Мера в реализации права

Рассмотрение проявлений меры в реализации права завершает исследование категории меры в компонентах правовой системы общества. Реализация права выступает средством воплощения его в социальную действительность[385]. В отсутствие реализации правовых норм мы не можем говорить об их реальном действии в обществе, об их регулятивной роли. В юридической науке, наряду с термином «реализация права», употребляется понятийная конструкция «действие права». «С самых общих позиций действие права есть проявление правом собственной энергии вовне, реализующаяся активность права, проявление им своей обязательности (или юридической силы) в отношении тех лиц (субъектов), которые находятся в зоне правового воздействия и вследствие такого воздействия, а также своих потребностей поступают согласно праву»[386], - утверждает В.И. Гойман. Реализация права выступает как одна из форм действия права. Здесь сразу же просматривается первый аспект взаимосвязи категории меры с реализацией права: действенные возможности правового влияния на общественную жизнь определяют необходимость установления их четких рамок. Само понятие «реализация права» уже содержит указание на то, что мерой реализации выступает позитивное право. Право содержит в себе границы, рамки, пределы, в которых осуществляется его реализация, и вызвано это природой права как регулятора общественных отношений.

В зависимости от характера осуществляемого правомерного поведения в юридической литературе выделяют следующие формы реализации права: соблюдение как воздержание от совершения запрещенных правом действий, когда необходимо лишь сообразовывать свои поступки с требованиями запрещающих норм права; использование как активное осуществление правомочия – в этом случае необходимо по своему желанию осуществить субъективные права своими действиями; исполнение как активное претворение в жизнь возложенных на кого-либо обязанностей, прямо предусмотренных нормой права – в этом случае обязанность считается исполненной, если она выполнена вовремя, в надлежащем месте и надлежащим образом[387].

Указанные формы реализации права могут быть рассмотрены с точки зрения их взаимосвязи с категорией меры. Так, исполнение, выступающее наиболее жесткой и безапелляционной формой, предполагает строгое следование установленной мере поведения, по сути – определяется как воплощение четко предписанной меры действий в жизнь. Соблюдение представляет собой действия в рамках меры права, выражающееся в непересечении установленной правом меры, в своеобразном «уважении» границ правовой меры. Наконец, использование суть реализация предусмотренной правом меры возможного поведения, когда субъект права сам выбирает, следовать ему этой мере, или не следовать, избрать образцом своего поведения допущенный правом эталон, или не избирать. Таким образом, формам реализации права соответствуют строгая мера-критерий, мера-граница и мера-вариативный эталон.

В качестве особой формы реализации права в юридической науке традиционно рассматривается применение права. С.С. Алексеев указывает, что «под применением права понимается государственно-властная деятельность компетентных органов, состоящая в специальных организационных действиях по обеспечению реализации юридических норм»[388]. Это, в некотором роде, государственно-властное средство обеспечения реализации правовых норм, и в силу такого его внутреннего содержания необходимо проследить аспекты проявления меры в применении права.

С.С. Алексеев рассматривает применение права как специальную деятельность, имеющую творческое, организующее содержание, а каждый акт применения права – как акт, носящий творческий[389]. Также и В.Н. Синюков отмечает, что существует неявный механизм порождения новых норм на уровне правоприменения, в том числе и через процесс юридической идентификации социальных фактов; выработка нормы через идентификацию конкретных фактов есть источник воспроизводства правовой системы, её культурной и регулятивной специфики[390]. Указание на то, что применение права являет собой творческий процесс, свидетельствует о том, что создается нечто, причем это нечто способно регулировать общественные отношения в конкретном казусе, выступает критерием правомерности действий субъекта, образцом, с которым субъекту необходимо сверять свое поведение, границами, за которые не может выступать субъект в данном конкретном случае, и, наконец, средством воздействия на поведение субъекта.

