Под кинжалом

Ночь на хребте Кинжал Убийцы Родичей была холодна – как это обычно бывает в горах. Хлеставший с высоких пиков ветер нес ледяное дыхание снежных шапок. Ранд ерзал на жесткой земле, подтянув плащ и одеяло, и спал вполглаза. Рука двинулась к лежащему рядом мечу. Еще один день, сонно подумал он. Всего один, а потом мы уйдем. Если завтра никто не появится, ни Ингтар, ни какой‑нибудь Друг Темного, я провожу Селин в Кайриэн.

Это он и прежде себе говорил. Каждый день, который они проводили на горном склоне, следя за местом, где, по словам Хурина, в том, другом, мире, был след, – где, по словам Селин, в этом мире наверняка появятся Друзья Темного, и каждый день он убеждал себя, что пора уходить. А Селин говорила про Рог Валир, и дотрагивалась до его руки, и глядела ему в глаза, и, не успев ничего понять, он соглашался погодить с выступлением еще один день.

От холодного ветра Ранд поежился, думая о Селин, как она дотрагивается до его руки и заглядывает ему в глаза. Если б это увидела Эгвейн, то она остригла бы меня не хуже овцы, да и Селин тоже. Сейчас Эгвейн, наверное, в Тар Валоне, обучается на Айз Седай. В следующий раз, когда встретимся, она, скорей всего, попытается меня укротить.

Ранд немного сдвинулся на своем одеяле, рука скользнула мимо меча и коснулась узла с арфой и флейтой Тома Меррилина. Невольно пальцы сомкнулись на плаще менестреля. А ведь тогда я, по‑моему, был счастлив, пусть и бежал, стараясь жизнь спасти. Играя на флейте за ужин. Совсем не зная и не понимая, что происходит. К прошлому возврата нет.

Дрожа, он открыл глаза. Свет исходил лишь от ущербной луны, – недавно было полнолуние, – низко висящей в небе. Костер мог бы выдать их тем, кого они выслеживали. Тихий рокот – во сне забормотал Лойал. Одна из лошадей топнула копытом. Первым на страже стоял Хурин – у скального обнажения немного выше по склону; скоро он уже должен прийти разбудить Ранда на смену.

Ранд перекатился на бок… и замер. В лунном сиянии он разглядел фигуру Селин, склонившейся над его переметными сумами, пальцы ее расстегивали пряжки. Белое платье будто впитало в себя весь свет.

– Вам что‑то нужно?

Селин вздрогнула и повернулась к Ранду:

– Вы… вы испугали меня.

Ранд рывком поднялся на ноги, сбрасывая одеяло и заворачиваясь в плащ, и направился к ней. Он был уверен, что, ложась спать, положил сумки себе под бок; он всегда держал их рядом. Ранд взял сумки из рук Селин. Все пряжки были расстегнуты, даже на том кармане, где лежало то проклятое знамя. Как моя жизнь зависит от того, что я буду хранить его? Если кто‑то увидит его и поймет, что это такое, я умру из‑за того, что его найдут у меня. Он подозрительно посмотрел на Селин.

Та не сдвинулась с места, глядя на Ранда снизу вверх. В ее темных глазах мерцала луна.

– Мне подумалось, – сказала Селин, – что я слишком долго носила это платье. Я хотя бы могла вычистить его, если б у меня было во что переодеться на время. Например, в одну из ваших рубашек.

Ранд кивнул, внезапно почувствовав облегчение. Платье ее выглядело таким же чистым, как и тогда, когда он впервые увидел ее, но он знал: если на платье у Эгвейн появилось пятнышко, она не успокоится, пока не ототрет его немедленно.

– Конечно.

Ранд открыл вместительный карман, в который запихал все, кроме свертка со знаменем, и вытащил одну из своих белых шелковых рубашек.

– Спасибо.

Она отвела руки за спину. К пуговицам, вдруг дошло до Ранда.

С округлившимися глазами он отвернулся от нее.

– Если вы поможете мне, будет много проще.

Ранд прочистил горло.

– Это… м‑м… было бы неприлично. Мы же не нареченные и не… – Перестань думать об этом! Тебе нельзя ни на ком жениться. – Просто это было бы неприлично.

От ее негромкого смешка по спине пробежала дрожь, словно она провела ему пальцем по позвоночнику. Ранд старался не прислушиваться к шуршанию позади. Он сказал:

– Э‑э… завтра… завтра мы отправимся в Кайриэн.

– А как же Рог Валир?

