Глава 20. Тот, кто поглощает свет. Побег Гермионы

Неожиданно холодный ветер пригнул травку на стадионе.

Рон заслонил собой Парвати и направил палочку в ту сторону, откуда выбежал Драко.

Драко остановился рядом с ними, также приготовил палочку и вытер рукавом лоб.

— Если бы я сам не увидел, то никому бы не поверил.

— Что там такое, Малфой? Парвати говорит, что спасение нам не светит.

Порывы ветра усиливались, небо резко потемнело, чучела яркоползов засветились сами, но и их скрыла темнота.

— Можно попробовать взлететь, но это опасно, — пробормотал Драко, — ничего не видно, и еще этот ветер...

Они сделали пару шагов назад, Парвати ухватилась за ствол дерева, Рон продолжал держать ее за локоть, только перехватил поудобнее. Драко попытался устоять на месте, но и его потихоньку сдвигало с поляны.

Со следующим порывом ветра донесся страшный рев.

— Отвратительные звуки, — пробурчал Рон.

— Сейчас ты увидишь того, кто их издает, и убедишься, что он сам еще отвратительнее, — заверил его Драко.

Во тьме перед ними проявилось слабое свечение, и из мрака выступило мерзкое огнедышащее страшилище размером со шкаф в Хогвартской библиотеке⁽¹⁾.

Внешне оно напоминало одновременно и пятнистого кота и длинномордую крысу со змееподобными щупальцами вместо шерсти на загривке. С длинных усов, в большом количестве усеивающих морду, капала жидкость зеленого цвета. В месте, где она касалась травы, раздавалось шипение, и оставалась только бурая земля. Хилые бесполезные крылья в сложенном виде покоились на сгорбленной спине. Оно подкрадывалось к ним, полуприсев на всех четырех лапах.

Рон никак не мог понять, как оно одновременно вызывало темноту и освещало себе путь, но по мере приближения твари к ним, загадка разъяснилась. Свет исходил от огня, вырывающегося из пасти, и от длинного шипастого хвоста, увенчанного горящей кисточкой. А обычный солнечный свет просто всасывался в черные бездонные пятна на золотистой шкуре. На пути ее попались бутерброды, оброненные Роном. Тварь закрыла пасть и выпустила из растопыренных ноздрей две струи сизого газа.

Маленькая серенькая птичка, давно подбирающаяся к хлебным крошкам, упала без чувств, но внимание животного было приковано не к ней, а к самим бутербродам. Оно тщательно «обкурило» их со всех сторон и жадно заглотило вместе с оберткой. Потом вытянуло вперед лапу, выпустив из нее шесть длинных острых когтей, и провело ею по траве, видимо, надеясь раскопать еще что-нибудь вкусненькое. Ребята, как зачарованные, следили за глубокими бороздами, оставленными в газоне.

Больше припасов не было, и животное повторило свой раздраженный рев.

Рон оценил четыре полукружья остроконечных зубов, еле умещающихся в пасти.

— Что это может быть? — спросил он. — Вы знаете, что это может быть?

— Я знаю, что это может быть нанду, — сказал Драко, — и, если это правда, то Парвати права: у нас нет шансов. У Ньютона Саламандера написано, что после его дыхания целые деревни вымирают от тяжелых болезней в течение месяца.

— Малфой, у него зубы, шипы и усы ядовитые, огонь из пасти, когти больше разделочных ножей, гипнотизирующий взгляд и лапы, тяжелые как у тролля! Ты на самом деле считаешь, что нам будет нездоровиться в течение ближайшего месяца?

— Я говорю только то, что знаю, — обиделся Драко. — И еще Гермиона что-то рассказывала... Она удивлялась, как странно совпадают термины: нанду называют самую опасную тварь в Африке, и в то же время у магглов это слово обозначает безобидную большую птицу, которая водится... Не помню где, но точно не в этих краях.

