеется, все это было неразрывно связано с осмыслением веры. В действительности монашеская форма существования и осу­ществления веры означает проведение — в том числе и как предмет мысли — четкой грани между собственно религиозным опытом и мирским опытом.

На протяжении всего средневековья, особенно в позднее сред­невековье, религиозный опыт предстает главным образом как опыт благодати. С осмыслением благодати в этом ключе мы встречаемся, в числе некоторых других, у таких мыслителей, как Бонавентура и Фома Аквинский. Здесь речь идет, по существу, об опыте отноше­ний между Богом и человеком во всей полноте этого отношения. Особенно важным представляется то обстоятельство, что само опыт­ное отношение между Богом и человеком прежде всего как опыт благодати заключает в себе достоверность существования Бога. Опыт в многообразии его проявлений начинает играть все более важную роль в осмыслении веры, в познании веры.

Как известно, средние века были временем расцвета мистициз­ма. Тогда оформляется и базисное понимание мистицизма как опыта единения души с Богом, как "опытного познания Бога".

Средневековье было временем, когда оформляется и собственно теоретическая, теологическая проблематика религиозного опыта. Эта проблематика связана в первую очередь со стремлением определить роль опыта как источника достоверности веры в ее целостности, а также роль опыта как фактора познания предмета веры. Средневеко­вая теологическая и философская мысль начинает интенсивно ос-

мыслять познавательное значение опыта в соотнесении с такими источниками благочестия и теологического познания, как разум и авторитет. Определение характера отношений между опытом, авто­ритетом и разумом чрезвычайно важно не только с точки зрения теологического познания — как познания, осуществляемого в гори­зонте веры, — но и самой веры как живой и целостной действитель­ности. Чем должна определяться вера как отношение к Богу и как жизненная практика? Спонтанным опытом? Или послушанием по отношению к авторитету Церкви? Или разумом, способным к само­стоятельным суждениям?

Осмысление всех этих вопросов во многом определило даль­нейшую судьбу проблематики религиозного опыта в теологичес­кой, а позднее и философской мысли.

Огромное воздействие на теологическое осмысление религиоз­ного опыта, причем не только в протестантизме, оказала Реформа­ция. Особое значение имело понимание реформаторами опыта бла­годати (милости). Это понимание включало в себя акцентирован­ное внимание на событии богооткровения. Кроме того, оно делало упор на внутреннем интенсивном и динамичном приятии и усвое­нии истины и смысла Евангелия. Именно там следует искать под­тверждения жизненно важной для верующего достоверности боже­ственной благодати. Опыт достоверности божественной благодати и ведет к таким столь важным "субъектным" состояниям, как лю­бовь и доверие. В таком понимании религиозный опыт и становит­ся фундаментом веры.

Для реформатской традиции имеет особое значение восприятие "опыта слова Писания как Божьего"*, складывающееся еще в са­мом начале Реформации, а затем сохраняющееся на всем протяже­нии ее существования от Ж. Кальвина до К. Барта и вплоть до наших дней.

Бесспорно, вехой в истории теологического осмысления опыта стало творчество Фридриха Шлейермахера. Это творчество оказа­ло несомненное и мощное воздействие на все многократно пред­принимавшиеся в лютеранской теологии попытки сделать опыт

* Если исходить из такого понимания религиозного опыта в реформатской традиции, то не будет никаких противоречий с базисной установкой этой тра­диции, в соответствии с которой теизм может быть сопряжен только с какой-то формой непрямого познания Бога.

фундаментом веры и соответственно фундаментом теологической догматики.

С точки зрения влияния на философскую проблематику рели­гиозного опыта важно то, что работавшие в таком ключе теологи прошлого, а также современные теологи, такие, например, как Э. Юнгель, постоянно стремились и стремятся к постижению ре­лигиозного опыта как целостного феномена, по отношению к кото­рому недопустимы какие-либо ограничения, проистекающие из пред­взятости того или иного толка, например, сциентистского.

В сфере католической теологии наиболее приметным явлением в плане интересующей нас тематики следует считать разработку проблематики "трансцендентального опыта", осуществляемую в ос­новном в контексте "трансцендентального томизма". К собственно философскому варианту этой проблематики мы еще обратимся при рассмотрении философской теологии.

Итак, в традиции теологической мысли была осуществлена тема-тизация религиозного опыта как такового. Религиозный опыт пред­ставал прежде всего как опыт благодати, как опыт веры, как опыт отношения к Слову Божьему и богооткровенному знанию, данному в Св. Писании, как опыт пребывания в традиции. В любом случае речь шла об опыте как той или иной форме отношения человека к Богу. Само это отношение, включая существование Бога, было чем-то бе­зусловным и совершенно достоверным для теологической мысли.

§ 2. Оформление философско-религиоведческой проблематики религиозного опыта

Уже отмечалось, что философия религии как философское ре­лигиоведение целый ряд своих ключевых тем получает от теоло­гической традиции. Философия религии может использовать и теоретический потенциал, накопленный теологией в течение мно­гих веков. Конечно, тематика и результаты ее осмысления претер­певают в философии религии определенную трансформацию, не­редко весьма радикальную.

