Глава 30. Приближался Новый год, и, как издревле повелось, герои нашего романа подводили итоги года уходящего

Приближался Новый год, и, как издревле повелось, герои нашего романа подводили итоги года уходящего. Для каждого из них он оказался не таким уж и простым, и не у всех обретения перевешивали сумму потерь.

Орестес, например, все еще не мог найти работы и временно изображал Санта‑Клауса на детских праздниках. Но и он, и Лидия считали, что это был не самый худший год в их жизни, а для Нанду он и вовсе стал счастливым.

– Мама, я теперь снова буду жить дома и работать в Рио, – порадовал он Лидию накануне праздника. – И еще… Милена сегодня сама завела речь о нашей свадьбе! Представляешь?!

– И что… ты ей ответил?..

– А что я мог ответить? Я безумно ее люблю! Мне так легко с ней, так радостно! И она меня любит так же сильно.

– Значит, вы решили пожениться, – сделала вывод Лидия из его сумбурных восклицаний.

– В общем, да. Но время свадьбы еще не определили. Милена хочет сначала открыть собственное дело, чтобы не зависеть от матери.

– Ну что ж, я вижу, ты очень счастлив, и это самое главное, – высказала свое родительское благословение Лидия. – Только пообещай, что вы обвенчаетесь здесь, в Нитерое, в церкви Святой Девы Марии.

– Обещаю!

– Даже если Милена захочет венчаться в Париже или Нью‑Йорке?

– Она будет счастлива обвенчаться в Нитерое, – заверил мать Фернанду.

Разговор о свадьбе неожиданно возник и в клинике, где работали Сезар и доктор Моретти. Последний решил подвести итог не только минувшего года, но и собственной врачебной деятельности. Своим преемником он видел, конечно же, Сезара, о чем и говорил ему в присутствии Аниты.

– Шеф согласен с твоей кандидатурой, но все же уговорил меня поработать еще полгода. Так что поторопись с женитьбой, если хочешь, чтобы я присутствовал на твоей свадьбе. У тебя есть время только до июля. А потом я уеду в Европу, и когда вернусь оттуда – не знаю.

Сезар никак не отреагировал на шутку Моретти, и тогда к их разговору подключилась Анита:

– Ты слышишь, милый? Свадьба должна состояться до июля!

– Да‑да, – с большой неохотой отозвался Сезар. – Но если мы почему‑либо не успеем уложиться в этот срок, то подождем вашего возвращения обратно.

– Ты не собираешься жениться? О Господи! А я ляпнул по глупости!.. – смутился Моретти.

Эта неловкая шутка старика Моретти спровоцировала ссору между Анитой и Сезаром. Анита сказала, что утратила всякие надежды и не намерена дальше терпеть соперничество с Эдуардой, чью фотографию Сезар носит в своем бумажнике.

Сезар залился краской, как школьник, уличенный в чем‑то постыдном и недозволенном.

– Как ты узнала о фотографии?!

– Это теперь не имеет значения, – грустно промолвила Анита. – Я давно знаю, что ты любишь Эдуарду. И если вы когда‑нибудь поженитесь и захотите иметь детей, то я – к вашим услугам. Помнишь, как в том кинофильме – «Бывшая возлюбленная сдает напрокат свое чрево бесплодной жене»!

Это было не единственное женское сердце, оказавшееся разбитым в канун Нового года. Еще одно принадлежало несчастной Сирлее.

Из писем анонимного информатора она уже знала и адрес побочной жены Нестора, и ее имя – Силвия, и цвет волос – блондинка, и возраст – двадцать восемь лет. Последнее обстоятельство больше всего удручало Сирлею, так как сравнение по возрасту было явно не в ее пользу.

– Боже мой! – сокрушалась она. – Я в двадцать восемь лет была еще не замужем и сохраняла девственность, чтобы она в конце концов досталась этому циничному кобелю!

Несколько раз Сирлея порывалась съездить по указанному в письме адресу, но сразу же представляла, как эта самая Силвия увидит ее, толстую, постаревшую, подурневшую, и рассмеется ей в лицо. Нет, такого позора Сирлея для себя не желала и потому продолжала мучиться от разъедавших ее душу сомнений и подозрений.