— Вам не о чем было больше поговорить? — спросил Рон, сильно сжимая палочку. — А что с ним можно сделать, она тебе не сообщила?

Драко покачал головой.

— Нет. Она только сказала, что у любой волшебной твари есть уязвимое место, как кто-то там вам сказал. Теперь вы знаете, как справиться с любым чудовищем, вплоть до дракона.

«Так Сириус учил Гарри», — подумал Рон. — «И Гермиона не все выболтала белобрысому мерзавцу».

— Осталось найти у него уязвимое место, — вслух произнес он.

Для такой неторопливой беседы ребята имели достаточный запас времени, так как тварь (нанду, если это на самом деле был он) их еще не обнаружила. Она близоруко щурила налитый пурпуром глаз и шумно принюхивалась, описывая своим опасным хвостом почти полный оборот вокруг туши. Деревья, которые при этом задевались, жалобно поскрипывали.

— Придется немного подумать, Уизли. Слабые места? Глаза, раскрытый рот, уши, костяшки пальцев и основание хвоста. Оторвать ему усы у нас вряд ли получится. Усы я исключаю, слишком гибкие. Остаются пустяки: придумать, куда деваться дальше. На этом пятачке он нас рано или поздно поймает.

— Но мы выиграем время...

— А потом?

— Бросимся в рассыпную...

— И он нас переловит по одному.

— Но ведь убить его мы не сможем? Он слишком велик.

— И, насколько я знаю, не круглый дурак. Иначе бы он не считался таким опасным. Послушай, Уизли. А тебе не кажется странным, что эта тварь шляется по секретному стадиону, защиту на который ставили лучшие маги Африки?

Рон с удивлением посмотрел на Драко.

— Кажется. Но как такое могло получиться? Никто не может ни зайти не выйти, тем более злобная тварь, пышущая ядом. Если только эта тварь случайно не вошла через единственный вход...

— Который является еще и выходом.

— Постоянно блокировать его нет смысла, ведь регулярные соревнования не проводятся... И Вафула понадеялся, что мы его сами не найдем.

— Но не додумался, что кое-кого такими шуточками не проведешь. Он пришел на наш запах.

— Нам осталось немного: отвлечь его и убежать.

— Но куда? Где мы в такой тьме найдем этот дурацкий выход?

Пока юноши разрабатывали план спасения, слегка придавленная Роном Парвати тихо прижималась к стволу дерева. На последнем вопросе Рон отпустил ее, чтобы в раздумьях почесать голову, при этом из складок ее мантии выскользнул Шар. Рон поймал его уже отработанным движением и подал ей в очередной раз.

— Шар! — прошептал Драко, заметив их возню. — Патил, попробуй хоть раз увидеть в нем что-нибудь полезное, а не Уиз...

Огненная молния, выпущенная огромными темными глазами Парвати, чуть не выдала их местоположение и Драко замолчал сам и приложил указательный палец к губам, призывая девушку к тишине.

Она взяла шар растопыренными пальцами и внимательно всмотрелась внутрь. Рон, стоящий к ней ближе, через ее плечо опять увидел розовое сияние и отвел взгляд.

«Девчонка всегда есть девчонка, — подумал он со смущением, — у меня создается впечатления, что я читаю чужой дневник или подглядываю в чужие сны».

Как только он отвернулся, Парвати быстро провела по шару ладошкой, загоняя розовое сияние самый центр, в маленькую точку. Потом она осторожно подула не него, и из центра развернулось миниатюрное окошечко с изображением.

Парвати, держа шар кончиками пальцев, отчаянно закрутилась на месте, сличая увиденное с тем, что представало перед глазами.

— Как темно! — воскликнула она.

— Дешевый шарик? Изображению не хватает яркости?

— Малфой! Вокруг нас темно! Я не вижу поляны. Только кончик хвоста этого вашего нанду.

— Но внутри ты что-то увидела? — Рон взял ее за плечи и наклонился, заглядывая в лицо. — Постарайся рассказать.

