Глава 18. Пётр Никанорович вернулся поздно

Пётр Никанорович вернулся поздно. В квартире стояла тишина, и было темно. Он тихо разделся, полагая, что Лена уже спит, заглянул на кухню: ужина не было. «Наверное, весь вечер с Виктором провела», – подумал фантаст и уже хотел свернуть в свою комнату, как увидел на полу осколки цветочного горшка и то, что раньше называлось лилией. Обеспокоенный старик пошёл в комнату внучки. Картина, открывшаяся его взору, заставила сильно разволноваться: Лена сидела на полу в окружении каких-то осколков. Фантаст аккуратно подошёл к внучке и потряс её за плечо. Реакции никакой. Мужчина опустился на колени и заглянул в лицо девушке: взгляд пустой, глаза красные, по щекам чёрные дорожки туши.
– Леночка, что случилось? – испуганно спросил Кулёмин. Ноль внимания. Ни один мускул не дрогнул. – Внученька, ну не пугай старика, что с тобой? – та же реакция. – ЛЕНА! – резкий удар по щеке.
Девушка вздрогнула и перевела взгляд на деда. Взгляд стал осмысленным, а на глаза навернулись слёзы.
– Дед… Он… Он… сказал… что… – дальнейшие слова утонули во всхлипах.
– Ленок, внученька, что он сказал? Кто сказал?
– Ви…Витя… он сказал… что… что…
– Девочка моя, успокойся, – Пётр Никанорович не знал, как утешить внучку. За всё время, что они прожили вместе, он первый раз видел её в таком состоянии. Крепко обнимая, он помог ей подняться с пола и усадил на кровать. Лена обнимала деда и плакала. Кулёмин понял, что сейчас расспрашивать бесполезно, и просто гладил девушку по голове. Когда рыдания прекратились, фантаст предпринял ещё одну попытку выведать подробности произошедшего.
– Леночка, что сказал тебе Виктор?
– Он сказал, что подаст на развод, – тихо прошептала Кулёмина.
– Что? Почему? Ленок, что произошло? Что ты натворила?
Девушка выложила деду всё: как Гуцул предложил проводить; как она отказывалась, но потом согласилась, чтобы помочь другу; как дала ему пару советов, а он на радостях поцеловал её в щёку.
– Вот это как раз и видел Степнов. Прибежал. Стал кричать. Я понимаю, что виновата, не надо было позволять Гуцулу целовать меня. Но Витя даже выслушать меня не захотел. Сказал, что подаст на развод. Ну и я тут тоже вспылила, и сказала, что не очень то и хочется быль его женой, – закончила свой рассказ девушка, опуская голову деду на плечо.
– Эх, молодёжь, молодёжь. Чтобы вы друг другу жизнь портите? Ну, неужели по-другому нельзя?
– Не знаю, дедуль. Только мне так плохо без него. Я же его люблю. Что теперь мне делать?
– Не знаю. Вам надо поговорить…
– Только не сейчас. А то опять наговорим много всего лишнего. Дедуль, ты прости меня, я разбила твой любимый цветок. Просто когда он ушёл, мне стало так плохо…
– Ничего, внученька… Всё в порядке. Ты давай ложись, я тебе сейчас воды принесу.
– Нее, дедуль, мне уроки делать надо.
– Ленок, тебе отдохнуть надо. Ты только выздоровела, а тут нервный срыв. Пару дней дома полежишь, тем более конец недели. На учёбу в понедельник пойдёшь.
Девушка обняла деда, поцеловала в морщинистую щёку и шепнула:
– Спасибо, что ты у меня есть.

