Часть III. Русская агентурная разведка с 1906 по 1914 год 6 page

III. Консулом в Гирине состоял Генерального штаба подполковник Соковкин, который вел разведку на всей территории Гиринской провинции, за исключением лишь полосы отчуждения железной дороги.
На сбор и обработку сведений консул получал от Главного управления Генерального штаба по 3000 рублей в год и такую же сумму от министерства иностранных дел. На эти средства он содержал двенадцать агентов разных наименований, тратя на них около 320 рублей в месяц.
IV. Заведующий разведкой в Корее Н. Н. Бирюков вел разведку во всей Корее и в Нангане, на что ему отпускалось по 5000 рублей в год.
Он имел агентов: в северо-восточной Корее, в Циндао и в Пеньянском районе.
Все эти агенты ни постоянного местожительства, ни определенных занятий, ни каких бы то ни было прочны х связей и интересов в порученных их освещению районах не имели и на постоянном жалованьи не состояли. Получали они в среднем по 40 — 50 рублей в месяц.
В Сеуле агентом Бирюкова состоял бывший секретарь китайской миссии в Петербурге, поддерживавший сношения со старым китайским императором. Определенных занятий он не имел, сведения давал случайные и оплачивался сдельно, в среднем до 50 рублей в месяц.
Несколько агентов для поручений, также оплачиваемых сдельно, находились в Генгане.
Переводчик из бывших учеников Бирюкова, который являлся также и вербовщиком агентов, получал в месяц 75 рублей.
Кроме того, Бирюков пользовался бесплатно сведениями, доставлявшимися ему переводчиком консульства в Фузане и некоторыми корреспондентами в Японии.
Все агенты Бирюкова были по национальности корейцами, из них многие являлись его бывшими учениками.
Из дальневосточной печати Бирюков черпал лишь сведения военного характера.
Все собранные сведения Бирюков сообщал в Главное управление Генерального штаба, а также частично генеральному консулу в Сеуле и по запросам — штабу Приамурского военного округа.
«Считая рискованным доверять свои донесения почте, — писал Эн-кель, — или пересылать их через своих агентов-корейцев, Бирюков лично возил их периодически во Владивосток или Нагасаки».
У Энкеля создалось впечатление полной неупорядоченности и бессистемности руководимого Бирюковым агентурного дела, которое, по-видимому, -154- всецело держалось на его переводчике и добросовестном отношении к своим обязанностям агентов последнего. Энкель заявил, что он «считая, с одной стороны, невозможным доверить намечаемую организацию разведки в северо-восточной Корее и Нангане Бирюкову, невидимому, лишенному организаторского таланта и крайне болезненному, а с другой — полагая нежелательным совершенно отказаться от услуг названного лица, весьма популярного и любимого в Корее, я полагал бы настоятельно необходимым принять решительные меры к насаждению в возможно непродолжительном времени офицера Генерального штаба в Нангане или Чончжине, с возложением на него обязанностей по организации и ведению разведки в северо-восточной Корее и Нангане; Бирюкову же поручить те же функции по отношению к северо-западной Корее, с подчинением его в разведывательно-организационном отношении мукденскому помощнику военного агента в Китае».
Вот и все те разведывательные органы, которые военное ведомство имело на Дальнем Востоке и которые подверглись обследованию подполковника Энкеля.
В своем докладе Энкель остановился также на отдельных фактах и возможностях ведения разведки на Дальнем Востоке. Он указывал, что на личное его обращение к заведующему отделом по сношению с китайскими властями управления Китайско-Восточной железной дороги Даниэлю, имевшему в своем распоряжении небольшую негласную агентуру, последний «чрезвычайно любезно ответил полною готовностью предоставлять Главному управлению Генерального штаба впредь все, могущее его интересовать, в военно-политической области».
Суммируя свои впечатления, Энкель отметил неупорядоченность изучения дальневосточной печати. Он писал, что все русские разведывательные органы выписывают иностранные газеты — почти всюду одни и те же, «большая часть которых, однако, даже не развертывается, а если и читается, то лишь урывками».
