Глава 22. Спасение Невилла, произведенное с необычайным изяществом. Третий круг

Гермиона увеличила шаг, сбиваясь на скачки и прыжки. Она очень боялась опоздать, и, разумеется, корила себя за эгоизм. Надо было любой ценой вытаскивать Невилла из заточения, как же она могла бросить его у этого психа? Это Торренс помог Вольдеморту совершить страшное убийство, уверовав в его бредовые идеи. Интересно, а сам Том Риддль, ведь он еще не был тогда Вольдемортом, верил во всю эту ерунду с Австралией, свободной от магглов? Или, кроме сумасшедшего овцевода, других убедить не удалось? Или он и не собирался возглавлять кучку местных ленивых колдунов, а просто копил ингредиенты для темных обрядов. Джека Торренса ему провести удалось, а остальные оказались специалистами несколько другого рода. Вербовать из них армию, все равно, что набирать в строй сотню-другую Мундангусов Флетчеров. И Том Риддль (или уже настоящий Вольдеморт?) отложил свою затею до лучших времен. Но заручился поддержкой Торренса. И что они там говорили про плохое самочувствие? Надо будет узнать у Дамблдора, возможно ли использовать для своих целей способности колдуна без его ведома? Но Дамблдор, наверное, не ответит.

Гермиона хмыкнула про себя, уже летя галопом, сама бы она на месте директора такие вещи никому бы не объясняла.

А сейчас, главное — спасти Невилла. Разобрать по бревнышку этот дурацкий сарай...

Дурацкий сарай, который стоит рядом с жилищем Джека Торренса.

Совсем, рядом, в нескольких шагах, как и положено хозяйственной постройке. Где-то здесь, где ничего нет, кроме каких-то досок и щепок. А доски раскиданы во все стороны, гвозди из них торчат. И бедные овцы пытаются разбрестись, не поломав при этом ноги. Тьфу, яма.

Легкий ураган? Тропический сезон ураганной силы, обычный для этого времени года?

Сносит деревянные строения, а более капитальные дома выдерживают? Хотя какой дом представляет из себя бунгало Торренса...

Или бригада кладоискателей в поисках философского камня?

Нет, это аргонавты приходили за свеженародившимся руном.

Но где же тогда Невилл?

Гермиона, чуть не плача, опустилась на колени, откидывая доску в том месте на плане бывшего сарая, где находилось сено. Ни одной травинки. И никакого Невилла Лонгботтома.

Одна овца подошла к Гермионе, потыкалась в нее носом и начала жевать кончики волос. Девушка отмахнулась от нее.

— Ты же все равно не знаешь, что здесь произошло?

Овца ничего не ответила. Морда ее оставалась безмятежной.

— Нет, здесь только голая земля.

Гермиона, заглянула в яму, оказавшуюся совершенно пустой («Это не подвал, а яма недавнего происхождения»), и перешла к следующей доске. Овца преданно шла следом.

— Это не просто доска, а бревно какое-то. Как же мне его сдвинуть?

Ни с какого бока ухватиться за бревно не удалось, катиться оно тоже не пожелало. Гермиона попыталась заглянуть под него снизу, но там тоже не обнаружила никаких следов Невилла.

— Нет, там он тоже не поместится, — она погладила овцу, — перейдем к следующей куче мусора.

Гермиона с сомнением оглядела завал и засучила рукава водолазки. «Стоит ли браться за него? Невилл под ним вряд ли окажется в виде, отличном от лепешки. Что же я скажу его бабушке? И сколько мусора могла получиться из этой развалюхи».

Она осторожно подобралась к доскам, овца следовала за ней и жалась к ногам, но внезапно остановилась и шумно втянула ноздрями воздух. Затем коротко заблеяла и боком рванула в сторону, спотыкаясь об остатки сарая.

Это насторожило Гермиону и одновременно придало ей сил. Девушка просто нырнула в центр, раскидывая доски руками и отпихивая их ногами.

Наконец, ей повезло, она услышала слабый писк и вытащила за шкирку почти расплющенного грязного енота.

— О, Невилл, — простонала Гермиона, — как же я рада тебя видеть.

Она перехватила енота под брюшко и опрометью побежала, огибая дом со стороны, противоположной дороге. Главное — оказаться подальше от дома Торренса.

Воздух в легких закончился, и Гермиона остановилась, почувствовав дикую усталость. Она опустила енота на землю и погладила его по спинке.

— Я не спрашиваю, что с тобой произошло, Невилл, но... Ты бы мог хотя бы сказать, в порядке ты или нет.

Енот отмахнулся от ее поглаживания и начал интенсивно почесываться.

