В отдельных видах гражданских правоотношений

§ 1. Правоотношения собственности

с участием несовершеннолетних

Первой среди всех правовых возможностей в содержании правоспособности граждан названа возможность иметь имущество на праве собственности. Именно право собственности на имущество составляет ту базу, которая позволяет гражданам активно участвовать в разнообразных гражданских правоотношениях. В свою очередь, такое участие в большинстве случаев направлено на приобретение больших прав и тем самым удовлетворение необходимых потребностей граждан.

Малолетние граждане могут иметь в собственности жилой дом, квартиру, автомобиль, гараж, земельный участок, сбережения в банке, ценные бумаги, например акции и другое имущество, полученное ими в основном в дар или по наследству, а также приобретаемое по некоторым сделкам (ст. 28 ГК РФ). Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет кроме перечисленных объектов собственности могут иметь доходы от собственной трудовой и предпринимательской деятельности; вещи, купленные на собственные средства; сбережения в банке, положенные на собственное имя, и т.д. <1>.

--------------------------------

<1> Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть первая / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2004.

Необходимо отметить, что имущество как объект права собственности следует рассматривать в тех же пределах, что и имущество как объект гражданских прав, так как право собственности есть разновидность гражданского права (ст. 8, 128, 209 ГК РФ). К имуществу относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, имущественные права и иное имущество. Таким образом, ограничивать права собственности несовершеннолетних только лишь сферой вещных объектов (вещей) будет неправильным. В собственности ребенка могут оказаться акции (в бездокументарной форме - это не что иное, как комплекс прав, имущественных и неимущественных <1>), доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, комплекс имущества, предназначенный для ведения предпринимательской деятельности (предприятие, доставшееся по наследству, включающее все виды имущества: вещи и имущественные права), и т.п.

--------------------------------

<1> В то же время документарная акция - это, с одной стороны, вещь, с другой стороны, также удостоверенный ею комплекс прав.

Возможность иметь имущество на праве собственности несовершеннолетнего, даже обладающего незначительным объемом дееспособности, подтверждается не только возможными основаниями его приобретения, позволяющими логически определить потенциального собственника, но и прямым закреплением указанной правовой возможности в законодательстве. Согласно п. 3 ст. 60 СК РФ ребенок имеет право собственности на доходы, полученные им, имущество, полученное им в дар или в порядке наследования, а также на любое другое имущество, приобретенное на средства ребенка. Более того, установлен раздельный режим имущества детей и родителей (лиц, их заменяющих). При этом дети и родители, проживающие совместно, могут владеть и пользоваться имуществом друг друга по взаимному согласию (п. 4 ст. 60 ГК РФ). ГК РФ также закрепляет определенный режим собственности несовершеннолетних, устанавливая контроль за ней со стороны ООиП (ст. 37 ГК РФ), с тем чтобы защитить права собственности детей от посягательств иных лиц и недобросовестных родителей (лиц, их заменяющих). Соотношение положений ГК РФ и СК РФ позволяет отметить некоторое различие законов в определении режима права собственности несовершеннолетнего. ГК РФ строго запрещает родителям, опекунам, попечителям совершать сделки с подопечным (п. 3 ст. 37 ГК РФ). Таким образом, данное положение исключает передачу несовершеннолетним своего имущества в пользование родителя. В то же время по п. 4 ст. 60 СК РФ такая сделка разрешена. Ведь не можем же мы предположить, что пользование родителем по согласию с ребенком его имуществом есть некое внедоговорное внутрисемейное имущественное отношение. Уже сам факт взаимного согласия родителя и ребенка по пользованию имуществом друг друга есть не что иное, как соглашение, т.е. двусторонняя сделка <1>.

--------------------------------

<1> В данном случае согласие рассматривается не как сопутствующее юридическое действие, а как элемент соглашения, поскольку речь идет о взаимном согласии ребенка и родителя по использованию имущества несовершеннолетнего.

В ФЗ "Об опеке и попечительстве" в ст. 16 предусмотрен механизм использования имущества несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей, который представляется недопустимым и противоречащим нормам действующего ГК РФ (ст. 31, 37) и СК РФ (ст. 60). Так, по просьбе опекуна (попечителя), добросовестно исполняющего свои обязанности, орган опеки и попечительства вправе вместо выплаты вознаграждения, которое причитается опекуну (попечителю) за исполнение его обязанностей, разрешить ему безвозмездно использовать имущество подопечного в своих интересах. В договоре об осуществлении опеки (попечительства) должны быть указаны состав имущества, в отношении которого разрешено безвозмездное пользование, а также срок пользования имуществом подопечного (п. 3 ст. 16). Сама по себе модель выплаты вознаграждения опекуну (попечителю) за счет имущества подопечного является сомнительной и противоречит общему назначению института опеки и попечительства, а также освобождает государство от обязанности обеспечивать защиту прав и интересов детей, оставшихся без попечения родителей, предусмотренной ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" (ст. 1) <1>, СК РФ (ст. 121). Так, согласно ст. 121 СК РФ защита прав и интересов детей, оставшихся без попечения родителей, возлагаются на органы опеки и попечительства, имеющие статус органов государственной власти. Государственные органы власти не могут получать вознаграждение у беспомощных, подопечных лиц за осуществление защиты их прав и интересов, даже если непосредственно для этого ООиП привлекают опекунов (попечителей), приемных родителей и т.п. Признавая возможность получения государственным учреждением, на попечении которого находится ребенок, вознаграждения от этого ребенка за счет имущества несовершеннолетнего, законодатель нарушает право равенства граждан, находящихся в одинаковой ситуации - без попечения родителей, на равнозначную защиту их прав и интересов. Кроме того, в ФЗ "Об опеке и попечительстве" заложена основа перехода от государственного обеспечения защиты прав и интересов подопечных к системе оказания услуг в этой области за счет имущества самих беспомощных, недееспособных, не полностью дееспособных, ограниченно дееспособных граждан. Следствием чего может стать дифференцированный подход государства к качеству оказания соответствующих "услуг" по опеке и попечительству. Подобный подход представляется угрожающим для системы опеки и попечительства, поскольку последовательно сокращает расходы и обязанности государства по непосредственной защите детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Этот подход противоречит Конституции РФ, провозглашающей Российскую Федерацию в качестве социального государства, и Конвенции о правах ребенка.

--------------------------------

<1> ФЗ от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ // Российская газета. 1996. 27 дек.