Энкель указывал, что при посещении им цицикарского консула тот предложил ему несколько экземпляров последней китайской карты Хэйлунцзянской провинции, продававшейся по 20 копеек за экземпляр в неограниченном количестве. Между тем штабами Заамурского округа пограничной стражи и Приамурского военного округа та же карта была приобретена агентурным путем в одном экземпляре за сравнительно высокую плату и считалась секретной. Получив эту карту, штаб Заамурского округа немедленно приступил к ее переводу и переизданию. Почти одновременно и штаб Приамурского военного округа, не знавший о затее Заамурского округа, задался той же целью — перевел и напечатал -155- эту карту на русском языке. Не говоря уже о непроизводительно потерянном времени, труде и деньгах, в результате получились две карты, сильно разнящиеся друг от друга в отношении русской транскрипции китайских названий одних и тех же местностей...
Несогласованность работы отдельных органов разведки проявилась также в том, что, несмотря на наличие в Мукдене военного агента, штаб Заамурского округа тоже вел там агентурную разведку, правда, довольно примитивную, через посредство начальника консульского конвоя — вахмистра, которому отпускались на эту цель некоторые незначительные суммы денег.
Как видим, обследование постановки дела агентурной разведки на Дальнем Востоке дало весьма печальную картину. Энкель представил свой доклад начальству, которое читало и пожимало плечами, но что сделать, что предпринять, чтобы поправить положение, видимо, не знало. Энкель тоже не сделал из обнаруженного никаких конкретных выводов, не внес никаких практических предложений. Поговорили, почитали и... забыли о том, что творится в деле разведки на Дальнем Востоке...

Глава 7. Агентура штабов военных округов Европейской России, Ближнего и Среднего Востока

Агентурная разведка Виленского округа • Тайные агенты при консульствах • Покупка документов • «Сборники сведений о Германии» • Агентурная деятельность Варшавского военного округа • 120 секретных германских и австрийских документов
• «Военное дело за границей» • Агентура Киевского военного округа • Доступ к австрийской дипломатической почте • Агентура Одесского военного округа • Слухи о румынской мобилизации • Агентура на Балканском полуострове • Тяготение к официальным военным агентам • Агентурная деятельность Кавказского военного округа • Самостоятельность этого округа • «Высочайшее соизволение»
• Столкновения с Генеральным штабом • Район разведки • Ложные сведения о готовившемся турецком нападении • Новое «наступление» Генерального штаба и победа штаба Кавказского военного округа • Агентура Туркестанского военного округа • Жалобы на закрытие доступа в Афганистан • Отсутствие агентов • Источники информации • Совет министра иностранных дел • Расходы на разведку • Критика Генерального штаба

Сейчас посмотрим работу военных округов Европейской России, а также Ближнего и Среднего Востока.
Начнем с Виленского военного округа. О результатах его разведывательной деятельности подробных данных не имеется. Известно, -156-

однако, что отведенный ему район (Германия) освещался сравнительно удовлетворительно. Он имел своих секретных агентов при пограничных консульствах, использовал разных лиц, переезжавших по тем или иным надобностям в Германию, русских пограничных властей, а также пользовался разными случайными предложениями по покупке германских документов.
В целях популяризации среди войск округа сведений о германской армии генерал-квартирмейстер штаба округа начал с ноября 1909 года издавать непериодические «Сборники сведений о Германии». «Сборники» эти содержали в себе сведения германской прессы и официальных изданий.
Более интересными представляются результаты разведывательной деятельности штаба Варшавского военного округа. В нашем распоряжении имеется «список германских и австрийских документов, полученных агентурным путем с 1907 по 1910 год включительно» Варшавским округом. Этот список содержит в себе названия 120 документов, среди которых имеются документы по развертыванию полевых, запасных и ландверных войск на 1910—1911 гг., мобилизационные планы некоторых германских корпусов, планы некоторых крепостей, схемы инженерной обороны и пр. Правда, сколько из этих документов было подлинных и сколько дезинформационных, — не известно.
Штаб Варшавского военного округа издавал военно-научный иллюстрированный журнал «Военное дело за границей». В нем помещались сведения иностранной прессы и прочих несекретных изданий. Он продавался всем желающим и, конечно, никакого секрета из себя не представлял. Секретные же агентурные сведения помещались в совершенно секретных разведывательных сводках, рассылавшихся весьма ограниченному числу лиц.