— Где ты набрался таких манер? — спросила Гермиона. Дыхание постепенно возвратилось. Вместе с ним вернулась способность к мышлению. И оптимизм. И чувство голода. Гермиона достала бутерброд, отдала начинку еноту и принялась за хлеб.

Енот жадно слопал все до единой крошечки и продолжил свои почесывания. Вначале передними лапками пузо, потом задними — шею. Левой. На другой бок — и правой.

— Овца не могла не испугаться такого страшного хищного зверя. Тем более, настолько грязного. Я могу, конечно, поискать воду, чтобы как следует окунуть тебя, но... Возможно, ты можешь превратиться в человека?

Енот завалился на бок и начал скрестись загривком о жесткую траву.

— Да что с тобой? — раздраженно воскликнула Гермиона. — Не мог ты подцепить блох, потому что их там не было. Ну, хорошо, дай, посмотрю.

Она подтащила зверька поближе и увидела шерстяной ошейник, вокруг которого потихоньку обугливалась шерсть. Который Джек Торренс нацепил на Невилла, чтобы помешать превратиться в животное. И который должен был нещадно жечь бедолагу, если он не прекратит свои попытки. А так как Невилл уже превратился в енота... То в ближайшее время ему просто пережжет шею.

— Подожди, разорву! — сцепив зубы, произнесла Гермиона, руками пытаясь разорвать нитку.

Покрасневшие от голого колдовства руки болезненно отозвались на соприкосновение с магическим ошейником. Гермиона застонала, но продолжила разъединение ошейника. Волокно за волокном, шерстинку за шерстинкой. Невилл заверещал. Девушка приготовилась перегрызть ошейник зубами.

Но нечаянно задела ошейник кольцом. Огненная вспышка на миг охватила шею енота и пропала.

Гермиона убрала свои пальцы с шеи захлебывающегося кашлем Невилла и повторила вопрос:

— Так ты точно в порядке, Невилл?

Невилл кивнул, посмотрел по сторонам, сорвал какой — то листик и прижал его к покрасневшему горлу.

— Да, спасибо, — прохрипел он. — Ты не поверишь...

— Ты попытался повторить мое колдовство? Но напутал в произношении?

— Нет. Я чихнул, — сказал Невилл.

— Будь здоров.

— Да нет, ты не поняла. Ты убежала, я решил попробовать вздремнуть... Знаешь, ночью мне это не удалось, я все думал о бабушке, как она расстроится, если я не приеду на Рождество. Я зарылся в сено и чихнул. Я всегда подозревал, что на некоторые вещи я реагирую странно. Например, когда и вижу миссис Норрис, или особо мерзкий учебник с дополнительными зельями в библиотеке, или непонятный сорняк в теплице... Или зелье, сваренное Малфоем, ой, прости, кем-нибудь из слизеринцев.

— У магглов это называется аллергией, Невилл, — сказала Гермиона.

— Моя бабушка называет это самонаведенным заклинанием, — возразил Невилл. — А она хорошо разбирается в магических болезнях. Поэтому, ты что-то путаешь, у магглов такого быть не может. Но это неважно. Главное, что обратного хода процесс, вызванные этим заклинанием, не имеет. Когда-то я сам навел его на себя. Еще в раннем детстве. Во мне все пытались найти магические способности. А я пытался поочередно читать все возможные заклинания.

— И никто не выследил твоих попыток? — усомнилась Гермиона.

— Кто мог отследить мое «колдовство», если его прикрывали моя бабушка и ее подруга Марчбланкс? Нет, если кто и пострадал, так только я сам. Я пытался перенести нашу кошку со стола в ее спальное креслице, но так расчихался, что до сих пор не могу видеть кошек. А уж как наша киска тогда чихала! Над ней даже мышки смеялись.

— А мой Косолапсус?

— Котов могу видеть, а кошек — нет. Но и кошки меня не выносят. Если ты заметила, то Миссис Норрис никогда не жалуется на меня Филчу. Если мы с ней столкнемся в коридоре — она в этом направлении двое суток гулять не будет.

— Эх, если бы кто раньше знал, — сказала Гермиона. — То можно было использовать твои особые отношения с кошкой Филча.

— Вообще-то, Фред и Джордж Уизли использовали... — смущенно заметил Невилл. — Они даже собирались использовать мои волосы при приготовлении следующей партии драже «Неведомый гриффиндорец пробирается ночью на кухню».

— Фу, гадость, — скривилась Гермиона. — Такое полезное свойство — и опять тратить на мелкое хулиганство!

— То есть на крупное хулиганство тратить мои волосы можно? — обиделся Невилл.

Гермиона недоуменно посмотрела не него.