В ходе применения права осуществляется индивидуальное поднормативное правовое регулирование. В юридической литературе отмечается, что «индивидуальное правовое регулирование является самостоятельным видом правового регулирования и представляет собой правовое воздействие на общественные отношения, связанное с установлением, изменением или прекращением юридических прав и обязанностей их участников в индивидуальном порядке, направленное на урегулирование конкретных ситуаций, требующих юридического разрешения, и осуществляемое путем совершения односторонних правомерных юридически значимых действий, заключения договоров и соглашений, либо властной правоприменительной деятельности уполномоченных субъектов, результатом которого являются индивидуальные правовые акты»[391]. Правомерно будет утверждать, что в ходе индивидуального правового регулирования формируется частная мера права – набор правил поведения для конкретной ситуации и определенного круга субъектов.

В связи со сказанным, представляется необходимым рассмотреть взаимосвязь категории меры с правоприменительным актом. Сознательно пропуская рассмотрение меры на двух предыдущих стадиях применения права отметим только, что юридическая квалификация по сути представляет собой процесс «измерения», где объектом будут выступать фактические обстоятельства, а мерой – юридические нормы[392]. Результаты же указанного «измерения» находят свое отражение как раз в акте компетентного органа. Именно поэтому акт применения права можно рассматривать в качестве проявления меры в чистом виде.

Под актом применения права С.С. Алексеев предлагает понимать «официальный акт-документ компетентного органа, содержащий индивидуальное государственно-властное веление по применению права»[393]. На основании выделяемых в литературе особенностей правоприменительного акта[394] можно установить взаимосвязь с ним категории меры по ряду оснований.

Во-первых, правоприменительный акт выступает как руководство к действию, как эталон, образец, как мера поведения, во-вторых, он сам имеет меру в виде предусмотренной правом обязательной формы, обязательных требований к частям правоприменительного акта и, в-третьих, он выступает как мера воздействия на поведение людей, как средство регулирования общественных отношений[395]. Второе из указанных оснований продуцирует и саму систему предписаний, которую можно условно назвать мерой формальной определенности правоприменительного акта или, по общепринятой терминологии, её называют структурой правоприменительного акта.

В структурных элементах (частях) правоприменительного акта также могут быть обнаружены проявления категории меры. Так, в литературе выделяют четыре части правоприменительного акта: вводную часть, которая включает, в частности, наименование документа; наименование правоприменительного органа; место и время вынесения решения; указание на лиц, участвовавших в деле; указание на предмет дела и на лиц, на которых распространяется решение дела, и др.; описательную часть, где излагается фабула дела; мотивировочную часть, включающую анализ доказательств; их оценку, выводы об обстоятельствах дела; указание на юридические нормы, которые кладутся в основу принимаемого решения; резолютивную часть, в которой содержатся конечные выводы правоприменительного органа, а также все его дополнительные распоряжения, касающиеся решения дела[396].

Вводная часть, в соответствии с приведенным описанием, выступает как мера рассмотрения дела – она обозначает «пределы» по кругу участников, органу рассмотрения, месту и времени рассмотрения и т.п. В описательной части мера проявляется таким образом, что правоприменительный орган формулирует только то, что он точно установил, и, тем самым, устанавливает себе меру для выводов по юридическому делу. Данное обстоятельство представляется очень важным в свете необходимости точных, ясных, недвусмысленных и информативных формулировок указанной части правоприменительного акта. Мотивировочная часть содержит в себе ту меру, которой руководствуется правоприменительный орган при формулировании описательной части акта и при формировании выводов резолютивной части. Наконец, в резолютивной части правоприменительный орган сам творит меру поведения людей, заинтересованных в деле, а также тех, кто будет выступать исполнителем акта.

