Введение. Не без сомнения я принимаюсь за написание этой книги

Не без сомнения я принимаюсь за написание этой книги. Казалось бы рус- ская, экономист по образованию... Зачем это нужно ей, прожившей основную сознателъную жизнь в России и лишь во второй ее половине, на рубеже ХХI-го века, поменявшей среду своего обитания? Ответ найти не просто. Прежде всего, когда мы, ‒ русские,‒ говорим о Северной Америке, а точнее о США, всегда воз- никает не только представление о какой-то далекой территории, когда она была интересной, интригующей, но малодоступной для простого советского человека страной с крайне уникальной историей ее быстрого экономического развития, со статусом силового центра так называемой Западной цивилизации. Взаимное отчуждение, даже страх, спекуляции на образе врага ‒ в период "холодной во- йны", а после ее окончания, ‒ насмешливое отношение и нескрываемое раздра- жение по отношению друг к другу, оказались более живучими и болезненны- ми, чем следовало ожидать. Приемлемым способом противодействовать этому было бы хорошее и доброе знание друг друга. Весь спектр проблем ‒ от военно- политических (угроз терроризма), ‒ до гуманитарных (эколого-экономических и социальных), представляет собой широкое поле для совместной деятельно- сти, но несмотря на это, взаимодействие двух стран оставляет желать лучшего. На протяжении семи лет постоянного проживанияя в новой для себя стране

– Америке какое-то внутреннее чувство всегда подсказывало мне, что нужно обязательно написать эту книгу.

Когда переезжаешь на постоянное место жительства (ПМЖ) в другую стра- ну, невольно задаешься вопросом, на каком собирательном уровне культуры я могу оценивать эту новую страну, быть "своим" в ней, в новых для себя жиз- ненных обстоятельствах? Ведь непонимание другой культуры, чужого образа жизни, даже языка является довольно распространенным явлением, поскольку за всем этим стоит опыт нескольких поколений, который приходиться уважать в новых жизненных обстоятельствах, хотя США и считается сравнительно мо- лодой страной. Ей всего-то 200 лет от роду! Во-вторых, попытка сопоставить

одну страну (Россию) с другой (США), расщепляя многие вещи с точки зрения экономиста, скорее простого обывателя, является задачей, по меньшей мере, не свойственной русской душе. Не случайно говорят, что "умом Россию не по- нять"..., а уж об Америке ‒ совершенно чужой, даже загадочной для такого ана- лиза стране, - и говорить не приходится.

Кроме того, я всегда понимала, что национальные хиты, художественная ли- тература, кино, хотя и имеют свое определенное очарование, через которое ино- гда проглядывается национальный характер, образ жизни и общая ситуация в стране, но тем не менее, никогда нельзя понять как живет страна, например Америка, через конкретный блокбастер "Темный рыцарь" или даже такой глубо- кий по замыслу фильм как "Крестный отец", а Россию - через героев кинолент Сокурова, Тарковского, Бондарчука (отца и сына), Шукшина, Элема Климова. Казалось бы нет ничего подлиннее и нагляднее жизни действующих персона- жей названных деятелей культуры. Тем не менее этого оказывается недоста- точно. Нельзя судить о стране по ее кинофильмам или другим художественным произведениям, хотя они и являются, зачастую, ярким свидетельством бытия их героев. Как бы талантливо не было сделано то или иное произведение искус- ства или национальный хит, они все равно есть лишь часть этого бытия, хотя историческая и немаловажная бытовая сторона жизни в них порой обнаружи- вается очень глубинно и талантливо.

А ведь, как правило, именно по фильмам и книгам мы судим об Америке или о России. У каждого человека - жителя той или иной страны, помимо его физической массы тела есть еще и своя судьба. А это уже представляет собой подлинный смысл бытия, приводящий к той или иной точке отсчета его суще- ствования, которая называется метафизикой. Именно в такое метафизическое время мы и живем сейчас. Как сказал известный русский поэт и литературовед