Далее, сам механизм разрешения использования имущества подопечного в качестве вознаграждения его попечителю противоречит общим положениям гражданского законодательства о дееспособности несовершеннолетних. Так, несовершеннолетний в возрасте от 14 до 18 лет совершает сделки своими действиями, волеизъявление ребенка является главным и необходимым. В ФЗ "Об опеке и попечительстве" при решении вопроса об использовании имущества несовершеннолетнего, являющегося собственником, соглашение об использовании заключается между ООиП и попечителем. Возникает вопрос: на основании чего орган опеки и попечительства уполномочен распоряжаться имуществом несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет, не привлекая при этом к совершению юридических действий самого ребенка-собственника? Нормой п. 3 ст. 16 ФЗ N 48-ФЗ несовершеннолетний в возрасте от 14 до 18 лет произвольно лишается возможности осуществлять правомочия собственника, даже согласия ребенка не требуется на предоставление его имущества в пользование иному лицу. На первый план здесь поставлены интересы государства, освободившего себя от обязанности нести расходы по содержанию ребенка, оставшегося без попечения родителей, поскольку возмещаются такие расходы не государством, а ребенком, без его на то воли. При этом имущество несовершеннолетнего будет использоваться не в интересах ребенка, а в интересах его попечителя и на условиях, установленных не самим собственником - несовершеннолетним, а ООиП, без участия в решении данного вопроса ребенка. Таким образом, попечитель сможет в своих интересах безвозмездно использовать нежилой фонд ребенка, занимаясь там какой-либо экономической деятельностью в своих интересах, вместо того чтобы эффективно управлять имуществом ребенка, например, сдавая его в аренду на выгодных для несовершеннолетнего условиях. Изложенный в ФЗ "Об опеке и попечительстве" вариант предоставления в пользование имущества подопечных ущемляет права несовершеннолетних и противоречит их интересам.

Безвозмездное пользование имуществом может быть разрешено только с учетом соблюдения общих положений о дееспособности несовершеннолетних (ст. 26, 28 ГК РФ), положений семейного законодательства (ст. 60 СК РФ), которые требуют волеизъявления самого несовершеннолетнего (согласия малолетнего, совершения сделки несовершеннолетним, достигшим 14 лет), а также в отношении определенных объектов, например жилого помещения ребенка, на которое опекун (попечитель) может приобрести право пользования на определенный срок для совместного проживания с ребенком, что обусловлено выполнением опекуном (попечителем) своих обязанностей в отношении ребенка.

Таким образом, думается, что п. 3 ст. 37 ГК РФ следует изменить, разрешив совершение сделок между несовершеннолетним и его родителями (лицами, их заменяющими), если такие сделки совершаются к выгоде ребенка, в его интересах и для обеспечения его прав, а также обусловлены характером семейных взаимоотношений. Такое изменение норм п. 3 ст. 37 ГК РФ позволит решить проблему, связанную с управлением транспортным средством, собственником которого является ребенок. В данной ситуации вполне допустимым и отвечающим интересам несовершеннолетнего будет управление автомобилем родителями несовершеннолетнего до возникновения у самого ребенка права вождения. Однако обеспечивать сохранность такого имущества ребенка следует обязательным условием о страховании автомобиля от всех видов рисков (имущественное страхование с полным покрытием).

Право собственности является сложным по своему содержанию, в нем тесно переплетаются несколько правомочий собственника, объясняющих не только статичную (нахождение имущества в собственности, обладание им), но и динамичную природу права (осуществление правомочий собственника). Основные элементы права собственности: владение, пользование и распоряжение, обоснованные еще в римском праве, остаются принципиальной основой современного законодательства <1>. В то же время вопрос о содержании права собственности и числе составляющих его правомочий является спорным <2>. Рассматривая право собственности несовершеннолетних, остановлюсь на тех правомочиях, которые легально закреплены в действующем законодательстве, - это владение, пользование и распоряжение. Право владения означает возможность фактического обладания вещью, удержание ее в своей власти; право пользования вещью и извлечения из нее полезных свойств - это возможность эксплуатации вещи и получения ее плодов и доходов; право распоряжения вещью - это возможность собственника по своему усмотрению совершать действия, определяющие юридическую судьбу вещи: продавать, закладывать и др. Право распоряжения включает и право уничтожения вещи <3>, а также отказ от права собственности на нее.

--------------------------------

<1> Алехина Л.П., Черевичко Т.В. Некоторые аспекты правовых рисков в отношениях собственности // Правоведение. 1998. N 1.

<2> Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2002. С. 118 - 132.

<3> Там же. С. 118.

Таким образом, право собственности в позитивном смысле <1> требует его осуществления. Р.О. Халфина отмечала, что для осуществления указанных правомочий достаточно одной правоспособности <2>. Е.А. Чефранова предлагает дифференцированный подход к реализации права собственности несовершеннолетнего. Так, по мнению Е.А. Чефрановой, "если владение, пользование и распоряжение (например, при потреблении) выражаются в фактических действиях несовершеннолетнего собственника, надзор родителей, опекуна и попечителя не носит правового характера (характера представительства), поскольку институт представительства (и содействия также. - А.Т.) направлен на защиту юридических прав и интересов детей. Таким образом, когда действия несовершеннолетнего имеют не юридический характер, то он независимо от возраста, а значит, от объема дееспособности осуществляет пользование собственностью самостоятельно" <3>. "Если для осуществления любого из правомочий собственности, а не только правомочия распоряжения требуется совершение действий, носящих юридический характер, представительство интересов несовершеннолетних собственников (содействие им. - А.Т.) становится неизбежным. В последнем случае речь идет уже о совершении юридически значимых действий, которые требуют определенного объема дееспособности у совершающего их лица" <4>.

--------------------------------

<1> Имеется в виду состояние права собственности в его значении для собственника, когда он не утратил интерес в своем праве либо право не парализовано в силу запретов. Непозитивное значение права собственности наблюдается при наложении ареста на вещь; непозитивным является состояние права после отказа собственника от него, когда содержание права собственности до момента приобретения его иным лицом сводится только лишь к бремени ответственности. Данные выводы сделаны на основе концепции отпадения права, предложенной В.А. Лапачем. Лапач В.А. Прекращение и отпадение права // Законодательство. 2005. N 9.

<2> Халфина Р.О. Право личной собственности. М., 1964. С. 38.

<3> Чефранова Е.А. Указ. соч. С. 102.

<4> Там же.

Представляется необходимым уточнить указанную позицию. Согласно п. 1 ст. 21 ГК РФ дееспособность понимается как способность своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, без указания на то, какими именно действиями, фактическими или юридическими. Многие фактические действия собственника могут иметь одновременно и юридическое значение, так собственник может уничтожить вещь, испортить ее, отказаться от права собственности, выбросив вещь, совершить символическую передачу ключей от автомобиля, подарив вещь. Поэтому следует отметить, что такие фактические действия собственника требуют необходимого объема дееспособности, как и действия юридические, и должны совершаться по правилам ст. 26, 28, 37 ГК РФ. Представляется, что реализация правомочий собственника-несовершеннолетнего его фактическими действиями может иметь место только тогда, когда это прямо предусмотрено законом или вытекает из природы объекта права собственности и совершаемой ребенком сделки.