Таким образом, применение права как особая форма его реализации в наибольшей степени, нежели другие формы, связана с категорией меры, поскольку, с одной стороны, оно выступает реализацией меры общественной жизни – права, а с другой стороны - осуществляется в соответствии с этой мерой общественной жизни, производится в строгом соответствии с правовой формой правоприменения и, наконец, итогом применения права выступает правоприменительный акт, который сам, как в целом, так и в своих составных частях выступает как определенная правовая мера общественной жизни, хотя и конкретизированная применительно к тому или иному казусу.

Продолжая исследование проявлений категории меры в сфере реализации права необходимо выяснить вопрос о взаимосвязи указанной категории с толкованием права. По утверждению С.С. Алексеева в процессе применения права юридически важно не только точно интерпретировать то или иное формально закрепленное правовое положение, но и истолковать право в целом – его смысл, его принципы, социально-политическое содержание и т.д., лишь такое (более глубокое) толкование права может служить основой для индивидуального поднормативного регулирования, конкретизации юридических норм, аналогии права, субсидиарного применения[397]. Толкование, таким образом, выступает важнейшей составной частью и неотъемлемым компонентом в формировании окончательной правовой меры. Именно в результате толкования правовой эталон поведения предстает во всем его богатстве, во всей его регулятивной чистоте и красоте. Толкование права связано с категорией меры уже ввиду своей предметной направленности, а также в силу результатов толкования, и кроме того, можно узреть проявления меры в отдельных видах и способах толкования.

А.В. Смирнов и А.Г. Манукян выделяют ряд признаков юридического толкования: «толкование является неотъемлемой частью процесса реализации норм права; цель толкования – это уяснение подлинного содержания правовых норм, раскрытие их внутреннего смысла; содержание юридического толкования – это совокупность специальных приемов и методов, направленных на достижение указанной цели»[398]. А.Ф. Черданцев выделяет ряд аспектов толкования (интерпретации) правовых актов: толкование – это познавательный процесс; толкование – это результат познавательной деятельности; толкование – это соотношение между объемами результатом толкования и правового текста; толкование – это разъяснение содержания правового текста[399]. Сказанное подтверждает обусловленность толкованием окончательного варианта правовой меры общественной жизни. Необходимость обеспечения права как меры общественной жизни толкованием обусловлена спецификой правового языка, правовых конструкций, структуры правовых актов[400]. Обозначенный процесс можно уподобить переводу размера чего-либо, выраженного в нестандартных единицах измерения, в размер, выраженный в общепринятых единицах измерения СИ (Системы Интернациональной – международной системы единиц). Поскольку право выступает общеобязательным сводом правил поведения, то и исходный смысл его должен быть понятен для всех. Поэтому язык права, язык закона в ходе толкования приводится к смыслам, характерным для общеупотребительного языка общения.

Безусловно, такое видение толкования можно назвать спорным. Однако, в условиях большого количества нормативно-правовых актов, неуклонной тенденции к тотальной юридизации общественной жизни, а также насыщенности юридического языка чужеродными иностранными терминами, а правовой системы – чужеземными правовыми институтами[401], изначально не характерными для отечественного права (например, легат – завещательный отказ, лизинг – финансовая аренда, ипотека – залог недвижимости), существует острая необходимость в расшифровке посредством толкования данных терминов, адаптации правовых институтов для правосознания русского человека, и, соответственно, превращении их в реально функционирующую меру общественной жизни. Толкование права, таким образом, на сегодняшний день выступает не только важнейшим средством формирования права как полноценной меры общественной жизни, но и жизненно необходимым условием существования и действия такой меры.

В сфере уголовного права роль толкования обусловлена, в большей степени, сжатым содержанием текста закона, а также необходимостью разграничения смежных составов преступлений между собой. Зачастую только акт официального судебного толкования уголовного закона может внести определенность в понимание тех или иных признаков отдельных составов преступлений, разграничить эти составы между собой, и, тем самым, разрешить в некоторой степени бесконечные дискуссии среди комментаторов законов и унифицировать толкование норм. К таковым можно отнести, например, Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2010 года № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)»[402], которое унифицировало представления о преступном сообществе и о его признаках в теории уголовного права и на практике, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»[403], в котором были раскрыты законодательные термины «организационно-распорядительные функции», «административно-хозяйственные функции» и др. С другой стороны, подобного рода акты порождают новую почву для дискуссий по поводу интерпретации тех или иных законодательных конструкций. Связано это с тем, что как сами нормативно-правовые акты, так и акты официального толкования права выступают плодами деятельности определенной юридической школы, а потому и вызывают неизбежную критику школ, придерживающихся иной точки зрения.

