Три правила статьи 1 Протокола n 1 2 page

Позднее, в 1977 г., Правительство Греции расторгло контракт в соответствии с Законом N 141/1975 о прекращении действия преференциальных контрактов, заключенных во время пребывания у власти военного режима. Компанией "Стрэн" был подан иск против государства о возмещении причиненных убытков, который был удовлетворен сначала Судом большой инстанции г. Афин, а позднее арбитражными судами, включая Апелляционный суд г. Афин. В период рассмотрения дела в Кассационном суде парламентом Греции был принят Закон N 1701/1987, предусматривающий, что все арбитражные оговорки в преференциальных контрактах, заключенных во время военного режима, отменяются и арбитражные решения теряют силу. Кроме того, Закон оговаривал, что все претензии, связанные с прекращением действия указанных контрактов, подпадают под действие истечения срока давности. На этом основании Кассационный суд отменил решение Апелляционного суда г. Афин, вынесенное в пользу компании "Стрэн".

Страсбургский суд подчеркнул, что "на момент промульгации Закона N 1701/1987 арбитражное решение от 27 февраля 1984 г. давало заявителям право на получение присужденных сумм, тем более что обычные суды к тому времени уже дважды - Суд большой инстанции и Апелляционный - подтвердили это решение. Таким образом... это право составляло "имущество", подпадающее под действие статьи 1 Протокола N 1" <1>. Однако в отношении законодательного вмешательства, в результате которого "заявители не могли добиться выполнения арбитражного решения, в соответствии с которым государство было обязано выплатить... суммы в возмещение затрат, понесенных заявителями при исполнении своих договорных обязательств" <2>, Европейский суд указал, что "рассматриваемое вмешательство не было ни конфискацией, ни мерой по контролю над использованием собственности; оно подпадает под действие первого предложения первого абзаца статьи 1" <3>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г. Серия А. Т. 301-B. § 62 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

<2> Там же. § 67.

<3> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г. Серия А. Т. 301-В. § 68 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2. Европейский суд в качестве аргумента приводит самостоятельный довод о том, что "согласно практике международных и третейских судов любое государство, несомненно, имеет суверенное право вносить поправки или даже прекращать действие контракта, заключенного с частными лицами, при условии возмещения материальных потерь... Это свидетельствует как о признании того, что интересы государства имеют приоритет по отношению к договорным обязательствам, так и о необходимости сохранять справедливое равновесие в договорных отношениях" (Там же. § 72). Ср.: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Узан и другие против Турции" (Uzan and others v. Turkey) от 29 марта 2011 г. Жалоба N 18240/03 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2011. N 9 ("Из решений судов страны и относимых условий концессионных договоров следует, что компании-заявители не могли требовать возмещения или компенсации в случае расторжения договоров по причине их нарушения. Им регулярно вручались уведомления о необходимости устранения нарушений концессионных договоров, в частности отказа осуществлять ожидаемые инвестиции и применять тарифы, заложенные в договорах... Соответственно, расторжение договоров по причине их нарушения без компенсации не может быть признано несоразмерным цели контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами").

Таким образом, ситуацию в деле "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции", во многом схожую с обстоятельствами в таких делах, как "Брумареску против Румынии", "Прессос Компаниа Навьера С.А." против Бельгии", "Драон против Франции" и "Морис против Франции", Европейский суд квалифицирует в рамках общего правила на уважение права на беспрепятственное пользование своим имуществом. Причины определенной непоследовательности Суда объясняются, по всей видимости, многими причинами, в том числе: отсутствием строгих критериев разграничения между правилами, составляющими содержание ст. 1 Протокола N 1; изменением взглядов самого правоприменителя; сложностью обстоятельств конкретных дел. Данная непоследовательность не имеет, на наш взгляд, ущербного значения для правоприменения в целом, так как, учитывая единство требований, предъявляемых независимо от его характера к вмешательству в право собственности, разграничение между правилами приобретает несколько условный характер.

Позиция Европейского суда в рассмотренных делах, касающихся внесения в действующее законодательство изменений, затрагивающих имущественные права заявителей, отличается от его позиции в деле "Горраиз Лизаррага против Испании" <1>. Хотя Европейский суд отдельно не рассматривал жалобу применительно к ст. 1 Протокола N 1, его выводы в отношении ст. 6 Конвенции помогут сформулировать один из важных подходов международного правоприменителя.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Горраиз Лизаррага против Испании" (Gorraiz Lizarraga v. Spain) от 27 апреля 2004 г. Жалоба N 62543/00 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2004. N 9.