Таким образом, чтобы иметь имущество на праве собственности, ребенку не требуется дееспособность, однако для осуществления такого права дееспособность имеет значение. Тем более, что право собственности это не только благо, но и бремя (ст. 210 ГК РФ). Особенности участия несовершеннолетних в правоотношениях собственности обусловлены особенностями правосубъектности детей. В отношениях собственности эти особенности проявляются более всего. Распоряжение имуществом, находящимся на праве собственности ребенка, в основном происходит посредством совершения сделок, режим которых в отношении несовершеннолетних регулируется ст. 26, 28, 37 ГК РФ, ст. 60 СК РФ, ст. 17 - 23 ФЗ "Об опеке и попечительстве". При этом механизм обеспечения права собственности несовершеннолетних состоит в управлении имуществом несовершеннолетних, которое осуществляют родители (лица, их заменяющие) несовершеннолетнего. В соответствии с п. 3 ст. 60 СК РФ при осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные гражданским законодательством в отношении распоряжения имуществом подопечного (ст. 37 ГК РФ). Таким образом, во-первых, можно утверждать, что правомочие управления законодателем включено в содержание права собственности; во-вторых, такое правомочие является надстройкой трех базовых правомочий собственника (владения, пользования, распоряжения) и представляет собой правомочие по их осуществлению; в-третьих, такое правомочие может быть реализовано самим собственником или передано им по договору доверительного управления либо в силу закона находится у иных лиц (родителей, усыновителей, опекуна, попечителя, доверительного управляющего имуществом несовершеннолетнего). Суть правомочий управления может быть раскрыта с помощью механизма действий родителей (лиц, их заменяющих) по реализации правоспособности несовершеннолетних, а также договора доверительного управления имуществом. Согласно ст. 1020 ГК РФ доверительный управляющий осуществляет правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление, т.е. правомочия владения, пользования и распоряжения. Аналогичным образом поступают родители, лица, их заменяющие, в отношении имущества несовершеннолетнего. При этом они могут сами определять, как владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом несовершеннолетнего, а также совместно с ребенком, учитывая объем его дееспособности. При этом чем ребенок взрослее, тем механизм управления его собственностью становится сложнее, в нем участвуют сам ребенок, достигший 14 лет, родители, давая согласие на совершение сделок, ООиП, контролируя распоряжение имуществом несовершеннолетнего (ст. 37 ГК РФ, ст. 19 - 21 ФЗ "Об опеке и попечительстве").

При этом следует отметить качественно новую систему управления имуществом несовершеннолетних, заложенную в ФЗ "Об опеке и попечительстве". Эта система, прежде всего, касающаяся управления имуществом несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей, приближена к модели доверительного управления или возмездного оказания услуг. Так, опекун и попечитель обязаны заботиться о переданном им имуществе подопечных как о своем собственном, не допускать уменьшения стоимости имущества подопечного и способствовать извлечению из него доходов. Исполнение опекуном и попечителем указанных обязанностей осуществляется за счет имущества подопечного (п. 5 ст. 18 ФЗ N 48-ФЗ). Таким образом, в указанной норме скрыта еще одна возможность (помимо установленной в п. 3 ст. 16 ФЗ "Об опеке и попечительстве") получения опекунами (попечителями) вознаграждения за исполнение своих обязанностей. В итоге применения названной нормы может получиться, что опекун (попечитель) не будет управлять имуществом несовершеннолетнего, не имея заинтересованности в получении выгоды для себя. Такое положение противоречит самому статусу опекунов и попечителей, на которых законом возложена обязанность осуществлять (содействовать в осуществлении) права и обязанности подопечных лиц, действовать в интересах последних, а не в своих собственных.

Далее, условия некоторых важных сделок, связанных с управлением собственностью несовершеннолетних граждан, сформулированы таким образом, чтобы была законная возможность за счет такого управления имуществом детей содержать их, обеспечивать и воспитывать. Особенно такое положение опасно для детей, находящихся под опекой (попечительством). Так, опекун вправе заключать от имени малолетнего (а попечитель давать согласие на заключение) кредитный договор и договор займа, если это требуется в целях содержания подопечного или обеспечения его жилым помещением (п. 4 ст. 19 ФЗ "Об опеке и попечительстве"). Допускается предоставление имущества несовершеннолетнего в залог, обеспечивающий ипотечный кредит (п. 5 ст. 19 ФЗ "Об опеке и попечительстве"). К выгоде несовершеннолетнего Закон разрешает совершать договор ренты (п. 2 ст. 20 ФЗ "Об опеке и попечительстве"). На все указанные сделки требуется предварительное разрешение ООиП (ст. 19, 20 ФЗ "Об опеке и попечительстве").

Допустимость заключения договора ренты от имени малолетнего или предоставление несовершеннолетнему в возрасте от 14 лет согласия на заключение такого договора сразу же порождает сомнение в эффективности избранной для несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей, формы устройства (специализированная организация, опека/попечительство, приемная семья и др.). Представляется, что рента - это альтернативная форма по отношению к названным формам устройства ребенка, призванная решать определенную социальную проблему получателя ренты (его содержание). В отношении детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, такая форма получения содержания должна быть полностью исключена, учитывая, что имущество, предназначенное под выплату ренты, выбывает из собственности ребенка. Иная позиция означает уход РФ и субъектов РФ от тех социальных гарантий, которыми должны быть обеспечены дети, не имеющие попечения родителей.

Заключение договоров займа также видится в качестве кабальной формы получения содержания на ребенка. По прекращении опеки или попечительства обязательства по займам могут остаться на довольно продолжительное время, ответственность за исполнение которых с 14 лет уже лежит на самих несовершеннолетних. Займы не должны являться источниками средств, необходимых для содержания несовершеннолетних, так как ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" предусмотрено полное государственное обеспечение детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Детей, имеющих попечение родителей, обязаны содержать и обеспечивать всеми материальными, в том числе жильем (ст. 80 СК РФ, п. 4 ст. 31 ЖК РФ), и нематериальными благами их родители. Отмеченные положения ФЗ "Об опеке и попечительстве" приняты без учета гарантий прав детей, установленных в ГК РФ, СК РФ, ЖК РФ, и ущемляют права несовершеннолетних, создают опасность уменьшения имущественной базы детей, оставшихся без попечения родителей, когда к наступлению совершеннолетия дети окажутся без своего имущества, потраченного на их содержание опекунами (попечителями), заручившимися разрешениями ООиП. При этом имеется реальная опасность сговора ООиП с опекунами и попечителями, которые будут управлять имуществом несовершеннолетних в своих интересах, учитывая, что легальные возможности для этого устанавливает ФЗ N 48-ФЗ (п. 3 ст. 16, п. 5 ст. 18). Кроме того, такой источник вознаграждения опекунов и попечителей, как средства из бюджетов субъектов РФ, поставлен на самое последнее место (п. 2 ст. 16 Закона об опеке и попечительстве).

Несовершенны и меры об охране имущества несовершеннолетних, которые также закреплены в специальном Законе N 48-ФЗ. Опекун (попечитель) должен принять имущество несовершеннолетнего по описи, которая составляется ООиП в присутствии опекуна или попечителя, других представителей, перечисленных в п. 2 ст. 18 названного Закона, а в присутствии несовершеннолетнего собственника, достигшего 14 лет, - при желании последнего. Опись составляется в двух экземплярах, по одному для ООиП и для опекуна (попечителя). Экземпляр описи собственнику (несовершеннолетнему) не вручается. Такое положение противоречит ст. 26 ГК РФ, закрепляющей механизм участия несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет в гражданских отношениях. Ребенок, достигший 14-летнего возраста, является уже достаточно взрослым, участвует в гражданском обороте сам от своего имени, совершая юридические действия и сделки (одни абсолютно самостоятельно, другие с согласия содействующих лиц). Таким образом, опись имущества ребенка, передаваемого в управление попечителю, должна составляться при обязательном участии собственника этого имущества - несовершеннолетнего, с предоставлением экземпляра описи ребенку.