– Может, мы ошибаемся. Может, они сюда вообще не придут. Хурин говорит, через Кинжал Убийцы столько перевалов, что и не счесть. Если они заберут немного западнее, они вообще пройдут мимо гор.

– Но след, по которому мы шли, вел сюда. Они будут здесь. Рог будет здесь. Теперь можно повернуться.

– Это вы так говорите, но мы‑то не знаем… – Он повернулся, и слова замерли у него на языке. Платье перекинуто через согнутую руку, а Селин надела его рубашку, свисавшую на ней мешковатыми складками. Это была длиннополая рубашка, сшитая на его рост, но для женщины Селин была высока. Подол рубашки едва доходил до середины ее бедер. Нельзя сказать, что Ранд никогда прежде не видел ног девушек; в Двуречье девушки всегда подтыкали юбки, переходя вброд пруды в Мокром Лесу. Но сейчас все было по‑другому, да и девушки переставали так делать задолго до того, как становились настолько взрослыми, что им заплетали волосы в косу. К тому же сейчас все происходило в полумраке. От лунного сияния кожа Селин словно светилась.

– Чего ты не знаешь, Ранд?

Звук ее голоса разморозил его. Громко закашлявшись, он резко и быстро развернулся прочь от нее.

– А‑а… я думаю… э‑э… думаю… э‑э…

– Думайте о славе, Ранд. – Ее рука легла ему на спину, и Ранд едва позорно не пискнул. – Думайте о славе, которая придет к тому, кто найдет Рог Валир. Как горда я буду, стоя рядом с ним, держащим в своих руках Рог. Вы и представить не можете тех высот, которых мы достигнем вместе, вы и я. С Рогом в вашей руке вы станете королем. Вторым Артуром Ястребиное Крыло. Вы…

– Лорд Ранд! – В лагерь, пыхтя, влетел Хурин. – Милорд, они… – Он остановился, чуть не споткнувшись, вдруг издав горлом булькающий звук. Потом уткнулся взглядом в землю и стоял, сжимая кулаки. – Простите, миледи. Я и не думал… э‑э… я… Простите меня.

Резко поднялся Лойал, с него спали одеяло и плащ.

– Что случилось? Моя очередь караулить? – Он посмотрел на Ранда и Селин, и даже в лунном свете было заметно, как у него расширились глаза.

Ранд услышал за спиной вздох Селин. Он отступил от нее, по‑прежнему не глядя на женщину. Ноги у нее такие белые, такие гладкие.

– Что такое, Хурин? – Он постарался смягчить голос, не понимая, на Хурина сердится, на себя или на Селин? На нее‑то за что сердиться? – Ты что‑нибудь заметил, Хурин?

Нюхач заговорил, не поднимая глаз:

– Костер, милорд. Внизу, в холмах. Вначале я его не видел. Он у них маленький и спрятан, но они скрывают его от тех, кто идет за ними, а не от тех, кто впереди и наверху. Две мили, Лорд Ранд. Определенно меньше трех.

– Фейн, – сказал Ранд. – Ингтар не стал бы таиться ни от кого, идущего следом. Это должен быть Фейн. – И сейчас он вдруг сообразил, что не знает, как поступать дальше. Они ждали Фейна, и вот теперь тот всего где‑то в миле, а Ранд – в растерянности. – Утром… Утром мы пойдем за ними следом. Когда нагонят Ингтар и другие, мы сможем точно указать, где они.

– Ну вот, – сказала Селин. – Вы позволите забрать Рог этому Ингтару. И слава тоже ему достанется.

– Я не хочу… – Не подумав, он повернулся, и там стояла она, ноги светлели в лунном сиянии, а Селин и дела нет, что она полуодета, словно она тут одна. Словно мы тут одни, мелькнула мысль. Ей нужен мужчина, который найдет Рог.

– Втроем нам у них Рог не отобрать. А у Ингтара – двадцать конников.

– Вы не знаете, можете отобрать или нет. Сколько у этого человека приверженцев? Этого вы тоже не знаете. – Голос Селин был тихим, но настойчивым. – Вы даже не знаете, есть ли Рог у тех людей, что разбили там, внизу, свой лагерь. Единственный способ все узнать – пойти туда самому и проверить. Возьмите с собой алантина. У его племени острое зрение, даже при лунном свете. И он обладает силой и унесет Рог с ларцом, если вы примете верное решение.

