Мера в отдельных отраслях российского права

Система позитивного права предполагает разделение последнего на ряд взаимосвязанных внутриструктурных образований. В качестве главных структурных подразделений права С.С. Алексеев рассматривает отрасли права[358]. Аналогичным образом рассуждает В.Н. Синюков[359]. Интересно, что, Д.М. Азми не считает отрасли права структурными компонентами системы права, рассматривая их как результаты классификации правовых норм, а также предлагая собственные разновидности элементов системы права[360]. Думается все же, что правы те авторы, которые выделяют в рамках системы отрасли права, каждая из которых выступает мерой в своей сфере общественных отношений.

Отрасли позитивного права выступают следующей, после его системы, ступенью познания категории меры в позитивном праве. Поскольку система права как теоретическая модель является составной частью правосознания, постольку в рамках исследования самого позитивного права мы обращаемся к реальному её воплощению – системе норм, в рамках которой, в соответствии с системой права, выделяются крупные общности, регулирующие общественные отношения в определенных сферах. Взаимосвязь меры и отрасли права можно представить так: каждая отрасль будет выступать мерой общественной жизни в своей области общественных отношений, будет иметь меру в виде пределов отраслевого регулирования, в виде своего предмета, а также мера будет проявляться в отдельных элементах указанной отрасли.Ввиду ограниченного объема работы остановимся на наиболее очевидных проявлениях меры в некоторых базовых отраслях российского права.

Конституционное право рассматривается традиционно в качестве базовой отрасли российского права[361]. Для этого есть все необходимые основания, поскольку Конституция РФ, будучи Основным законом государства, должна определять состояние и развитие правовой системы в целом. По утверждению Т.Я. Хабриевой и В.Е. Чиркина, «современная конституция – это учредительный правовой акт, основной закон государства, принимаемый и изменяемый в усложненном порядке, обладающий в современных условиях особым объектом регулирования, высшей юридической силой и являющийся юридической базой для правотворчества, правоприменения и правосознания»[362]. Говоря об иерархии внутренних мер позитивного права, можно заметить, что такая его отрасль, как право конституционное, следует сразу за системой права. Будучи определяема внутриструктурными закономерностями права, указанная отрасль, в свою очередь выступает наиболее общим и абстрактным звеном системы права, задавая тон и развитие наполняющим эту систему нормам.

Конституция РФ не только определяет основы государственного и общественного строя, но и задает первичные направления законодательного регулирования общественных отношений, а также формулирует базовые руководящие начала законотворческого процесса и роли в нем высших органов государственной власти, предусматривает направляющие положения правоприменительной и правоохранительной деятельности, затрагивая, тем самым и сферу реализации права, и, наконец, аккумулируя в своих положениях господствующую и руководящую идеологию[363], так или иначе влияет и на правосознание общества. Отсюда очевидна взаимосвязь Конституции РФ со всеми компонентами правовой системы российского общества и определяющее её влияние на них. Таким образом, в качестве формально-определенной общеобязательной меры российского права необходимо рассматривать именно Конституцию РФ. Но, в свою очередь, и сам Основной закон должен иметь возможность по факту выступить таковой мерой правовой системы.

Рассмотрим некоторые положения действующей Конституции РФ, представляющие наибольший интерес в рамках настоящего исследования. Статьи 15 и 16 главы 1 «Основы конституционного строя», на наш взгляд, определяют мерное значение указанной главы и Конституции в целом. Так, в соответствии со ст. 16 Конституции РФ: «1. Положения настоящей главы Конституции составляют основы конституционного строя РФ и не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном настоящей Конституцией; 2. Никакие другие положения настоящей Конституции не могут противоречить основам конституционного строя РФ»[364]. Из этого следует, что нормы главы 1 Конституции РФ выступают мерой самой Конституции, которой должны соответствовать все остальные положения Основного закона, и кроме того, за рамки которой не может выходить конституционное законотворчество. Разумеется, положения отдельных статей главы 1 уточняются, раскрываются и конкретизируются в других главах Конституции РФ. Так, ст. 7 Конституции РФ провозглашает в ч. 1 Россию социальным государством, в ч. 2 задает параметры этого государства, которые затем раскрываются в ст. ст. 37, 38, 39, 40, 41 и 43 главы 2 Конституции РФ в виде закрепления социальных прав.