В отношении недвижимого и ценного движимого имущества несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей, правомочие управления может быть осуществлено иным лицом посредством доверительного управления (ст. 38 ГК РФ) при сохранении контроля со стороны ООиП. В этом случае договор доверительного управления заключает ООиП. В отношении несовершеннолетних, достигших возраста 14 лет, указанное правило является специальным и представляет собой определенное ограничение их права собственности. Ведь сами дети в силу отсутствия у них полной дееспособности могут необдуманно и неразумно распорядиться своим имуществом, а несовершеннолетние, достигшие 14 лет, могут оказаться неспособными эффективно управлять им. Как ограничение права собственности подопечного предлагает рассматривать согласие законного представителя на сделку несовершеннолетнего А.Б. Бабаев <1>. При этом автор отмечает, что у родителей (лиц, их заменяющих) отсутствует право собственности на имущество подопечного, тем не менее предоставление согласия (отказ в даче согласия) есть ограничение права собственности несовершеннолетнего.

--------------------------------

<1> Бабаев А.Б. Указ. соч. С. 92.

Представляется, что ограничением права собственности несовершеннолетних следует считать весь механизм содействия в реализации их прав, а именно действия законных представителей и содействующих лиц, действия ООиП, выражающиеся в управлении имуществом (контроле за ним) несовершеннолетнего, а также доверительное управление имуществом ребенка. Основанием такого ограничения является закон (в том числе и в случае заключения договора доверительного управления, ст. 38, 1026 ГК РФ). Поэтому указанное ограничение права собственности несовершеннолетних соответствует ст. 55 Конституции РФ, так как необходимо в целях защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов несовершеннолетних.

В связи с этим актуальной в настоящий период развития отраслевого законодательства (гражданского и жилищного) является проблема эффективности указанного ограничения и достижения его целей.

Эта проблема объясняется, прежде всего, толкованием норм ст. 167, 302 ГК РФ в Постановлении Конституционного Суда РФ <1> от 21 апреля 2003 г. N 6-П, которое может негативно сказаться на праве собственности несовершеннолетних.

--------------------------------

<1> По делу о проверке конституционности положений п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева от 21 апреля 2003 г. N 6-П (далее по тексту - Постановление Конституционного Суда РФ N 6-П) // Российская газета. 2003. 26 апр.

Так, Конституционный Суд РФ попытался разрешить проблему конкуренции исков, виндикационного и реституционного, указав, что, поскольку добросовестное приобретение в смысле ст. 302 ГК РФ возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Таким образом, преимущество отдано фигуре добросовестного приобретателя по сделке.

Однако из ситуации "реституция-виндикация" абсолютно выпадают несовершеннолетние субъекты гражданского права, оставаясь при этом с их максимальной добросовестностью совершенно беззащитными. В вопросах защиты прав несовершеннолетних судебная практика развивается с учетом Постановления Конституционного Суда РФ N 6-П не в их пользу. Первые тревожные шаги были сделаны в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 2 сентября 2003 г. <1>.

--------------------------------

<1> Бюллетень ВС РФ. 2004. N 4.

Так, судом рассматривалось дело о продаже квартиры, находящейся в долевой собственности матери и двух ее несовершеннолетних детей, одним из которых являлся малолетний. В нарушение прав детей, без их согласия, без учета их права собственности, без разрешения ООиП (ст. 37 ГК РФ), как усматривается из Определения Верховного Суда РФ, родительница продала квартиру своей матери, и та, в свою очередь, третьему лицу. Суд первой инстанции удовлетворил иск несовершеннолетнего ребенка о признании всех сделок недействительными. Верховный Суд РФ по заявлению последнего приобретателя (считающего себя добросовестным) судебное решение отменил, направил дело на новое рассмотрение, указав следующее.

При рассмотрении данного дела судом допущены такие нарушения. В силу п. 3 ст. 10 ГК РФ при осуществлении гражданских прав разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Следовательно, это лицо должно предполагаться добросовестным приобретателем спорной квартиры, пока не будет доказано иное. Поэтому довод истцов о том, что при продаже квартиры ущемлены интересы проживающих в квартире несовершеннолетних детей, сам по себе не является достаточным основанием для признания договоров купли-продажи квартиры недействительными. Признание недействительными договоров в таких ситуациях создает условия для нарушения прав добросовестных участников гражданских правоотношений, что противоречит основным началам гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ) и не может иметь места с учетом положений ч. 3 ст. 17 Конституции РФ (осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц) и п. 1 ст. 10 ГК РФ (недопустимость злоупотребления правом при осуществлении гражданских прав).

Согласно показаниям М., приобретая спорную квартиру у Б., она не знала и не могла знать о том, что собственниками этой квартиры являлись также дети продавца и что их жилищные права нарушены. Это не опровергнуто судом. Следовательно, ее довод о том, что спорное жилое помещение не может быть у нее истребовано, поскольку она является добросовестным приобретателем, заслуживал внимания суда. Такую же позицию подтвердил и Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации...", в соответствии с которым, если при разрешении иска о признании сделки купли-продажи недействительной и о применении последствий ее недействительности в форме возврата переданного покупателю имущества судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, в удовлетворении исковых требований в порядке ст. 167 ГК РФ должно быть отказано.

Указанное Определение свидетельствует о слепой защите добросовестного приобретателя. При этом Верховный Суд РФ в указанном вопросе превзошел Конституционный Суд РФ и абсолютизировал позицию, выраженную в Постановлении Конституционного Суда РФ N 6-П. В то же время следует отметить, что нормы самого ГК РФ не готовы к полноценной реализации подхода, выработанного Конституционным Судом РФ, что и нашло прямое отражение в Определении Верховного Суда РФ.

Применяя в данной ситуации ст. 302 ГК, Верховный Суд РФ не обращает никакого внимания на то обстоятельство, что согласно этой статье у добросовестного приобретателя возмездно приобретенное имущество всегда может быть истребовано, если оно выбыло помимо воли собственника, а если их несколько отдельно учитываются права каждого. В данном случае даже если признать, что воля малолетнего была заменена волей законного представителя (хотя и действовавшего вопреки интересам ребенка), то вопрос о наличии или отсутствии воли сына старше 14 лет на продажу квартиры не исследовался ВС РФ, в то время как данное обстоятельство является существенным для применения виндикации.

Анализируя складывающуюся практику рассмотрения судами общей юрисдикции соответствующих споров, С.Ю. Макаров заключает, что даже, если при осуществлении сделки допущены какие-либо нарушения, но воля собственника на отчуждение жилого помещения не вызывает ни малейшего сомнения, в удовлетворении иска об истребовании спорного жилого помещения у нынешнего собственника (как добросовестного приобретателя) должно быть отказано <1>. В отношении воли собственника С.Ю. Макаров отмечает, что положительное выражение воли на совершение сделки в настоящее время может толковаться и, соответственно, доказываться весьма широко <2>.

--------------------------------

<1> Макаров С.Ю. Защита прав добросовестного приобретателя жилого помещения // Жилищное право. 2005. N 9.