Разведывательная деятельность штаба Киевского военного округа считалась слабой и не отвечавшей стоявшим перед ней задачам. Сколько Генштаб ни нажимал на этот округ, все же заставить его работать по разведке с большим успехом не удавалось.
По словам генерала Иванова ¹, штаб Киевского округа имел доступ к австрийской дипломатической почте, шедшей из Петербурга в Вену. Но эта почта давала лишь контрразведывательные материалы.
О разведывательной деятельности штаба Одесского военного округа и говорить не приходится: она была ниже всякой критики. Еще в 1905 году штаб этого округа писал в Главный штаб, что русско-японская война -157- «отразилась чрезвычайным сокращением личного состава офицеров Генерального штаба в Одесском округе», ввиду чего «не представлялось возможным командировать кого-либо из них для продолжения дела разведки в Австрии и Румынии». Лишь в 1905 году, когда пограничная стража распространила слух, что Румыния начала мобилизацию, туда для проверки был командирован подполковник Генштаба Черемисинов. На него же, кроме того, была возложена проверка степени готовности некоторых железнодорожных линий и проверка слухов о новых укреплениях в Галаце.
Наконец, в конце 1907 года штаб Одесского военного округа сообщил в Генштаб, что на Балканском полуострове он имеет несколько тайных агентов. Летом во время навигации он поддерживал с ними связь через посредство русско-дунайского пароходства, но зимой, когда навигация по Дунаю прекращалась, прекращалась и связь с агентами. Для того чтобы избежать впредь таких казусов, штаб округа просил разрешения пользоваться для пересылки корреспонденции тайных агентов в штаб округа и обратно посредничеством официальных военных агентов в Румынии и Болгарии. Необходимо отметить, что штаб этого округа имел сильное тяготение к использованию официальных военных агентов, то для посредничества, то для вербовки и пр. Вначале Генеральный штаб соглашался на такого рода комбинации, но потом, когда убедился, что штаб Одесского военного округа базирование на официальных военных агентов превратил в систему своей работы, отказал ему в этом праве.
Несколько больший интерес представляет разведывательная деятельность Кавказского военного округа, во-первых, потому, что этот округ работал совершенно самостоятельно, ни перед кем не отчитываясь, а во-вторых, потому, что начиная с 1885 года получал с «Высочайшего соизволения» ежегодно по 56890 рублей на ведение разведки. Понятно, что благодаря такому исключительному положению этот округ никого и близко не подпускал к контролю постановки и результатов разведки. Генеральный штаб почти каждый год восставал против этого ничем не объяснимого привилегированного положения Кавказского военного округа, но не мог добиться никаких положительных результатов.
Штаб Кавказского военного округа вел разведку на всю азиатскую Турцию и на прилегавшие к ней и к Кавказу области Персии. Генеральный штаб признавал эту задачу непосильной для штаба округа. Он находил, что такой порядок противоречит «установившемуся взгляду, согласно которому задачи штабов округов по разведке должны быть строго согласованы с оперативными задачами и не простираться за пределы детального изучения свойств будущего противника, а равно условий стратегических, -158- тактических и статистических приграничной полосы, вплоть до рубежей, за которыми развитие военных действий войсками округа в начальный период войны представляется маловероятным». Исходя из этих соображений, Генеральный штаб предлагал ограничить район разведки Кавказского военного округа «войсками IV турецкого корпуса, пограничной территорией Турции, примерно до меридиана Сиваса на западе и параллели Битлиса на юге и пограничной полосой Персии, примерно до параллели Урмии, так как последняя, в случае войны с Турцией, легко может стать театром военных действий».
Вся же остальная территория Турции и Персии, по мысли Генерального штаба, должна была остаться за ним.
Настаивая на таком ограничении района разведки штаба Кавказского военного округа, Генштаб исходил из тех соображений, что если удастся провести ограничение района разведки, то удастся уменьшить отпускавшиеся округу суммы.
Когда все же прибрать штаб Кавказского военного округа к рукам не удалось, Генштаб задался целью раскритиковать его разведывательную деятельность. К этому подвернулся удобный случай. Зимой 1907/1908 года агентура штаба Кавказского военного округа забила тревогу о том, что по всем данным Турция готовит внезапное нападение на Россию. Штаб Кавказского военного округа еще больше раздул эти ложные сведения своих агентов и сообщил их в Петербург в такой форме, что «война уже на носу». В Петербурге поднялась тревога, заработал, готовясь к войне, весь тяжелый бюрократический аппарат.