Интересное уточнение внутренней иерархии Конституции РФ предусматривает ст. 135. В соответствии с ней, особый порядок пересмотра касается глав 1, 2 и 9 Основного закона. Все остальные главы могут быть изменены в общем порядке Федеральным собранием РФ, а вопрос об изменении или пересмотре указанных глав решается особым органом - Конституционным собранием. Отсутствие правовой регламентации последнего делает пересмотр глав 1, 2 и 9 Конституции РФ (и, соответственного самого Основного закона) практически невозможным.

Таким образом, можно выделить ряд уровней в рамках Конституции РФ. Во-первых, это глава 1, которой должны соответствовать все остальные положения Основного закона, и изменение которой осуществляется в особом порядке, до сегодняшнего дня не обеспеченном нормативно, во-вторых, это главы 2 и 9, которые хотя и не выступают мерой норм Конституции РФ, но также изменяются или пересматриваются в особом порядке, и, в-третьих, все остальные положения Конституции, не характеризующиеся такими особенностями[365]. Есть, правда, основания выделить ст. 65 Конституции РФ, содержание которой в части изменения наименования субъекта РФ меняется посредством принятия Указа Президента РФ, но она не меняет общей картины и представляет собой скорее исключение из общих принципов построения Конституции РФ.

В качестве меры Конституции РФ можно выделить основы конституционного строя РФ, содержащиеся в главе 1 Конституции. Будучи мерой Основного закона, основы конституционного строя могут рассматриваться и как мера позитивного права в целом, как его руководящие, основополагающие начала. Однако, фактический декларативный характер многих положений главы 1 Конституции РФ позволяет рассматривать их лишь как идеальный образ, как цели, как направления развития правовой системы, а не как констатацию уже установившегося правового и общественного порядка. В связи с этим правомерным видится замечание В.В. Сорокина о преждевременности принятия конституции на начальном этапе переходного периода[366]. Но тем не менее, есть основания считать, что Конституция РФ, выступая мерой правовой системы России, в свою очередь сама имеет меру в виде основ конституционного строя РФ. Корме того, отдельные положения Конституции РФ выступают мерой других положений указанного акта, которые их конкретизируют и уточняют и должны им соответствовать. Все это позволяет сделать вывод, что категория меры явно имеет проявления в рамках Конституционного права РФ по той же схеме, что и в праве в целом. При этом, главные проблемы касаются не формальной, а содержательной стороны конституционной меры права.

Указанную проблему можно рассмотреть на примере закрепленного Конституцией РФ принципа разделения властей и системы сдержек и противовесов. Текстуальное выражение указанный принцип получил в ст. 10 Конституции РФ, которая гласит: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны»[367]. В литературе утверждается, что в отечественной конституционной практике понятие разделения властей равнозначно понятию организационного обособления властей.[368] «Законодательную власть в России осуществляет Федеральное Собрание РФ - парламент, исполнительную - Правительство РФ, судебную - суды Российской Федерации. При этом согласно комментируемой статье государственная власть едина, но функции ее - законодательство, управление и правосудие - осуществляются различными органами, каждый из которых может выполнять, и в практике российского конституционализма и конституционной практике иных государств действительно выполняет, отдельные полномочия, с точки зрения классических представлений о разделении властей входящие в компетенцию других органов»[369].

Как видно уже из этого комментария, принцип разделения властей не предполагает жестких и непроходимых барьеров между ветвями власти, а рассматривает в качестве необходимого их взаимодействие и теснейшую взаимосвязь, вплоть до выполнения сходных функций. Думается, что здесь имеются в виду в определенной степени правотворческая деятельность высших судов, «частные» мероприятия Государственной Думы РФ (прежде всего – объявление амнистии), Президента РФ (помилование), а также активная деятельность Правительства РФ по представлению законопроектов в законодательный орган. Кроме того, авторы указанного комментария выделяют, например, президентскую власть, аргументировано указывая на то, что Президент РФ, являясь главой государства, не входит непосредственно ни в одну из ветвей власти, олицетворяет единство государственной власти и выполняет в силу занимаемого им в иерархии государственной власти места координационную и интеграционную функции, обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти[370]. Наряду с этими очевидными аспектами статуса Президента РФ, ученые также отмечают, что «он фактически и юридически присутствует во всех властях»: глава государства издает нормативные указы, которые в отдельных случаях выполняют роль первичных правовых регуляторов, контролирует Правительство РФ, выполняет отдельные квазисудебные функции (имеется в виду право помилования)[371]. «Принцип разделения властей, как он закреплен в Конституции, не препятствует существованию так называемой избирательной власти, осуществляемой ЦИК РФ и иными избирательными комиссиями, а также прокуратурой, наделенной довольно широкими полномочиями»[372].