<2> Там же.

В связи с этим вопрос о наличии или отсутствии воли несовершеннолетних детей на сделку продажи квартиры является принципиальным и требующим особого решения. В соответствии со ст. 28 ГК РФ все сделки малолетнего от его имени (за незначительным исключением) совершаются законными представителями ребенка. Таким образом, воля ребенка восполняется волей его законного представителя и выражается во вне в качестве волеизъявления. Формально на практике воля ребенка приравнивается к воле законного представителя и в случае совершения сделки от имени малолетнего (например, по продаже квартиры) считается, что сделка совершена собственником (ребенком), а, следовательно, главное условие для предъявления виндикационного иска в указанном случае отсутствует. М. Брагинский отмечает, что, вводя законное представительство, законодатель исходит из того, что значимой для динамики правоотношения - его возникновения, изменения или прекращения - является воля представителя. И эта воля с помощью фикций расценивается как воля в действительности лишенного ее недееспособного лица. Именно такого рода фикция позволяет признать недееспособного стороной в договоре. Автор поясняет, что, поскольку воля представителя признается волей представляемого, незаконность договора создает пороки воли законного представителя, которые расцениваются как пороки воли самого представляемого <1>. Считаем, что указанная правовая фикция неприемлема в отношениях представления интересов малолетних (недееспособных граждан). Так как у малолетнего воля незрелая, при совершении сделки от имени малолетнего законный представитель, действуя в интересах представляемого, выражает все-таки собственную волю - выражать незрелую или неполноценную волю законный представитель не может. Это противоречило бы природе совершаемого юридического действия - сделки (как волевого целенаправленного акта), а также могло бы нарушить интересы и права представляемого гражданина. Таким образом, законное представительство изменяет привычный механизм заключения сделки, вместо воли представляемого (малолетнего) выражается только воля представителя. В то время как по общей презумпции волеизъявление представителя должно отражать волю представляемого. При этом законный представитель, выражая "свою волю" от имени малолетнего, может действовать вопреки интересам ребенка. Поэтому в рассматриваемых отношениях необходимо вести речь не о выражении воли представляемого лица (поскольку она отсутствует или является незрелой, неполноценной), а о выражении интереса представляемого лица, измеряя волю представителя исключительно интересом представляемого лица. Объективное несовпадение воли лица представляемого и волеизъявления представителя при совершении сделки от имени малолетнего или недееспособного является важным фактом, имеющим юридическое значение для определения последствий совершенной сделки. В тех случаях, когда воля представителя, выраженная при совершении от имени малолетнего лица сделки, не отражает интерес представляемого лица, данная сделка не должна считаться совершенной по воле представляемого. В этом случае логичным было бы использование механизма защиты прав малолетнего лица (помимо воли которого совершена сделка) даже от добросовестного приобретателя посредством виндикации, а не презюмирование единства воли представляемого лица и представителя. В отношении несовершеннолетнего, достигшего 14 лет, заключающего сделку, возникает ситуация, при которой действует ребенок своей волей, однако с нарушением закона, не получая согласие своих родителей, либо нарушение допускается родителями, не получающими на сделку продажи квартиры разрешение ООиП при наличии тем не менее воли самого ребенка, либо вообще совершают сделку за него. При этом страдают интересы несовершеннолетнего и нарушаются его права. Нормы ГК РФ вопрос соотношения ст. 167, 302 ГК РФ в указанных случаях специально не регламентируют, актуальность же его разрешения в связи с Постановлением Конституционного Суда РФ N 6-П очевидна.

--------------------------------

<1> Брагинский М. Договор поручения // Приложение к журналу "Хозяйство и право". 2001. N 4.

Кроме того, Верховный Суд РФ продемонстрировал приоритет добросовестного приобретателя перед недееспособными, не полностью дееспособными субъектами, специально защищаемыми нормой ст. 37 ГК РФ. Из этого следует, что норма п. 2 ст. 37 ГК РФ утрачивает свое правовое значение. Объясняется это следующим. Если для решения вопроса о последствиях первой сделки продажи квартиры, совершенной с нарушением прав ребенка, можно было бы вести речь о реституции (в том числе со ссылкой на несоблюдение ст. 37 ГК РФ), то последующие сделки отчуждения этой же квартиры делают невозможным использование механизма реституции, ограничивая защиту прав ребенка виндикационным требованием. Поскольку второй, третий и так далее добросовестный приобретатель не состоит в прямых правоотношениях с первоначальным отчуждателем, запрет ст. 37 ГК РФ не имеет никакого правового смысла, в случае с виндикацией ст. 37 ГК РФ не применяется.

Рассмотренное Определение Верховного Суда РФ от 2 сентября 2003 г. свидетельствует о том, что не все ситуации, связанные с нарушением прав детей, теперь можно разрешить в пользу последних. Можно выделить некоторые из возможных. Так, ст. 172, 175 ГК РФ определяют ничтожной сделку, совершенную малолетним, и оспоримой сделку, совершенную ребенком в возрасте от 14 до 18 лет без согласия своих законных представителей, с применением к указанным сделкам специальных правовых последствий, закрепленных в ст. 171 ГК РФ в виде двусторонней реституции и возмещения в определенных случаях недееспособному лицу реального ущерба. Однако, если приобретатель по первоначальной сделке, нарушающей указанные запреты, впоследствии отчуждает жилое помещение, применить специальные механизмы защиты прав детей и реституцию уже нельзя. При иных, чем предусмотрены ст. 172, 175 ГК РФ, вариантах нарушения прав несовершеннолетних дети оказываются изначально в более худшем положении. Например, сделку по отчуждению жилого помещения малолетнего совершает его законный представитель (от имени малолетнего), не получая разрешения ООиП (ст. 37 ГК РФ), или совершает сделку, получая согласие ООиП, но сама сделка противоречит интересам ребенка и совершается не от его имени - не в интересах ребенка, а от имени самого законного представителя и в интересах представителя. Такие сделки согласно ст. 168, 169 ГК РФ являются, безусловно, ничтожными, но как быть с правовыми последствиями недействительности этих сделок, в случае, когда приобретатель жилого помещения, и уже к тому же не первый, является добросовестным. Какой иск предъявлять для защиты прав несовершеннолетнего собственника, из ст. 167 ГК РФ или ст. 302 ГК РФ (ст. 171, 172 ГК РФ здесь не применимы). Исходя из того, что в приведенных примерах отчуждение имущества осуществляет не собственник непосредственно, то может быть предъявлено только требование, основанное на ст. 302 ГК РФ <1> (см. названное Определение Верховного Суда РФ). Если исходить из позиции, что законный представитель, совершая сделку от имени малолетнего, выражает волю ребенка, то для защиты прав ребенка, нарушенных такой сделкой, должна применяться реституция. Если же не презюмировать единство воли малолетнего и его законного представителя, так как у малолетнего ребенка воля еще не сформирована достаточным образом, то при совершении сделки законным представителем в ущерб интересам ребенка для защиты интересов малолетнего должна применяться ст. 302 ГК РФ (виндикация). Неодинаковая защита одних и тех же прав детей означает отступление от принципа равенства субъектов гражданского права.