Она права. Ты не знаешь наверняка, Фейн там или нет. Хорошенькое дело бы вышло, если б Хурин шастал там в поисках следа, которого еще нет, и Ранд, Лойал, Селин – рядом, все – на равнине, как на ладони, а вот тут‑то появляются наконец настоящие Приспешники Тьмы.

– Я пойду один, – сказал Ранд. – Хурин и Лойал останутся охранять вас.

Засмеявшись, Селин подошла к нему так грациозно, будто танцевала. Лунные тени бросили на ее лицо вуаль тайны, когда она взглянула на юношу, и эта загадочность сделала ее еще красивей.

– До тех пор, пока вы не вернетесь, я сумею за себя постоять сама. Возьмите алантина.

– Она права, Ранд, – заметил, вставая, Лойал. – При луне я вижу лучше тебя. С моими глазами, может, не понадобится подходить так близко, как в случае, если ты будешь один.

– Очень хорошо. – Ранд сделал несколько шагов к мечу, поднял его и застегнул пояс. Лук и колчан он оставил, где они и лежали: в такой темноте лук – не помощник, и он‑то собирался не сражаться, а только посмотреть. – Хурин, покажи мне, где этот костер.

Вслед за нюхачом Ранд вскарабкался по склону к скале, громадным каменным пальцем торчащей из горы. Костер был маленьким пятнышком – указанный Хурином огонек он заметил лишь со второго раза. Тот, кто развел костер, хотел, чтобы огонь не был виден со стороны. Ранд отметил мысленно направление на костер.

Когда они с нюхачом вернулись в лагерь, Лойал уже оседлал Рыжего и свою лошадь. Ранд сел в седло, и тогда Селин поймала его за руку.

– Помните о славе, – тихо произнесла она. – Помните и не забывайте.

Сорочка будто бы сидела на ней лучше, чем он помнил, сам шелк облегал и подчеркивал ее фигуру.

Ранд глубоко вздохнул и высвободил руку.

– Хурин, оберегай ее ценой своей жизни. Лойал? – И легонько ткнул каблуками Рыжего. Следом за жеребцом брела большая лошадь огир.

За быстротой разведчики не гнались. Горный склон окутала ночь, а отбрасываемые луной тени не позволяли видеть, куда ступают лошади. Больше костра Ранд не видел – нет сомнений, с этого уровня он укрыт от посторонних взоров намного лучше, – но в голове он держал его местоположение. Тому, кто научился охотиться в чащобе Западного Леса в Двуречье, найти этот костер большого труда не потребуется. А что потом? Лицо Селин маячило перед глазами. Как горда я буду, стоя рядом с тем, кто держит Рог.

– Лойал, – вдруг сказал он, стараясь перевести мысли в иное русло, – что это такое – алантин, как она тебя зовет?

– Это Древний Язык, Ранд. – Лошадь огир ступала с опаской, но он направлял ее почти столь же уверенно, как будто при свете дня. – Это означает Брат, сокращение от тиа авендей алантин. Брат Древам. Древесный Брат. Выражение очень официальное, но, с другой стороны, я слышал, что кайриэнцы – народ, придающий формальностям весьма большое внимание. По крайней мере, знатные Дома. Простой люд, что я там встречал, был весьма бесцеремонен.

Ранд нахмурился. Навряд ли пастух – компания под стать чопорному кайриэнскому благородному Дому. Свет, Мэт прав насчет тебя! Ты – безумец, вдобавок и гонору у тебя… Но если бы я мог жениться…

Ранду захотелось вообще перестать думать, и еще не успел он этого понять, как внутри сформировалась пустота, отдалив, отстранив в бесконечность все мысли, превратив в часть чего‑то иного. Ему засияла саидин, маня его. Ранд скрипнул зубами и игнорировал сияние; это было все равно что игнорировать пылающий уголь в голове, но так он мог хоть не подпускать ее близко. С превеликим трудом. Он бы избавился от пустоты, но где‑то там в ночи – Друзья Темного, и теперь уже рядом. И троллоки. Ему нужно было это ничто, нужно это, пусть и тревожащее, спокойствие пустоты. Я не должен касаться ее. Не должен.

Вскоре Ранд натянул поводья, останавливая Рыжего у подошвы холма, в ночи чернели разбросанные там и сям на склоне деревья.

– По‑моему, сейчас мы уже близко, – тихо произнес он. – Лучше всего дальше идти пешими.

Он соскользнул с седла и привязал поводья гнедого к суку.

– С тобой все хорошо? – прошептал Лойал, слезая с лошади. – У тебя голос странный.