Конституционный Суд РФ в своих постановлениях также, посредством толкования конституционных положений, проверки на соответствие смыслу Конституции РФ тех или иных нормативно правовых актов, в большей или меньшей степени вносит ясность в смысл юридических конструкций[404]. Так, принятие Конституционным Судом РФ двух постановлений на предмет соответствия ст. 188 УК РФ Конституции РФ привело к исключению этой статьи из Уголовного кодекса РФ[405]. До вмешательства КС РФ правовая регламентация состава контрабанды позволяла привлечь к ответственности за фактически правомерные действия – за недекларированный ввоз товаров на сумму, не превышающую $ 10 000 (размер, разрешенный для недекларированного ввоза), но превышающую 250 000 тыс. руб. (крупный размер по большинству статей главы 22 УК РФ). В этом случае невозможно было говорить о соблюдении меры в правовом регулировании общественных отношений – наблюдалось существенное противоречие правовых конструкций между собой, приводящее к нарушениям прав человека. Конституционный Суд РФ, в силу своих полномочий и авторитета, смог посредством системного толкования разрешить эту ситуацию и повлиять на правотворчество, а через это и на позитивное право[406].

Изложенные соображения позволяют заключить, что без авторитетного, грамотного, научно обоснованного толкования всех актов в их системе российское современное право не может существовать и функционировать как полноценная мера общественной жизни. Взятый высшими органами государственной власти РФ курс на юридизацию общественной жизни несет в себе побочные эффекты в виде противоречий в самих нормативно-правовых актах, между нормативно-правовыми актами, а также указанных актов с Конституцией РФ. Это требует наличия толкования права как важнейшей составной части регулятивной системы общества.

Толкование права, таким образом, - это сложный двуединый процесс, который складывается из познания содержания правовой меры и из доведения её содержания до круга заинтересованных лиц[407]. Имеются в виду уяснение содержания правовых норм, и разъяснение этого смысла заинтересованным лицам[408]. Уяснение позволяет определить право как меру общественной жизни, выделить в нем положения, существенные для регулирования общественных отношений, - т.е. «измерить» право с учетом правил его толкования, систематики юридического языка и содержания иных правовых актов. Мерой уяснения права будут выступать способы толкования права, сама методология толкования. Разъяснение же представляет собой формирование контуров новой меры – «подлинного смысла правовых норм». Думается, стоит вести речь не о подлинном смысле норм права, а все-таки о его видении толкователем. Однако, подчиненное единообразным правилам толкование права способно, на наш взгляд, сформировать в результате уяснения и разъяснения тот смысл норм права, который в наибольшей степени соответствует смыслу, вложенному в правовой текст законодателем. Но все-таки, в ходе толкования права мера, представляющая собой позитивное право, уточняется, наполняется определенным смыслом, и в конечном счете, именно в результате последовательного уяснения и разъяснения правовых норм толкователем право становится способным выступать «равным масштабом, применяемым к разным людям».

В литературе отмечается, что толкование права «осуществляется посредством ряда способов (приемов), под которыми подразумеваются наиболее характерные методы установления смысла и других свойств правовой нормы»[409]. «Термином «прием» будем обозначать отдельное мыслительное действие (правило), термином «способ» - совокупность таких правил (приемов), однородных в определенном смысле, термином «метод»- совокупность вместе взятых способов толкования»[410], - отмечает А.Ф. Черданцев. Получается, что под способом толкования права можно понимать определенную меру его познания, слагающуюся из научно установленной совокупности приемов, соблюдение которой обеспечивает истинность, обоснованность и результативность толкования.