--------------------------------

<1> При этом срок для защиты права и по ст. 302 ГК РФ, и по ст. 167, 168 ГК РФ установлен единый - три года вследствие изменений в ст. 181 ГК РФ (ФЗ от 21 июля 2005 г. N 109-ФЗ "О внесении изменения в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2005. N 30 (ч. II). Ст. 3120), сокративших срок защиты права по ничтожной сделке с 10 до 3 лет.

Аналогичная ситуация возникает в случае, когда имуществом несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет в нарушение ст. 26 ГК РФ распорядились его родители, усыновители (попечитель), не имея на то никакого законного права, так как все сделки должен совершать несовершеннолетний, либо сделку заключил сам несовершеннолетний, но вопреки своим интересам. С учетом Постановления Конституционного Суда РФ N 6-П в данной ситуации можно говорить о выбытии имущества из владения ребенка, как помимо его воли (согласно ст. 26 ГК РФ, несовершеннолетний сделкоспособен), так и по воле несовершеннолетнего. Получается, что возможность истребования имущества у добросовестного приобретателя будет зависеть от того, как выбыло имущество из владения несовершеннолетнего, помимо его воли или нет, в то время как указанное обстоятельство вообще не должно иметь правового значения. Интересам несовершеннолетних следует предоставлять приоритет в защите перед интересом добросовестного приобретателя в связи с тем, что дети не обладают полной волей ни для осуществления своих прав, ни для защиты от злоупотреблений со стороны других лиц. Аналогичная проблема возникает и тогда, когда продажу квартиры производит несовершеннолетний, достигший возраста 14 лет, с согласия родителей, но без разрешения ООиП. Коллизия ст. 37, 168, 175 и 302 ГК РФ проявится при последующих сделках с таким жилым помещением.

Из приведенных примеров очевидно, что конституционно-правовое толкование применения ст. 167, 302 ГК РФ не может иметь абсолютного значения, так как не учитывает особенности воли и волеизъявления недееспособных, ограниченно дееспособных граждан, несовершеннолетних, а напротив, способно на практике привести к еще большему ущемлению прав и до того уже бесправных детей. Виндикационный иск не обеспечивает преимущественной защиты интересов несовершеннолетних, усложняя механизм защиты, ставя защиту интересов недееспособных, не в полной мере дееспособных лиц в зависимость от добросовестности иных лиц. В случае защиты интересов ребенка путем виндикации, когда преимущество остается за добросовестным приобретателем, несовершеннолетний не получает денежной компенсации за утраченное жилье (в виде платы при его отчуждении), так как сделки осуществляются, минуя несовершеннолетних, зачастую из-за злоупотреблений их родителей; кроме того, на практике не применяется механизм определения реальной цены сделки, отличной от цены, согласованной сторонами; российская правовая действительность показывает, что успех судебного производства не означает успех исполнительного производства (поэтому ребенок вряд ли получит какую-либо компенсацию за утраченное жилье). Кроме того, реституционное требование в случае продажи жилого помещения без возврата объекта в натуре лишено всяческого смысла, так как возмещение стоимости квартиры в деньгах поглощается ценой, уплаченной покупателем при приобретении квартиры и уже потраченной, например родителями несовершеннолетнего. В итоге реальные последствия недействительности сделки отсутствуют.

В ФЗ "Об опеке и попечительстве" в качестве меры защиты права несовершеннолетнего на жилое помещение в случае его незаконного отчуждения без предварительного разрешения органа опеки и попечительства предложено расторжение такого договора об отчуждении принадлежащего ребенку жилого помещения в порядке, установленном гражданским законодательством, по требованию ООиП, за исключением случая, если такой договор заключен к выгоде подопечного. При этом должен быть осуществлен возврат ребенку жилого помещения (п. 3 ст. 20, п. 4 ст. 21).

Такую норму вряд ли можно считать действенным способом защиты прав несовершеннолетнего. Ведь расторгнуть можно только тот договор, который еще не исполнен сторонами, т.е. когда жилое помещение, принадлежащее ребенку, еще не перешло в собственность другой стороны договора. Согласно ст. 408 ГК РФ обязательство прекращается его надлежащим исполнением. В связи с этим возникает вопрос: можно ли считать исполнение со стороны несовершеннолетнего надлежащим, если при совершении сделки по отчуждению жилого помещения на действия несовершеннолетнего не было получено разрешение ООиП? При этом следует обратить внимание на последствия расторжения договора. Безусловно, общим правилом является то, что при расторжении договора стороны не вправе требовать возвращения исполненного ими до момента расторжения договора (п. 4 ст. 453 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом или соглашением сторон. Может быть, способ защиты, предусмотренный п. 4 ст. 21 ФЗ N 48-ФЗ, разработчики Закона определили как исключение из общего правила (п. 4 ст. 453 ГК РФ), позволяющее по исполненному договору об отчуждении жилого помещения несовершеннолетнего без разрешения ООиП требовать возврата ребенку этого жилого помещения. Однако это не так.

Данная мера включена в Закон совершенно без учета положений гражданского законодательства РФ, без понимания разработчиками разницы между исполнением, расторжением и недействительностью договора. Нормы п. 3 ст. 20 и п. 4 ст. 21 Закона не согласованы с Постановлением Конституционного Суда РФ N 6-П. Как отмечалось еще в заключении по проекту Федерального закона N 184675-4 "Об опеке и попечительстве", сам по себе факт расторжения договора об отчуждении недвижимого имущества не означает переход права собственности к первоначальному собственнику. Поскольку в этом случае действие договора прекращается на будущее время, речь может идти об истребовании имущества. При этом в соответствии с положениями п. 1 ст. 302 ГК РФ у добросовестного приобретателя истребовать указанное имущество практически невозможно. Поэтому, по мнению экспертов, речь должна была идти о признании такой сделки ничтожной с применением последствий недействительности ничтожной сделки (ст. 168 и 180 ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> Заключение по проекту Федерального закона N 184675-4 "Об опеке и попечительстве", внесенному депутатами Государственной Думы Е.Ф. Лаховой, П.В. Крашенинниковым, В.В. Пановым, Л.В. Пепеляевой (повторно к первому чтению) // <www.bill.consultant.ru>.

Безусловно, несоблюдение императивно установленного требования о получении на определенные сделки с имуществом несовершеннолетних граждан разрешения ООиП должно приводить к ничтожности сделки как не соответствующей закону. Ничтожная сделка не может быть расторгнута, так как она не влечет никаких юридических последствий, кроме тех, которые связаны с ее недействительностью (т.е. реституционные последствия (п. 1 ст. 167 ГК РФ), а никак не последствия расторжения договора, предусмотренные ст. 453 ГК РФ).

Таким образом, восстановить право на жилое помещение, которое отчуждено без разрешения ООиП и перешло в собственность иного лица, путем возврата имущества как меры расторжения договора невозможно. Необходимо в этом случае применять последствия ничтожности сделки и обязательно учитывать фигуру добросовестного приобретателя.

Однако приоритет права добросовестного приобретателя над правом ребенка (который подкрепляется судебной практикой) не будет способствовать решению и еще одной насущной проблемы России - безнадзорности и беспризорности несовершеннолетних, в то время как детство находится под защитой государства (ст. 38 Конституции РФ).