Парвати набрала побольше воздуха и чуть приоткрыла рот, не издав при этом не звука.

— Где выход? — повторил Рон. — Попытайся рассказать, что ты увидела, что там было рядом?

«Пожалуй, теперь это конец», — обреченно подумал Драко. — «В ближайшее время она будет разбираться в своих чувствах и наслаждаться близостью своего ненаглядного».

Парвати сглотнула вымышленный комок и прошелестела:

— Дырка от шеста с малым кольцом... Чуть левее, но, не доходя до дерева с синими плодами. Будто занавес между деревьями.

— Чуть левее, если смотреть откуда? — попытался уточнить Рон, беря ее голову в ладони и запрокидывая назад. — Смотри на меня, Парвати, и вспоминай. Синие плоды, это хорошо, но они со всех сторон. Почти на каждом дереве. Какие ворота? От нас они с какой стороны?

— Не знаю, прости, — Парвати отвела взгляд.

— Ничего, милая, — утешил ее Рон и прижал к себе. — Мы можем попробовать и те, и другие ворота. Я помню, где они расположены.

— Боюсь, нанду не позволит нам этого сделать, — сказал Драко. — Скорее всего, попытка у нас только одна.

— Малфой, ты же видишь, больше она сказать не может.

— Пускай посмотрит еще разок! И разберется, какие это ворота. Если нет воображения, покрутите шар.

— Какой ты умный! — разозлился Рон. — Ты же не веришь в ясновидение?

Но Парвати послушно взяла шар и повторила попытку.

— Вижу, — сказала она,— то же самое, сейчас попробую развернуть...

Она, держа шар в прежнем положение, начала переступать ногами, обходя его сама.

— Удобно! Я-то думал, что она будет поворачивать шар, а не себя, — проворчал Драко и тоже затаил дыхание.

— Вот, — торжествующе сказала девушка, я вижу нас троих еще левее, Малфой ближе...

— Ты видишь нас с противоположной осветительной вышки! — понял Драко, мысленно нарисовав картинку. — Нам надо... Как раз к тварюге, а за ее спиной...

— Резко направо! — закончил Рон. — Вперед? Пока он нас не заметил, нападем первыми?

Малфой кивнул.

Ветер переменился, и нанду жадно втянул ноздрями новый запах.

Рон понял, что на создание плана у него остались доли секунды.

— Беру на себя глаза, уши и пасть...

— Тогда мне лапы и хвост!

— Заклинания есть?

— Подберу какие-нибудь.

— Я — справа, ты — слева. Парвати, держись за моей спиной. Разыграем эту партию!

Они отважно выскочили на поляну, выставив вперед палочки.

Нанду заметил их и пригнулся еще ниже, готовясь к прыжку.

Драко и Рон пошли каждый своей дорожкой, не сводя с твари глаз.

По еле уловимому знаку Рона они взмахнули палочкам:

— Conuctivitus! — нанду зажмурился и выпустил из пасти реку пламени.

— Consido! — заклинание Драко попало в хвост нанду, но отрубило его, а отскочило от заговоренной шкуры, оставив лишь глубокую царапину.

— Calvaria! — череп зверюги в районе ушей на миг стал мягким, и они отвалились сами как сухие листья.

— Petrificus Totalus! — полностью обездвижить леопарда у Драко не получилось, у нанду только лапы застыли, будто окаменевшие, но голова и передняя часть туловища по-прежнему оставались опасными.

— Rictusempra, — заклинание Рона попало в раззявленную пасть твари, нанду зашелся в диком смехе.

Временно обезопасив проход, ребята приступили ко второй части плана.

Рон с Парвати со всех ног кинулись огибать тварь. Драко помчался со своей стороны.

Но если гриффиндорцы справились с задачей усмирения животины удачно и бежали достаточно быстро, то у Драко возникли некоторые загвоздки.

Хвост нанду оказался достаточно гибким, чтобы и в обездвиженном состоянии извернуться. Когда Драко уже почти чувствовал себя в безопасности, кончик хвоста достал до его щиколоток, и огненная кисточка впилась в ногу.