К способам толкования в литературе относят грамматическое, логическое, систематическое, специально-юридическое, историко-политическое и телеологическое толкование[411]. Грамматическое толкование, с точки зрения общего учения о мере в праве, представляет собой соотнесение правовых текстов с языковой мерой – грамматическими, стилистическими правилами русского языка, логическое предполагает ту же самую операцию, только в качестве исходной меры выступают логические правила и законы мышления. Специально-юридическое толкование использует в качестве меры достижения юридической науки и практики, телеологическое – цель принятия и введения в действие того или иного правового акта, а историко-политическое – исторические условия разработки, принятия и введения в действие. При этом стоит отметить, что специально-юридический способ толкования обусловливается природой права как меры общественной жизни: будучи своеобразным критерием правомерности оно имеет свое собственное содержание, разрабатываемое юридической наукой. Особенно необходимо упомянуть о систематическом толковании, когда та или иная правовая норма рассматривается и интерпретируется не сама по себе, а в совокупности, неразрывной связи и с учетом обусловленности другими правовыми нормами, а также специфики отрасли права, подотрасли, правового института, частью которого эта норма выступает. Право, являясь мерой общественной жизни, выступает как целостное явление, поэтому ни одна его часть не может быть рассмотрена в отрыве от другой.

Наконец, необходимо рассмотреть вопрос, связанный с пределами толкования права. Важность этого вопроса для настоящей диссертации очевидна: в нем наиболее наглядно проявляется взаимосвязь толкования права с категорией меры. В литературе отмечается, что «вопрос о пределах толкования правовых норм как способе познания правовой реальности – это, прежде всего, вопрос о том, допустимо ли в процессе толкования создание новых норм права»[412]. Интересную точку зрения предлагают А.В. Смирнов и А.Г. Манукян. Они выделяют особый вид толкования, связанный с его пределами – исправляющее толкование. «При исправляющем толковании происходит отступление от первоначального смысла законодателя, фактически регулированию подвергаются иные общественные отношения, чем те, которые имел в виду при принятии нормы»[413]. Другими словами, указанные ученые поднимают вопрос о возможности правотворчества при толковании существующих норм права. Безусловно, указанная проблема как нельзя более тесно связана с мерой толкования права, однако традиционно вопрос о пределах толкования – это вопрос об объеме толкования и особой классификации толкования по объему. Поэтому прежде всего рассмотрим виды толкования по объему.

По утверждению А.Ф. Черданцева, «объем толкования (распространительное, ограничительное и буквальное или адекватное) характеризует соотношение результата толкования, выраженного в совокупности высказываний, с какими-то иными высказываниями о содержании нормы права»[414]. «При определении объема толкования в действительности сравниваются, с одной стороны, выводы (высказывания) интерпретатора о том или ином содержательном элементе нормы права, вытекающие из буквального текста нормы, а с другой - выводы, полученные на основе всей совокупности способов толкования»[415]. В качестве видов толкования по объему ученый выделяет буквальное, ограничительное и распространительное[416]. А.В. Смирнов и А.Г. Манукян, указывая те же три вида толкования, в качестве классификационного критерия обозначают не объем, а результат толкования[417]. С.С. Алексеев утверждает, что с точки зрения соотношения результатов толкования права с выводами, вытекающими из буквального текста нормативного акта, по объему могут быть классифицированы сами же результаты, но при этом выделяет буквальное, ограничительное и расширительное толкование[418].