Указанные обстоятельства, во-первых, подчеркивают идеологичность Конституции РФ (закрепление принципа разделения властей отвечает либеральной идеологии)[373], во-вторых, показывают условность и узость принципа разделения властей (поскольку, даже на уровне самой Конституции РФ существуют власти, не входящие ни в одну из трех обозначенных ветвей), в-третьих, говорят об отсутствии непреодолимых барьеров даже между выделяемыми в ст. 10 Конституции РФ ветвями власти и, в-четвертых, законодательная конкретизация и практическое осуществление сводят на нет конституционное установление принципа разделения властей. Правда, как можно говорить о самостоятельности законодательной власти, если нижняя палата парламента (Государственная Дума Федерального Собрания РФ) уже более десяти лет состоит преимущественно из убежденных сторонников официального политического курса страны и принимает абсолютно все законопроекты, инициированные Президентом РФ или Правительством РФ. Безусловно, это общемировая тенденция, и правомернее, в свете этого говорить не о принципе разделения властей, а о существовании различных органов с различными функциями, совокупное выполнение которых направлено на реализацию ими общей цели.

Что касается системы сдержек и противовесов, то она закладывает в себе существенный перекос в сторону полномочий Президента РФ[374]. Во-первых, стоит отметить сложность и практическую нереализуемость процедуры импичмента (ст. 93 Конституции РФ), во-вторых, по представлению Президента РФ, или им самим назначается большинство должностных лиц высших государственных органов, в-третьих, Президент РФ имеет возможность безапелляционного роспуска Государственной Думы ФС РФ в случаях конфликта последней с Правительством РФ или неприятием ей кандидатуры Председателя Правительства РФ. Подробные прерогативы Президента РФ в идеале должны были уравновешиваться Советом Федерации ФС РФ, но об активности этого органа в государственной политике России говорить не приходится, кроме того, порядок его формирования до недавнего времени ставил этот орган с косвенную зависимость от Президента РФ.

Сказанное в очередной раз подтверждает, что формулировки главы 1 Конституции РФ (как, в общем-то и всего Основного Закона) формально-юридически должны выступать главной мерой российской правовой системы, но по факту они таковыми не выступают[375]. Толковательная деятельность Конституционного Суда РФ значительно изменила содержание Конституции РФ, а особенности политической ситуации в стране позволяют утверждать, что конституционные положения выступают на сегодняшний день даже более идеологизированными, чем на момент принятия. Есть основания утверждать, что Конституция РФ с содержательной точки зрения не отвечает требованиям правовой меры и не способна отражать реальный общественный и государственный строй.

Обратимся к гражданскому праву РФ. В качестве отрасли российского права оно выступает мерой общественной жизни в сфере своего предмета регулирования. Более того, положение абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ, предусматривающее, что «нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу», дает основание считать мерой гражданского права ГК РФ. Категория меры проявляется так же и в отдельных институтах рассматриваемой отрасли права. Внимание необходимо уделить т.н. проявлениям меры в чистом виде.

Интерес в рамках настоящего исследования представляет предлагаемая М.И. Брагинским и В.В. Витрянским трактовка договора. Ученые отмечают, что «основное назначение договора сводится к регулированию в рамках закона поведения людей путем указания на пределы их возможного и должного поведения, а равно последствия нарушения соответствующих требований»[376]. Определение договора, содержащееся в действующем ГК РФ (п. 1 ст. 420), также ставит вопрос о его взаимосвязи с мерой: «договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей»[377].

Так или иначе, но договор – соглашение сторон об их взаимных правах и обязанностях, - в совокупности выступает как субъективная правовая мера поведения, поскольку сочетает в себе меру возможного поведения сторон договора и меру их должного поведения. В этом отношении интересен термин «соглашение». Рассматривая трактовку указанного термина в словаре С.И. Ожегова, можно увидеть, что он выступает производным от другого термина – «согласие», который означает: 1) разрешение, утвердительный ответ на просьбу; 2) единомыслие, общность точки зрения; 3) дружественные отношения, единодушие; 4) соразмерность, стройность, гармония[378]. Помимо того, что «согласие» в своем четвертом значении есть «мера», оно представляет собой некую общность, объединяющее две субъективные меры, в результате которого есть основания говорить о выражении в договоре согласования воли сторон, и о появлении общей субъективной меры их поведения.