Когда тучи рассеялись и ложность данных агентуры штаба Кавказского военного округа стала очевидной, ибо все остальные агентурные источники и вся политическая международная обстановка говорили совершенно об обратном, Генштаб решил действовать. В коллективном докладе частей I и III обер-квартирмейстеров на имя начальника Генерального штаба от 25 сентября 1908 г., между прочим, говорилось следующее:
«...Обсудив совместно причины, с одной стороны, влекущие за собой дорого стоящие для государства недоразумения, а с другой — вынуждающие нас, за отсутствием реальных данных, во многом основываться на гадательных предположениях, ближайшим образом заинтересованные в скорейшей постановке разведки в Азиатской Турции на должную высоту части I и III обер-квартирмейстерств ныне полагают, что вполне удовлетворительные результаты в этом отношении могут быть достигнуты с весьма незначительными дополнительными затратами, но при непременном условии: -159-

1. Безотлагательной реорганизации всего разведывательного дела в Азиатской Турции.
2. Постановки его на начала разумной экономии и под фактический контроль Генерального штаба и т. д.».
Штабом Кавказского военного округа в то время был разработан план разведки на военное время. Части I и III обер-квартирмейстерств нашли этот план «неразумным» и Генштаб 23 октября 1908 г. разослал своим подчиненным органам подробно разработанный проект организации разведки на Ближнем Востоке. В этом проекте он, между прочим, писал, что «к сожалению, действительные результаты двадцатилетней разведывательной деятельности штаба Кавказского военного округа, а равно современное состояние его разведки далеко не соответствуют... идеалу. Пограничная полоса, как о том свидетельствовал сам штаб округа минувшей зимой, изучена недостаточно, а некоторые ее области не обследованы вовсе; условия производства десантной операции на побережья Черного моря, вследствие незнакомства с последним, не выяснены; о 6-м турецком корпусе представление у нас пока существует весьма туманное; сведения о 5-м корпусе — недостаточны; наконец, постановка разведки в непосредственно граничащем с нами районе 4-го корпуса едва ли может быть признана удовлетворительной, раз возможны столь дорого стоящие государству недоразумения, каковым оказалась преувеличенная тревога, возникшая минувшей зимой...».
Далее Генеральный штаб в своем проекте приводит следующие цифровые данные об агентурной сети Кавказского военного округа: штаб округа должен иметь в Турции 13 тайных агентов, а Генштаб непосредственно — 10 тайных агентов, с отпуском денег: первому — 30000 рублей, а второму — 37000 рублей в год.
Получив эту критику, штаб Кавказского военного округа встал, что называется, на дыбы. Начальник штаба от имени Главнокомандующего писал (18 декабря 1908 г.):
«...Главнокомандующий не нашел возможным согласиться с мнением Ген. штаба о недостаточности результатов военной агентуры относительно пограничного с Кавказом передового турецкого театра и считает их вполне достаточными и в высшей степени ценными; равно достаточными признаны и результаты военной разведки в 5 и 6-м корпусных округах, сравнительно, конечно, с их отдельностью и затраченными на них средствами...».
Далее начальник штаба Кавказского военного округа по пунктам разобрал предложения Генерального штаба и пришел к заключению, что они не выдерживают никакой критики и совершенно неприемлемы. -160-

Капитулировать Генеральному штабу перед штабом округа не хотелось. Первый обер-квартирмейстер составил ответ на имя начальника Генштаба, в котором указывал, что «...своим возражениям по поводу сообщенного ему проекта организации разведки, штаб Кавказского военного округа предпосылает обнимающее две страницы заявление полемического характера, в котором противопоставляет мнению начальника Генштаба о разведке округа совершенно противоположное мнение о ней наместника. Заявление это, как по содержанию, так и по форме, является крайне опасным посягательством штаба округа — из-за спины безответственного наместника — на авторитет ответственного за оборону государства начальника Генштаба, а потому требует решительного отпора во избежание создания крайне опасного прецедента, могущего повлечь за собой крайне неблагоприятные для работы Генштаба последствия. Необходимо иметь в виду, что проект реорганизации разведки штаба Кавказского военного округа явился последствием наглядно обнаружившейся в минувшем году и дорого стоившей государству несостоятельности штаба округа как организатора и руководителя разведки в Азиатской Турции и, кроме того, полного отсутствия у него бережливости и сознания необходимости разумной экономии...».
