Или не надо меня бить

Наказания и поощрения. Извечные темы педагогики. Как определить их меру? Пожалуй, никто не сможет ответить на этот вопрос. И о том, что мы поступили неправильно, наказали слишком жестоко, понимаем порой тоже слишком поздно. Опять это поздно, от которого сердце разрывается на части. Мама бьет ребенка регулярно, раз в неделю за его прегрешения. И бедный ребенок целую неделю ждет наказания. Иногда она говорит, что выпорет его вечером. И весь день он ходит в ожидании пытки. И что он переживал за этот день, какой черной казалась ему жизнь, как строил он свои отношения с окружающими – эти вопросы мама себе не задавала. Она искренне была уверена, что поступает правильно, что она всегда права. А ребенок рос скрытным, лживым, жестоким. Способности были хорошие, но отношения с учителями постоянно осложнялись. Все учителя в его глазах были несправедливыми. Наказывающие учительницы невольно играли роль матери.

Отчуждение от родителей в подростковом возрасте, неудачные отношения со сверстниками, неумение трудиться – это уже следствия воспитания. И еще неудачная любовь. Да и какая у него будет любовь к другому человеку, если он сам не получил этой любви в детстве от любимой мамы. Какое отношение к женщине? Такое же требовательное и грубое. А ведь семья была благополучная. И когда ребенок говорил, что «родители его убьют», учителя думали, что это просто обычное дежурное выражение ребенка, чтобы «умилостивить» строгого учителя. Разве сейчас бьют детей? Все же знают, как это вредно и бесполезно. Кто же поверит в такую неоправданную жестокость к ребенку, тем более, если мама посещает все родительские собрания, всегда интересуется отметками и поведением своего сына. Он явно под хорошим надзором. Никто ведь не говорит учителям, как наказывают детей. А о том, что родители бывают уверены, что ремень –

это лучшее наказание, учителя, к сожалению, узнают тоже слишком поздно. Итог этой истории страшный. Мальчик повесился, уже учась в институте на первом курсе. Что стало последней каплей, никто не знает. Не хочется верить, что не сданная вовремя сессия. Причина осталась неизвестной. Для мамы тоже.

К сожалению, этим недугом – бить детей – страдают многие родители. И так жаль и ребенка, и маму, когда видишь это бессилие. А это именно бессилие родителей. Им кажется, что дети позорят их, они не ведут себя подобающим образом, и нет у мам и пап сил, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону. Нет терпения, а может, умения. А может, и любви. Себялюбие оказывается сильнее любви к ребенку. И невозможно в родном ребенке увидеть другого, не похожего на себя человека. И пусть он внешне копия ваша, но поступки, поступки..... И все разглагольствования родителей, их воспитательные монологи кажутся такими лицемерными в глазах детей. И они растут такими же лицемерами, маленькие дети становятся большими обманщиками. И они уже не боятся мам и пап, учителей и всех взрослых. Потому что они не научились уважать родителей, себя, учителей, одноклассников....

Но что же делать учителям в таких ситуациях, если невозможно помочь ребенку, а учитель всегда стоит перед выбором совести и долга. Сколько же ему надо выдержки и терпения, чтобы ребенок смог поверить ему, поверить в его справедливость. И что самое обидное, ведь ребенка часто наказывают за то, в чем он не виноват. Он и так уже наказан: не понимает материала, он у него «не учится», не укладывается в голове. Ведь когда все понятно, учение идет легко и просто, даже радостно. Но родители часто не могут сами понятно объяснить материал, называя ребенка бестолковым, ленивым, глупым... И ребенок вырастает именно таким.

«Я ЗНАЮ, ЧТО Я ПОТЕРЯЛА СЕБЯ....»

«Алена, тебе надо продержаться, ведь уже одиннадцатый класс. Постарайся, осталось чуть-чуть».

Мы сидим в вестибюле школы. Я не учу эту девочку уже второй год. Последнее время она практически не посещает школу, чуждается общения с ребятами, избегает откровенных разговоров. Говорят, что иногда не ночует дома. Мне ее жаль. Ее маму тоже. Она воспитывала ее одна. Еще у Аленки есть бабушка. Папа тоже есть, но он с ними не живет. Хотя они часто видятся. Сейчас Алена увлеклась музыкой. И это не просто увлечение. На откровенный разговор такие дети не идут, она уже, похоже, давно замкнулась. Но я и не напрашиваюсь на этот разговор, она это понимает.