Перед самым праздником Нестор сказал, что вынужден снова отправиться по делам в Сан‑Паулу, и тут уж Сирлея без колебаний решила вывести его на чистую воду.

– Он вознамерился встретить Новый год с молодой женой, но я испорчу им праздник! – заявила она.

– Неужели ты туда поедешь? – испугалась Леонор.

– Поеду. Мне теперь все равно.

Однако Нестор как бы невзначай показал ей билет до Сан‑Паулу, и Сирлея опять засомневалась в достоверности анонимной информации.

Потом, правда, она додумалась позвонить по телефону, любезно предоставленному ей все тем же анонимом, и служанка ответила, что сеньора Силвия уехала на праздничные дни в Сан‑Паулу – вместе с мужем и сыном.

– Господи! Более ужасного Нового года в моей жизни еще не бывало, – горько заплакала Сирлея. – А что же будет дальше? Я не выдержу этой муки. Все выскажу Нестору, как только он здесь появится!

Коллеги Элены – Флавия и Марсия – тоже встречали Новый год без особой радости.

Флавия потеряла интерес к Италии, когда Атилиу отказался от их совместной поездки, и праздновала Новый год с родителями, втайне завидуя Элене.

У Марсии же предпраздничный сюжет был покруче, нежели у ее подруги.

Сначала Вилсон преподнес подарок Ритинье – открыл банковский счет на имя дочери, чтобы к ее совершеннолетию накопилась приличная сумма денег.

Потом в очередной раз попытался растопить лед в сердце Марсии, заявив, что готов купить дом для ее родителей, давно мечтавших поселиться неподалеку от дочери и внучки. Но это предложение Марсия категорически отвергла, не желая впадать в дополнительную зависимость от бывшего мужа.

И тогда он отважился на крайнюю меру: ночью проник в спальню Марсии, понадеявшись на эффект внезапности. Однако все его страстные объяснения в любви и мольбы о прощении оказались напрасными. Марсия пригрозила, что поднимет крик, от которого проснется Ритинья. И Вилсону пришлось ретироваться.

А между тем садовник Женезиу с некоторых пор стал проявлять к Марсии повышенный интерес, и она довольно благосклонно принимала его ненавязчивые ухаживания.

Но так продолжалось лишь до той поры, пока об этом не узнал Вилсон. А как только узнал, то жестоко избил молодого красавца и пообещал, недвусмысленно помахивая кухонным ножом:

– Если ты еще хоть раз подойдешь к моей жене, то будешь иметь дырку в боку!

Драка Вилсона и Женезиу происходила при большом количестве свидетелей, и по кварталу тотчас же поползли сплетни: дескать, этот сердцеед, не пропускающий ни одной юбки, обольстил в том числе и Марсию, иначе бы Вилсон не стал его избивать. Когда же сплетни докатились и до Марсии, она пришла в отчаяние:

– Ну что мне с тобой делать, Вилсон? Ведь я тебе давно не жена! Мы заключили перемирие из‑за дочки, но из этого ничего путного не вышло. Неужели мне придется бросить здесь все и переселиться к родителям в Минас?

В таком ужасном настроении она и уехала вместе с дочерью в Минас – пока только на время праздника.

Положительный баланс при подсчете обретений и потерь сложился, как ни странно, у Изабел. По крайней мере, она сама заявила об этом в разговоре со своей сестрой Камилой.

– Люди очень часто не видят, в чем состоит их выгода. Поражения принимают за победы, и наоборот. Поэтому среди нас так много людей несчастных, неудовлетворенных собственной судьбой. По их логике, я должна была сейчас сидеть и горевать об утраченной любви, потому что Атилиу женился не на мне, а на Элене. Однако Господь дал мне трезвый ум, и я без каких‑либо оговорок могу утверждать, что нынешний год был для меня очень даже удачным! Сумма на моем счету неизмеримо выросла. А еще – взгляни на эти драгоценности. Ты и представить не можешь, сколько они стоят!