Генерал-квартирмейстер, однако, с этим мнением не согласился и приказал оставить разведку штаба Кавказского военного округа на прежних основаниях. По всей вероятности, при решении этого вопроса играли решающую роль какие-то закулисные интриги.
Части обер-квартирмейстерств Генерального штаба на этом, однако, не успокоились и в 1910 году опять подняли вопрос о разведке штаба Кавказского военного округа. Часть III обер-квартирмейстерства в своей оценке разведывательной деятельности штаба Кавказского военного округа, между прочим, писала: «...Штабом Кавказского военного округа представляются не копия донесений негласных агентов в Азиатской Турции, а лишь сводки этих донесений с обозначением корпусного округа, которого сведения касаются.
Наиболее обильные донесения поступают из района 4-го турецкого корпусного округа (до 120 донесений), но главная масса их касается разных мелочей, касающихся жизни войск 4-го корпуса... Все эти донесения, отличаясь иногда большими подробностями и всеми деталями, не дают, однако, широкого освещения войск корпуса.
В донесениях по различным вопросам нет последовательности или определенной системы пополнения необходимых сведении, не видно общего плана разведки... Большинство донесений имеют характер как бы случайно полученных сведений, а не преследующих определенную цель -161- по заранее намеченному плану пополнения пробелов нашей военной агентуры в Азиатской Турции.
То же самое можно сказать о районе 5-го корпусного округа. Многочисленные донесения, касающиеся возможных сторон жизни войск 5-го корпуса, отличаясь подробностями, не дают достаточно полной картины его боевой готовности. Большинство их также носит характер случайных сведений, не связанных общей идеей возможно полного и яркого освещения вопроса о том, что этот корпус может дать в случае войны Турции с Россией.
Наиболее скудными по своему содержанию надо признать донесения о войсках 6-го корпуса. Большая часть их касается политического положения в районе корпуса и мелких экспедиций против некоторых арабских и курдских племен. Важные же вопросы об общем состоянии войск 6-го корпуса и готовности их для движения в подкрепление турецкой армии, сосредотачивающейся, в случае войны с Россией, против Закавказья, остаются мало освещенными».
В заключении доклада автор признавал разведывательную деятельность штаба Кавказского военного округа неудовлетворительной и предлагал предпринять следующие меры:
«1. Предложить штабу Кавказского военного округа выработать для каждого агента определенную программу тех сведений, которые необходимо агенту стараться добыть. Программы эти должны иметь целью всестороннее и полное освещение боевой готовности турецких войск.
2. Указать на необходимость представления военными агентами, кроме постоянных донесений о текущих делах их районов наблюдения, подробных отчетов два раза в год о выполненной ими части программы и о всех данных, могущих пополнить характеристику турецких войск, каковую им уже предложено составить Генштабом.
3. Поставить агентам районов 5 и 6-го корпусов задачу обследования возможных путей следования этих корпусов к границам Закавказья, для чего периодически вызывать этих агентов на Кавказ с предписанием следовать туда и обратно сухим путем по тому или другому направлению. Таким образом, в течение 3 — 4 лет может быть пополнен важный пробел наших сведений об Азиатской Турции, и расчеты сосредоточения турецкой армии будут базироваться на более прочном основании».
Понятно, что такого рода нереальный план могли предлагать лишь люди, которые не имели никакого понятия об агентурной разведке и о технике ее работы. Такого рода нелепые выступления официальных лиц Генштаба делали позицию самого Генерального штаба в этом споре -162- крайне неустойчивой. Поэтому не удивительно, что из всей этой полемики, тянувшейся целое десятилетие, ничего не вышло: штаб Кавказского военного округа в своей разведывательной деятельности остался, как и был, вполне самостоятельным и неподконтрольным Генштабу. Дело разведки, конечно, от этого не выигрывало.