Драко тихо ойкнул и упал, вызывая палочкой огнетушительные чары и направляя их на огонь. Кисточка временно потухла.

Постепенно нанду начал приходить в себя. Он подтащил хвост к своей усатой крысиной морде и, кашляя, дыхнул на кончик. С первой попытки ему удалось выпустить лишь пару огненных брызг, но со второй он вновь поджег свою переносную горелку.

Драко обнаружил, что не может встать, и быстро заковылял на одной ноге вслед за Роном и Парвати.

Рон понял, что что-то пошло не так, и обернулся. Мгновенно оценив ситуацию с раненым Малфоем, Рон выхватил из кармана метлу, вскочил на нее, одной рукой ловко закидывая себе за спину Парвати, сдавая на метле задом, и второй хватая Малфоя за ворот мантии. Перегруженная метла с трудом взлетела прямо перед носом у уже развернувшегося и полностью очухавшегося зверя.

«Только бы угадать, где этот выход», — загадал Рон, — «и я больше никогда не буду мечтать оказаться в роли единственного спасителя».

Парвати прижималась к нему вплотную, он вновь услышал ее отчаянно бьющееся сердце, понял, что его сердцебиение совпадает с ее, и на маленькую долю секунды осознал, что они дышат одним дыханием, видят одними глазами, ощущают мир одной кожей... И он тоже видит открывшееся ей в шаре изображение.

Он попал в самую точку, не увидев, а прочувствовав тот узенький проход, который оставался неприкрытый защитным заклинанием, он успел вылететь наружу. Небо оказалось еще не темным, дальше лететь было легче, тем более, он помнил дорогу.

Чуть оторвавшись от преследования, он осознал, что до сих пор держит Малфоя на весу и посмотрел на него.

К этому времени Малфой изловчился достать метлу и пытался в полете оседлать ее.

— Держи мою метлу! — крикнул Рон Парвати. Девушка отцепила от него одну руку и слегка придержала его метлу.

Рон уже двумя руками помог Малфою сесть верхом и снова принял управление полетом своей метлы на себя.

Драко покачнулся, но удержался на своей метле и выровнял полет.

Теперь они могли лететь со всей скоростью, и быстро оставили нанду далеко позади.

— Спасибо тебе, конечно, Уизли, — сказал Драко.

— Не за что... — «Нет. Только не хватало теперь прослыть спасителем Малфоев» — Теперь куда?

— Направо. Ну, правда, спасибо! — Драко полетел рядом. — Я, правда, не знал, что Уизли такие многорукие... Парвати, ты поняла, как он это сделал? Одной рукой колдовал против нанду, другой доставал метлы, третьей девушку обнимал, а четвертой — меня тащил?

«Я бы сам хотел знать, как мне это удалось», — гордо подумал Рон, коротко взглянул на спасенного им Малфоя и переполнился заслуженной гордостью.

⁽¹⁾ — Прим. Автора. Страшилище, размером со шкаф в Хогвартской библиотеке. Стандартный размер шкафа в библиотеке Хогвартса 17х10х2 фута. Нисколько не умаляя заслуг Рона Уизли и Драко Малфоя, хочу предположить, что они в данной ситуации были несколько напуганы, и слегка преувеличили в своих рассказах размеры гигантского леопарда. Они могли бы не уточнять и обойтись коротким «оно было размером со шкаф». В этом случае их история выглядит более правдоподобной.

*******

Ночью овца-королева принесла ягненка. Белоснежного кареглазого ягненка. Она прекрасно справилась сама, без помощи безумного овцевода. Проснувшись, Гермиона и Невилл умиленно наблюдали за свежеиспеченной мамашей. Королевская кровь видна была сразу. Ягненок оказался и крупнее прочих, и привлекательнее. Овца взирала на него как на величайшее чудо природа, а все остальные, как убеждал Гермиону Невилл, склонились перед особами королевской крови в почтительном поклоне.