— При чем тут вообще хулиганство? Ты понимаешь, что из тебя можно получить почти абсолютное оружие? Все аллергены... Прости, в другой терминологии, все вещи, с которыми ты так неудачно колдовал в детстве, не только плохо на тебя воздействуют, но и сами от тебя разрушаются. Да ты — взрывучая смесь хуже Симуса Финнигана. Значит, ты чихнул, а вместе с тобой «чихнули» все травинки, пылинки и шерстинки... А если бы там была хоть одна кошка, то вы бы уничтожили, не только сарай, но и дом, и все загоны... А на Вольдеморта у тебя нос не чешется?

Невилл вздрогнул.

— К сожалению, нет. У него же змея, а она без шерсти...

— Действительно, жаль. Но как же ты работаешь у профессора Спраут?

Невилл пожал плечами.

— Понятия не имею. Но мы с растениями в ее теплицам друг друга любим.

Гермиона немного подумала и согласилась.

— Вероятно, в доме у твоей бабушки не было растений?

Невилл покачал головой.

— Все маги в нашем роду были настоящими воинами, никто не возился с цветочками. Профессию Целителя, конечно, уважали, но это занятие было так далеко от моих предков.

— Поэтому ты и не тренировался на них в детстве. И не смог испортить с ними отношения. Все понятно. — Гермиона посмотрела на часы. — Погоди-ка, у нас еще осталось время на попытку найти круг. Мы же где-то рядом. Мне в Барли сказали, что... Как раз сюда. Пойдем, через те заросли.

*****

— Если я ничего не перепутала, то мы находимся где-то рядом. Торренс, как сказали мне местные жители, создал защиты от магглов, — озираясь, сказала Гермиона. Надо было хоть дать Невиллу хоть какое-то объяснение.

— Можно посмотреть в тех зарослях, — указал направление Невилл. — Я и отсюда вижу уйму всего любопытного.

Круг нашелся через пять минут.

На первый взгляд он практически ничем не отличался от двух предыдущих: ни размером, ни отсутствием растительности.

Пока Невилл деловито обшаривал периметр, восхищенно обрывая листочки, вкусно принюхиваясь и пробуя некоторые на вкус, Гермиона прислонилась к одному из деревьев спиной, лениво обрывая листочки.

Совершенно обессиленная, она даже не пыталась расспросить своего спутника о его находках. «В другой раз, — говорила она себе, — в другой раз. В спокойной обстановке, в гостиной Гриффиндора, в библиотеке, в кабинете Дамблдора, только не сейчас. Если я отлеплюсь от дерева и поползу рядом с ним на четвереньках, вдохновенно изучая… Кстати, что он там сейчас нашел?»

— Bursa pastoris! — радостно воскликнул Невилл. — Эх, была бы палочка, мы бы сварили из нее зелье от ожогов. И у меня бы шея зажила, и твоим рукам бы помогло.

— Это что-то редкое? — спросила Гермиона.

— Нет, это пастушья сумка. Она сама по себе — ничего особенного, но здесь с ней что-то не так. Можно, я возьму немного? Честно, если добавить чешую дракона и икру пресноводной рыбы, то получится…

— То пастушью сумку можешь смело выкинуть! — заявила Гермиона. — Если ты достанешь чешую дракона, то я тебе и без нее сварю ранозаживляющее зелье. Ищи что-нибудь сверхмагическое.

Невилл с сожалением выкинул так понравившийся ему стебелек и переключился на деревья.

«Нет», — вернулась к своим мыслям Гермиона. «Я не присоединюсь к нему. Буду контролировать отсюда. Как я смогу помочь ему, если увлекусь лекарственными сборами? А пока я его сторожу, мы не так уж беззащитны. Второй раз я его в беде не оставлю, и мы так легко не сдадимся».

Она пыталась уговорить себя, что это их последняя остановка, еще чуть-чуть, и они вернуться домой, что достаточно только продержаться еще немного, и честно признать, что ничего не получилось… Но в то же время ей так хотелось присоединиться к Невиллу, помочь ему своими знаниями. Пусть она не чувствует исходящую от растений магию, но голова-то у нее осталась! Вместе они могли бы найти то, что нужно. Но только в том случае, если бы она могла точно объяснить Невиллу, что надо искать. Какими свойствами должен обладать нужный им вид, какое именно действие должен оказывать. То есть, противодействие. А так… Да здесь можно все заросли выкапывать и тащить с собой. Наверняка, в хозяйстве все пригодится. Вот не забыл бы Невилл свой чемоданчик, и можно бы было методично капать на каждый экземпляр желчью саламандры, засекая время до окончательного обугливания. Или зажимать листочки между двумя пластинами из рога единорога. Те, которые вспыхнут, будут очень полезны для любителей Темных искусств и, следовательно, для борцов с этими самыми любителями. Но какого успеха можно достигнуть, беспорядочно перескакивая с одного на другое, перебегая от дерева к дереву?