В указанную выше полемику был втянут также и официальный военный агент в Константинополе. Каждый раз после провала проектов и планов Генштаба в отношении разведки штаба Кавказского военного округа друзья из Особого делопроизводства извещали его об этом частными письмами и просили его поддержки. Военный агент, в то время полковник Хольмсен, всегда откликался на эти письма официальными докладами и «соображениями», правда, иногда довольно дельными и верными, — элементарными правилами и истинами о постановке дела разведки. Заслуживает быть отмеченным его доклад от 18 февраля 1910 г., весьма ярко показывающий, как, впрочем, и другие его доклады, что в Генеральном штабе пренебрегали даже самыми элементарными правилами организации и ведения разведки.
Хольмсен начал с указания, что «...неудачное начало кампании 1877 — 1878 гг. объясняется исключительно неточными сведениями о противнике. Мы упустили из виду необходимость тщательной разведки в Турции. Последняя японская война 1904 — 1905 гг. от начала до конца обличает нас в полнейшем незнании противника и театра войны, в то время как японцы прекрасно были осведомлены о всем происходящем у нас благодаря налаженной уже в мирное время хорошей тайной разведке, на которую они денег не жалели».
Хольмсен, видимо, знал, что «исторические призраки» лучше всего действуют на психику русского Генштаба.
Далее Хольмсен поучает Генеральный штаб, как должна быть организована разведка.
«...Существование нашей негласной агентуры за границей, — писал Хольмсен, — должно быть известно лишь крайне ограниченному числу лиц, и агентура должна быть так организована, что арест или измена одного агента не влечет за собой обнаружение существования еще других агентов или всей нашей организации разведки...
...Существующие специальные официальные органы для сбора военных сведений у соседа — военные агенты и консулы из военных чинов — должны доставлять таковые сведения о соседе, действуя не только гласно, но и негласно. Наши военные агенты, таким образом, являются руководителями более или менее густой сети тайных агентов. Нельзя не признать такое положение крайне опасным в отношении содержания -163- организации в тайне. При желании соседнему государству более чем легко выследить всем известного военного агента и его деятельность. Не раз нашим военным агентам приходилось оставлять свои посты вследствие обнаружения их тайной деятельности.
При ныне существующем у нас положении вещей и при скудости отпускаемых на разведку средств надо считать нормальным положением то, что с объявлением войны у нас вовсе не окажется организованной разведки в соседней стране. Так оно до сих пор всегда и оказывалось. Таким образом, явствует, что военный агент в силу официального положения не должен являться в роли начальника тайной разведки в стране, где он аккредитован. Он может служить прекрасной контрольной инстанцией над деятельностью прочих органов нашей разведки.
В дополнение к деятельности нашей заграничной военной агентуры у нас допускается еще и самостоятельная разведка пограничных округов. До самого последнего времени эта разведка велась, главным образом, временно командированными офицерами и всегда с малыми денежными средствами, так что об организации сети тайных агентов на неприятельской территории и думать нельзя было. Можно, поэтому, наперед сказать, что в случае войны нам придется импровизировать организации, то есть вероятно, что наши армии в начале кампании будут иметь сведения о противнике только через свою кавалерию.
Начальники разведывательных отделений штабов военных округов и военные агенты смотрят разно на эти вопросы, иначе нельзя себе объяснить явление, что между ними обыкновенно нет связи и что они считают себя конкурентами, а не деятелями, служащими одному и тому же делу.
Дальше оставаться при такой дешевой организации, или, вернее, без всякой организации, никак нельзя. Это обойдется нам слишком дорого в случае войны, поэтому нужно реорганизовать все дело нашей разведки.
Так как официальное наше представительство с военным агентом должно покинуть соседнюю страну в момент объявления войны, то государство должно иметь в соседней стране органы, которые могли бы оставаться в стране после объявления войны, то есть тогда, когда сведения о противнике более всего ценны. Очевидно, что эти органы могут быть лишь строго тайные.
На надежную доставку донесений агентов должно быть обращено самое серьезное внимание, и никоим образом не следует допускать, чтобы донесения предварительно собирались на неприятельской территории, так как захват такой корреспонденции обнаружил бы сразу всю организацию. Органы, разбирающие донесения, должны, по возможности, -164- жить вне неприятельской территории, лучше всего на нейтральной. Как известно, Франция и Германия пользуются Бельгией и Швейцарией для таких целей; в этих же странах комплектуется большая часть агентов...».
