Вариативность номинаций 1 page

Рассмотрим некоторые из приведенных именований. Существительное олигарх не является новым для русской лексики, ср., например: «олигарх – 1) ‘в античности и средневековье: лицо, принадлежавшее к правящей группе, являвшееся членом олигархического правительства’; 2) ‘представитель крупного монополистического капитала’» [МАС2 1982 II: 615]. Разумеется, в первом из данных значений это слово являлось историзмом, во втором же – экзотизмом (поскольку частный капитал, к тому же – крупный монополистический, не был реалией социалистического строя).

По мере радикализации российских реформ употребление слова олигарх, хотя и в известном уже значении, активизировалось, но уже для именования соответствующих «россиян» («олигарх – ‘представитель крупного монополистического капитала’. “Существует легенда, что последние выборы делались на деньги олигархов …” Власть, 1996, № 6» [ТССРЯ 2001: 530]; некоторое время в СМИ было популярным и существительное семибанкирщина: «“ Семибанкирщина как новорусский вариант семибоярщины”. А. Фадин, “Общая газета”, 1996, № 45… имелись в виду семь крупнейших финансово-промышленных групп РФ, оказавших на президентских выборах 1996 г. поддержку Б. Н. Ельцину» [Душенко 2006: 488]).

Интересно, что в дискурсе СМИ использование слова олигарх довольно часто сопровождалось попытками его семантизации, сопряженными с рефлексией адресанта: «Желание встретиться с Черномырдиным выразили и так называемые олигархи» [Новости. ОРТ. 23.06.98] «Руководители больших финансово-промышленных групп, которых называют еще модным теперь словом олигархи» [Новости. 7 канал. 23.07.02]. «Каждому кандидату в губернаторы необходима материальная поддержка финансово-промышленных групп, или, как мы сейчас говорим, олигархов» (социолог В. Немировский) [7 канал. 27.08.02] (указывают на использование сочетания так называемый следующим образом: в значении ‘имеющий, носящий название’ оно употребляется перед малоизвестным, несколько необычным и т. п. названием, а также для указания на то, что слово, выражение, термин и т. п. по своему значению не отвечает называемому им предмету, понятию, явлению и т. п. [МАС2 1982, II: 355]; считают также, что следует рассматривать это сочетание как двузначное: «1) ‘именуемый, носящий название’; 2) ‘мнимый’» [Рогожникова 1991: 220]).

Некоторые политические деятели пытались (скорее, из популистско-пропагандистских соображений, а может быть, и по каким-то другим, сугубо личным причинам) не только отмежеваться от сообщества олигархов, но даже объявить их несуществующими: «Олигархи – это, скорее, мифотворчество, чем реальность» (А. Собчак) [РТР. 29.03.00] (тогда «Борис Березовский стал первым российским олигархом, против которого Генпрокуратура открыла дело и объявила его в розыск через Интерпол. Сам олигарх узнал об этом в Париже» [Эксперт. 12.04.99]). Очевидно, семантика слова олигарх, по вполне объективным и понятным для широкой публики причинам, обрела ореол негативно-оценочной коннотации; предпринимались попытки заменить «дискредитированное» обозначение другим, например: «В РСПП вступила группа магнатов – я слово олигарх не люблю» (А. Вольский, председатель Российского союза промышленников и предпринимателей, 21.12.01) («магнат – 1) ‘крупный феодал, помещик в некоторых странах Европы (особенно в феодально-крепостнической Польше и Румынии)’; 2) ‘обладатель больших богатств, крупный капиталист’» [МАС2 1982 II: 214]; «магнат – ‘крупный делец, предприниматель; обладатель большого капитала, богатства’» [ТССРЯ 2001: 429]). Однако: «Чего не хватает миллиардеру для счастья? Авторитетный ответ на этот важный вопрос дал на днях Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), который давно уже получил неофициальное прозвище “клуб олигархов ”» [Коммерсант. 28.10.02].

Вероятно, такое неприятие слова олигарх было вызвано некоторым изменением российской внутриполитической ситуации; в частности, зазвучали декларации о недопустимости «возврата к прежней структуре управления, когда всё решали деньги и олигархи» (генпрокурор РФ Ю. Чайка) [24. Ren-TV. 28.08.07]. Ср. более раннюю констатацию: «Отношения власти и бизнеса выходят на новый виток. Закончилась очередная “четырехлетка”, точно совпадающая с президентскими сроками: период олигархата (1996–2004 гг.) был отменен эпохой равноудаленности (2000–2004 гг.), а теперь плавно перетекает в сезон, еще не имеющий названия» [РГ, 02.08.04].