— Сейчас прибежит этот безумец и наденет ему на голову корону, вот увидишь! — Сказала Гермиона. — Поэтому мне пора принимать меры.

Она достала расческу и сосредоточенно провела по волосам. Расческа застряла где-то посередине, не справившись с бесчисленными соломинками, хаотично покрывающими густую шевелюру. Гермиона бросила расческу и начала причесываться растопыренной ладонью. Дело пошло быстрее, ей удалось даже добиться однородной массы. Но потом она начала производить странные с точки зрения Невилла действия: водить по голове одновременно двумя руками, причем в различных направлениях и с разной скоростью.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Невилл. — Так причесываются магглы?

— Нет, — сегодня к Гермионе вернулось нормальное настроение, и она была готова поделиться с Невиллом почти всеми планами. Почти, потому что она все еще продолжала сердиться на Лонгботтома за его вчерашние упреки по поводу отсутствия у нее и Гарри тонкого душевного понимания. — Даже если у волшебника нет ничего, ни палочки, ни зелья, ни феникса, у него остается самый необходимый минимум. Его волосы и ногти. В наших волосах тоже спрятана магическая сила, не такая, как в иглах нарла или чешуйках русалов, но достаточная, чтобы, например, подсветить циферблат часов в темноте и узнать время. Или приготовить жареную курицу за пять минут. Или приманить на рыбалке среднюю рыбу. Этому отдельно нигде не учат. Но маленькие магические секреты передаются из поколения в поколение или печатаются в ведьмовских журналах. — Она говорила и продолжала тереть голову. — Мне некому было передать фамильные хитрости вроде ритуала торжественного охлаждения тыквенного сока, но я узнала у миссис Уизли, почему она не очень усердно пытается причесать космы Гарри, торчащие во все стороны. Знаешь, она при встрече достает гребешок, водит по его волосам, а потом машет рукой и прекращает это занятие. И она рассказала мне, что волосы играют не последнюю роль в жизни мага. Даже у магглов есть суеверия, связанные со стрижкой перед сдачей экзамена или ответственной встречей. Что же говорить о магах! Нам не следует бороться с природой наших волос. Я только один раз распрямила свои перед балом, и к чему это привело? Я так поглупела, что не смогла помочь Гарри ни одним советом. И не смейся, вовсе Виктор Крум был тут не причем! Это все прическа... Лучше ее не трогать. Вихры Гарри — такой же спутник его жизни, как и палочка с пером феникса. Целители обычно прячут свои волосы, чтобы они ненароком не навредили больному, если сам целитель испытывает к нему антипатию. Перед приготовлением особо сложных зелий волосы также надо усмирять. Лучше их не подкармливать шампунями и бальзамами. А вот перед матчем очень полезно сменить стрижку, цвет волос или прическу. Это придает энергию. И перед сеансом гадания очень полезно сменить прическу. Волосы желательно сохранить длинными, ну, это для любого колдовства хорошо, и уложить их в новый вариант укладки. Чтобы получить новые ответы на свои вопросы. Силы, которые помогают в предсказаниях, очень любопытны, поэтому ясновидящие и прорицательницы красиво одеваются, надевают много украшений и заботятся о своих волосах.

— Что же ты раньше не сказала?! Я всегда мучался, почему у Снейпа грязная голова, а у Лаванды и Парвати белые кудряшки чередуются с темными косами. И заодно узнал, почему меня преследуют неудачи: все дело в короткой стрижке!

— Тише! Он идет. Сейчас ты убедишься, что я не шучу, — прошептала Гермиона, отрывая руки от головы. То, что венчало теперь ее макушку, нельзя было даже назвать молодым клубкопухом или гнездом докси-фей.

— А этого не хватит для нашего спасения? — с надеждой спросил Невилл.

Гермиона успела только отрицательно покачать головой.