– Ой, какая прелесть! – восторженно воскликнула Камила. – Это все тебе подарил Арналду?

– В общем, да. Хотя за его подарки расплачивается компания.

– И ты не боишься, что когда‑нибудь это всплывет?

– А чего мне бояться? Средства компании разбазаривает ее президент, а отнюдь не я.

– Неужели из‑за этого и положение вашей фирмы пошатнулось? – потрясенная своей догадкой, спросила Камила.

– Отчасти из‑за этого, отчасти – из‑за всеобщего финансового кризиса, – спокойным тоном ответила Изабел. – Но Арналду пока держится довольно прочно, и я вытрясу из него все возможное. В следующем году наступит мой звездный час! Я наконец обрету огромное состояние и рожу ребенка!

– Невероятно! – в изумлении воскликнула Камила. – Ты мечтаешь о ребенке?

– Да. Как всякая нормальная женщина.

– И здесь ты тоже делаешь ставку на Арналду?

– Нет. Он не годится на роль отца. Ребенка я хочу родить от любимого мужчины.

– Неужели речь идет… об Атилиу?!

– Конечно. А о ком же еще? Он потерял ребенка от Элены, зато получит его от меня!

Милена и Лаура заканчивали год небывалой деловой активностью. Изучая маркетинг в Нью‑Йорке, они пришли к выводу, что им следует заняться рекламой и продажей новомодного мужского белья, специально сориентированного на сексуальность. В Бразилии оно еще не получило распространения, и молодые предпринимательницы имели все шансы стать в этой области первооткрывателями.

Образцы нижнего белья они привезли из Нью‑Йорка, там же предварительно договорились с возможными поставщиками. А окончательную смету расходов на аренду помещения, закупку первых партий товара и рекламу им помог сделать Леонарду.

По его подсчетам, выходило, что при самых скромных запросах стартовый капитал должен составлять не менее пятисот тысяч долларов.

Но Милену и Лауру это не пугало. Половину необходимой суммы Лауре пообещал дать Тражану, а еще двести пятьдесят тысяч Милена рассчитывала раздобыть у своего отца.

Однако Леонарду, смотревший на вещи трезво, предостерег Милену, что получить эти деньги ей будет непросто.

– Во‑первых, фирма сейчас переживает финансовые трудности, – пояснил он. – А во‑вторых, и может быть, в главных, – наша мать никогда не позволит отцу вложить такие деньги в твое рискованное предприятие.

– Ты тоже не веришь в наш успех?

– Нет, на мой взгляд, оно вполне жизнеспособно и перспективно, хотя риск остается всегда. И поэтому было бы лучше, если бы ты официально попросила у компании ссуду. То есть получила бы эти деньги не в подарок, а в долг. Я помогу убедить совет директоров в надежности проекта, отец тебя всегда поддержит, и мама в этом случае не сможет нам воспрепятствовать.

Так они и сделали. Вооружившись расчетами и образцами продукции, втроем отправились в офис компании Моту.

Лаура предложила для начала заручиться поддержкой Марселу, но он попросту отмахнулся от визитеров, отправив их к Изабел и Арналду.

Леу ничего иного от брата и не ожидал, поэтому они с Миленой сразу же вышли.

А Лаура, безусловно, не могла так скоро покинуть кабинет своего возлюбленного. Да и Марселу ее общество отнюдь не тяготило. Он сказал, что после возвращения из Нью‑Йорка она заметно похорошела, но добавил:

– А причина такой метаморфозы кроется не в Леонарду? Мама говорит, он у тебя едва ли не каждый вечер пропадает.

– Да ты, похоже, ревнуешь! – с удовольствием отметила Лаура.

– Ну что ты! Я Эдуарду не ревную, хотя она мне – жена. А тебя мне и вовсе незачем ревновать.

– Но так было не всегда. Помнишь, как ты бесился от ревности, искал в моей записной книжке телефоны мужчин, выбрасывал их подарки?.. А Эдуарду – что ревновать? Она такая верная и всегда под рукой…

– Да, я счастлив в браке, и ревность там неуместна.