– Со мной все хорошо. – Действительно, голос был какой‑то напряженный. Чуть дрожащий. Саидин звала его. Нет! – Будь осторожен. Я не знаю точно, как они далеко, но костер должен быть немного впереди. Скорей всего – на вершине холма.

Огир кивнул.

Ранд медленно крался от дерева к дереву, аккуратно ставя ногу и прижав меч, чтоб тот не стучал по стволам. Хорошо, что подлеска тут не было. Следом большой тенью скользил Лойал; только ее Ранд и видел. Все вокруг было объято мраком и лунными тенями.

Неожиданно какой‑то случайный луч лунного сияния раздернул, растворил тени впереди Ранда, и он застыл, ощущая под руками шершавый ствол болотного мирта. Смутно видневшиеся бугры на земле превратились в людей, завернувшихся в одеяла, а в стороне от них – кучка холмиков побольше. Спящие троллоки. Костер они потушили. Лунный луч, пробившись сквозь ветви, сверкнул золотом и серебром у земли между этими двумя всхолмьями тел. Луч, кажется, стал ярче; на миг Ранд увидел все яснее. У этого отблеска обрисовалась фигура спящего человека, но не он притянул взор Ранда. Ларец. Рог. И еще что‑то поверх него, красная точка вспыхнула в лунном сиянии. Кинжал! Зачем это Фейн положил?…

Громадная ладонь Лойала закрыла Ранду рот и в придачу добрую половину лица. Ранд извернулся, посмотрев на огир. Лойал медленно, будто движение могло привлечь внимание, указал вправо от себя.

Поначалу Ранд не увидел ничего, потом – в десяти шагах, не дальше, шевельнулась тень. Высокая, громоздкая тень с вытянутым рылом. Дыхание Ранда оборвалось. Троллок. Он приподнял рыло, словно принюхиваясь. Некоторые из них охотятся по запаху.

На мгновение пустота дрогнула. Кто‑то зашевелился в лагере Приспешников Темного, и троллок повернулся туда.

Ранд застыл, позволяя спокойствию ничто окутать себя. Ладонь лежала на мече, но об оружии он не думал. Пустота была всем. Что бы ни случилось, уже случилось. Не мигая, Ранд следил за троллоком.

Еще с полминуты тень с рылом наблюдала за биваком Друзей Темного, потом, как бы удовлетворившись, сложилась у дерева. Почти тотчас же оттуда донесся низкий храп, словно рвали грубую ткань.

Придвинувшись вплотную, Лойал, не веря, шепнул Ранду в самое ухо:

– Он уснул.

Ранд кивнул. Тэм говорил ему: троллоки ленивы и к любому заданию, кроме приказа убивать, относятся спустя рукава, если только ими не движет страх. Юноша вновь повернулся к лагерю.

Тут все вновь было тихо и спокойно. Лунный луч не сверкал больше на ларце, но юноша знал, которая из теней – он. Ранд видел его в своем разуме плавающим вне пределов пустоты, сверкающим золотом, гравированным серебром, в свечении саидин. Рог Валир и так нужный Мэту кинжал, и то и другое рядом – только руку за ними протянуть. В мысленном образе всплыло вместе с ларцом лицо Селин. Утром они могут последовать за отрядом Фейна и подождать, пока их не нагонит Ингтар. Если Ингтар появится, если он без нюхача по‑прежнему идет по следу. Нет, лучшей возможности никогда не представится. Все – на расстоянии вытянутой руки. А на горе ждет Селин.

Жестом указав Лойалу следовать за собой, Ранд опустился на живот и пополз к ларцу. Он слышал приглушенный вздох огир, но взгляд не отрывался от того затененного холмика впереди.

Слева и справа от Ранда лежали Друзья Темного и троллоки, но однажды Ранд видел, как Тэм подкрался к оленю и положил тому ладонь на бок, прежде чем животное отскочило в сторону; и он старался сейчас во всем подражать Тэму. Безумец! Эта мысль пронеслась мимо, смутная, далекая‑далекая. Это – безумие! Ты – сходишь – с ума! Смутные мысли, мысли кого‑то другого.

Медленно, бесшумно подполз он ужом к одной, особенной, тени и протянул вперед руку. Пальцы встретили вычурный узор, вырезанный в золоте. Да, это был тот самый ларец, в котором лежал Рог Валир. Рука нащупала еще что‑то на крышке. Кинжал, без ножен. Во мраке глаза Ранда расширились. Вспомнив, что кинжал содеял с Мэтом, он дернулся назад, пустота заколебалась от его волнения.