Она отпустила ветку и почувствовала, как та, разгибаясь, шлепает по чему-то мягкому.

Гермиона пригляделась сквозь листву и заметила недовольно шипящее создание, вцепившееся в ствол.

— Ух, какое страшилище! — воскликнула она.

Невилл с полной охапкой зеленых листьев с удивлением подошел к ней.

— Где?

— Вон там, у меня над головой все время сидело, — буркнула Гермиона. — Ты знаешь, что это за тварь?

— Нет, но вид отвратный. А почему оно не убегает и не нападает? Слушай, может, ты отойдешь подальше, а?

— Не бойся, до захода солнца они безвредны. Это разновидность смертофалда, только сильно измененная и высокоразвитая. Она может переключиться на растительную пищу, но только особенного сорта. Очень насыщенную магией, настолько, чтобы могла заменить ему тело волшебника. И, раз сменив себе рацион, они редко возвращаются к прежней пище. Если мы только не ляжем спать, накрывшись им вместо одеяла, то он ничего и не вспомнит. Будет до конца жизни сидеть на этом дереве.

— Бр… — содрогнулся Невилл. — А почему только на этом?

— Потому что он ест его листья.

— А если я дам ему листья с другого дерева? Вот, я нарвал образцы по одному с каждого… Они вроде бы все с магией, но я никак не могу понять, какое сильнее.

— Попробуй, — разрешила Гермиона, — только подай ему на ветке, руку не подставляй.

Невилл наколол листочек на край тонкой ветки и протянул существу.

Тварь с готовностью схватила листик средней левой лапой с острыми когтями, поднесло к ощеренной зубастой пасти, открыла рот, захрустела…

Сморщилась и гневно выплюнула непрожеванную пищу на голову Гермионе и Невиллу.

— Не хочет, — заметила Гермиона. — Будет жевать только свои листья, а если закончатся, переползет на другое и будет привыкать заново. Слушай, ищи свои цветочки и не отвлекайся. За меня не бойся, я сама отсюда отойду. Не хочу, чтобы оно в меня швырялось. Да и… Вдруг в нем проснуться древние инстинкты, а тут как раз тенечек!

Но Невилл не послушался. Напротив, он заинтересовано постучал костяшками пальцев по стволу и попытался отколупнуть кусочек коры. Затем наклонился и поднял с земли зеленый остро пахнущий лист.

— Это я их все оборвала, — сказала девушка, — если хочешь свежих, полезай наверх, к той заразе, — предложила она и осеклась, увидев, как Невилл с закрытыми глазами держит в каждой руке по листочку, и правая рука начинает покрываться лиловыми звездочками.

— Ты видишь? — зачарованно прошептал Невилл, хлопая глазами. — Что же это за штука? Вроде похожа на эвкалипт, но какая ядреная… Еще немного, и можно будет колдовать без палочки. И такая твердая древесина!

— Так это и есть эвкалипт? — не поверила Гермиона. — Я читала про них. Более трехсот пятидесяти эндемичных видов и огромное количество разновидностей. Да, древесина бывает разной твердости, разного цвета и может иметь различное магическое воздействие. Даже магглы это замечают и используют его и в медицине, и в промышленности, в железнодорожном и портовом строительстве, для изготовления мебели и при примитивном неосознанном колдовстве. Да, кстати, эта злобная тварь, действительно, если не может питаться магами, то переходит на листья эвкалипта. Пожалуй, мы можем набрать листьев для того, чтобы лечить зимой простуженное горло после квиддичного матча. И запах приятный, и заваривать его полегче, чем толочь…

— Да ты что, какое горло! — восторженно заметил Невилл, размахивая листочком. С Самого кончика потянулся лиловый вихрь. Невилл повел рукой в воздухе резко влево и вниз, воскликнул любимое Wingardium Leviosa, и отцепил ленивого родственника смертофалдов от ствола. Твари лязгала зубами и отчаянно хлопала черными кожистыми крыльями, но, все равно, оказалась на соседнем дереве. — Видишь, это почти волшебная палочка. Только, — он осекся, потому что листик в его руке завял и начал рассыпаться на глазах.

— Только одноразовая, — закончила за него Гермиона и подняла с земли другой оброненный ею лист. Никакого свечения, только еле заметная лиловая дымка. Неудивительно, обожженные руки потеряли чувствительность, да и магию в растениях обычно она замечала лишь тогда, когда они начинали кусаться, плеваться и бешено верещать. Но если Невиллу удалось добиться такого эффекта… То эта вещь, на самом деле очень сильная. А само дерево? Оно же стоит точно так же, как и тот баобаб, и довольно толстое, то есть, старое. Возможно, на нем можно найти следы двадцатилетней давности жертвоприношения. Поэтому и волшебной твари оно так понравилось. И именно его имел в виду Дамблдор.

