Партийное сопротивление

Кроме вмешательства вооруженных сил в сферу деятельности «Вервольфа», накануне крушения Третьего рейха к формированию партизанского движения решили подключиться функционеры нацистской партии. Эти процессы были вызваны личной инициативой двух могущественнейших бонз, чья карьера была неразрывно связана с бюрократической машиной НСДАП. Одним из них был Мартин Борман, коренастый мужчина, возглавлявший партийную канцелярию. Его политический взлет начался после того, как он принял активное участие в военном сопротивлении, оказываемом французам, оккупировавшим после окончания Первой мировой войны Рур. На его счету были и политические убийства. Но всему миру Борман стал известен все-таки не как специалист по партизанской войне, а как эксперт аппаратно-бюрократических закулисных интриг. Другим человеком был Йозеф Геббельс, гауляйтер Берлина и глава Имперского министерства народного просвещения и пропаганды. От других нацистских бонз его отличал тонкий ум и наличие законченного высшего образования. Среди старых партийцев, которые на протяжении десятилетий сохраняли лояльность Гитлеру, эти два исторических персонажа выделялись тем, что, подобно фюреру, готовы были пожертвовать собой во имя сохранения национал-социалистического режима. Именно они неизменно сопровождали Гитлера в последние дни войны, находились в бункере, когда он покончил с собой. Кроме того, они оба видели в «Вервольфе» нечто большее, нежели простое дополнение к вооруженным силам. Ни Борман, ни Геббельс никогда не разделяли идей Клаузевица относительно партизанского движения. Геббельс наиболее рьяно стремился развить «революционную» составляющую национал-социалистической идеологии. Именно широкое вовлечение народных масс в партизанское движение министр пропаганды считал ключевым моментом в предполагаемой деятельности «Вервольфа».

В принципе, Борман и Геббельс на протяжении многих лет вели не просто соревнование, а форменную конкурентную войну друг против друга. Каждый из них стремился стать «наци № 2». Но весной 1945 года антагонизм был изжит — на повестке дня главным вопросом был факт сохранения рейха вообще. Именно это сподобило их объединить усилия для организации народного сопротивления, которое планировалось спровоцировать посредством активной и фанатичной пропаганды. Борман и Геббельс в те дни не раз возвращались в своих воспоминаниях к «эпохе борьбы», когда НСДАП рвалась к власти. Они все еще надеялись восстановить нацистскую партию как самостоятельную политическую силу, которая была в состоянии осуществлять не только идеологическую, но и военную борьбу. Последним козырем, который мог помочь реализации такого начинания, был сугубо идеологический аспект нацизма. По крайней мере, Геббельс намеревался возродить «революционный» дух национал-социалистического движения, присущего ему в годы существования Веймарской республики. Борман больше уповал на собственное административное могущество. Рейхсляйтер в последние дни войны являлся едва ли не архетипичной фигурой, организатором «революции менеджеров» в стиле Джеймса Бернхейма, то есть безликим функционером, который смог сосредоточить в своих руках титаническую власть.

Такой персонаж вряд ли допускал даже малейшую возможность крушения партийного режима, а потому был готов к самому драматическому развитию событий.

Date: 2015-11-13; view: 312; Нарушение авторских прав