– Допускаю, что это относится к Эдуарде, но отнюдь не к тебе. Я тебя по‑прежнему волную, и мы оба это знаем…

Пока Лаура обсуждала с Марселу весьма рискованную тему, в соседнем кабинете шел горячий деловой спор. Арналду никак не мог поверить, что эти ажурные трусики и маечки способен купить хоть один уважающий себя мужчина. Милена же показывала ему каталоги ведущих американских и европейских фирм, утверждая, что мода на интимное белье для мужчин сделала этот бизнес прибыльным во всем мире.

– А что ты скажешь? – обратился Арналду к Изабел, и она поддержала идею Милены:

– По‑моему, это дело перспективное. Лично я была бы не против увидеть моего возлюбленного в таком красивом нижнем белье.

– Да?.. – озадаченно произнес Арналду, приняв заявление Изабел на свой счет. – Ну, тогда проверь еще раз все расчеты, посоветуйся с Марселу. Ведь деньги‑то большие, мы не можем ими рисковать.

– Папа, ты бери пример с Тражану, – воззвала к его самолюбию Милена. – Ведь он уже пообещал Лауре двести пятьдесят тысяч… А где, кстати, Лаура?

– Не сомневаюсь, что она сейчас обрабатывает наследника трона. Возможно, уже и уговорила его, – сказала Изабел.

– Тогда я пойду к ним, а вы тут займитесь проверкой расчетов, – поднялась с места Милена.

Изабел не ошиблась: Лауре действительно удалось склонить Марселу к разговору о предоставлении кредита. Но его смущала сумма.

– Пустить двести пятьдесят тысяч на подштанники и носки?! – возмущался он. – Да вы с Миленой обе – сумасшедшие!

– А Леу? Он все просчитал и уверен, что это прибыльный бизнес.

– Тоже мне, нашла эксперта! – пренебрежительно бросил Марселу. – Он ничего не понимает ни в бизнесе, ни в этих сексуальных заморочках.

– Ладно, пусть он не понимает, – уступила Лаура. – Но ты же в этом кое‑что смыслишь. Сколько я тебе всяких трусиков дарила, и все они тебе нравились. А прежде у тебя было ужасное белье. Наверное, ты и сейчас носишь такое же, потому что Эдуарду эта часть тела не волнует.

– Перестань, хватит об этом! – одернула ее Милена. – Мой брат уже все понял и поможет нам. А мы, соответственно, будем помогать ему, когда эта контора пойдет ко дну.

После отъезда Элены в Италию Бранка чуть ли не ежедневно стала навещать внука.

– Теперь я – дежурная бабушка! – заявила она с гордостью и удовольствием. – Иди ко мне, мой ангелочек! Видишь, какая у тебя бабушка – блондинка. – А брюнетка уехала… Правда, он на меня похож, Эдуарда?

– Он похож абсолютно на всех родственников: на бабушек, дедушек, на Виржинию… Кажется, только Леонарду и Атилиу еще не претендовали на внешнее сходство.

– Ну, Атилиу тут вообще ни при чем! Да и с Леу, по‑моему, нет ничего общего… Ну, будем кушать из бутылочки? Давай бабушка тебя покормит.

Марселинью недовольно отворачивался от соски, но Бранка терпеливо пыталась запихнуть ее в ротик строптивому малышу, и он в конце концов расплакался.

– Дайте его мне! – не выдержала Эдуарда. – Я уже немного приноровилась. Ау, Марселинью! – отвлекла она его внимание на погремушку и в тот же момент сунула ему злополучную соску.

– Смотри, и вправду сосет! – изумилась Бранка. – Ну ты молодчина, Эдуарда. Хвалю!

– Да у меня тоже не всегда так ловко получается…

– Ничего, со временем все наладится. Главное – не позволяй ребенку садиться тебе на шею, – поучала невестку Бранка. – А иначе что из него получится, когда он вырастет? Уж как я ни любила Марселу, но если он начинал капризничать – оставляла его в кроватке, и он мог орать там до посинения!