Растение — Австралийский эндемик, его магические свойства оказались увеличены во много раз благодаря обряду, совершенному Вольдемортом. Благодаря силе убитого колдуна. Благодаря древнейшим магическим символам. С этим деревом произошло тоже самое, что и с Гарри. И обстоятельства, сложившиеся так, что одно только это растение на Земле могло обратить вспять другие необращаемые заклятия. Огромные возможности таило оно в себе, и этим можно воспользоваться. Если даже в корявых ручках Невилла листья этого эвкалипта превращаются в волшебную палочку, то что можно извлечь из него при правильном применении?

Невилл подпрыгнул, притянул к себе ветку и начал обрывать листья.

— По-моему, это как раз то, что мы искали, — довольно сказал он. — Мы же можем набрать листьев без ущерба для него? Новые вырастут. Тем более, что до верхушки не достанем. Как ты думаешь, мы сможем оставить себе парочку листьев? Я бы старательно изучил их. Ведь это какие-то новые свойства растения, правда? А еще можно попробовать сварить зелье, помогающее от всех приколов из магазина близнецов Уизли, так ведь? И можно сварить для Джинни зелье от веснушек… Правда, они ей очень идут, но она почему-то расстраивается. А потом, если она расстроится, что лишилась своих миленьких веснушек, можно будет сварить зелье, отметающее предыдущее колдовство, и веснушки снова появятся. Ох, — Невилл чуть не задохнулся и продолжил внезапно проясняющуюся у него в голове идею, — так можно сварить… только это очень сложное будет зелье… помогающее против запрещенных заклинаний?

— Не говори ерунды! — сердито оборвала его Гермиона, понимая, что закончить эту мысль Невилл никак не должен. Он не должен сейчас на это надеяться, сейчас, когда еще ничего не ясно. Если ничего не получится, он сам может сойти с ума, а допустить это она никак не может. — Они потому и запрещены, что, если уж их применили, то ничего не поделаешь, — надо было как-то отвлечь Невилла, сбить его с недосказанной мысли. — А ты знаешь, — весело сказала она, помогая ему срывать листья, — что эта зверюга, — девушка кивнула на мохнатое чудище на соседнем дереве, вскарабкивающееся на самую верхушку с пронзительными воплями с помощью когтей и не помещающихся в широкой пасти острых зубов, — обленилась настолько, что не только не носится по ночам в поисках добычи, но даже не прячется от магглов?

— Не может быть! — не поверил Невилл. — Магглы не смогут пережить встречу с этим созданием!

— А оно их и не трогает. Представь себе, даже если оно живет на обычном эвкалипте, его собственной магии хватает на наведение простейшей иллюзии. Оно прячет среднюю пару лап, крылья и зубы, притворяется, что покрыто мягкой шерсткой, а не чешуей и слащаво улыбается. Магглы дали ему название: коала, и даже пытаются содержать его в зоопарках. И проблема частого исчезновения технического персонала их не очень волнует, оно умеет отводить подозрения от себя.

— Так оно все-таки питается человеческим мясом? Ты же сказала, что они сильно отличаются от смертофалдов…

— Отличаются, когда есть, где сидеть и что жевать. Но если их не обеспечить достаточным количеством листьев, то они вспоминают свое прошлое. Кажется, мы оборвали это дерево достаточно. Да, больше мы и не унесем.

Ребята набили рюкзачок Гермионы и покинули поляну с кругом.

Гермиона достала Указалку.

— Нам туда.

Они покинули заросли, им оставалось пересечь небольшое открытое пространство и добраться до того места, где скоро должен открыться портал.

— Часок еще есть, — сказала Гермиона. — Можно передохнуть на этом пригорочке.

Они присели на небольшой песчаный бугорок, находящийся на солнышке и доели последние бутерброды Гермионы.

— Скоро Дамблдор откроет портал, и мы будем дома, — мечтательно сказала Гермиона. — Увидим ребят…

— И узнаем, что можно сделать из этих листьев! — восторженно подхватил Невилл. — Ведь можно сварить…

— Да что ты заладил: варить, варить! Неужели так соскучился по Снейпу, что не терпится снова с ним поработать? — спросила Гермиона. Пусть получается немного грубовато, но надо сбить Невилла с его идей и догадок. Даже если он опять решит, что Гермиона зла и бессердечна.

Но Невилл, похоже, привык к ее напускной серьезности. Один только раз ей удалось убедить его, что и у нее есть недостатки, там, в сарае, с ягненком. Однако он быстро вернулся в хорошее расположение духа и по-прежнему готов безоговорочно ей верить. И не скажет ни слова против.