Разумеется, традиция теологической мысли не являлась един­ственным источником, питавшим философскую проблематику рели-

гиозного опыта. В свое время мощное воздействие на оформление собственно философской проблематики религиозного опыта на ру­беже XVIII — XIX вв. оказали классический британский эмпиризм с его разработкой проблематики опыта и субъекта, классическая не­мецкая философия, прежде всего философско-трансцендентальная проблематика опыта у И. Канта. Важнейшим и теологическим и фи­лософским источником стало творчество Фридриха Шлейермахера, которое вобрало в себя многие важнейшие теологические и фило­софские темы, связанные с религиозным опытом. Главное же зак­лючалось в том, что Шлейермахер положил религиозный опыт и его осмысление в основу всего построения теологии, в том числе — в основу разработки догматики как сердцевины теологии.

Впоследствии на разработку проблематики опыта в философском религиоведении оказывали влияние в той или иной мере практичес­ки все движения и течения европейской философии, в которых про­блематика опыта как такового занимала заметное место. Важную роль в оформлении и дальнейшей разработке проблематики религиозного опыта сыграли такие мыслители XIX — начала XX в., как Т. Фехнер, Г. Тиррелл, Ф. фон Хюгель и особенно У. Джеймс. Упомянем далее столь влиятельные философские движения нашего столетия, как фи­лософская феноменология и аналитическая философия. Многие по­ложения и методологические средства феноменологии и аналитичес­кой философии настолько интегрированы в философско-религиоз­ное исследование религиозного опыта, что без них это исследование уже непредставимо.

Таким образом, та разновидность философии религии, которая занимается религиозным опытом, вобрала в себя весьма многооб­разные теоретические и методологические подходы, разработанные в европейской теологической и философской традиции.

§ 3. Задачи философского исследования религиозного опыта

В данной работе мы преследуем главным образом системно-кон­цептуальные цели. И наше рассмотрение религиозного опыта будет носить преимущественно такой характер. Сейчас нам нужно опреде-

лить основные задачи, которые решает философия религия как фило­софское религиоведение при обращении крелигиозному опыту.

Рассмотрение религиозного опыта включает два взаимосвязан­ных компонента.

В качестве первой задачи мы предпримем попытку дать общую описательную характеристику религиозного опыта, установить его конститутивные признаки. При этом речь может идти как об общих признаках, так и признаках, специфических для тех или иных его разновидностей. Очевидно, что данная исследователь­ская задача тесно увязывается с задачей разработки какой-то типологии религиозного опыта.

Вторая задача связана с решением эпистемологических про­блем. Все они центрируются на проблеме когнитивного потенци­ала религиозного опыта. Каждая из главных задач философского изучения и осмысления религиозного опыта, как и вся философ­ско-религиозная тематика, теснейшим образом связана с опреде­ленной проблемной ситуацией религии вообще, и прежде всего с ситуацией религии в современном мире.

3.1. Стремление к решению задачи общей описательной харак­теристики религиозного опыта, включая мистический опыт, связа­но прежде всего с желанием выделить его из всего массива, из всего многообразия человеческого опыта. Это становится возмож­ным, только если указаны конститутивные признаки религиозного опыта, задающие его специфичность.

Общая характеристика призвана, далее, каким-то образом упо­рядочить для мысли пестрое многообразие религиозного опыта. А он в высшей степени многообразен по своим проявлениям.

Историческая изменчивость существования даже самых устой­чивых традиций ведет к многообразию религиозного опыта. Важ­нейшим фактором многообразия религиозного опыта является и личностное своеобразие тех, у кого есть такой опыт. Религиозный опыт есть, как правило, состояние, в котором интенсивным и цело­стным образом проявляется и воплощается носитель опыта.

Наконец, не будем забывать, что только после того, как религи­озный опыт будет охарактеризован как некое совокупное, хотя и чрезвычайно гетерогенное образование, можно приступать к реше­нию других теоретических задач, связанных с его осмыслением.

На примере второй из выделенных главных задач особенно от­четливо видно, что оформление философской проблематики рели­гиозного опыта было обусловлено целым рядом факторов, связан­ных с оформлением философии религии как философского рели­гиоведения в целом. Одним из таких факторов была частичная утрата теологией христианских конфессий своего традиционного статуса как высшего и в принципе неоспоримого знания о Боге, мире и человеке.

Утверждение в условиях Нового времени автономных по отно­шению к религии и теологии науки и философии - с их безуслов­ным, особенно в случае с наукой, авторитетом - как источников независимого от религии знания о бытии заключало в себе потен­циал радикального сомнения в религии и теологии.

Традиционно важнейшими источниками теологии, прежде все­го источниками разработки ее догматических компонентов, были откровение и философская метафизика. В Новое время эти источ­ники теологии были поставлены под сомнение. Резкой критике подвергся статус Библии как священного текста. Критика фило­софской метафизики, питавшей на протяжении многих столетий теологический разум, не могла не сказаться на когнитивном и куль­турном статусе последнего.