Спящий рядом мужчина – не далее чем в двух шагах от ларца; другие лежали намного дальше, в нескольких спанах, – застонал во сне и заметался на своем одеяле. Ранд позволил пустоте отмести прочь все мысли и страх. Беспокойно бормоча, мужчина успокоился.

Ранд вновь двинул руку к кинжалу, едва не коснувшись его. Поначалу кинжал Мэту не повредил. По крайней мере не много, не сразу, не так скоро. Одним быстрым движением Ранд смахнул кинжал, сунул его за пояс и тотчас отдернул руку, будто стараясь как можно меньше времени касаться им обнаженной кожи. Глядишь, его это и убережет, а Мэт без кинжала точно умрет. Ранд чувствовал кинжал, тот словно гирей тянул его к земле, давил на тело. Но в пустоте ощущения были столь же далеки, как и мысли, и скоро ощущение кинжала потускнело, превратившись во что‑то давнее, привычное.

Он помедлил всего мгновение, смотря на запеленутый тенями ларец, – Рог должен быть внутри, но как его открыть, он не знал, и не мог сам приподнять ларец, – потом оглянулся в поисках Лойала. Огир притаился недалеко от него, массивная голова медленно поворачивалась – от спящих людей, Друзей Темного, до спящих троллоков, туда и обратно. Даже в ночи было заметно, что глаза Лойала как никогда широко раскрыты; в свете луны они казались большими блюдцами. Ранд протянул руку и взял Лойала под локоть.

Огир вздрогнул и едва слышно охнул. Ранд приложил палец к губам, положил ладонь Лойала на ларец и мимикой попросил поднять ларец. Какое‑то время – показавшееся вечностью: ночь, везде Друзья Темного, троллоки; но длилось это не больше нескольких ударов сердца, – Лойал смотрел на золотой ларец. Потом медленно обхватил его руками и встал. Со стороны казалось, что огир проделал все без малейших усилий.

Очень осторожно, куда более осторожно, чем пробирался в лагерь, Ранд двинулся прочь из него, следом за Лойалом и ларцом. Держа обеими руками меч, он наблюдал за спящими Друзьями Темного, за неподвижными фигурами троллоков. Они с Лойалом отступали, а все эти затененные очертания начали все глубже погружаться во мрак. Почти выбрались. Нам это удалось!

Вдруг мужчина, спавший подле ларца, сел, издав сдавленный вопль, затем вскочил на ноги.

– Он пропал! Проснитесь, вы, отбросы! Он пропа‑а‑а‑ал! – Голос Фейна; даже в пустоте Ранд узнал его. Другие в лагере повскакивали, Друзья Темного и троллоки, одни – крича и стараясь понять, что происходит, другие – рыча и утробно ворча. Голос Фейна сорвался на вой. – Я знаю, это ты, ал'Тор! Ты от меня прячешься, но я знаю, что это ты там! Найти его! Найти! Ал'То‑о‑ор!

Люди и троллоки россыпью брызнули во все стороны. Ранд, завернувшись в покров ничто, продолжал шагать. Почти забытая вначале, пульсировала саидин.

– Он нас не видит, – тихо прошептал Лойал. – Как только мы доберемся до лошадей…

Из темноты перед ними выпрыгнул троллок, тяжелый и безжалостный орлиный клюв был на человеческом лице там, где место рту и носу, и в воздухе уже свистел похожий на косу меч.

Ранд двигался не думая. Он был един с клинком. «Кот Танцует на Стене». Падая, троллок вскрикнул, потом вскрикнул еще, уже умирая.

– Беги, Лойал! – приказал Ранд. Саидин взывала к нему. – Беги!

Он еще неясно, как бы издалека, слышал, как неуклюже бежит, громко топая, Лойал, а из ночи обрисовался другой троллок, с кабаньей мордой, блестя клыками, воздев оснащенный шипом топор. Плавным движением Ранд скользнул между троллоком и огир – Лойал должен унести Рог. Троллок – голова и плечи выше Ранда, сам вдвое шире – с бессловесным рыком пошел на Ранда. «Придворный Постукивает Веером». На этот раз крика не было. Ранд пятился за Лойалом, настороженно следя за ночью. Саидин пела ему, какая сладкая песня! Сила могла бы испепелить их всех, дотла сжечь Фейна и всех остальных. Нет!