Заявителями по делу выступили жители деревни, которую предстояло затопить ввиду строительства плотины. Обращение заявителей в национальные суды обеспечило вынесение постановления о временном приостановлении работ. Однако в период рассмотрения дела в суде был принят закон, позволивший возобновить работы. В обстоятельствах дела Европейский суд пришел к следующему выводу: "Принятие закона о планировании застройки в период, когда дело о законности строительства плотины находилось в производстве суда, отнюдь не способствовало укреплению позиций заявителей, однако... Европейский суд не считает, что этот закон был принят с целью подорвать принцип верховенства права... Этот закон касался не только района, затронутого строительством плотины, но был законом общего назначения (выделено мной. - С.Л.)... заявители успешно ходатайствовали о проверке соответствия определенных норм этого закона требованиям Конституции, и их доводы были рассмотрены по существу. Коротко говоря, спор между заявителями и государством был рассмотрен судами в полном соответствии с принципом справедливого судебного разбирательства" <1>.

--------------------------------

<1> Там же.

Таким образом, важно отметить, что критерием отсутствия нарушения явилось то, что вмешательство носило общий, а не частный характер <1> и было обеспечено возможностью реального судебного контроля на национальном уровне. На наш взгляд, позиция международного Суда заслуживает внимания и должна выступать наряду с иными обстоятельствами дела ориентиром в оценке наличия или отсутствия баланса частных и публичных интересов.

--------------------------------

<1> См. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Салиба против Мальты" (Saliba v. Malta) от 8 ноября 2005 г. Жалоба N 4251/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 5. "Распоряжение о сносе строения имело своей целью обеспечить соблюдение общих правил, касающихся запретов на строительство, и тем самым приравнивается к контролю за "использованием собственности"... До внесения дополнений в закон... распоряжение о сносе строения могло быть вынесено только после установления виновности в уголовном порядке. Однако... распоряжение о сносе строения не образует "наказание" в значении статьи 7 Конвенции и законодателю не возбранялось принимать в сфере гражданского права новые нормы с обратной силой для регулирования прав, возникающих на основе существующих законов. Кроме того, ничто не указывает на то, что принятые поправки в законодательство имели целью повлиять на результаты производства по делу, которое было возбуждено в отношении заявителя. По этой причине обжалуемая мера удовлетворяет требованию законности в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции... Что же касается вопроса о том, была ли оправдана эта мера, то следует заметить: целью вынесения распоряжения о сносе полностью незаконно возведенного строения было вернуть вещи в то положение, в котором они находились бы, не будь проигнорированы требования закона. Таким образом, мера не была непропорциональна преследовавшейся при этом цели".

Лишение по смыслу второго предложения п. 1 ст. 1 Протокола N 1 является одномоментным действием, не создающим длящейся ситуации <1>, и может выражаться в юридическом прекращении права <2> либо в лишении de facto. Если первая ситуация достаточно прозрачна и сопровождается переходом права собственности, как правило, в результате национализации имущества или его изъятия для государственных нужд, то второй критерий можно более четко определить при рассмотрении ряда конкретных прецедентов.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX. § 35 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1; решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Фон Мальтцан и другие против Германии" (Von Maltzan and others v. Germany) от 2 марта 2005 г. Жалобы N 71916/01, 71917/01, 10260/02. ECHR 2005. § 74 // СПС "КонсультантПлюс".

<2> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г. ECHR 1996-IV // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

В Постановлении по делу "Папамихалопулос и другие против Греции" Европейским суд столкнулся с передачей Фонду Военно-морских сил в соответствии с Законом N 109/1967 большого участка земли в Аттике, часть которого состояла из земельных угодий, принадлежавших заявителям или их наследникам. На территории данного земельного участка была построена военно-морская база и курорт для морских офицеров, в связи с чем реституция земли была невозможна. Попытки властей Греции предоставить иные земли взамен занятых или возместить причиненные убытки также не привели к каким-то конкретным положительным результатам для заявителей.