— Как скажешь, — покорно согласился он. — Я не буду вспоминать про зелья, хотя тебя же они не так расстраивают, как меня. Или Гарри. Или Рона. Ой, что там такое?

Со стороны жилья Джека Торренса в небо полетели огненные змеи с крылышками.

— Сигнализация сработала, — догадалась Гермиона. — Несанкционированное вторжение. А вот и сам хозяин бежит.

Она резко пригнула голову Невилла к земле.

Джек Торренс бежал к своему жилищу, изрыгая ругательства и проклятья. Он пробежал всего в какой-то дюжине ярдов от того места, где затаились Гермиона с Невиллом, но не заметил их. Его внимание привлекло исчезновение сарая… И взлетающие ввысь птицы. Поэтому по сторонам он не сильно приглядывался.

— Ужас какой! — пробормотала Гермиона. — Нам теперь не пройти мимо. Придется посидеть здесь до темноты.

— А наш портал?

— Да кто на него позарится? Спокойно, здесь нам ничего не грозит. Узнать бы, кто пожаловал к Торренсу…

— Надеюсь, не последние из Упивающихся, — задрожал Невилл. — Ведь кое-кто из них на свободе.

— Торренс не знает об их существовании! — возразила Гермиона. — Сидим тихо.

Джек Торренс добежал до своего дома и исчез в нем.

Внезапно земля под Гермионой и Невиллом задрожала.

Легкие толчки все усиливались и усиливались…

Вершина пригорка задрожала и начала покрываться трещинками.

— Это… землетрясение? — бледнея, спросил Невилл.

— Не знаю, — усомнилась Гермиона. — А они здесь бывают?

— Нет, это что-то живое.

От содроганий поверхности они соскользнули к самому подножию пригорка и отползли в сторону.

Трещины дальше не распространялись, и Невилл немного успокоился.

— Это не может быть вулкан, и это никак не гейзер, — уже уверенней заявила Гермиона. — Но если это то, о чем я сейчас подумала, то нам не поздоровится.

Невилл сгруппировался в комочек и пробормотал:

— Не знаю, о чем ты подумала, но надеюсь, что это что-то другое.

Верхушка прорвалась, и через нее вылетело огромный кожаный шар, будто позолоченный благородным металлом. Следом еще один. Третий упал Невиллу на колени.

— Не трогай! — закричала Гермиона.

Невилл отбросил мяч, тот покатился в сторону, на ходу разрываясь на мелкие ошметки и высвобождая маленького мокрого дракончика. Из вершины, бомбардируя окрестности, продолжали лететь драконьи яйца. Некоторые лопались сразу, некоторые еще катались по земле, растрескиваясь постепенно. Свежевылупившиеся драконы тут же начинали орать и пуляться слабыми струйками пламени. Воздух накалился до невозможности.

— Так знаешь, о чем я подумала? — спросила Гермиона.

— Что это — драконья кладка?

— Нет. Что сейчас появится их мама. Бежим!

Невилл вскочил, собирая выроненные листья.

— Только не напрямик! Придется огибать дом Торренса через кустарник! — заявила Гермиона. — Из дома он может нас заметить, а с той стороны его тупые овцы.

— Я… н-не сп-по-р-рю, — заикаясь, сказал Невилл. — Но там уже она.

Конечно, жалобные крики драконят были услышаны нежной родительницей. Момент вылупления она пропустила, но отказываться от своего долга не собиралась.

Великолепная драконица среднего размера появилась из леса, спеша со всех лап. Взлететь она не могла, негде было развернуть крылья, но и по земле ей удавалось скользить с приличной скоростью. Роскошный жемчужный отлив особенно хорошо смотрелся при солнечном освещении.

— Опаловый глаз, — уверено сказала Гермиона. — Очень редко перебирается в Австралию из Новой Зеландии.

— Но почему тогда у нее кладка такого странного цвета? — удивился Невилл вместо того, чтобы упрекнуть Гермиону в несвоевременности демонстрации знаний учебника Ньютона Саламандера.

Драконица спешила утешить своих крошек, но человеческое присутствие несказанно удивило ее. Конечно, дичь для нее была несколько великовата, да и не любила она, судя по всему питаться человечиной. Шикарные жемчужные усы, обрамляющие узкую морду с изумительной красоты радужными глазами должны были помешать ей добираться до мяса через одежду, это совсем не то, что разом вытряхивать овец из мохнатых шкур, здесь возни побольше. Но опасность грозила непосредственно ее детям!