Молчание затягивается. Каждый думает о своем. Может, мы вспоминаем одновременно счастливые годы, когда она была маленькая и открытая для радости и горя? Может быть, именно поэтому она бросает неожиданно фразу: «Да, я знаю, я потеряла себя». Как хочется ее утешить, как хочется сказать что-то обнадеживающее, что-то утешительное. Но ведь и я, и она знаем, что это будет ложь. Какое-то время молчим. Как бессмысленны порой бывают слова, как запутывают они, как уводят от главного. И как дорого молчание. Молчание, которое из самой глубины поднимает всю правду, всю ложь, всю обиду, и все.... все.....все..... Мне очень хочется верить, что она сумеет справиться, что любовь ее матери и бабушки и даже отца сильнее этой беды. Мне кажется, что мы с ней ведем внутренний диалог, она понимает мое желание ей помочь, мою веру в нее и уверенность, что все «переживется». Вскоре Аленку забрали из школы. Говорили, что она ушла в экстернат.

Подростковый возраст. Как труден выход из него, как легко запутаться, заблудиться в его лабиринтах. А какая веселая Аленка была маленькая! Казалось, она только и умеет, что улыбаться, так заразительно и откровенно, что не ответить ей улыбкой было

просто невозможно. Великолепная память и быстрый ум, живость – все это позволяло ей учиться без труда, с радостью, даже с каким-то задором.

Что происходит с нашими детьми? Почему влияние музыки, фильмов, алкоголя, наркотиков, даже книг становится таким опасным именно сейчас? Ведь все это было и раньше. Какое-то поразительное безумие. Увлечение мистикой и уход от жизни, ее радостей и трудностей. Может, это боль души, о которой мы слишком мало знаем. И наши дети, которые не должны трудиться в поте лица, зарабатывая себе на жизнь, не в состоянии стравиться со многими проблемами в своей жизни, например, как по-человечески общаться с другими людьми, как обращаться со своим свободным временем, как справляться со своими многочисленными желаниями. Взрослые, оказавшись в перестроечное время незащищенными сами, не смогли дать своим детям внутренней устойчивости, уверенности, веры в лучшие идеалы и многого другого.

Меня поразил один случай. Мальчик, лет 10–11, не хотел становиться взрослым, был очень пугливым и тревожным. Оказалось, что папа не стал щадить маленького сына и все трудности, которые выливались на страну, семью и лично на него, он выливал и на беззащитного ребенка. «Пусть знает, какова она, жизнь». И как часто мамы, воспитанные сами без отцов, гордо заявляют, когда разводятся: «Пусть и они хлебнут того, что пережила в детстве я». Конечно, судьбы у всех разные. И порой развестись лучше, чем жить под одной крышей с подлецом. Но почему дети должны расплачиваться за наши грехи, за то, что мы не сумели построить нормальные отношения, создать уют в семье, за то, что не знаем любви?

Опять банальности. У каждого своя судьба, все свое. Но сейчас слишком много этих страдающих семей, слишком много молодых людей легко расстаются с жизнью. Почему? Этот вопрос задают себе родители иногда слишком поздно.

Молодежь – это опора старости. Так что же мы все-таки делаем не так, не совсем правильно, воспитывая подрастающее поколение? 52

Где червоточина? Одна мама мне говорила, что для того, чтобы ребенок вырос добрым и отзывчивым, нужно быть богатыми. Богатство у них было. Но не было любви к бабушкам и дедушкам, не было заботы о них, не было любви к сестренке, чувства благодарности к родителям и учителям. Ребенок не вырос добрым, его мечтой было стать рэкетиром. Хотя, наверное, мог бы вырасти хорошим человеком...

Позднее мать не один год орошала слезами по ночам подушку: все рухнуло, старики умерли, с мужем развелись, сын – наркоман... Она все повторяла: «За что, за что?»

Трудно заглянуть в свою душу, почти совсем невозможно заглянуть так глубоко, где можно увидеть всю правду, можно осознать, что это тебе, лично тебе, не хватило любви, любви на всех: родителей, мужа, детей, вообще всех близких. Жизнь заставляет нас учиться любви, настоящей и очень простой. И, недавно встретив Аленку на улице, я сняла камень со своей души. Она окликнула нас, подбежала и радостно сообщила, что окончила экстерном школу, уже поступила в институт. Как она сказала, пришлось попотеть, два месяца не выходила из дома. Трудновато пришлось. Но теперь уже все позади. Хочется надеяться, что действительно все позади. Ее радостные глаза, счастливая улыбка и желание общаться, заглянуть в школу, встретиться с некоторыми учителями – все говорило о том, что любовь все-таки победила. Любовь матери, родственников, друзей, учителей – всех тех, кто не остался равнодушен к ее судьбе, кто смог разделить с ней не только радость, но и ее беду. Девочка повзрослела.