Анализируя сложившуюся по делу ситуацию, международный правоприменитель отмечает, что "завладение спорной земельной собственностью Фондом Военно-морских сил представляет собой явное вмешательство в осуществление заявителями права беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Это вмешательство было совершено не с целью осуществления контроля за использованием собственности по смыслу статьи 1 пункта 2 Протокола N 1. Более того, формально экспроприация земельной собственности у заявителей не была произведена: по Закону N 109/1967 земля, о которой идет речь, не была передана в собственность Фонда Военно-морских сил. Поскольку целью Конвенции является защита реальных, конкретных прав, необходимо установить, означала или нет ситуация экспроприацию de facto, как это утверждали заявители... Следует напомнить о том, что в 1967 году по закону, принятому военным правительством того времени, Фонд Военно-морских сил завладел большой площадью земли, которая включала и землю заявителей, и основал там военно-морскую базу и курорт для отдыха офицеров и их семей. С тех пор заявители не могли ни пользоваться своею собственностью, ни продать ее, ни завещать, ни заложить или подарить (выделено мной. - С.Л.); господину Петросу Папамихалопулосу, единственному, кто добился окончательного решения суда, обязывающего Военно-морские силы вернуть ему его собственность, было даже отказано в доступе к участку. Суд считает, что полная утрата возможности распоряжаться спорной землей в совокупности с неудачей предпринятых до настоящего времени попыток исправить обжалуемую ситуацию повлекли за собой достаточно серьезные последствия для заявителей, de facto подвергшихся экспроприации способом, не совместимым с их правом беспрепятственно распоряжаться своим имуществом" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г. ECHR 1996-IV. § 68 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

В другом Постановлении Европейского суда по делу "Лоизиду против Турции" <1> заявителем, гражданкой Кипра, г-жой Титиной Лоизиду, был поставлен вопрос о том, что "с начала турецкой оккупации северной части страны заявительнице было отказано в доступе к ее собственности. Соответственно, она была лишена возможности распоряжаться ею по своему усмотрению. Создавшееся положение является неоправданным вмешательством в осуществление предусмотренного статьей 1 Протокола N 1 права заявительницы на беспрепятственное пользование своим имуществом" <2>. При этом заявитель и власти Кипра подчеркнули, что "их жалоба не ограничивается лишением права доступа к собственности, а охватывает сложившуюся ситуацию в более широком контексте. Вопрос состоит в том, что г-жа Лоизиду из-за длящейся невозможности осуществить право доступа к собственности фактически утратила над ней всякий контроль, равно как и возможность использовать, продавать, завещать, закладывать, улучшать свою землю и просто радоваться жизни на ней. Подобная ситуация в соответствии с практикой Суда может рассматриваться как экспроприация собственности de facto. Заявительница и Правительство Кипра считают, что формальной экспроприации собственности не было, но имели место попытки фактической экспроприации, и соответствующие законодательные акты ТРСК <3> несовместимы с международным правом" <4>.

--------------------------------

<1> Дело связано с исторической ситуацией, сложившейся в Республике Кипр начиная с государственного переворота в 1974 г. и последующего вторжения на остров Турции, что стало причиной перемещения населения с севера на юг и с юга на север страны. На северной (турецкой) части острова состоялось провозглашение так называемой Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК). Мировое сообщество отказалось признать ее в качестве суверенного государства. Результатом произошедших событий стало установление своего рода "железной стены", а ситуация на границе контролировалась силами ООН, что сделало невозможным передвижение людей из одной зоны в другую.

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 18 декабря 1996 г. ECHR 1996-VI. § 31 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2. См. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ксенидес-Арестис против Турции" (Xenides-Arestis v. Turkey) от 22 декабря 2005 г. Жалоба N 46347/99 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 6.

<3> Турецкая Республика Северного Кипра.

<4> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 18 декабря 1996 г. ECHR 1996-VI. § 58 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

Результатом рассмотрения дела Европейским судом стала квалификация обстоятельств не в рамках второго предложения п. 1 ст. 1 Протокола N 1 и лишения de facto, как в деле "Папамихалопулос и другие против Греции", а в качестве ситуации, подпадающей под общее правило о праве каждого беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Страсбургский суд указал, что, "поскольку заявительнице начиная с 1974 года было отказано в праве доступа к собственности, она фактически полностью утратила над ней контроль, равно как и возможность пользоваться ею. Этот длящийся отказ должен рассматриваться как вмешательство в права, предусмотренные статьей 1 Протокола N 1. Подобное вмешательство с учетом исключительных обстоятельств настоящего дела... не может рассматриваться как лишение собственности или контроля за ее использованием в рамках первого и второго пунктов статьи 1 Протокола N 1. Однако оно, вне всякого сомнения, подпадает под действие нормы, содержащейся в первом предложении этой статьи, а именно является нарушением права на беспрепятственное пользование своим имуществом. В этой связи Суд считает, что фактическая невозможность осуществления этого права является таким же нарушением Конвенции, как и препятствие юридического характера" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 18 декабря 1996 г. ECHR 1996-VI. § 63 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2. См. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Демадес против Турции" (Demades v. Turkey) от 31 июля 2003 г. Жалоба N 16219/90 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2003. N 12; Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Компания "Евгения Микаэлиду девелопментс" и Майкл Тимвиос против Турции" (Eugenia Michaelidou Developments Ltd and Michael Tymvios v. Turkey) от 31 июля 2003 г. Жалоба N 16163/90 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2003. N 12.

