Три правила статьи 1 Протокола n 1 3 page

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г. Серия А. Т. 52. § 62 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1.

<2> Там же. § 63.

<3> Там же.

Таким образом, лишение, в том числе de facto, не может представлять собой длящуюся ситуацию и влечет переход права собственности de jure либо создание ситуации, при которой формальный собственник полностью лишен всех выгод от своей собственности <1> (выделено мной. - С.Л.). При этом необходимо помнить, что правила, составляющие содержание ст. 1 Протокола N 1, связаны между собой в том отношении, что каждое из них подчинено одинаковым условиям, что с точки зрения результата правоприменения нивелирует частично строгость квалификации конкретной ситуации.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Вебер против Германии" (Weber v. Germany) от 23 октября 2006 г. Жалоба N 55878/00 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 4.

В деле "Берекчиогуллари (Чекмез) и другие против Турции" <1> заявитель был лишен прав в отношении своего земельного участка в 1942 г., когда Министерство обороны Турции фактически захватило его и создало на нем военную базу. Формально собственником земли оставался Мустафа Чекмез. Наследники последнего, являющиеся заявителями по делу, продолжали ежегодно оплачивать налог на землю вплоть до вынесения судом г. Анкары решения от 23 декабря 1998 г.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Берекчиогуллари (Чекмез) и другие против Турции" (Borekciogullari (Cokmez) and others v. Turkey) от 19 октября 2006 г. Жалоба N 58650/00 // СПС "КонсультантПлюс".

В 1990 г. власти Турции предприняли попытку формализовать ситуацию и официально обратить занимаемый Министерством обороны Турции земельный участок в государственную собственность. Однако позднее они отказались от решения об экспроприации и в судебном порядке в 1998 г. добились применения ст. 38 Закона об экспроприации от 4 ноября 1983 г. N 2942, в соответствии с которой в ситуации экспроприации de facto права собственников или их наследников на подачу иска о защите своих прав в отношении занятой для использования в общественных интересах собственности теряют силу по истечении 20 (двадцати) лет со дня ее оккупации <1>. На основании вынесенного решения суда общей юрисдикции г. Анкары об удовлетворении иска Министерства обороны Турции, подтвержденного в 1999 г. Кассационным судом Турции, была произведена регистрация земельного участка наследников заявителя в земельном кадастре Министерства финансов Турции.

--------------------------------

<1> См. также: Постановления Европейского суда по правам человека по делу " I.R.S. и другие против Турции" (I.R.S. and others v. Turkey) от 20 июля 2004 г. Жалоба N 26338/95 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2004. N 12; по делу "Ари и другие против Турции" (Ari and others v. Turkey) от 3 апреля 2007 г. Жалоба N 65508/01 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 10.

В 2003 г. Конституционный суд Турции признал ст. 38 Закона об экспроприации от 4 ноября 1983 г. N 2942 противоречащей Конституции Турции, указав, что "экспроприация... является конституционным ограничением права собственности по смыслу ст. 35 Конституции Турции. Административные органы власти не могут ограничивать данное право незаконно, в нарушение соответствующего законодательства и принципов экспроприации. В соответствии с обжалуемым положением по прошествии двадцати лет после занятия de facto, совершенного без прохождения соответствующей процедуры экспроприации... данное противоправное деяние приводит ко всем результатам законной экспроприации и может дать ход регистрации собственности в земельном кадастре на имя административных органов власти. Однако занятие de facto не предусмотрено Конституцией. Допущение того, что право владельца на возбуждение иска истекает и что собственность должна быть передана административным органам власти спустя двадцать лет после занятия без вынесения какого-либо решения, будет противоречить праву собственности и умалять саму суть данного права... Уполномочивание государственных или общественно-правовых корпораций на произвольное лишение частных лиц их права на собственность и их права на получение компенсации противоречит принципу господства права. Более того, государство, управляемое в соответствии с принципом господства права, должно соблюдать общепринятые правовые принципы в своих актах. Одним из общих правовых принципов является "бесконечный" характер права собственности, другими словами, оно не ограничено временными рамками. Тот факт, что за двадцатилетний период владельцы недвижимого имущества, их правопреемники или их наследники не осуществляли своих прав в отношении данной собственности, что в предоставленных им Гражданском кодексе Турции и Обязательственном кодексе может считаться отсутствующей связью de facto с данным правом. Однако это не означает, что эта связь de jure исчезла. Государство, управляемое по принципу господства права, должно в своих актах уважать приобретенные права... Более того, Европейский суд по правам человека в ряде своих дел установил, что лишение собственности без экспроприации нарушает право собственности, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Европейской Конвенции. В делах Европейского суда "Папамихалопулос против Греции" (Papamichalopoulos v. Greece) (жалоба N 14556/89), "Карбонара и Вентура против Италии" (Carbonara and Ventura v. Italy) (жалоба N 24638/94) и "Бельведере Альбергьера С.Р.Л." против Италии" (Belvedere Alberghiera S.R.L. v. Italy) (жалоба N 31524/96) было установлено, что занятие de facto военно-морскими силами Греции или местными органами власти Италии противоречит праву на собственность" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Берекчиогуллари (Чекмез) и другие против Турции" (Borekciogullari (Cokmez) and others v. Turkey) от 19 октября 2006 г. Жалоба N 58650/00. § 28 // СПС "КонсультантПлюс".