- эмигрант Лев Лосев: "Стимул жить и писать дает то вера, то скепсис, то общее, то индивидуальное, то злое, то доброе в человеческой натуре" (Огонек, 2008, N 44). И если раньше, как подмечал древний философ Л. Сенека в своих письмах к Люцинию, "вещи имели объем, они кончались, сверкали, то теперь нам при- ходиться довольствоваться знанием, ‒ что они есть, поэтому мы приглушаем свои чувства и не даем им волю". Мы испытываем большие нагрузки, чем ранее; они порой негативные и подавленные. Раздражаясь от напряжения и уставая, мы осыпаем ругательством все и вся, посылаем проклятия направо и налево, пьянствуем, сквернословим, бранимся. Это дает своеобразную разрядку, чтобы преодолеть ту разницу, которая существует между той или иной личностью, на- родностью, страной, устройством общества и т.д. Это съедает и разрушает нас, а мы все подхлестываем себя, чтобы навести мосты над пространствами, кото- рые существуют между нами, образуя все более глубокую пропасть.

Не будем далеко ходить за примером. Недавняя встреча главы МИДа России Сергея Лаврова и новоиспеченного госсекретаря США Хиллари Клинтон, как известно завершилась довольно оригинальным подарком. Госпожа Х. Клинтон, в знак будущего успешного сотрудничества между двумя странами, вручила С. Лаврову красную кнопку с надписью на русском языке "Перегрузка", кото-

8 Введение Введение 9

рую, по ее словам, они должны привести в действие вместе в случае очередно- го международного конфликта. По логике вещей нужно было написать вместо слова "Перегрузка" - "Перезагрузка", но по странному стечению обстоятельств, в Америке на тот момент не оказалось грамотного переводчика с английского и госпожа Клинтон, что называется, попала "впросак", хотя представители двух держав долго смеялись над этим курьезным случаем на глазах у многочислен- ных телезрителей. Вот этот, казалось бы, малозначащий факт на самом деле и говорит о том, как мы еще далеки друг от друга.

Что же входит в тот перечень жизненных принципов и норм, по которым пытается жить та или иная страна в цивилизованном мире? Приведем лишь самые, на первый взгляд, главные (Н. Я. Петраков. Демократия и новый передел мира. Свободная мысль, 2006. N7-8, с. 53):

•социально-ориентированная экономика;

•демократия, как метод политической организации общества;

•право на жизнь (свобода от страха и от нужды);

•свобода слова и самовыражения;

•свобода вероисповедания;

•интегрированность в мировую экономику.

Эти идеи, апробированные десятилетиями жизненного опыта, и создают имидж страны, который складывается прежде всего из осмысления истории, которую она творит сама, по которой судят о ней другие. Часто представления, например русских, о своей стране не совпадают с представлениями о ней амери- канцев. Так и представления американцев о своей стране находятся в большом разрыве с представлениями русских о ней. Разница здесь заключается лишь в том, что российский антиамериканизм, как считает бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, основан на недовольстве по конкретным вопросам (обстоятельствам), которые могут быть при желании изжиты, нежели философ- скими несогласиями с США. Поэтому между этими двумя странами заключа- лись всегда конкретные соглашения, например, при Ричарде Никсоне, который, по мнению многих, внес наибольший вклад в развитие русско-американских отношений. Он и занимался в основном внешней политикой, а не внутренней, будучи приверженцем мирного сосуществования СССР и США. Отнюдь не яв- ляясь сторонником коммунизма, он в то же время не думал, как большинство американцев, что каждый иностранец (в том числе советский) только и меч- тает о том, чтобы поселиться в США. Этим он поднял репутацию своей стра- ны, а заодно и СССР, на более высокую ступень. Но репутацию страны нельзя изменить только за счет определенного кем-то, хотя и выразительного виде- ния или телевизионной картинки. Главное, что меняет представление о стране за рубежом, т.е. отношение к ней, ‒ это реальность самой страны, "живое тело" современной ее эпохи. Общий же облик страны прежде всего складывается из тех позиций, к которым относится культура, наука, спорт, экономика с ее воз- можностями инвестиций иностранного капитала, общественная безопасность, прогресс в урегулировании международных конфликтов, законодательство (его порядок), а в США, как конфедерации, ‒ еще и законы внутри штатов.