Джек Торренс ворвался в сарай и побежал к своей лучшей овце, на ходу доставая палочку и открывая замок.

Гермиона, сквозь зубы бормоча заклинания, раздвоилась. Она сидела рядом с Невиллом, но прозрачная копия отделилась от нее и плавно поплыла за спиной Джека. Невилл моргнул, и картинка сменилась. Рядом с ним сидела прозрачная копия, а настоящая Гермиона зашла в овечью часть их сарая.

Джек Торренс совсем не замечал ее, он радостно подхватил на руки результат последнего окота и начал вертеть его во все стороны.

— Принцесса! Настоящая принцесса, долгожданная и неповторимая! Будущая родоначальница...

Полупрозрачная фигура Гермионы исчезла в тени.

Поохав над молодой ярочкой и осмотрев овцу, которая принесла ее, Джек удалился абсолютно счастливым.

Невилл потыкал пальцем сидящий рядом с ним и постепенно растворяющийся фантом и подбежал к решетке.

— Ну, ты даешь, Гермиона! Как это у тебя получилось? И что это, вообще, было?

Гермиона подошла к овце, покорно позволившей ей взять малышку.

— Обычный разовый морок, наведенный только на одного зрителя, работает в течение короткого промежутка времени. Чисто ведьминское колдовство, магам с ним значительно сложнее. А вот то, что я собираюсь сделать сейчас, гораздо сложнее. Я лишь одним глазком видела эту страницу в пособии «Если вы оказались среди магглов в затруднительном положении».

Невиллу показалось, что на концах ее протянутых к ягненку пальцев выросли длинные острые когти, но девушка осторожно приподняла ягненка и прижала его к себе невредимым, она обхватила его за спинку и под грудку и сжала пальцы.

Невилл зажмурился, чтобы не видеть хлынувшей крови.

Гермиона наклонила голову и ласково погладила ярочку, несколько раз повторив заклинание. Между мягенькой смушкой ягненка и пальцами девушки появились фиолетовые искорки, ровно десять штук. Гермиона провела рукой по теплой шкурке от головы до хвостика. Искорки начали быстро увеличиваться в размерах с громким шипением.

Невилл приоткрыл один глаз и замер в изумлении.

Гермиона, продолжая держать ягненка левой рукой, правой скатала искорки в один шарик, светящийся ярким васильковым светом. Одна искра попыталась спрятаться на брюшке, но Гермиона дотянулась и до нее. Она, ровно дыша, достала и искры из-под левой руки и присоединила их к шарику. Шарик шипел и скворчал все громче и громче, обжигая руку, во все стороны от него разлетались огненные точки.

Ягненок повернул голову и лизнул Гермиону в нос.

Шарик увеличился в два раза, жар от него пошел совершенно невыносимый.

Гермиона опустила ягненка на пол, и он забился под бок к своей родительнице.

— Ой! — воскликнула Гермиона и схватила шар двумя руками. Он увеличился еще на треть. Одна из искр залетела девушке за шиворот.

Она отпустила шар и медленно развела руки в стороны. Шар на некоторое время завис в воздухе, а потом разлетелся на десять кусочков, каждый из которых, в свою очередь, быстро впился в кончики пальцев Гермионы. Она застонала. От растопыренных пальцев исходило синее свечение. Гермиона направила ладони в сторону ближайшей стены и резко выдохнула.

Синий ветер вырвался на свободу с резким свистом и пробил стену насквозь примерно на уровне пояса.

Образовавшееся отверстие имело в диаметре примерно 15 сантиметров.

Руки Гермионы приняли обычный вид.

Она скептически оглядела результат своих трудов.

— В виде куницы я, пожалуй, смогу выйти. А снаружи я найду возможность вызволить тебя.

— Ты... Ты не пролила ее кровь? Можно было обойтись без этого?

— Я пошутила. Скоро вернусь.

Она быстро превратилась в куницу и покинула сарай.

— Почему же я лишен чувства юмора? — пробормотал Невилл.