Европейский суд, рассматривая дело по существу, указал на решение Конституционного суда Турции и согласился с его выводами <1>, однако не стал давать оценку обстоятельствам, фактически сложившимся до 1999 г. Он просто признал решение суда общей юрисдикции г. Анкары в качестве официального акта лишения: "Оспариваемая территория была зарегистрирована на имя г-на Чекмеза, а впоследствии беспрерывно регистрировалась на имя заявителей вплоть до 1999 г. Документы о праве собственности были переданы в Министерство финансов Турции по решению от 23.12.1998 гражданского суда общей юрисдикции г. Анкары, которое было оставлено без изменения 08.03.1999 Кассационным судом Турции. Таким образом, решение внутригосударственных судебных инстанций явно имело своей целью лишение заявителей их собственности по смыслу второго предложения статьи 1 Протокола N 1 к Европейской конвенции" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. § 41.

<2> Там же. § 38.

Гарантии против произвольного лишения лица его имущества на национальном уровне установлены ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с ч. 3 которой никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, а принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

В Определении Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 242-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Сангаджиева Анатолия Анатольевича и Сидорова Олега Анатольевича на нарушение их конституционных прав абзацем вторым пункта 4 статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации" <1> встал вопрос о возможности применения абз. 2 п. 4 ст. 252 ГК РФ, предусматривающего право суда и при отсутствии согласия собственника обязать остальных участников долевой собственности выплатить ему компенсацию в случаях, когда доля такого собственника незначительна, не может быть реально выделена и он не имеет существенного интереса в использовании общего имущества по инициативе не только выделяющегося собственника, но и по инициативе остальных сособственников. Конституционный Суд РФ на этот счет указал, что "оспариваемое положение пункта 4 статьи 252 ГК Российской Федерации не предполагает... лишение собственника, не заявлявшего требование о выделе своей доли из общего имущества, его права собственности на имущество помимо его воли путем выплаты ему остальными сособственниками компенсации, поскольку иное противоречило бы принципу неприкосновенности права собственности " <2> (выделено мной. - С.Л.).

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 242-О-О // СПС "КонсультантПлюс".

<2> Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 242-О-О; см. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июня 2006 г. N 8-П: "Порядок передачи имущества из собственности субъекта Российской Федерации включает... направление органом государственной власти субъекта Российской Федерации предложений федеральному органу исполнительной власти... о передаче имущества... Тем самым... законодатель, обеспечивая... баланс интересов Российской Федерации и интересов ее субъектов, исключил возможность принятия федеральным органом исполнительной власти решения о безвозмездной передаче... имущества, находящегося в собственности субъекта Российской Федерации, в федеральную собственность в одностороннем порядке" (выделено мной. - С.Л.).

Раскрываемый в ст. 35 Конституции РФ принцип неприкосновенности собственности (п. 1 ст. 1 ГК РФ) <1> в части такого аспекта, как "лишение собственника имущества", устанавливает общее требование для принудительного прекращения права собственности - обязательное наличие судебного решения, чем обеспечиваются конституционные гарантии соблюдения принципа неприкосновенности собственности и предусматривается более строгое по сравнению с положениями Конвенции условие применительно к п. 1 ст. 1 Протокола N 1.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.