Еще два троллока, волк и баран, – поблескивали клыки и витые рога. «Ящерица в Боярышнике». Он плавно поднялся с колена, когда, едва не задев его плечо рогами, опрокинулся второй троллок. Песня саидин ласкала его соблазном, тянула его тысячью шелковых нитей. Сжечь их всех с помощью Силы. Нет. Нет! Лучше умереть, чем так. Если я умру, с этим покончено.

На виду появилась группа троллоков, они неуверенно озирались по сторонам. Трое, четверо. Внезапно один указал на Ранда и поднял вой, который, бросившись в атаку, подхватили и другие.

– Пусть с этим будет покончено! – выкрикнул Ранд и кинулся навстречу троллокам.

На мгновение удивление замедлило их, а затем они кинулись вперед с гортанными криками, радостные, алчущие крови, мечи и топоры подняты. Ранд танцевал меж ними под песню саидин. «Колибри Целует Медвяную Розу». Столь прельстительна песня, наполнявшая его. «Кот на Горячем Песке». Меч будто ожил в его руках, чего никогда не бывало прежде, и он сражался так, будто отбивал клейменным цаплей клинком натиск саидин. «Цапля Расправляет Крылья».

Ранд уставился на бездвижные, распростертые на земле тела.

– Лучше быть мертвым, – пробормотал он. Поднял взор вверх, к гребню холма, где находился троллочий лагерь. Там были Фейн, и Приспешники Тьмы, и еще больше троллоков. Слишком много, чтобы с ними сражаться. Слишком много, чтобы сразиться с ними и остаться в живых. Ранд сделал шаг туда. Еще один.

– Ранд, идем! – Сквозь ничто к нему проник настойчивый шепот‑призыв Лойала. – Ради жизни и Света, Ранд, идем же!

Осторожно Ранд нагнулся и тщательно вытер клинок о куртку троллока. Затем с той же выверенностью и точностью, будто за ним на тренировке наблюдает Лан, вложил меч в ножны.

– Ранд!

Словно зная, что спешить не нужно, Ранд подошел к Лойалу, возившемуся у лошадей. Огир ремнями, вытащенными из переметных сум, приторачивал золотой ларец поверх своего седла. Плащ он запихал под низ, чтобы ларец поустойчивей держался на закругленном сиденье.

Саидин больше не пела. Оно было там, это болезненное свечение, от которого спазмы дергали желудок, но оно держалось поодаль, будто Ранд и впрямь отбил его натиск. Удивленный, он позволил пустоте исчезнуть.

– Мне показалось, я схожу с ума, – произнес он. Неожиданно до Ранда дошло, где они с Лойалом находятся, и он всмотрелся туда, откуда они пришли. С полудюжины направлений доносились вой и рычания; явные признаки розысков, но о преследовании не говорило ничего. Ранд запрыгнул в седло Рыжего.

– Иногда я не понимаю и половины того, что ты говоришь, – заметил Лойал. – Если тебе понадобилось сходить с ума, не подождешь ли, пока мы не вернемся к Леди Селин и Хурину?

– А как ты намерен ехать верхом, когда в седле вот это?

– А я побегу!

И в подтверждение своих слов он пустился быстрой рысью и, дернув за уздечку, потянул лошадь за собой. Ранд двинул Рыжего за огир.

Темп, с которым бежал Лойал, сделал бы честь любому скакуну. Ранд был уверен, что огир такой рыси долго не выдержит, но ноги Лойала двигались с прежней резвостью. Вскоре Ранд решил, что похвальба Лойала, будто когда‑то он обогнал лошадь, все‑таки могла быть правдой. То и дело огир оглядывался на бегу, но крики Друзей Темного и завывания троллоков отдалялись и стихали.

Даже когда склон начал круче забирать вверх, бег Лойала замедлился едва, и он прирысил в их лагерь на горном склоне, лишь немного запыхавшись.

– Он – у вас, – зазвенел ликованием голос Селин, когда ее взор упал на причудливо орнаментированный ларец в Лойаловом седле. На женщине опять было белое платье; для Ранда выглядело оно таким же ослепительно белым, как и свежевыпавший снег. – Я знала, что вы сделаете правильный выбор. Можно мне… посмотреть на него?

– Кто‑нибудь вас преследует, милорд? – встревоженно спросил Хурин. На ларец он воззрился с благоговейным страхом, но взгляд его скользнул вниз по горе, в ночную темень. – Если да, то нам придется пошевеливаться.

– Вряд ли. Иди на скалу и проверь, если сумеешь что‑то разглядеть. – Ранд слез с седла, а Хурин заторопился вверх по горе. – Селин, я не знаю, как открывается ларец. А ты, Лойал?