В Америке, несмотря на ажиотажные выборы своего президента, самый сильный не является, зачастую, самым популярным. Американцы не стремятся к максимальному объему полномочий своего правительства, являясь, по сути, саморегулирующейся страной (исключая, пожалуй, глубоких экономических кризисов). В России же, как раз наоборот. В силу того, что страна была окру- жена на протяжении всей своей истории множеством мощных соседей, угро- жающих ей со всех сторон, у русских выработался опыт стремления к макси- мальной защите в лице царя или какого-либо кремлевского вождя, несмотря, подчас, на диктаторский режим и тоталитаризм. Отсюда и революции в России являлись всегда "сверху", сначала в виде смуты, а затем кровавого террора. Аме- риканская же безопасность связана, скорее, с отсутствием более влиятельных врагов - соседей. В результате ‒ более философские разногласия. Страна, в це- лом, всегда хорошо относилась к русским, но боялась коммунизма, как предтечи мировой революции.

Америка, расположенная за двумя океанами от России, ‒ это своеобразное достижение человечества. Отсчет ее естественной истории ведется с момента возникновения ольмекской культуры в ХIII-м веке до н.э. Между тем, с недав- ним обнаружением канадскими учеными останков древнего города на глубине 650 м Карибского моря, около полуострова Гуанаакабибес (Зап. часть Кубы), день рождения американской цивилизации может отодвинуться по меньшей мере на 1,5 тыс. лет, потому что он был построен ранее египетских пирамид; по- следние, как известно, имеют возраст 5 тыс. лет (Итоги, 2001, 18 дек., с.6).

Общеизвестна и история первоначального заселения США. Это два регио- на: Новая Англия (вокруг залива Массачусетс), где селились когда-то пурита- не, и Вирджиния (в районе залива Чесаник), и где произрастал табак. Следует упомянуть еще о "средних" колониях вокруг Нью-Йорка и рисовых плантациях в Южной Каролине. Табак ‒ валюта Вирджинии был, пожалуй, "первой ласточ- кой", прилетевшей с Американского континента (к 1624 году Вирджиния экс- портировала в Англию 90 тонн табака (там же). А из России, Австралии, Фран- ции, Испании, Британии и многих других стран первопроходцы приезжали в Америку, чтобы научиться его возделывать, одновременно изучая и осваивая новые территории. Об этом мы знаем уже из кинофильмов, а в 6-й главе этой книги (раздел 6.3) будет более подробно рассказано о "пионерах", прибывших в страну со всех концов земли.

Вместе с тем, наряду с табаком, кукурузой и прочими агрокультурами, мир быстро стал привыкать к автомобилям, самолетам, небоскребам, супермар- кетам, джинсам, фастфуду (с "Макдональдсами" и неизменной "Кока-Колой"), телефонам, рок -музыке и т.д. и т.п. Наконец, с открытием интернета, инфор- мационный взрыв превратил мир в одну глобальную супердержаву, когда ин- формация стала функцией бытия, а само бытие ‒ его воспроизведением, т.е. об- ладающим способностью (функцией) его воспроизведения. Появилось понятие глобализации.

Что с этим делать? Говорят, что искусство способно изменить мир, так как человеческое творчество по сути не умирает. Само понятие "мировая культура"

10 Введение Введение 11

говорит об этом. Небезызвестна и крылатая фраза: "Красота спасет мир". Но что конкретно нужно спасать?

Во-первых, в эпоху надвигающейся глобализации в искусстве, культуре на- чинает терять свое значение нравственный стержень, как непреходящая, незы- блемая ценность. Во-вторых, с развитием научно-технического прогресса, ско- рее даже "прогресса техники", мир становится огромной машиной, в которой работа одного звена приводит в движение другое. Это стало особенно замет- ным сейчас на примере учащающихся мировых кризисов в финансовой систе- ме. Мир стал восприниматься как подвижное множество, где законы природы, экономические взаимосвязи, образ жизни "простых людей" усматриваются че- рез числа или математические соотношения. Техника и компьютер начинают вытеснять все живое. "Успехи" естественных наук, особенно физики, информа- тики, астрофизики, биологии (микробиологии, в частности) и т.д. отодвинули на задний план так называемый "человеческий фактор", а усилиями радикаль- ных публицистов, в том числе и критиков формализма Западного образа жизни, в безобидном слове "обыватель" перестали усматриваться библейская незатей- ливость, живые существа, наделенные душой, укорененной в самой системе бы- тия. А ведь слово "обыватель", как известно, имеет в своей основе корень "быть", то есть является каждому человеку во всех спектрах его жизни (Б.Парамонов. Конец стиля. С.-Петребург, М. Аграф, 1999, с. 363).