В Определении Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. N 97-О "По жалобе гражданина Головкина Александра Ивановича на нарушение его конституционных прав положениями пункта 3 части второй статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, части 12 статьи 27.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и постановления Правительства Российской Федерации "Об утверждении Положения о направлении на переработку или уничтожение изъятых из незаконного оборота либо конфискованных этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции" <1> Конституционным Судом РФ был рассмотрен вопрос правомерности передачи для технологической переработки или уничтожения изъятых из незаконного оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, приобщенных к уголовному делу в качестве вещественного доказательства, без судебного решения. Он подчеркнул, что "статья 82 УПК Российской Федерации <2>, регулирующая хранение вещественных доказательств, приобщенных к уголовному делу, наряду с положениями, закрепляющими порядок и условия временного хранения этих доказательств лишь на период проведения предварительного расследования или судебного разбирательства по уголовному делу, содержит положения, позволяющие окончательно определять судьбу вещественных доказательств еще до завершения производства по делу <3>. В результате происходит не временное изъятие имущества, а его отчуждение, лишение собственника или владельца его имущества, в связи с чем последующий судебный контроль за законностью и обоснованностью применения этих мер не может быть признан эффективной гарантией права собственности (выделено мной. - С.Л.). В таком случае закрепленное в статье 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации право может считаться обеспеченным лишь при условии, что решение о технологической переработке или уничтожении этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции будет принято судом исходя из конституционно признанных целей (часть 3 статья 55, Конституции Российской Федерации) и с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела" <4>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. N 97-О // Вестник Конституционного Суда РФ. N 5. 2005.

<2> Статья 82 УПК РФ трижды была предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ; см. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П, Определение Конституционного Суда РФ от 16 декабря 2008 г. N 1036-О-П.

<3> См.: положения п. 3 ч. 2 ст. 82 УПК РФ в редакции, действующей на момент рассмотрения дела Конституционным Судом РФ.

<4> Федеральным законом от 11 июля 2011 г. N 195-ФЗ "О внесении изменений в статьи 82 и 165 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" п. 3 ч. 2 ст. 82 был изложен в следующей редакции: "Вещественные доказательства в виде... 3) изъятых из незаконного оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, наркотических средств, психотропных веществ, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, или их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, а также предметов, длительное хранение которых опасно для жизни и здоровья людей или для окружающей среды, после проведения необходимых исследований передаются для их технологической переработки или уничтожаются по решению суда..." (выделено мной. - С.Л.).

Приведенная правовая позиция Конституционного Суда РФ, на наш взгляд, отличается от правовой позиции, изложенной в Постановлении от 24 февраля 2004 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций, в связи с жалобами граждан, компании "Кадет Истеблишмент" и запросом Октябрьского районного суда города Пензы" <1> и принятых позднее по другому предмету, но в аргументации полностью основывающихся на указанном Постановлении, Определениях от 3 июля 2007 г. N 681-О-П <2>, N 713-О-П <3>, N 714-О-П <4>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П // СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 830.

<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 681-О-П // СЗ РФ. 2007. N 46. Ст. 5643.

<3> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 713-О-П // СПС "КонсультантПлюс".

<4> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 714-О-П // СПС "КонсультантПлюс".

Предметом рассмотрения в Постановлении от 24 февраля 2004 г. N 3-П являлись положения абз. 2 п. 1 ст. 74 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" <1> (в редакции, действовавшей до 1 января 2002 г.), согласно которым в случае образования при консолидации дробных акций последние подлежат выкупу акционерным обществом по рыночной стоимости, определяемой в соответствии со ст. 77 данного Федерального закона, что, по мнению заявителей, нарушает их конституционные права, закрепленные в ст. 35 Конституции РФ, так как предусматривает принудительный, без согласия акционеров, выкуп дробных акций, а также лишает их права на судебную защиту, что противоречит ч. 1 ст. 46 Конституции РФ.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.

Федеральным законом от 7 августа 2001 г. N 120-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" <1>, вступившим в силу 1 января 2002 г., наряду с другими изменениями абз. 2 п. 1 ст. 74 ФЗ "Об акционерных обществах" был исключен, однако правовая позиция Конституционного Суда РФ, изложенная в указанном Постановлении, не потеряла своей актуальности, так как почти дословно была положена в основу аргументации его Определений от 3 июля 2007 г. N 681-О-П, N 713-О-П, N 714-О-П, предметом рассмотрения в которых послужили положения ст. 84.8 ФЗ "Об акционерных обществах", регулирующие выкуп ценных бумаг открытого акционерного общества по требованию лица, владеющего более чем 95% акций данного общества <2>, что, по мнению заявителей, нарушает гарантированные ст. 35 Конституции РФ права, поскольку устанавливает право мажоритарного акционера в одностороннем внесудебном порядке лишить миноритарного акционера принадлежащих ему акций, а также предусматривает формальную внесудебную процедуру лишения миноритарного акционера принадлежащих ему акций без какого-либо учета его интересов и без эффективного судебного контроля.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2001. N 33 (ч. 1). Ст. 3423.

<2> Так называемое the squeeze-out right (см.: Гаджиев Г.А. Указ. соч. С. 40-41).