Генерал-квартирмейстер Генерального штаба нашел нужным реагировать на эти азбучные истины резолюцией следующего содержания:
«Не могу не согласиться со справедливостью всех высказанных здесь мыслей, не являющихся, впрочем, новыми. Но одно — теоретическая схема, а другое — ее проведение в жизнь. Последнее и представляет наибольшую трудность».
С разведкой штаба Туркестанского военного округа дело обстояло еще хуже. В отчете на имя царя командующий войсками округа за 1904 год писал:
«...Относительно разведок, этой важной отрасли деятельности окружного штаба, приходится отметить, что, к сожалению, полное закрытие доступа в Афганистан лишает нас возможности получать мало-мальски верные сведения об этой стране, представляющей при настоящем политическом положении особенный для нас интерес. Приходится довольствоваться для разведок исключительно туземцами, среди которых не имеется подготовленных для этого дела людей, но зато несомненно есть немалое число лиц, готовых служить одновременно и нам и противнику. Принимая во внимание всю трудность такого положения, когда нам при столкновении с Афганистаном придется во многих случаях, особенно на первых порах, действовать с закрытыми глазами, я считаю долгом просить Ваше Императорское Величество, дабы были предприняты меры к устранению ненормального здесь пограничного положения, при котором доступ в Афганистан нам совершенно закрыт. Посему желательно добиться открытия для нас этой страны хотя бы в той мере, как то предоставлено иностранцам-европейцам и даже самим англичанам в Туркестанском крае и в Бухаре. (Против этого сообщения Николай Романов написал: «К министру иностранных дел». — К. 3.).
Ненормальность этого отношения к нам Афганистана тем более неудобна и обидна, что в наши пределы афганцам открыт свободный доступ и они пользуются правом переходить нашу границу, даже имея при себе оружие для охраны торговых караванов от разбоя и грабежа. Эти торговые сношения и вообще свобода пребывания афганцев в наших пределах, давая, правда, и нам лазейку для разведок, широко эксплуатируются афганцами для производства разведки у нас. Большие услуги им в этом отношении оказывают афганские евреи, при содействии русских евреев, побуждаемых к тому не столько денежным вознаграждением, -165- сколько угрозами и насилиями, притеснениями и поборами, а также и приманкою предоставления льгот и привилегий в торговле, — метод для нас, конечно, неподходящий. Нашим немногим агентам приходится быть очень осторожными, даже и в наших пределах, ибо и здесь они не в безопасности от наблюдения афганских шпионов. Таким образом, невозможное, неестественное и нигде в свете не существующее, можно сказать, «азиатское» положение вопроса о границе нашей с Афганистаном, эксплуатируется афганцами с чисто азиатской же пронырливостью и неразборчивостью в средствах...
Все практикуемые нами в настоящее время способы добывания сведений в Афганистане сводятся к трем источникам: 1) печать, 2) рекогносцировки офицерами и 3) сведения, доставляемые шпионами.
1. Печать. По доступности этого источника использование его не встречает особых затруднений и не требует принятия трудно осуществляемых мер.
2. Производство рекогносцировок офицерами. Этим путем добыты самые ценные сведения. К сожалению, будучи применим в Китае, Персии и отчасти в Индии, по отношению к Афганистану он мало доступен и возможен лишь в приграничной полосе... Для улучшения его постановки необходимо открыть для нас границу Афганистана, то есть добиться возможности легального пребывания в Афганистане русских подданных в качестве консулов или политических агентов, или для иных, например, торговых дел...
3. Собирание сведений через шпионов. Сведения, добываемые этим путем, составляют преобладающую часть всего получаемого разведками. В то же время эти сведения являются и наименее удовлетворительными по недостоверности, по неполноте и по несвоевременности.
В безотчетное распоряжение вышеперечисленных начальников ассигнуются суммы на разведывание, которые они расходуют по своему усмотрению.
Для непосредственного заведования производством разведок в настоящее время в распоряжении перечисленных начальников пограничных гарнизонов нет специального лица или органа. Они, следовательно, должны принять это на себя лично при содействии подведомственных им штабов. При таких условиях успешность производства разведки в указанных пунктах слишком подвержена случайностям...».
Генеральный штаб сообщил эту выписку министру иностранных дел. Последний ответил, что афганское правительство запрещает въезд в страну европейцев, за исключением англичан, к которым благоволит сам эмир. -166-