Огир замотал головой.

– Позвольте мне попробовать… – Даже для женщины с ростом Селин седло Лойала было высоко от земли. Она потянулась вверх, коснулась тончайших узоров на ларце, ее пальцы пробежали по ним, нажали. Раздался щелчок, и она толкнула крышку, откинув ее нараспашку.

Когда Селин привстала на цыпочки, собираясь запустить руку внутрь, Ранд протянул свою руку поверх ее плеча и вытащил Рог Валир. Раньше он уже видел его, но никогда не касался. Хоть и великолепно сделанный, Рог не выглядел вещью безмерно старой или громадного могущества. Витой золотой Рог, мерцающий в слабом свете, инкрустированные серебряные письмена текучими строками обегали расширяющийся раструб. Он коснулся пальцем необычных букв. Те будто ловили отсветы луны.

– Тиа ми авен Моридин исайнде вадин, – произнесла Селин. – «Могила не преграда для зова моего». Вы будете более великим, чем был некогда Артур Ястребиное Крыло.

– Я отвезу его в Шайнар, Лорду Агельмару. – Он должен бы оказаться в Тар Валоне, подумал Ранд, но с Айз Седай у меня дел больше нет. Пусть Агельмар или Ингтар доставят его им. Юноша уложил Рог обратно в ларец; вновь лунным отблеском, притянув к себе взор, сверкнул раструб.

– Это безумие, – сказала Селин.

При этом слове Ранд вздрогнул:

– Безумие или нет, но я так поступлю. Я говорил вам, Селин: мне от величия и крупицы не надо. Когда‑то мне вроде хотелось этого. Какое‑то время, как мне думалось, мне хотелось того… – Свет, она так прекрасна! Эгвейн… Селин… Я не достоин ни одной из них. – Мной будто что‑то овладело. – Ко мне явилась саидин, но я одолел ее мечом. Или это тоже безумие? Он глубоко вздохнул. – В Шайнаре самое место для Рога Валир. Если же нет, то Лорд Агельмар знает, как им распорядиться.

С горы показался Хурин.

– Опять появился огонь, Лорд Ранд, и больше прежнего. И мне еще послышались крики. Все – внизу, в холмах. Пока еще там. На гору они не лезут.

– Вы не так истолковали мои слова, Ранд, – произнесла Селин. – Теперь вам нельзя возвращаться. Вы связаны обязательством. Приспешники Тьмы не уберутся восвояси, раз вы отобрали у них Рог. Совсем наоборот. Если вам не известен какой‑нибудь способ убить их всех, отныне они станут гнаться за вами, как до того за ними гнались вы.

– Нет! – Лойала и Хурина удивила горячность Ранда. Он смягчил тон. – Я не знаю никакого способа всех их убить. По мне все равно, пусть живут хоть вечно.

Селин покачала головой, и по ее длинным волосам побежали волны.

– Значит, возвращаться вам нельзя, только идти вперед. До стен Кайриэна вы доберетесь скорее, чем возвратитесь в Шайнар. Неужели мысль о еще нескольких днях в моем обществе вам кажется настолько тягостной?

Ранд уставился на ларец. Общество Селин было вовсе не в тягость, но рядом с нею он не мог удержаться и не думать о всяких вещах, думать о которых не следовало бы. Однако попытка отправиться обратно на север чревата риском нарваться на Фейна и его компанию. В этом Селин права. Фейн от своего не отступится. Ингтар тоже порученного на полдороге не бросит. Если Ингтар пойдет на юг, а Ранд не видел причин, из‑за чего тому сворачивать со своего пути, то рано или поздно шайнарец появится в Кайриэне.

– Кайриэн, – согласился Ранд. – Вы мне покажете, где живете, Селин. Я никогда не был в Кайриэне. – Он потянулся, собираясь закрыть ларец.

– Вы еще что‑то захватили у Приспешников Тьмы? – спросила Селин. – Вы раньше говорили о кинжале.

Как я мог забыть? Ранд оставил ларец в покое и вытащил из‑за пояса кинжал. Обнаженный клинок был изогнут как козлиный рог, а крестовины представляли собой золотых змеев. В лунном сиянии вставленный в рукоять рубин, размером с ноготь большого пальца, мерцал словно злобный глаз. С виду и на ощупь этот кинжал – причудливо украшенный и, как знал Ранд, таящий в себе порчу, – ничем не отличался от какого‑нибудь ножа.

– Осторожнее, – заметила Селин. – Не порежьтесь.