Анализируя норму ч. 3 ст. 35 Конституции РФ о том, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, Конституционный Суд РФ приходит к отличному выводу. Используя категорию "публичные интересы" <1>, Конституционный Суд РФ указывает, что "в силу особенностей предпринимательской деятельности в форме акционерного общества основанием для отчуждения у части акционеров принадлежащего им имущества могут быть интересы акционерного общества в целом, в той мере, в какой оно действует для достижения общего для акционерного общества блага" <2> (выделено мной. - С.Л.). Не отрицая, что "в случаях принудительного изъятия имущества у собственника - независимо от оснований такого изъятия - должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности" <3>, Конституционный Суд РФ, однако, отмечает, что судебный контроль в этом случае, т.е. в случае лишения как принудительного прекращения права частной собственности, может быть либо предварительным, либо последующим <4>. Высказав правовую позицию о возможности последующего судебного контроля при лишении собственника принадлежащего ему имущества, правоприменитель приходит к заключению, что "по смыслу второго предложения части 3 статьи 35 Конституции Российской Федерации принудительное отчуждение имущества по общему правилу может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения" <5>.

--------------------------------

<1> Позиция Конституционного Суда РФ отличается от позиции Конституционного суда ФРГ и Европейского суда в вопросе принудительного выкупа акций, которая сводится к тому, что "при принятии законодательства такого типа законодательная власть преследует общую цель формирования системы регулирования, благоприятной для тех интересов (необязательно публичных. - С.Л.), которые она считает наиболее заслуживающими защиты, что, однако, никак не связано с понятием общественного "интереса" в его обычном понимании в сфере экспроприации" (Дедов Ю.Д. Конфликт интересов. М.: Волтерс Клувер, 2004; цит. по: Архипов Д.А. Принудительный выкуп голосующих акций - инструмент непропорционального ограничения прав миноритарных акционеров. Так ли это на самом деле? // Вестник ВАС РФ. 2005. N 12. С. 115 - 116). Таким образом, "возможность передачи акций миноритарных акционеров (против их воли) основному акционеру... по мнению ФКС Германии, означает не экспроприацию собственности... а определение содержания и границ собственности... Коренное отличие аргументации, избранной Конституционным Судом РФ, состоит в признании возможным объективирования (присутствия) в частном интересе публичного интереса" (Гаджиев Г.А. Указ. соч. С. 41).

<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П // СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 830.

<3> Там же.

<4> Ср. с правовой позицией Конституционного Суда РФ в Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П: "Принудительное изъятие имущества, влекущее за собой прекращение права собственности на это имущество, по сути, является лишением имущества и, следовательно, в силу требований полной и эффективной судебной защиты права собственности и критериев справедливого судебного разбирательства (статьи 35 и 46 Конституции Российской Федерации, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), невозможно без предварительного судебного контроля и принятия соответствующего судебного акта" (выделено мной. - С.Л.).

<5> Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П // СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 830. Хотя во втором предложении ч. 3 ст. 35 Конституции РФ недвусмысленно речь идет о принудительном отчуждении имущества для государственных нужд, распространение требования обеспечения баланса публичных и частных интересов на сферу частных интересов между собой, на наш взгляд, является правильным.

2.2. Контроль за использованием собственности

Возвращаясь к обстоятельствам дела "Спорронг и Лоннрот против Швеции", подчеркнем, что запрещение на строительство было расценено Европейским судом в рамках п. 2 ст. 1 Протокола N 1 (контроль за использованием собственности) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г. Серия А. Т. 52. § 64 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1. По мнению Европейского суда, "разрешения на отчуждение не имели своей целью ограничить или контролировать такое использование (контроль за собственностью в рамках п. (абз.) 2 ст. 1 Протокола N 1. - С.Л.). Поскольку они представляли собой первый шаг в процедуре, ведущей к лишению имущества, они не попадали в рамки, предусмотренные вторым абзацем. Они должны рассматриваться в контексте первого предложения первого абзаца" (Там же. § 65). Однако такое мнение было разделено не всеми судьями. В совместном Особом мнении судей Зекиа, Кремона, Тора Вильялмсона, Лагергрена, Винсента Эванса, Макдональда, Бернхардта и Герсинга отмечалось, что "не учитывается тот факт... что разрешения на отчуждение следует рассматривать в сочетании с запрещениями на строительство... они дополняли друг друга и преследовали одну цель - способствовать развитию города в соответствии с последовательно составлявшимися для этой цели планами... Совершенно очевидно, что, для того чтобы можно было применить второй абзац, ограничения на использование частной собственности должны оставить владельцу по крайней мере определенную степень свободы, иначе эти ограничения становятся равносильными лишению собственности; в этом случае для "пользования" места не остается (выделено мой. - С.Л.). Тот факт, что окончательным результатом принятых мер может быть отчуждение соответствующей собственности, не может служить решающим аргументом против применения второго абзаца. В тех случаях, когда пользование собственностью все еще возможно, хотя и ограничено, это положение остается применимым, даже если целью этих мер является в конечном счете лишение собственности. Это подтверждается в данном деле тем фактом, что лишение собственности на самом деле так и не состоялось. Использование владельцем своей собственности так и не было прекращено действиями со стороны государства. Оно было временно ограничено ввиду возможного отчуждения в будущем. Поэтому, по нашему мнению, в данном деле второй абзац применим в отношении обжалованных мер".