– Нет, я так не смогу, – решительно заявила Эдуарда. – Если Марселинью плачет – это значит, что он нуждается в помощи. Надо только понять, что ему нужно и чем ты можешь помочь.

– Помощь – это одно, а баловство – совсем другое, – возразила Бранка. – Нельзя бросаться к ребенку на каждый его крик. Так он никогда не станет самостоятельным. Думаешь, у меня не разрывалось сердце, когда плакал Марселу?.. А вот Леу, должна признать, был очень спокойным ребенком. Один раз я про него забыла, ну то есть – совсем забыла! Посадила в манеж, дала игрушки и ушла по своим делам. Побывала в магазинах, у маникюрши, а когда вернулась, уже под вечер, он все так же тихонько играл в манеже, да еще и улыбался безалаберной мамаше!

Чем больше Эдуарда слушала свекровь и наблюдала за ней, тем меньше понимала ее. В Бранке каким‑то причудливым образом переплелись качества взаимоисключающие: доброта и жестокость, простота и напыщенность, естественность и лицемерие. Причем от одной крайности к другой Бранка переходила мгновенно, оттого и невозможно было понять, где она истинная, а где – фальшивая.

Кроме советов по воспитанию ребенка, Бранка также учила Эдуарду, как нужно помогать Марселу в его работе:

– Тебе следует устраивать приемы у вас в доме – для друзей, для деловых партнеров Марселу. Ведь крупные контракты заключаются именно за ужином, а в офисе они только подписываются юристами. Ты меня понимаешь?

– Да. Но я буду с вами откровенной: мне бы не хотелось превращать свой дом в продолжение фирмы или… вашего дома. Я люблю покой и уют…

– Ладно, оставим эту тему, – вздохнула Бранка и тотчас же переключилась на другую волну: – Я тут задумала одну авантюру… И хочу взять тебя в свою компанию.

Эдуарда ошеломленно смотрела на нее, ничего не понимая, но Бранка разъяснила, что имелось в виду:

– Поедем со мной в Нитерой, к гадалке!

– Нет, я боюсь гадалок. По‑моему, они всегда говорят одно и то же: «У вашего мужа есть какая‑то блондинка». Если гадалка из Нитероя скажет такое мне, то я пойду и убью Лауру.

– Бог с тобой! О чем ты говоришь? Консуэло из Нитероя – необычная гадалка. К ней обращаются за советами политики, миллионеры и вообще – весь бомонд. У ее дома всегда стоят шикарные лимузины. Я потому и не хочу ехать туда одна. Мне нужно достойное сопровождение.

– Вы считаете, я подхожу для этой роли?

– Да, конечно. Если дама отправляется к гадалке одна, это сразу же наводит на мысль, что у нее – большие проблемы. А если вдвоем с подругой или, как я, с невесткой, то любой увидевший нас там подумает, что две богатые сеньоры просто развлекаются от безделья.

Эдуарде хотелось спросить, зачем Бранке понадобилась эта гадалка, но она не посмела задать такой вопрос. А вот Лиза не утерпела и встряла в их разговор:

– Сеньора Эдуарда, вы не бойтесь Консуэло. К ней ездила даже та женщина, которая меня вам порекомендовала.

– Изабел? – оживилась Бранка. – Ну и что ей сказала гадалка, не знаешь?

– Нет, – ответила Лиза. – Но она ездила туда после разрыва с сеньором Атилиу и вернулась совсем другим человеком!

– Ну, тогда нам тем более надо съездить, – заключила Бранка. – А ты, если не захочешь гадания, подождешь меня в приемной.

– Я боюсь, что Марселу это не понравится, – заметила Эдуарда.

– А ему об этом не обязательно знать! Могут же у нас быть свои, дамские секреты? – заговорщически подмигнула ей Бранка. – Вот только лететь туда придется на вертолете, а то, я слышала, мост между Рио и Нитероем дал трещину и нуждается в ремонте.

Date: 2015-11-13; view: 420; Нарушение авторских прав