В советский период этим словом наделяли невыразительных, с точки зре- ния "передового отряда строителей коммунизма", циничных людей ‒ вульгар- ных конформистов, ассоциирующихся с презираемым "мещанским" образом жизни. Социальный тип обывателя по Макаренко А.С. ‒ "зажиточность без культуры", некий поклонник собственности, как своему идолу. Определение "обывателя" же как культурного типа, имеющего свою философию и миро- возрение, дает уже в наше время в своей статье "Творцы и черви" Дм. На- горный: "Обыватель, хоть в России, хоть на Западе ‒ это антипод творчества, прогресса и высокой культуры...ему противно любое активное действие, сопряженное с творчеством, риском, движимое идеалами.....вожделеет соб- ственности, но небольшой, неопасной. Она ему нужна, как средство само- утверждения, как ресурс власти над видимым кругом близких людей ‒ что- бы можно было их понемногу тиранить и благодетельствовать" (Завтра, 25 июня 2008 г.). После таких слов сразу же приходят на память высказывания А.В. Чаянова, который писал, что у русских крестьян своя концепция выгод- ности. Не большой доход, а возможность заниматься своим делом. В связи с этим, он писал: " На земле должен быть свой крестьянский капитализм...., где каждый работник творец, каждое проявление его индивидуальности ‒ искусство труда" (А.В. Чаянов. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии. Серебряный век. Нью-Йорк.1981., с.51). В Америке, например, на земле существует свой частный капитализм, который ограни- чивается размерами частных землевладений. Так почему же в России это не- возможно, а труженник земли презренно должен называться "обывателем" в самом плохом смысле этого слова.

Что же происходило на самом деле за тот сравнительно небольшой промежу- ток времени, пока это, как выяснилось, упомянутое выше и волнующее многих, слово получило столько разночтений? Основные добродетели: любовь, ум, аль- труизм, жертвенность, гуманность отошли на второй план. Им на смену приш- ли принципиально другие понятия, которым стало подчиняться человеческое общество, превратившееся в систему, основанную не на духовно-нравственных ценностях, а на неких надуманных, абстрактных понятиях, которых нет в при- роде человека, например, так называемых "общечеловеческих ценностях", увы (!), не спасающих людей от душевного опустошения и пессимизма. Естественно, это явление вызвало волну протеста среди цивилизованных стран.

Наметившийся тут же антиглобализм пытаются преодолеть с помощью естественного желания больше узнать друг о друге, но при этом люди стол- кнулись с целым рядом заблуждений. Первое из них состоит в том, что в мире существует стремление к всеобщему равенству, чем-то напоминающему пре- словутый коммунизм, то есть утопию. Несколько особняком стоит и вопрос о религиозных институтах. Люди сами должны решать, в какой ипостаси они себя представляют, поскольку имеют право на свободу вероисповедания. При этом каждое государство заинтересовано в унитарности управления и гомо- генности своего населения, так как политэтничность со всеми плюсами несет массу минусов. Идеальная модель политэтнического государства, нормального сожительства вместе, без вражды, без взаимного уничтожения вырабатывает- ся на основе определенного опыта, в процессе "притирки" совместной жизни, как в семье, например. Общность существует, где люди говорят на одном язы- ке, могут понимать друг друга, любить одни ритмы и мелодии, разделять одну историческую мифологию, то есть интегрируются в одну нацию. И дает это уже не столько экономика и экология, а, прежде всего, национальное самосознание, но, отнюдь, не в этническом смысле, а, попросту говоря,‒ в степени какой-то особой консолидированности, что возможно даже при языковых различиях.