Подход к защите прав несовершеннолетних, и прежде всего права на жилище, должен быть универсальным и обеспечивающим их максимальную защиту. Такой подход должен применяться в качестве системы норм, независимо от того, нарушены ли права в результате действий самих детей или иных лиц, является несовершеннолетний собственником, членом семьи собственника или членом семьи нанимателя жилого помещения. Указанные вопросы должны найти непосредственное и скорейшее решение в нормах ГК РФ. Кроме того, ст. 37 ГК РФ призвана обеспечивать защиту права собственности несовершеннолетних не только на жилые помещения, но и на иное имущество, находящееся в их собственности (движимое, недвижимое), а также имущественные права (например, удостоверенные акциями, доли в уставных капиталах коммерческих организаций и т.п.).

Поэтому указанная норма должна быть стабилизирована. При этом ее действие необходимо уточнить и детализировать. Сейчас по п. 2 ст. 37 ГК РФ требуется разрешение ООиП, без которого попечитель не может давать согласие на сделки, уменьшающие имущество несовершеннолетнего. Эта норма не охватывает и не учитывает ситуации, когда никакого согласия попечитель не дает на сделку, совершаемую непосредственно ребенком (у ребенка вообще нет намерения ее совершать), а действует самостоятельно вопреки правам и интересам несовершеннолетнего (т.е. незаконно). Формальный подход к указанной проблеме влечет игнорирование ст. 37 ГК РФ и последствий ее несоблюдения (пример - выше рассмотренное Определение ВС РФ). Отмеченная проблема не нашла должного решения и в ФЗ "Об опеке и попечительстве".

Именно приоритетная защита прав детей (как вообще недееспособных и ограниченно дееспособных лиц), а не добросовестных приобретателей позволяла бы решить проблему определения самого принципа добросовестности гражданского права и его критериев (признаков), переместив акцент с презумпции добросовестности (к которой российский гражданский оборот еще не готов) на презумпцию недобросовестности в отношениях с участием лиц, не обладающих полной дееспособностью.

Для применения принципа добросовестности практикой должны быть выработаны определенные критерии (возможно, путем судебного толкования), а также созданы (на уровне отраслевого законодательства) регулирующие поведение участников оборота механизмы, наполняющие добросовестность участников активным содержанием. В противном случае добросовестность остается абстрактным понятием, абсолютно неопровержимым (независимо от того, добросовестный или недобросовестный продавец, покупатель всегда добросовестный, если не доказано иное). Это крайне неблагоприятно сказывается и будет продолжать сказываться на практике взаимодействия участников оборота. Например, если лицо, чье право нарушено, но которое с учетом толкования Конституционного Суда лишено защиты этого права по ст. 167 ГК РФ, является таким же или более добросовестным лицом, чем добросовестный приобретатель по сделке с неуправомоченным отчуждателем, кто из них (добросовестный собственник или добросовестный приобретатель) и чью добросовестность должен опровергать. Ведь презумпция добросовестности в равной мере распространяется на всех субъектов права, нуждающихся в защите (п. 3 ст. 10 ГК РФ).

И наконец, несовершеннолетние - это особые субъекты права, не наделенные полностью сформировавшейся волей и способностью полноценно осуществлять свои права и защищать их, поэтому вряд ли для защиты прав указанной категории субъектов может иметь значение фигура добросовестного приобретателя и факт выбытия имущества из владения собственника помимо его воли. Отправной точкой в вопросе защиты нарушенного права ребенка должно быть противоречие сделки интересам ребенка <1> и нормам закона, специально направленным на обеспечение его прав (п. 4 ст. 292, ст. 37 ГК РФ, ст. 20 - 21 ФЗ N 48-ФЗ и другие). Таким образом, любые сделки, противоречащие интересам несовершеннолетнего и закону, предусматривающему специальные гарантии и механизмы защиты его прав, должны являться ничтожными с применением максимального института защиты (двусторонняя реституция с 10-летним сроком исковой давности, как было предусмотрено ранее). Данный длительный срок исковой давности является вполне оправданным, поскольку позволит несовершеннолетним защитить свои права, когда они смогут предпринять самостоятельные действия, повзрослев.

--------------------------------

<1> К.И. Скловский отметил важный принцип: полномочие существует лишь постольку, поскольку оно осуществляется в чужом интересе: Скловский К.И. Указ. соч. С. 201.

Представляется, что Постановление Конституционного Суда РФ N 6-П должно быть пересмотрено, поскольку оно является неконституционным в отношении несовершеннолетних субъектов права и полностью нивелирует значение некоторых правовых институтов: института защиты прав детей, закрепленного в ст. 37 ГК РФ; института недействительности сделок (ст. 167, 168, 172, 175 ГК РФ), обеспечивающего, в свою очередь, действие нормы ст. 37 ГК РФ <1>. Фактически Постановление Конституционного Суда РФ N 6-П имеет нормативный характер, заменяя кардинальным образом нормы ГК РФ, что само по себе противоречит Конституции РФ.

--------------------------------

<1> В ФЗ "Об опеке и попечительстве" предпринята попытка восстановления права собственности несовершеннолетнего на жилое помещение путем его возврата в качестве последствия расторжения договора, а не реституции или истребования имущества из чужого незаконного владения. Однако данное решение проблемы представляется юридически неверным.

Попыткой стабилизировать применение ст. 37 ГК РФ и защитить права несовершеннолетних при совершении сделок с их жилыми помещениями явилось принятие Приказа Минюста РФ от 20 июля 2004 г. N 126 "Об утверждении Инструкции о порядке государственной регистрации права несовершеннолетних на недвижимое имущество и сделок с ним" <1>. В указанной Инструкции последовательно излагается порядок представления документов на регистрацию сделок, влекущих отчуждение недвижимого имущества, и переход прав на данное имущество в соответствии с положениями ст. 26, 28, 37 ГК РФ, ст. 60 СК РФ. Однако Приказ Минюста N 126 не решает проблему добросовестности сторон возможных сделок с имуществом несовершеннолетних. Об этом свидетельствуют изменения, внесенные в ФЗ от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <2>. Данные изменения устанавливают ответственность РФ за вред, причиненный при государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. При этом в некоторых случаях закреплена полная ответственность, а в некоторых - ограниченная. По общему правилу вред, причиненный физическим или юридическим лицам в результате ненадлежащего исполнения органами, осуществляющими государственную регистрацию прав, возложенных на них законом обязанностей, в том числе в результате внесения в Единый государственный реестр прав (далее - ЕГРП) записей, не соответствующих закону, иному правовому акту, правоустанавливающим документам, возмещается за счет казны РФ в полном объеме (п. 3 ст. 31 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав). Если же в результате сделки с жилым помещением, которая была зарегистрирована органами, осуществляющими государственную регистрацию права (а такие сделки в силу п. 2 ст. 558, п. 3 ст. 574 ГК РФ подлежат государственной регистрации), пострадали собственник жилого помещения, который не вправе его истребовать от добросовестного приобретателя, или добросовестный приобретатель, от которого было истребовано жилое помещение, ответственность государства ограничивается разовой компенсацией за счет казны РФ в сумме, не превышающей один миллион рублей (ст. 31.1 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав).