В этих условиях обращение к религиозному опыту, выделение его в автономную проблемную сферу теологической и философ­ской рефлексии в общем и целом проистекало из желания обрести для религиозности опору, относительно независимую от апелляции к божественному откровению и разуму.

Можно поставить под сомнение традиционный статус Св. Пи­сания, можно указывать на недостаточность и несостоятельность философско-метафизического разума в религиозных делах, но нельзя сомневаться в наличии религиозной жизни, религиозного опыта, нельзя сомневаться в том, что для людей, обладающих религиоз­ным опытом, этот опыт означает совершенно достоверную встречу с Богом, с божественным. Это очевидное обстоятельство теологии надлежит осмыслить и использовать в конструктивных целях. Та­ким образом, основной причиной обращения теологии к проблема­тике рилигиозного опыта можно считать стремление обрести в ре­лигиозном опыте опору для религиозного отношения и надежную основу для теологического познания.

Философия религии всегда так или иначе определяется ситуа­цией религии в обществе и культуре. Философия религии не может не принимать во внимание то, что происходит в теоретической сфере религии — теологии. Все это вело к оформлению в филосо­фии религии проблематики религиозного опыта. В этой области первоочередная задача философии религии заключается в том, что­бы проверить религиозный опыт с точки зрения его познавательно­го потенциала, т. е. возможности религиозного опыта служить ис­точником познания Бога.

При всем многообразии мотиваций и способов реализаций фи­лософского интереса к религиозному опыту все они сводятся в конечном итоге к стремлению дать тот или иной ответ на вопрос о непосредственной интуитивной религиозной достоверности. Речь идет в действительности о проверке когнитивного потенциала религиоз­ного опыта, его способности служить источником достоверного ре­лигиозного знания, достоверного в первую очередь в том смысле, что оно надежно и истинно вне соотнесения, опосредования каки­ми-либо другими видами познания, прежде всего понятийно-дис­курсивного познания, философского в том числе.

Этим обстоятельством во многом объясняется и интенсивный интерес со стороны философии религии, особенно современной, к мистическому опыту как важнейшей разновидности религиозного опыта. Здесь совпадение с общим исследованием религиозного опыта состоит в осмыслении того, может ли мистический опыт служить средством удостоверить существование божественной реальности, как ее понимают различные религиозные традиции.

Разумеется, в разных религиозных традициях различно пони­мается сама божественная реальность, а также различно представ­ляется характер мистического контакта с этой реальностью. Раз­лично и отношение к мистицизму. Если в одних религиозных тра­дициях мистический опыт вообще трудно и условно отделим от религиозно-метафического опыта в рамках этих традиций, то в дру­гих, прежде всего монотеистических, традициях понимание мисти­цизма и соответственно отношение к нему никогда не были одно­значными. Неоднозначность проистекала прежде всего из того, что это — религии откровения, что предполагает известную норматив­ную регламентацию религиозного переживания. Мистический опыт может являться здесь, с одной стороны, как инстанция, подтверж-

дающая принципиальные мифологические и доктринальные ком­поненты этих традиций, но, с другой стороны, мистики могут вы­ступать в качестве своего рода религиозных анархистов, ставящих под сомнение некоторые из этих компонентов. Но даже в после­днем случае, как правило, признается своеобразное достоинство мистического переживания, и тем более высокодостойным пред­ставляется мистический опыт, содержание которого не расходится с принципиальным содержанием данной традиции.

Прослеживаемое во всех основных религиозных традициях представление о мистицизме как об опыте непосредственной при­частности к высшей реальности приобретает особую ценность для религиозного сознания в современных условиях. Радикальные трансформации всех сторон жизни неизбежно затрагивают и ре­лигиозно-культурные традиции. Каждая из них испытывает жес­ткое давление со стороны различных светских мировоззрений, так или иначе санкционирующих происходящие изменения.

В этой ситуации мистицизм, воспринимаемый как опыт не­посредственного контакта с высшей реальностью, какой ее пред­ставляет та или иная религиозная традиция, может в принципе выступить в качестве средства безусловного удостоверения ее основных содержательных моментов. Ведь мистический опыт, как утверждается, по самой своей природе есть нечто "самоудостове­ряющееся", т. е. его содержание не нуждается в подтверждении какого-либо рода. Соответственно он будто бы обладает каким-то иммунитетом по отношению ко всяким попыткам его опровер­жения. Иными словами, мистицизм может восприниматься как безусловная, несокрушимая, оправдательная инстанция по отно­шению к конкретным религиозным традициям или религиозности вообще.

3.2. Две выделенные нами основные задачи философского ис­следования религиозного опыта различаются и по исследовательс­ким подходам.

3.2.1. При решении первой из них философ обязан исходить исключительно из того, каким опыт представляется самим субъек­там опыта. Другими словами, философ должен стремиться исклю­чительно к аналитическому расчленению и описанию того, что со­общается о религиозном опыте самими субъектами этого опыта.