Кожица маленьких драконов высыхала на солнце почти мгновенно, они уже переливались почти так же, как взрослые особи, но отточенности движений пока не проявляли. Напротив, часть из них попыталась взлететь в воздух, парочка поспешила к мамаше, а остальные заковыляли к Гермионе и Невиллу, радостно поджигая вокруг себя все травинки и былинки.

— И цвет яиц в кладке не тот, и количество, — поддержала Невилла Гермиона. — Возможно, мутация связана с той же магией, что повлияла на эвкалипт. Но как бешеный Торренс допустил ее сюда к своим ненаглядным овцам? Неужели он специально прикармливал ее и охранял кладку, чтобы получить в свое распоряжение целый выводок драконов? Ведь драконы не приручаются, брат Рона говорил об этом. И идеями им голову тоже не заморочишь. На что же они рассчитывали?

— А Сама-Знаешь-Кто не может разговаривать с драконами? — предположил Невилл, пятясь от особо назойливого маленького дракона. Но Гермиона отмела его идею:

— Гарри же не смог с ними разговаривать, на турнире Трех Волшебников. Осторожно, Невилл, если он тебя запомнит, то все: придется тебе всю жизнь заменять ему родителя.

Невилл увеличил скорость отступления и заметил:

— Боюсь, он запомнит меня как свой самый первый ужин.

Драконица тем временем почти собрала разлетающийся выводок, она ловко сгребла их лапами и обвила образованным из хвоста кольцом. Но беспокойство за трех глупышей, увязавшихся за Невиллом, не покидало ее. Она призывно зарычала и захлопала крыльями, не решаясь сдвинуться с места и оставить уже пойманных детишек.

— Надо бежать, Невилл, — сказала Гермиона. — Может появиться и их папаша.

Тем временем из дома показался Торренс и заметил дракона. С грозным видом размахивая палочкой, он направился к драконице и ее выводку.

— Потерял своих ягнят, — заметила Гермиона. — Хочет вырвать у нее из пасти. Кстати, куда они делись, когда ты разнес сарай в щепки?

— Я не видел, — удрученно сказал Невилл. — Может быть, убежали в лесок? А она сейчас как раз оттуда. Видишь, как у нее брюхо раздуто?

— По крайней мере, она сыта. Это хорошо. Но нам все равно пора уходить. Пока Торренс нас не видит, но если он нас обнаружит, боюсь, мы окажемся между двух огней: его палочки и из пасти дракона.

— Но мы можем пробежать мимо нее? Она сыта и неповоротлива, держит своих ребятишек…

В этот миг отсутствие последних дракончиков довело их гигантскую мамашу до огненного каления, и она нервно пустила в сторону Гермионы и Невилла огненную струю. Достаточно сильную, чтобы напугать их, но недостаточно широкую, чтобы серьезно задеть. Она все же волновалась за своих малышей.

— Я так и не научилась у Хагрида разговаривать с чудовищами, — огорченно прошептала Гермиона. — И отпугнуть ее нечем.

Невилл покосился на ее рюкзачок.

— Но мы можем использовать листья эвкалипта, чтобы…

— А с чем вернемся домой? — возразила девушка. — Или рискнем встретиться с Торренсом еще раз и вернемся к тому эвкалипту? Полезем на самую верхушку?

— Да, ты права. Мы останемся совсем ни с чем. Знаешь, ведь эти листья могли бы пригодиться Целителям в госпитале св. Мунго…

«Но как мне отвлечь его!» — с отчаянием подумала Гермиона. — «И разъяренный дракон, и безбашенный овцевод с палочкой наперевес, а у Невилла одна мысль в голове!»

Драконица, наконец, решила, что ей дорог каждый отпрыск и развернула крылья. Она легко прихлопнула хвостом уже собранных в кучу детей, не обращая внимания на их обиженный писк и слабые фонтанчики выпущенного от возмущения огня, и приподнялась на задние лапы.

Гермиона пятилась, таща Невилла за рукав, и обреченно размышляла: совершить ли драконица прыжок, или поднимется в воздух. А может быть, она припадет на передние лапы и сделает резкий выпад головой на длинной мускулистой шее? Судя по прижатым ушам, атака последует в ближайшие секунды.

Вдруг позади ребят послышался резкий хлопок и раздался негромкий возглас.

«Это не Торренс аппарировал, он бежит своим ходом», — подумала Гермиона.

Драконица замотала головой и оскорбленно заорала. На ее опаловых глазах без зрачков набухли огромные переливающиеся слезы. И горько закапали на выжженную землю.

Она так и осталась сидеть с расправленными крыльями, хлопая себя хвостом по бокам. Но ее гибкая шея раскачивалась из стороны в сторону, подметая чубчиком на голове и длинными усами землю и задевая тушу. Она попыталась дотянуться когтистой лапой до морды, но бросила это занятие и уронила голову на землю, после чего начала отчаянно тереться щекой о жесткую растительность. При этом воздух продолжал наполняться ее гневными криками.