Право Договаривающихся государств - участников Конвенции контролировать использование собственности в соответствии с общими интересами составляет третье правило ст. 1 Протокола N 1.

В целом третье правило можно определить как установление государством формальных требований, ограничивающих в определенной мере право собственности в общественных интересах.

В Постановлении Европейского суда по делу "Ярославцев против Российской Федерации" <1> предметом рассмотрения стала ситуация, связанная с попытками заявителя поставить на регистрационный учет в органах ГИБДД РФ автомобиль, приобретенный в Республике Беларусь. Как выяснилось впоследствии, автомобиль не был надлежащим образом зарегистрирован в Белоруссии и не был известен его предыдущий владелец, что послужило основанием для отказа заявителю в регистрации автомобиля со стороны органов внутренних дел Российской Федерации.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ярославцев против Российской Федерации" (Yaroslavtsev v. Russia) от 2 декабря 2004 г. Жалоба N 42138/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 8.

Заявитель обратился с иском в суд, однако решением Бутырского районного суда г. Москвы ему было отказано в удовлетворении исковых требований. В обоснование вынесенного решения суд сослался на положения Правил регистрации автомобилей и мотоциклов от 26 ноября 1996 г. N 624, в соответствии с которыми транспортное средство, ранее зарегистрированное в одном подразделении Государственной инспекции безопасности дорожного движения, не может быть зарегистрировано в ее другом подразделении до тех пор, пока предыдущая регистрация не будет надлежащим образом отменена. Заявителем не были представлены доказательства, подтверждающие факт надлежащей отмены регистрации автомобиля в Республике Беларусь, в связи с чем отказ органов ГИБДД, по мнению суда, являлся правомерным.

Рассматривая жалобу заявителя, Европейский суд не согласился с доводами последнего в отношении того, что Российская Федерация ответственна за лишение заявителя собственности, поскольку при отсутствии регистрации автомобиля его коммерческая стоимость существенно снизилась. Международный правоприменитель отметил, что "заявителю воспрепятствовали в пользовании... автомобилем в России, поскольку он не мог доказать, что автомобиль был законно зарегистрирован и снят с регистрации в Белоруссии, где он был куплен. Европейский суд счел, что отказ в регистрации автомобиля заявителя представляет собой вмешательство в его права согласно статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский суд также отметил, что право собственности заявителя в отношении автомобиля не оспаривалось. Соответственно, предполагаемое нарушение должно рассматриваться в свете пункта 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ярославцев против Российской Федерации" (Yaroslavtsev v. Russia) от 2 декабря 2004 г. Жалоба N 42138/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 8.

Определение и установление режима собственности также являются проявлением контроля за использованием собственности в рамках п. 2 ст. 1 Протокола N 1. В одном из ранних дел Европейский суд дал оценку законодательству Бельгии по вопросу признания права прижизненного распоряжения имуществом и его завещания со стороны незамужних материей в пользу своих детей, рожденных вне брака. Речь идет об известном деле Европейского суда "Маркс против Бельгии" <1>. Бельгийский гражданский кодекс на момент рассмотрения жалобы Паулы Маркс существенно ограничивал права незамужних матерей и "незаконных" детей в отношении распоряжения своим имуществом и наследования, одновременно не устанавливая таких ограничений в отношении замужних матерей и "законных" детей. Европейский суд пришел к следующему выводу: "Второй пункт статьи 1 дает государству - участнику Конвенции право "обеспечивать выполнение таких законов, которые ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами". Этот пункт предоставляет странам-участницам возможность самим судить о "необходимости" такого закона. Что касается "общих интересов", то эта норма в некоторых случаях может побудить законодателей к осуществлению "контроля за использованием собственности", включая распоряжение и наследование. Следовательно, ограничение, являющееся объектом жалобы первой заявительницы, само по себе не противоречит Протоколу N 1" <2>.