Ранд внутренне содрогнулся. Если просто носить его при себе опасно, то лучше не знать, чем грозит малейшая царапина.

– Это из Шадар Логота, – объяснил Ранд спутникам. – Он извратит любого, кто долго носит его, зарази его скверной до самых костей – так, как заражен сам Шадар Логот. Без Исцеления Айз Седай эта порча в конце концов убивает.

– Так вот чем страдает Мэт, – тихо произнес Лойал. – Никогда не предполагал такого.

Хурин долго смотрел на кинжал в руке Ранда, потом отер ладони о полы куртки. Счастливым нюхач не выглядел.

– Никто из нас не должен брать его в руки, только если очень нужно, – продолжил Ранд. – Я что‑нибудь приду маю, как его нести…

– Это опасно, – Селин хмуро смотрела на клинок будто змеи на нем были настоящими и смертельно ядовитыми. – Выбросьте его. Оставьте тут или заройте, если желаете оградить его от иных рук, но избавьтесь от него.

– Он нужен Мэту, – твердо заявил Ранд.

– Он слишком опасен. Вы сами так сказали.

– Он нужен Мэту. Ам… Айз Седай сказали: если его не используют для исцеления Мэта, то он умрет.

У них по‑прежнему есть к нему нить, но этот клинок обрежет ее. Пока я не избавлюсь от кинжала и от Рога, у них и ко мне есть нить, но я не буду танцевать по их указке, как бы они ни дергали за нее!

Ранд положил кинжал в ларец, внутрь витка Рога – там как раз было для него место, – и опустил крышку. Она закрылась с резким сухим щелчком.

– Ларец защитит нас от него. – Он надеялся на это. Лан говорил: когда ты ни в чем не уверен, уверенным должен быть голос.

– Ларец наверняка нас защитит, – сказала Селин напряженным голосом. – А теперь я собираюсь доспать, что не успела.

Ранд покачал головой:

– Мы чересчур близко. Похоже, иногда Фейну как‑то удается отыскивать меня.

– Если боитесь, прибегните к Единению, – предложила Селин.

– К утру я хочу оказаться как можно дальше от этих Друзей Темного. Я оседлаю вашу кобылу.

– Упрямый! – В голосе слышался нескрываемый гнев, и, когда он посмотрел на Селин, губы кривились в улыбке, которой и в помине не было в темных глазах. – Упрямый мужчина – лучший, однажды… – Она сразу замолчала, и это‑то обеспокоило Ранда. Видимо, женщины часто оставляют что‑то недосказанным, а из своего небогатого опыта он знал, что именно недоговоренность – источник всех хлопот. Селин молча наблюдала за тем, как он забросил седло на спину белой кобылы и нагнулся затянуть подпруги.

* * *

– Сгоните их всех сюда! – прорычал Фейн. Козломордый троллок попятился прочь от него. Костер, разгоревшийся от подкинутых в огонь дров, разбрасывал по верхушке холма колеблющиеся тени. У яркого пламени теснились люди, они боялись оказаться в темноте наедине с троллоками. – Соберите их, всех, кто еще жив, а если они вздумают убежать, дайте им знать – они получат тогда то, что один уже получил.

Фейн ткнул пальцем в троллока, который принес ему известие, что ал'Тор не найден. Тот по‑прежнему грыз землю, испачканную его собственной кровью, а дергающиеся копыта проскребали канавки.

– Иди, – прошипел Фейн, и козломордый троллок опрометью убежал в ночь.

Презрительным взглядом Фейн окинул своих последователей, принадлежащих людскому племени, – им еще найдется применение, – затем повернулся и всмотрелся в ночь, в сторону Кинжала Убийцы Родичей. Ал'Тор был где‑то там, в горах. С Рогом. При этой мысли Фейн громко заскрежетал зубами. Где точно, он не знал, но что‑то тянуло его в горы. К ал'Тору. Столь многое от… дара… Темного еще оставалось при нем. Он едва ли думал об этом, старался не думать, пока внезапно, после того как Рог пропал – Пропал! – ал'Тор не оказался там, притягивая его, как кусок мяса притягивает изголодавшегося пса.

– Я больше не пес. Больше не пес! – Он услышал вокруг костра людскую беспокойную суету, но не повернулся к шепоту и шороху. – Ты отплатишь за то, что со мной сделали, ал'Тор! Мир отплатит! – Он закатился безумным, кудахтающим смехом. – Мир заплатит!

Date: 2015-11-15; view: 295; Нарушение авторских прав