--------------------------------

<1> Российская газета. 2004. 29 июля.

<2> ФЗ от 29 декабря 2004 г. N 196-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" // Российская газета. 2004. 30 дек.; ФЗ от 30 декабря 2004 г. N 217-ФЗ "О внесении изменений в статью 223 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" // СЗ РФ. 2005. N 1 (ч. 1). Ст. 43.

Такой прием законодательной техники приводит к следующим выводам. Государство признает свою косвенную ответственность перед собственником, который не может виндицировать свое жилое помещение у добросовестного приобретателя, а также перед добросовестным приобретателем, от которого жилое помещение истребовано собственником <1>. От регистрирующих органов во многом зависит обеспечение соблюдения принципа добросовестности в сделках с жилыми помещениями. Именно на них возложены обязанности по осуществлению правовой экспертизы документов, представляемых на регистрацию, и контролю за законностью совершаемых сделок. Более того, единственным доказательством существования прав на недвижимое имущество является их государственная регистрация, сведения о правах содержатся в ЕГРП, который признается единственно достоверным.

--------------------------------

<1> К.И. Скловский отмечает, что проблема динамики собственности имеет три крайних решения: возложить все риски, связанные с возможной ошибкой, на собственника, возложить все риски на покупателя и, наконец, устранить все риски, сделав с помощью системы регистрации и учета все права явными и проверяемыми: Скловский К.И. Указ. соч. С. 99. На мой взгляд, последнее решение не является крайним в отношении обеспечения права собственности на объекты недвижимого имущества, в противном случае, какой правовой смыл обязательной государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество и сделок с ним.

В то же время ответственность государства в области государственной регистрации сделок с жилыми помещениями является ограниченной, что ставит вполне обоснованный вопрос о соотношении ст. 31, 31.1 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав. Нарушение прав собственника или добросовестного приобретателя может явиться следствием тех нарушений, перечисленных в п. 3 ст. 31 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав, за которые наступает полная ответственность государства. Однако применение положений специальной ст. 31.1 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав устраняет действие нормы п. 3 ст. 31 Закона и ее превентивное значение. Так, орган, осуществляющий государственную регистрацию прав, может "не заметить" в ЕГРП сведения о наличии права собственности несовершеннолетних на жилое помещение, которое решает продать другой сособственник - родитель. В ЕГРП могут отсутствовать указанные сведения по иным причинам: произойдет технический сбой в работе электронного реестра и т.п., регистратор нарушит требования Инструкции, утвержденной Приказом Минюста РФ <1>. В результате права на жилое помещение приобретет иное лицо, являющееся добросовестным приобретателем. Оно не знает о незаконных действиях регистрирующего органа и правах несовершеннолетних на жилое помещение. Возникает проблема, какую норму Закона применить в указанной ситуации в части ответственности. Логичным будет ответ - ст. 31.1 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав, поскольку в ней закреплено специальное правило в отношении жилых помещений при столкновении прав собственника и добросовестного приобретателя. В то же время при столкновении прав собственника и добросовестного приобретателя в отношении иных объектов недвижимого имущества (нежилых) должна применяться норма ст. 31 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав, предусматривающая полную ответственность государства за причинный вред. Такое положение вещей нельзя считать справедливым, учитывая, что жилые помещения обеспечивают не только имущественный интерес собственника (добросовестного приобретателя), но и неимущественный интерес (реализация конституционного права на жилище). При этом нарушается конституционный принцип равенства всех перед законом и судом, т.е. принцип равной (одинаковой) защиты аналогичных прав (на объекты недвижимого имущества, жилые и нежилые).

--------------------------------

<1> Приказ Минюста РФ от 20 июля 2004 г. N 126 "Об утверждении Инструкции о порядке государственной регистрации прав несовершеннолетних на недвижимое имущество и сделок с ним" // Российская газета. 2004. 29 мая.

Закрепление в Законе ответственности государства в полном объеме за нарушение органами, осуществляющими государственную регистрацию прав, возложенных на них законом обязанностей, в том числе приводящих к столкновению интересов и прав собственников и добросовестных приобретателей по модели ст. 31 ФЗ N 122-ФЗ о регистрации прав, способствовало бы реальному обеспечению принципа добросовестности в отношениях субъектов гражданского права. Закрепление в Законе положений о полной ответственности государства явилось бы стимулом к проведению регистрирующими органами надлежащей правовой экспертизы совершаемых сделок и регистрируемых прав, а также правильному и достоверному ведению ЕГРП при взаимодействии с иными необходимыми органами и организациями, в том числе и ООиП.

ФЗ "Об опеке и попечительстве" установлена ответственность ООиП за вред, причиненный подопечному в результате незаконных действий или бездействия ООиП либо должностных лиц этих органов. Однако порядок управления имуществом несовершеннолетнего в Законе сформулирован таким образом (ст. 19 - 23), что ООиП при решении вопроса о предоставлении разрешения на сделки с имуществом несовершеннолетнего должны руководствоваться исключительно оценочными критериями, поэтому определить виновность ООиП и привлечь их к ответственности будет чрезвычайно сложно. Более того, сам законодатель использует приемы юридической техники, затрудняющие привлечение ООиП к ответственности за предоставление/непредоставление разрешений на сделки с имуществом подопечных. Так, согласно п. 3 ст. 21 ФЗ N 48-ФЗ ООиП обязаны решить вопрос о предоставлении (отказе в предоставлении) своего разрешения на сделку в течение определенного срока после подачи опекуном (попечителем) в ООиП заявления о получении разрешения. Таким образом, если опекун (попечитель) не обратиться в ООиП с подобным заявлением, ООиП не могут быть привлечены к ответственности. Еще одним примером служит ст. 292 ГК РФ, в редакции ФЗ от 30 декабря 2004 г. N 213-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации" <1>, в соответствии с которой отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства. Таким образом, если ООиП не известно о том, что в каком-то жилом помещении проживает ребенок, оставшийся без попечения родителей и данное помещение собираются отчуждать, ООиП освобождаются от ответственности за отсутствие контроля за совершаемой сделкой в отношении такого помещения. Подобный законодательный прием выявляет несовершенство не только механизма контроля со стороны ООиП, ныне государственных органов, за сделками с имуществом несовершеннолетних (недееспособных, ограниченно дееспособных граждан), но и существенные недостатки в работе ООиП в целом, пробелы в ответственности данных органов. Ведь согласно СК РФ именно на ООиП возложена обязанность по выявлению и устройству детей, оставшихся без попечения родителей, от исполнения которых ООиП освобождены быть не могут, в то время как ГК РФ допускает такую возможность. Ответственность ООиП должна определяться по правилам ст. 1069 ГК РФ как ответственность за вред, причиненный государственными органами, а также их должностными лицами, но по основаниям, независимым от вины. При этом ответственность ООиП должна охватывать их действия (бездействия) в отношении всех несовершеннолетних граждан, а не только оставшихся без попечения родителей (как это сделано в ФЗ N 48-ФЗ). Также необходимо конкретно сформулировать правила контроля ООиП за сделками с имуществом несовершеннолетних (подопечных).

--------------------------------

<1> Российская газета.