Судьи Европейского суда не были единогласны в юридической квалификации обстоятельств дела "Лоизиду против Турции" в отношении ряда моментов <1>, из которых больший интерес, учитывая анализируемую предметную область ст. 1 Протокола N 1, представляет вопрос, связанный с оценкой экспроприации de facto и de jure. При этом при аргументации был затронут вопрос о правовом статусе документов, принятых "непризнанной" Турецкой Республикой Северного Кипра.

--------------------------------

<1> Во-первых, спорными оказались вопрос наличия длящейся ситуации нарушения права и связанный с ним вопрос приемлемости жалобы. Европейский суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы. Во-вторых, определение государства-ответчика, несущего ответственность за предъявляемые нарушения, с учетом в целом сложной исторической и политической ситуации и создания буферной зоны, контролируемой силами ООН. Большинство судей признали исключительными обстоятельствами дела доводы, приводимые г-жой Лоизиду и Правительством Кипра, "в том смысле, что власти, нарушившие ее право на беспрепятственное пользование имуществом, - это не единственно легитимное Правительство страны, на территории которой находится ее собственность. образование ТРСК является недействительным в юридическом отношении и. за исключением Турции, ни одно государство или международная организация не признали ТРСК. Поскольку совершенно очевидно, что Республика Кипр не может нести ответственность за положение дел на оккупированной Турцией части острова, ответственность за это лежит на Турции. Иначе северная часть Кипра представляла бы собой правовой вакуум в плане ответственности за нарушение прав человека. Признание такого правового вакуума противоречило бы принципу эффективности защиты прав человека, лежащему в основе Конвенции. Существуют убедительные доказательства, что Турция полностью контролирует оккупированную часть острова... Турция осуществляет эффективный военный и политический контроль над северной частью страны. Соответственно, согласно нормам международного права, она не может отказаться от выполнения своих обязательств под предлогом передачи управления северной частью острова незаконному и марионеточному режиму, что исключает возможность утверждать, что только Турция несет ответственность практически за все происходящее в северной части острова" (Там же. § 49 - 50).

В Особом мнении судья Европейского суда Бак подчеркнул, что "г-жа Лоизиду полностью утратила контроль над собственностью в результате военных действий Турции в 1974 г. С того времени она уже не могла владеть и пользоваться собственностью, равно как и получить к ней доступ. Поэтому в данном случае можно говорить об экспроприации de facto ее собственности. Тем не менее в период между 1974 и 1985 гг. заявительница сохраняла свой титул собственника. Она утратила право собственности по формальному акту экспроприации во исполнение статьи 159 (1) Конституции ТРСК от 7 мая 1985 г., целью которой было упорядочение существующей de facto ситуации... нельзя считать, что статья 159 Конституции ТРСК и некоторые другие правовые акты полностью лишены юридической силы лишь потому, что мировое сообщество не признало ТРСК в качестве самостоятельного образования... С учетом характера de facto экспроприации собственности заявительницы в период до 1985 г., равно как и соответствующих положений Конституции ТРСК 1985 г. по вопросам собственности, не могу согласиться с мнением Суда о том, что жалоба заявительницы касается длящейся ситуации" <1>. Следствием вывода судьи об отсутствии длящейся ситуации нарушения прав заявителя является признание жалобы неприемлемой ratione temporis <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 18 декабря 1996 г. ECHR 1996-VI // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2. См. также Особое мнение судьи Ямбрека в части признания юридической силы правовых актов и действий ТРСК.

<2> Ratione temporis (лат.) - по причинам сроков; ввиду обстоятельств времени события. Один из критериев приемлемости жалобы. Возможно, вывод международного правоприменителя об отсутствии лишения de facto косвенно продиктован именно тем обстоятельством, что лишение является одномоментным действием, не создающим длящейся ситуации, что в условиях обстоятельств дела, безусловно, потребовало бы признания жалобы неприемлемой, чего Суд, учитывая "политический" характер дела и масштабность нарушения, по всей вероятности, допустить не мог.