В уголовном праве в качестве меры можно рассматривать состав преступления в целом как общую модель любого запрещенного уголовным законом под угрозой наказания общественно опасного деяния[379], составы конкретных видов преступлений как частные модели определенных разновидностей названных деяний; также мерой будет уголовная ответственность, определяемая в юридической литературе как «предусмотренные законом негативные последствия, налагаемые судом на лицо, совершившее преступление, выраженное в самом факте осуждения и судимости, или осуждения, сопряженного с исполнением наказания, и судимости»[380], при этом перечисленные выражения уголовной ответственности могут быть рассмотрены как её меры; каждое отдельно взятое уголовное наказание может быть рассмотрено как мера[381], в литературе даже разработано понятие «мера уголовного наказания», которое определяется как «определенный размер (срок) вида (видов) наказания (наказаний), избираемый судом по своему усмотрению на основе правил и в пределах, установленных нормами уголовного закона, конкретному лицу, признанному виновным в совершении преступления»[382], процедуру квалификации преступления можно трактовать как нахождение его законодательной меры, т.е. в целом есть все основания утверждать, что в уголовном праве проявления меры очень разнообразны и касаются институтов как связанных с преступлением, так и с наказанием.

К уголовному праву имеют отношение также такие проблемы, как право государства и общества на наказание преступников, которое характеризует качественную сторону меры уголовного права, особые правовые правила действия, указывающие на пределы уголовного права в обществе, особые условия функционирования, обусловлено социальной политикой и профилактическими мероприятиями государства, особый характер средств воздействия – уголовные наказания, выступающие наиболее суровыми средствами ограничения прав и свобод человека и гражданина, особый круг деяний, к которым относятся ставящие под угрозу само существование общества и государства. Указанные аспекты определяют меру уголовного права в обществе, подчеркивая качественную исключительность и количественную специфику данной отрасли права.

Наконец, в связи с анализом проявлений меры в уголовном праве хотелось бы обратить внимание на то, что ведущий признак преступления в современном уголовном законодательстве – общественная опасность, - характеризуется с количественной и качественной стороны. При этом, качественным показателем общественной опасности считается её характер, а количественным – степень[383]. Пленум Верховного Суда РФ в одном постановлений пояснил, что «характер общественной опасности преступления определяется в соответствии с законом с учетом объекта посягательства, формы вины и категории преступления (статья 15 УК РФ), а степень общественной опасности преступления - в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от размера вреда и тяжести наступивших последствий, степени осуществления преступного намерения, способа совершения преступления, роли подсудимого в преступлении, совершенном в соучастии, наличия в содеянном обстоятельств, влекущих более строгое наказание в соответствии с санкциями статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации»[384]. Таким образом, качественная характеристика преступления зависит от объекта посягательства и формы психического отношения субъекта к совершаемому им посягательству, а также от такого критерия, как категория преступления, а количественная – определяется всей совокупностью иных обстоятельств преступления. Можно рассудить так, что мера опасности преступления слагается из всех его характеристик, и, в свою очередь, непосредственно влияет на меру наказания за него. Приведенные примеры иллюстрируют теснейшую взаимосвязь меры с уголовным правом.

Каждая отрасль российского права пронизана проявлениями категории меры, каждая отрасль отражает специфику сущности права как меры общественной жизни. В рамках каждой отрасли, с большей или меньшей определенностью можно выделить отдельные меры, выступающие образцовыми регуляторами определенных общественных отношений. Общей мерой позитивного права будет выступать его система, нарушение принципов построения которой подрывает мерную сущность права, нарушает взаимосвязь сопряженных отраслей, сказывается на эффективности правового регулирования, негативно отражается на обеспечении и поддержании общественного порядка.

Признание существования объективной меры в праве и нескольких разновидностей субъективных мер позволяет выделить общетеоретическую модель проявления категории меры в позитивном праве, где последнее в целом будет выступать в качестве объективной меры, в рамках которой будут возникать отдельные субъективные меры – юридические обязанности и субъективные права субъектов права, которые в договорных диспозитивно урегулированных отношениях объединяются в общую субъективную правовую меру. Эта модель применительно к каждой отрасли права наполняется конкретным содержанием. Можно также добавить, что мера, в силу своей категориальной природы, не ограничивается указанной конструкцией, и имеет другие проявления (состав преступления, например), которые в совокупности и образуют ту палитру, в изображении которой указанная категория взаимодействует с правовыми феноменами и определяет их внутреннее регулятивное содержание.

Date: 2015-11-14; view: 363; Нарушение авторских прав