Предполагалось, что аспект негативной оценки слов олигарх, олигархия в ближайшее время существенно не изменится, в отличие, например, от слов буржуазия, капиталист, банкир, бизнесмен и под., «несмотря на трансформацию в общественном сознании, переориентацию с коллективизма на индивидуализм, массовую рекламу элитных групп и под., в само́м определении лексических единиц, их этимологии, первичном значении заключены смысловые элементы, создающие негативную социальную оценку. Это, прежде всего, антонимическая оппозиция слов-понятий демократия (греч. власть народа) – олигархия (греч. власть немногих). В обществе, которое стремится к установлению демократического порядка, понятия олигархия и олигарх “автоматически” становятся неприемлемыми» [Семенюк 2004: 237].

Собственно, Российская Федерация, согласно действующей конституции (1993), уже является демократическим государством; это, однако, вовсе не было препятствием к возникновению и укреплению олигархов (см. также активизацию дериватов олигархический, олигархия, олигархат – последнее, видимо, по аналогии с халифат, султанат, каганат и проч.), как и их сегодняшнему существованию. Дело, скорее всего, именно в широком общественном неприятии этого феномена, а следовательно, и слов, обозначающих его и сопутствующие ему явления. Отсюда и – кажется – наметившееся снижение частотности существительного олигарх и производных в текстах российских СМИ; по крайней мере, в последнее время они редко употребляются; такая разновидность игры в слова называется умолчанием: оно сигнализирует «общественному мнению» о якобы исчезновении обозначаемого явления. Кроме того, олигархи, даже и в сегодняшней России, всё-таки относительно многочисленны. Впрочем, российская демократия обладает несомненным своеобразием: недавно появилась обнадеживающая информация о том, что олигархи «на постоянной основе» будут участвовать в заседаниях правительства РФ [Новости. Прима-ТВ. 12.01.10]. Кстати, ср.: «Люди, над которыми стои́т господствующий класс, только и слышат: “Не время заниматься пустяками. Сейчас социальный кризис. Сидите смирно и не путайтесь под ногами”. Чем богаче и влиятельней оказываются в подобных чрезвычайных ситуациях “сливки общества”, тем настойчивей утверждают они политику, выгодную власть имущим, заставляя человека с улицы соглашаться на условия, выработанные олигархией» [Ниринг 1966: 103].

Иногда в текстах телепередач встречается устойчивое словосочетание золотая молодежь: «Молодые люди, не только богатые, не только красивые, но и мыслящие широко, – это золотая молодежь» [Большой репортаж. ТВК. 28.01.07]. «Раньше таких деток называли мажорами, а теперь – успешными молодыми людьми … В столице давно привыкли к причудам золотых деток [73]… Единственная головная боль золотой молодежи – неудачное появление на ярмарке тщеславия: когда у кого-нибудь из знакомых машина или платье дороже… В бизнес-элиту они вошли с подачи богатых родителей» [В час пик. Ren-TV. 24.11.08]. «Дети известных родителей – золотая молодежь, прозябающая [вероятно, «прожигающая». – А. В. ] жизнь в ночных клубах» [Новости. ТВК. 11.05.09]. «Английская аристократия с российской элитократией играют в поло… “Теперь богатым быть не стыдно”, – говорит Алексей Родзянко… “ Золотая русская молодежь ”, – говорит Сева Новгородцев, русский [точнее, русскоязычный] голос Би-би-си… Ведь это они [англичане] придумали: “Деньги не пахнут”» (однако: авторство этого афоризма обычно приписывают римскому императору Веспасиану; его сын «Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. “Нет”, – ответил Тит. “А ведь это деньги с мочи”, – сказал Веспасиан» [Светоний 1988: 266], см. также [Ашукин, Ашукина 1986: 184]) [Уроки английского. Репортерские истории. Ren-TV. 22.06.08]. Фразеологизм «золотая молодежь» является, по-видимому, калькированным с французского, возникшего в термидорианский период, когда «большие бульвары и площади столицы… оказались во власти новых хозяев – молодых людей в ярких костюмах с тросточками или стилетами в руках, чуть-чуть прикрытых прозрачной тканью дерзких девчонок из “хорошего общества”, старавшихся походить на продажных женщин… Банды “ золотой молодежи ”… стали действительными хозяевами столицы» [Манфред 1986: 84–85]. «Золотая молодежь – так называют богатую буржуазно-дворянскую молодежь, мотающую деньги, прожигающую жизнь. Первоначально это было прозвище парижской контрреволюционной молодежи, группировавшейся после 9 Термидора (1794) вокруг Фрерона… одного из вождей термидорианской реакции… Впоследствии политический смысл этого выражения утратился» [Ашукин, Ашукина 1986: 246] (кстати: Л.-М.-С. Фрерон был членом Конвента, учеником Марата – и редактором газеты «Оратор народа» [Манфред 1986: 85]).