Сложность фактических обстоятельств дела "Лоизиду против Турции" и их тесная связь с вопросами, касающимися применения международных соглашений, и необходимостью учета политической ситуации в регионе, связанной с усилиями международных организаций, в том числе таких, как ООН и Совет Европы, в деле мирного разрешения кипрской проблемы, дали основания судье Петтити утверждать, что "дело Лоизиду не может рассматриваться с тех позиций, как если бы речь шла о фактической экспроприации в обычных правовых рамках без выплаты компенсации. Переселение людей из одной зоны в другую, коснувшееся жителей обеих кипрских общин, происходило вследствие событий международного плана, причины которых лежат в сфере межгосударственных отношений, а не в тех или иных фактах дела г-жи Лоизиду" <1>, в связи с чем он голосовал против нарушения статьи 1 Протокола N 1.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 18 декабря 1996 г. ECHR 1996-VI // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

Делом, на примере которого можно с большей очевидностью попытаться показать различия лишения de facto и общего правила уважения собственности, является дело "Спорронг и Лоннрот против Швеции" <1>. Европейский суд столкнулся с ситуацией, связанной с земельными участками заявителей, расположенными в центральной части г. Стокгольма, в отношении которых Правительством Швеции муниципалитету г. Стокгольма было выдано разрешение на отчуждение в соответствии с положениями Закона об отчуждении 1917 г. Разрешение на отчуждение неоднократно продлевалось и действовало в период с 1956 по 1979 г. для наследников г-на Спорронга и с 1971 по 1979 г. - для г-жи Лоннрот. Одновременно на земельные участки наследников г-на Спорронга и г-жи Лоннрот распространялось запрещение на строительство сроком с 1954 по 1979 г. и с 1968 по 1980 г. соответственно.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г. Серия А. Т. 52 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1; см. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Скибиньский против Польши" (Skibinscy v. Poland) от 14 ноября 2006 г. Жалоба N 52589/99 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 5.

В период действия ограничений муниципалитет г. Стокгольма должен был совместно с собственниками участка определить в Земельном суде сумму компенсации в случае отчуждения земли. Размер компенсации, однако, определен не был, а в 1979 г. разрешение на отчуждение по просьбе самих местных властей г. Стокгольма было отменено в связи с принятием решения о сохранении существующей схемы застройки города.

Заявители по делу утверждали, что продолжительность периода, в течение которого действовали разрешения на отчуждение, сопровождавшиеся запрещениями на строительство, нанесла ущерб их недвижимости. Не оспаривая по существу правомерности вынесенных в отношении их владений ограничений, они полагали, что "утратили возможность продать свои земельные участки по нормальной рыночной цене... подвергли бы себя слишком большому риску, если бы вложили средства в свои участки и начали бы осуществлять строительные работы после получения разрешения на строительство, им пришлось бы тогда - в случае отчуждения - отказаться от претензий на какое-либо возмещение полученного прироста стоимости. Они также утверждали, что столкнулись бы с трудностями, если бы попытались заложить свою недвижимость. Наконец, они напомнили, что всякое "новое строительство" на их собственной земле было запрещено. Хотя собственники наследия Спорронг и г-жа Лоннрот и не заявляли о том, что были формально и окончательно лишены своего имущества, они утверждали, что оспариваемые разрешения и запрещения накладывали на использование и распоряжение собственностью такие ограничения, которые были чрезмерными и делали невозможным получение какого-либо возмещения. Соответственно, как они заявили, в то время, когда действовали обсуждаемые меры, их право собственности было тем, что называют "голым правом" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г. Серия А. Т. 52. § 58 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1.

Европейский суд в решении, вынесенном по делу, указал, что "шведские власти не осуществили отчуждение земельных участков заявителей. Поэтому заявители не были формально "лишены своего имущества" в какой-либо период времени: они имели право пользоваться им, продавать, завещать, дарить или закладывать свои участки" <1>, таким образом, "реального отчуждения, т.е. передачи собственности, не было" <2>, однако, "поскольку Конвенция имеет своей целью гарантировать права, которые являются "реальными и эффективными"... следует установить, действительно ли ситуация была равносильна отчуждению de facto, как утверждали заявители... По мнению Суда, все обжалуемые последствия... были результатом сокращения возможности распоряжаться рассматриваемыми земельными участками. Причиной этого были ограничения, наложенные на право собственности, а также влияние этих ограничений на стоимость недвижимости. Однако, хотя обсуждаемое право было урезано, оно не исчезло вовсе. Воздействие принятых мер не было таковым, чтобы его можно было приравнять к лишению имущества. Суд отмечает в этой связи, что заявители могли продолжать пользоваться своей собственностью и что, хотя из-за разрешений на отчуждение и запрещений на строительство стало труднее продать земельные участки, возможность продажи все-таки существовала; по информации, предоставленной Правительством, были осуществлены десятки таких продаж. Поэтому в данном деле нет места для применения второго предложения первого абзаца" <3>.