Заблудившихся детенышей заинтересовало столь непривычное после пятнадцати месяцев в скорлупе зрелище, и они засеменили к своей мамане, попутно пытаясь повторить ее повадки. Получилось похоже, только слезы вызвать не удалось. Они только морщились, гримасничая. Да и хлопки крыльями выходили гораздо более тихие.

— Заклинание Conuctivitus, — уверенно сказала Гермиона. — Направлено на самое слабое место дракона — глаза. Действует в течение десяти-пятнадцати минут.

— Ей, наверное, очень больно, — ответил Невилл.

— Нет, что ты! Она, конечно, испытывает раздражение, но это чисто психологически. Драконы не любят чувствовать себя беспомощными, это их очень сердит. А глаза — это вторые по важности органы чувств…

— Великолепно, мисс Грейнджер! — услышали они сзади низкий насмешливый голос. — Осталось только определить, как распорядиться подаренными десятью минутами.

Гермиона обернулась и увидела знакомую тощую долговязую фигуру, закутанную в черную мантию.

— Профессор Снейп! — удивленно воскликнула она, отмечая про себя, что даже при сложившихся обстоятельствах радостно вешаться к нему на шею с искренней благодарностью не следует. Но все равно, видеть его в данный момент было более приятно, чем дважды в неделю на уроках зельеделия.

Даже Невилл не смог удержать смущенную улыбку.

— О, профессор… — выдавил он, — большое спасибо…

Снейп слегка наклонил голову, принимая благодарность, убрал в карман свою палочку и достал оттуда другую, бережно обернутую в носовой платок.

— Наверное, это ваше, мистер Лонгботтом? — поинтересовался он. — Вы забыли саквояж и палочку, удивляюсь, что остались при одежде и конечностях.

Вопли Торренса приближались, и все три гостя из Хогвартса, не сговариваясь и не обмениваясь язвительными замечаниями и невнятными оправданиями, быстро побежали мимо дракона.

Грязное слово на одном древнейших языков мира в исполнении самки Опалового Глаза только вскользь ударило им в спины и увеличило скорость передвижения.

Когда перед ними уже показалось дерево с порталом, Гермиона смогла выдавить:

— Профессор… Это моя палочка!

От изумления Снейп даже притормозил. Он протянул Гермионе палочку и смог вымолвить только бормотание вроде: «Наверное, это заразно».

Перед порталом они обернулись и обнаружили, что погони нет. Торренс, вероятно, уже добрался до драконицы, но дальше не пошел.

Гермиона счастливо посмотрела на Снейпа и Невилла и улыбнулась. Они спасены! Дамблдор не мог, не мог не подстраховать их! И профессор зельеделия неплохо справился со своей задачей.

Холодный и внимательный взгляд Снейпа пробежал по обоим учащимся, отмечая ожоги на шее Невилла и руках Гермионы, легкую измятость одежды, отсутствие мантии у Гермионы… И туго набитый рюкзак.

— Вы что-то нашли? — быстро спросил он. Гермиона с удовлетворением отметила, что в голосе его прозвучало плохо скрытое любопытство, и кивнула.

— И что это было?

— Я отчитаюсь перед профессорами Дамблдором и Спраут, — неожиданно брякнул Невилл.

Снейп ничего не ответил и пошел к порталу.

Гермиона опешила от решительности своего товарища и состроила ему зверскую гримасу. «Совсем необязательно проявлять твердость духа и несгибаемость перед преподавателем Хогвартса! Как же тяжело пережил он, бедняга, наше приключение», — подумала она с жалостью, — «только зачем сейчас хамить Снейпу? Я только хотела узнать, как он раздобыл мою палочку!».

— Вы на мне дыру прожжете своим взглядом, мисс Грейнджер, — сухо сказал Снейп, не оборачиваясь и не замедляя шаг.

— Откуда у вас моя палочка?

— Заставил милого местного жителя выпить зелье правды и узнал все про вас. Заодно и узнал, где палочка, — бросил Снейп.

Гермиона забежала вперед и перегородила ему дорогу.

— Профессор, не обманывайте нас, пожалуйста! Зелье правды действует не раньше, чем через полчаса. А вы встретились с Торренсом только… двадцать минут назад, когда вы вломились в его жилище, а он прибежал на сработавшую сигнализацию. Вы добыли мою палочку каким-то другим способом!

Снейп посмотрел сверху вниз в ее почти умоляющие глаза.

— Я объясню это в своем отчете Дамблдору, — злорадно сказал он и протянулся к ручке портала. — Раз, два, три!

Date: 2015-12-11; view: 283; Нарушение авторских прав