Мир становится сегодня все более сложным и динамичным, меняются системы управления обществом, экономика, сознание людей, наконец, при- вычные связи и устои. Процесс распада старого и рождение нового весьма болезненен и происходит, зачастую, через конфликт. Люди цинично начинают измерять все успехом, богатством, властью (американская, а теперь и постсо- ветская властная верхушка). Это стало особенно заметным во второй половине прошлого века. В США, ‒ как отмечают некоторые, ‒ после убийства в 1967 году Дж. Кеннеди, а в России ‒ в годы циничного "застоя" и особенно в период так называемой перестройки. Общественному цинизму нужно как-то противосто- ять, но не расовым национализмом, а настоящими, как было сказано выше, духовно-нравственными ценностями, которые связаны с историей, с логикой исторического развития страны, народа. И вот здесь на помощь должна придти такая риторическая форма, как метафора, заключающая в себе своеобразный тайный смысл, политический заряд, поскольку только через сравнение (мета- фору) раскрываются те качества, признаки материального, из которых склады- вается бытие (А. Вознесенский. "Ров". М. "Сов. писатель", 1987, с.514).

12 Введение Введение 13

В мире все меняется кроме людей, периоды цинизма всегда бывали в исто- рии, в моменты кризисов особенно. Достаточно вспомнить гибель Античной, Египетской или Южно-Американской цивилизаций. Но главное не меняется ‒ любовь в самом широком смысле слова. Любовь ‒ это такое оправдание жизни, облегчающее ее смысл перед лицом смерти, которое способно наполнить им каждодневную рутину, раскрыться человеку наиболее полно, попросту говоря, реализовать себя. Между тем, люди похожи друг на друга только в элементарных вещах. Там же, где появляется сложная система ценностей, тонкие взаимосвязи между человеком и внешним миром, там и возникают конфликты, зарождает- ся противостояние. Принято считать, например, что русские, если исходить из Достоевского, слишком выспренно выражают свои чувства, итальянцы ‒ про- сто много говорят впустую, у французов, пробавляющихся общими рассужде- ниями, очень много фразерства, лишенного сколько-нибудь глубокой мысли и содержания. В отношениях с мусульманскими странами, в связи с угрозой терроризма, вообще вопрос завис. За всеми этими конфликтами, пустословием, а попросту, бездуховностью забывается главное ‒ ощущение недолговечности жизни, ее непреходящее значение. Старая привычка, перешедшая в традицию,

– отворачиваться от Запада (и от Америки в частности), как только он начинает критиковать Россию, а от России, как только она пренебрегает Америкой ‒ это на самом деле есть уход от оптимального взаимодействия и, прежде всего, соб- ственного реального выбора для России.

Русские патриоты призывают Россию вернуться на свою историческую "благодатную" почву, а не идти по навязанному ей чуждому пути. Среди неот- ложных задач, которые должны в первую очередь стоять перед государством и народом, обеспечивающих сохранение и развитие цивилизации, совершенно справедливо называются такие институты государственного управления, как наука, идеология, экономика, социальная сфера, защита Отечества, о которых частично упоминалось выше, и которые должны быть присущи всякому совре- менному государству, желающему сохранить себя как самостоятельную и ци- вилизованную общность (М. Лемешев. Как сохранить русскую цивилизацию. ж."Духовность, Вера, Возрождение". 1 ноябр. 2004, с.68).

Именно с этих позиций, как сквозь призму провозглашенных гуманисти- ческих тенденций общественного развития, как сверхзадачу, и хотелось бы со- средоточить внимание читателя этой книги применительно к сравнению двух стран - России и США. Следует сразу же заметить, что автор не преследует цель традиционного представления о развитии этих стран в духе "соревно- вание двух систем", проще говоря ‒ Западной цивилизации и Новой России, строящей гражданское общество на основе рыночной экономики в затянув- шийся переходный период. Запад также, как и Россия, уже давно переживает кризис, как социально-экономический, так и культурный. Но если финансо- во-экономические кризисы, с их неизбежной цикличностью, уже давно ста- ли чем-то обычным (даже само слово "кризис" в переводе с японского язы- ка означает "решение"), то гораздо более серьезной проблемой современного развития общества представляется выход на новый, более высокий уровень

процесса его структурной эволюции, как в экономическом, так и социальном плане. Как ни прискорбно, но мир не избежит глобализации, которая в прин- ципе может втягивать отдельные страны в тот или иной мировой кризис, вынуждая выживать их в определенной системе ценностей, но она не может гарантировать обществу развитие закономерностей, не зависящих от мнения и взглядов людей, живущих на земле.