Конечно, в параметрах прежней системы ценностей фразеологизм золотая молодежь имел бы, скорее, иронический оттенок (приблизительный аналог чуть ли не постмодернистского осмысления прецедентной номинации – название современной российской политической молодежной организации «Молодая гвардия»; «“Молодая гвардия” – подпольная комсомольская организация в Великую Отечественную войну в г. Краснодоне (1942, ок. 100 чел.). Руководили: И. В. Туркенич, О. В. Кошевой, У. М. Громова, И. А. Земнухов, С. Г. Тюленин, Л. Г. Шевцова. Большинство участников казнены фашистами» [СЭС 1983: 821]. Вероятно, от названия песни «Молодая гвардия» – где в рефрене: «Мы – молодая гвардия рабочих и крестьян»; текст этой песни считают вольным переводом А. И. Безыменским «Песни юношества», где – в немецком оригинале – «Мы – молодая гвардия пролетариата» [Душенко 2006: 42]). Однако в текстах российских СМИ коннотация словосочетания золотая молодежь очевидно мелиоративна. Правда, именуемая им часть «россиян» ограничена не только имущественным статусом, но и возрастным цензом.

В последние годы (судя по данным лексикографии, с конца 1990-х гг.) всё более распространенным в СМИ становится обозначение слоя «успешных людей» с помощью заимствованной аббревиатуры VIP – «от англ. Very Important Person – “очень важное лицо”: ‘особо важная персона (о имеющих привилегии лицах из властной структуры и управленческой номенклатуры; о богатых людях, ведущих светскую жизнь и т. п.)’» [ТССРЯ 2001: 891]. В печатных текстах началось активное образование слов, в том числе и сложных, с первым компонентом VIP-: VIP -гость, VIP -звезда, VIP -клиент, VIP -ложа, VIP -мероприятие, VIP -номер, VIP овский, VIP -персона и др. [ТССРЯ 2001: 892–893]. Почти одновременно англоязычная аббревиатура была транслитерирована: ВИП-гость, виповский, ВИПовский [ТССРЯ 2001: 135]. Конечно, в устной коммуникации латиница и кириллица элементов речевых актов не дифференцируются: «Зачем собрались в закрытом клубе красноярские VIP- (ВИП- (?))персоны?» (анонс) [Прима-ТВ. 17.09.07]. Интересно, что заимствованная аббревиатура была быстро приспособлена к русской грамматике, обретя изменяемость по категориям числа и падежа: «Соберутся все красноярские VIPы (ВИПы?)» [Новости. Прима-ТВ. 22. 10. 07]; см.: «VIP нескл., м.: “…Инициативная группа в полторы сотни VIPов выступила с лозунгом “Путин – наш президент””… “…Оставить без приза главных наших VIPов ”» [ТССРЯ 2001: 892]; «VIP нескл. и – а: “…говорили VIPы ”; “данному VIPу ”» [ТСРЯ XXI 2007: 1126–1127]. Это несомненные свидетельства лексического освоения былого экзотизма – зримого проявления чаяний «состоявшихся россиян» приобщиться к вожделенной цивилизованности. Однако, поскольку их сограждане пока далеко не поголовно охвачены знанием языка метрополии, т. е. английского, исконная семантика аббревиатуры VIP остается аудитории недоступной. С другой стороны, именно поэтому данная аббревиатура способна удачно играть роль вербально-магического символа, отмечающего избранных (почти сакрализуемых) особей и четко отграничивающего их от прочего «населения».

