О чем молчат ферменты

Связь поколений‑ дело хорошее. Хорошо, когда рядом с маститым профессором подрастает молодой хваткий ассистент. Плохо, когда ассистент начинает маститого профессора дурачить! А вслед за профессором всю научную общественность. Хорошо, что удается это единицам. Тем не менее, плохо что удается.

Американец Марк Спектор был, что называется, из молодых да ранних. Он подавал большие надежды и слыл самым блестящим студентом Корнеллского университета за все последнее время. А было это в1980‑м.

Талантливого выпускника заполучил к себе в лабораторию биохимик Эфраим Рэкер. Если бы он знал, чем это закончится, он и близко не подпустил бы Спектора к своим работам. Но знать он никак не мог, а потому радовался.

Шестидесятивосьмилетний Рэкер был известен своими противораковыми исследованиями. В его научной карьере как раз намечался пик, вершина. Он давно думал о том, что в злокачественном изменении клеток виноват фермент. Фермент, который носил непроизносимое название«натрий‑калий зависимая аденозинтрифосфатаза». И юному подопечному Рэкера была сразу поставлена задача не из легких‑ получить его в чистом виде.

У кого угодно на это ушло бы не меньше года. Но только не у Спектора! За пару месяцев он не только выделил фермент, но и узнал, что в больных клетках он гораздо активнее. Все шло так гладко, так соответствовало теории. Слишком гладко, как скажут впоследствии.

Конечно, множество вопросов только предстояло выяснить, но Спектор работал прямо с нездоровым энтузиазмом. Было выяснено, почему фермент так активно ведет себя в опухоли: его стимулирует другой фермент.

Так пришли к целому каскаду ферментов. Их обозначили как S, L, М, F, дали статью в журнале Science и наделали немало шуму. Ведь это означало, что выяснена причина появления раковой опухоли!

На лекцию Рэкера, посвященную этому открытию, собралось две тысячи человек. А Спектор выступил на симпозиуме молекулярных биологов, куда съехались самые выдающиеся ученые. Каскад ферментов красовался на обложке сборника докладов симпозиума ‑ как сенсация. Разумеется, собравшиеся с жаром выпытывали все подробности эксперимента. Отвечая на вопросы, молодой исследователь кое‑где «буксовал». Но публика оказалась благосклонна ‑ как заявил один из слушателей, если работа верна хоть наполовину, то даже это великолепно.

Опыты нужно было продолжить. К нашим героям присоединились Фолкер Фогт из того же Корнеллского университета и его дипломник. Предстояло проделать все то же самое, но на разных клетках, а у Фогта была большая их коллекция.

К сожалению или к счастью, Фогт оказался слишком дотошен. У него сразу «не пошел» один из простейших подтверждающих опытов, и целое лето он бился над этой проблемой. И проблема все‑таки вылезла наружу! Вылезла в виде вещества, которому в этом опыте было просто не место.

Вещество было изотопом йода. Им часто пользуются, чтобы помечать белки. Здесь же он играл совсем, совсем другую роль ‑ помогал замаскировать подлог.

Фогт понял все. И происходящее показалось ему страшным сном: под ударом оказывалась и его карьера, не говоря уже о Рэкере и его помощнике! Раздумал он ровно сутки, после чего пошел к Рэкеру и понес это ужасное известие. Рэкер был ошарашен. Невозможно было поверить в масштаб фальсификации. Это что же получается: все результаты ‑ вранье и надо начинать сначала? Скорее к Спектору!

Спектор занял позицию непонимания. Да, белок йодирован, но он тут совершенно ни при чем! Ну, загрязнился образец, с кем не бывает.

Ему отвели ровно четыре недели. Ровно месяц на то, чтобы провести опыт без всяких таких «штучек». Опыт не удался. Тогда Спектору велели убираться вон и больше никогда не переступать порога лаборатории. Блестящая карьера закончилась.

Закончилась и карьера Рэкера. В своих последних статьях он отрекся от всего, чего достиг. Говорят, он и дальше проводил свои опыты, но уже один. Субсидий на исследования его лишили.