* * *
– Виктор, ты не спишь?
– Нет, Пётр Никанорович. А что случилось?
– Это я хочу у тебя спросить, – фантаст был настроен очень решительно.
– Я не понимаю…
– Это я не понимаю. Почему, я прихожу домой, а моя внучка сидит и плачет? Хотя нет… У неё истерика. Сначала я её еле в себя привёл, а потом она обрушила на меня столько слёз, что я за всю её жизнь не видел, чтоб Она никогда так много не плакала.
– Пётр Ника…
– Молчи, щенок! Не для этого я вас поженил, чтобы вы ТАК ругались!? Я думал, что она будет за тобой, как за каменной стеной, но оказывается, ошибся. Что это за мысли с разводом, я тебя спрашиваю?
– Нормальные мысли. Зачем держать Лену силком возле себя?
– Что? Силком? О чём ты говоришь?
– Пётр Никанорович, я вас очень уважаю, и люблю Лену, но насильно мил не будешь. Если хочет она встречаться с ровесниками, то пусть, но только не будучи моей женой. Я рога носить не собираюсь.
– Вить, о чём ты говоришь???
– А что, вам Лена не рассказала, как целовалась с Гуцулом…
– Ясно. Ты сделал поспешные выводы и принял решение, ни в чём не разобравшись…
– Я всё видел, и разбираться больше не собираюсь.
– Дурак, ты, Витя. Гуцул её друг, и влюблён он в Полину Зеленову. А у Ленки совета просил…
– То есть как?
– А вот так. И если бы не был таким упрямым и выслушал бы Леночку, я бы не отпаивал её успокоительным.
– Пётр Никанорович, я утром к вам приду…
– Не надо. Она пока не хочет тебя видеть. И, если честно, я могу её понять.
– Но…
– Никаких «но». Дай ей в себя придти. Я завтра тебе сам позвоню. Спокойной ночи.
– Что? Какой «Спокойной ночи», – сказал мужчина гудкам, – особенно теперь...

Ночь для Виктора была очень длинной и тяжёлой. Он раз за разом прокручивал слова старого фантаста, и чем больше думал, тем больше понимал, насколько виноват перед Леной. Совесть ему устроила такой бунт, что если бы не глубокая ночь, Степнов бы побежал вымаливать прощение у жены прямо сейчас. Утром он тоже не отважился идти, так как справедливо решил, что Лене надо выспаться. Встав с постели в шесть утра, Виктор принялся за утреннюю гимнастику, чтобы хоть как-нибудь отвлечься. Это у него благополучно не получилось. Бросив гантели на пол, он оделся и вышел из дома. Сегодня можно было бы пожалеть учеников триста сорок пятой школы, потому что учитель физической культуры выплеснул на них всё своё плохое настроение. С трудом проведя последний урок, Виктор спешно покинул школу.

Проходя мимо магазинов, он засмотрелся на одну мягкую и красивую игрушку. Не устояв, он решил зайти и купить её для Лены. Всё-таки как не крути, а девушки любят такие вещи, а он кроме баскетбольного мяча ничего ей не дарил. Выйдя из магазина обладателем мягкого белого медведя, Степнов отправился мириться с женой.

Подойдя к двери, он позвонил и стал ждать, когда ему откроют.
– Здравствуйте, Пётр Никанорович. Я всё-таки пришёл к Ленке. Не могу сидеть дома, зная, что у неё нервный срыв, тем более, если он, – по моей вине. Вы разрешите мне её увидеть?
– Ну, проходи, раз пришёл. Но предупрежу: если вдруг Лена не захочет тебя видеть – тебе лучше будет сразу уйти. Я не хочу, чтобы моя внучка стала нервной по твоей вине.
– Хорошо, спасибо.
– Я надеюсь, что если вам удастся поговорить, ты перестанешь валять дурака и скажешь, что погорячился с разводом.
– Конечно! Я и сам уже понял, что был не прав. Без Лены я жить не смогу.
– Ну, вот и хорошо.
– Пётр Никанорович. Можно к ней… – не успел Степнов договорить, как в коридор, придерживаясь за стену, вышла Лена.
– Что тебе надо? Уходи. Тебе тут не место, – прошептала срывающимся голосом девушка.
– Лен… Я… Я… Лен…
– Что, нечего сказать? УХОДИ!
– Ленок, мне Пётр Никанорович всё рассказал. Я очень виноват перед тобой…
– Всё рассказал? – прищурилась девушка.
– Да…
– Ты поверил деду, а меня даже слушать не захотел! – закричала девушка.
– Лен…
– Хватит! – она опустилась по стене на пол и уткнулась лицом в колени.
– Леночка, – подбежал к внучке Пётр Никанорович, – но девушка дёрнулась от него как от огня.
– Пусть сначала ОН уйдёт, – не унималась Лена. – УХОДИ. УБИРАЙСЯ. ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ ХОЧУ!
– Вить, уйди, прошу, – обратился фантаст к Степнову. – Ты видишь, в каком она состоянии? Потом поговорите.
– НЕТ, – выкрикнула девушка. – Я не хочу с ним разговаривать.
– Хорошо, Ленок, не хочешь, – не будете. Виктор, уйди. Я тебе потом позвоню.
У Степнова сердце кровью обливалось. Он никак не мог представить Лену в таком состоянии. Что делать, он не знал. Говорить сейчас с ней бесполезно. Бросив последний взгляд на любимую, он ушёл.