Зададимся вопросом о применимости к толкованию права как процессу такой категории, как «объем». С.И. Ожегов определяет объем как: 1) величину чего-нибудь в длину, высоту и ширину, измеряемую в кубических единицах; 2) вообще величину, размер[419]. Думается, что точнее, ввиду сказанного, действительно говорить не об объеме толкования, а об объеме его результатов. Применительно же к толкованию как к процессу можно утвердить границы, пределы толкования, которые, в конечном счете будут определять и его объем. В этом случае необходимо выделить толкование, не выходящее за рамки буквального смысла текста правового акта, и толкование, выходящее за рамки буквального смысла текста правового акта. Результаты же толкований такого рода можно, в свою очередь, уже классифицировать по их объему на буквальный, расширяющий смысл текста и сужающий смысл текста. Таким образом, следует согласиться с позицией С.С. Алексеева, который говорит о классификации по объему не толкования права, а его результатов.

Рассмотренный вопрос выводит нас на такую меру толкования права, как буквальный смысл правового текста. Резонным является вопрос о том, что следует понимать под указанной терминологической конструкцией. А.Б. Венгеров отмечает, что «буквальное толкование имеет место тогда, когда объем толкования полностью совпадает с текстом правовой нормы, когда отсутствует расширительное и ограничительное толкование правовой нормы»[420]. По мнению С.С. Алексеева, буквальное толкование выступает результатом реализации грамматического (филологического) анализа правового текста[421]. «Грамматическое толкование представляет собой совокупность специальных приемов, направленных на уяснение морфологической и синтаксической структуры текста акта, выявление значения отдельных слов и терминов, употребляемых союзов, знаков препинания, грамматического смысла всего предложения»[422]. Ввиду сказанного такая мера толкования права как буквальный смысл правового акта представляет собой мысли законодателя, заложенные непосредственно в речевых, языковых конструкциях, с помощью которых формулируются правила поведения. Это, в свою очередь, означает, что указанная мера – буквальный смысл правового акта, - имеет свою собственную меру, представляющую собой совокупность нормативов русского языка.

Органично связанной с проявлениями категории меры в сфере реализации права и в области его толкования является проблема пробелов в законодательстве, а также способов их преодоления. По утверждению В.В. Лазарева, «пробелом в праве называется полное или частичное отсутствие нормативных установлений, необходимость которых обусловлена развитием общественных отношений и потребностями практического решения дел, основными принципами, политикой, смыслом и содержанием действующего законодательства, а также иными проявлениями классовой воли, направленной на регулирование жизненных фактов в сфере правового воздействия»[423].

Такого рода пробелы необходимо рассматривать как существенные нарушения меры в праве, отступления от мерной сущности права. Будучи качественно-количественной характеристикой права, мера как критерий, эталон, образец человеческого поведения, как границы, пределы и рамки этого поведения, а также как существенное (в том числе и силовое) средство воздействия на поведение людей, должна обладать собственной метрической точностью. Всякий метр, утративший хотя бы тысячную долю миллиметра, метром уже называться не может. Хотя к праву и не применим такой подход, однако принципы законности, правовой определенности, справедливости и гуманизма требуют от правовой меры регулятивной четкости, точности и полноценности предписаний. Ввиду сказанного особо важными представляются существующие в юридической науке и практике средства преодоления пробелов в позитивном праве[424], к которым относят традиционно аналогию закона и аналогию права.

Как отмечает В.В. Лазарев, «в процессе применения права суды лишь преодолевают пробелы в праве, подобно тому как путник преодолевает встретившееся ему препятствие, не в силах его убрать»[425]. Устранение пробела – прерогатива правотворческих органов. В качестве средств преодоления пробелов в позитивном праве ученый рассматривает аналогию права и аналогию закона. При аналогии закона решение дела осуществляется на основе закона, регулирующего отношения, сходные с рассматриваемыми, аналогия же права – это принятие решения исходя из общих начал и смысла законодательства[426]. Стоит отметить, что и А.В. Смирнов и А.Г. Манукян рассматривают аналогию права и аналогию закона не как средства создания правовых норм, а как средства их толкования[427].

Сказанное возвращает нас к проблеме пределов толкования права и к возможности правотворчества при толковании. Думается, что толкование права представляет собой самостоятельный процесс, сопрягающий правотворчество и реализацию права, задачей которого выступает донесение смысла норм права до субъектов их реализации. Самостоятельность толкования не предполагает наличия правотворческих элементов: само толкование выявляет регулятивные возможности права, преодолевая пробелы в нем. Даже такая операция, как аналогия права, обращается не к чему-то, находящемуся за пределами права, а к его смыслу, к принципам, к целям и к назначению права. Поэтому пределы толкования права, его общую меру можно определить как содержащиеся во всей правовой системе общества основополагающие начала, идеи и принципы, обуславливающие существование и развитие всех правовых феноменов, попадающих в его регулятивную систему. В качестве одного из таких пределов можно рассматривать и понимание права как меры общественной жизни, исходя из которого формулируются требования к его форме и содержанию.

Касательно проблем проявления меры в реализации права следует отметить, что данный компонент правовой системы общества не в меньшей степени связан с указанной категорией, чем правообразование. Категория меры проявляется во всех структурных подразделениях реализации права – в её формах, особенно в применении права, в толковании права, тесно с ними взаимосвязана. Соблюдение меры очень важно в реализации права, т.к. именно в своей реализации право воплощается в общественную жизнь и в наибольшей степени оказывает на неё регулятивное воздействие.

Применение права как особая форма его реализации тесным образом связана с категорией меры, поскольку, с одной стороны, оно выступает реализацией меры общественной жизни – права, с другой - осуществляется в соответствии с этой мерой общественной жизни, производится в строгом соответствии с правовой формой правоприменения и, наконец, итогом применения права выступает правоприменительный акт, который сам, как в целом, так и в своих составных частях выступает как определенная правовая мера общественной жизни, хотя и конкретизированная применительно к тому или иному казусу.

Толкование права представляет собой самостоятельный процесс, сопрягающий правотворчество и реализацию права, задачей которого выступает донесение смысла норм права до субъектов их реализации. Пределы толкования права, его общую меру можно определить как содержащиеся во всей правовой системе общества основополагающие начала, идеи и принципы, обуславливающие существование и развитие всех правовых феноменов, попадающих в его регулятивную систему. В качестве одного из таких пределов можно рассматривать и понимание права как меры общественной жизни, исходя из которого формулируются требования к его форме и содержанию. Акт официального толкования права может быть рассмотрен как дополнительная к норме права мера правового упорядочения общественных отношений.

Обобщая исследование проявлений меры в компонентах правовой системе общества можно отметить, что универсальная природа указанной категории подтверждается наличием её проявлений во всех компонентах правовой системе, а также в их отдельных составных частях. Рассмотрение права как меры пролонгируется в понимании в качестве мер отдельных отраслей права, в трактовке реализации права как определенной мерной процедуры. Правообразование, выступая в качестве средства создания права как меры, рассматривается в качестве измерения общественных отношений в целях формирования меры их упорядочения. Наконец, краеугольным камнем выступает идея меры как смыслообразующая идея правосознания, которая охватывает всю сознательно-волевую сферу правовой системы общества.

В завершение работы отметим ряд соображений, касающихся значения категории меры для правовой сферы жизни общества. Ценность меры для правовой сферы общественной жизни заключается в её служебной роли. Выступая сущностной чертой права, она говорит о том, каким требованиям должно отвечать право, будучи мерой общественной жизни. При этом категория меры охватывает внешнюю, целостную картину права как феномена общественной жизни, указывает на пределы права, но сама по себе не называет этих пределов, говорит об эталоне, но не говорит, каким именно должен быть этот эталон. Это означает, что мера нейтральна в духовно-нравственном смысле, она не является абсолютной ценностью, её значение исключительно служебное. Поэтому чрезмерное стремление к мере в любом её значении является нежелательным.

Date: 2015-11-14; view: 378; Нарушение авторских прав