«Про VIP, аббревиатуру английского понятия “особо важная персона” или физические лица, имеющие право на персональные льготы, можно рассказывать анекдоты… “ВИПы” – это все те, кто пользуется привилегиями: чиновничьими, коммерческо-буржуазными или криминальными… Борясь с советскими привилегиями, Ельцин, Собчак, Памфилова и другие псевдодемократы на самом деле захватили себе привилегий на порядок больше, чем было у их советских предшественников от номенклатуры. Теперь стало ясно, что это именно то, за что они боролись с Советской властью… В русском языке есть понятия богатства, власти, вседозволенности, безответственности. Всем этим понятиям и соответствуют ныне русские “ ВИПы ”. И еще к ним приклеилась высокопоставленная обслуга… этих “ ВИПов ”. И, конечно же, богема» [Смирнов 2007: 14].

Интересно, что иногда граждан (точнее, конечно, «господ»), несомненно принадлежащих к нынешней элите, именуют – причем, кажется, пока без иронии – словами из полузабытого советского пропагандистского лексикона: «На встрече [с президентом Ельциным] были те, кого обычно называют общественностью: политологи, представители средств массовой информации, бизнесмены» [Сегодня. НТВ. 20.03.96]. – «Опрос общественности [по поводу профинансированного Б. Березовским фильма о «заговоре ФСБ» против его персоны] – Ивана Рыбкина, Валерии Новодворской, Александра Невзорова, Александра Коржакова…» [Новости. ТВК. 21.03.02] – ср.: «общественность – ‘передовая часть, передовые круги общества, выражающие общественное мнение’» [МАС2 1982, II: 576].

Элита

Однако самым употребительным для обозначения этой социальной группы стало слово элита (во всяком случае, в текстах телевидения – этого, по выражению Л. Шебаршина, «средства общения мошенников с простаками» (цит. по [Расторгуев 2003: 137])).

«Если заглянуть в словарь прошлого года, там элита – “сорт пшеницы”. Понятие это существовало всегда; раньше элита – это партноменклатура, а теперь – новый класс, который обустроит Россию… коммерсанты, которые не только продают воздух, и не только они…» (главный редактор журнала «Элита») [Утро. Останкино. 31.08.93]. Судя по многим примерам, семантические очертания данного слова и его дериватов в телевизионном дискурсе можно считать довольно устойчивыми: «Элитарные группы [России]: президенты банков, владельцы крупных компаний, топ-менеджеры и чиновники» [Обозрение-7. 7 канал. 09.01.03]. «Преуспевающие политики, бизнесмены, артисты – в общем, люди элиты» [Доброе утро. ОРТ. 12.02.03]. «Элита страны: политики, руководители крупных предприятий, ученые [?], артисты и писатели» [Новости. Прима-ТВ. 05.06.03]. «…А пока Владимир Шанцев [выдвинутый на должность нижегородского губернатора] знакомится с региональной элитой. Он встречался с местными парламентариями, членами ассоциации промышленников и предпринимателей» [Вести. РТР. 04.08.05]. «[На встрече с президентом обсуждалось, ] каким образом представители чеченской элиты – руководители республики и крупные бизнесмены, проживающие в Москве, могут помочь своей малой родине» [Вести. РТР. 17.04.02] «Весь бизнес, вся элита чеченцев – здесь, в Москве, Санкт-Петербурге» (Д. Рагозин) [Вести-плюс. РТР. 26.11.02]. «Теперь, по мнению итальянского фотографа, вся элита – в российской столице» [Сегодня. НТВ. 21.10.03]. «Ивановская политическая элита начала настоящие разборки [!] за власть в регионе» [24. Ren-TV. 03.11.04]. «К земле потянулась даже красноярская элита. Продавцы говорят, что некоторые депутаты присматривают для себя удобные орудия труда» [Новости. Афонтово. 18.02.05]. «Пока есть нефть, газ, а значит – элита, цены на квартиры [в Москве] будут расти» [Неделя. Ren-TV. 17.02.07] (ср.: «Форум “ Наш шанс в условиях сырьевой экономики”» [РТР. 21.06.05). «Идеологи проекта [строительства промышленного объекта] в элитной жилой зоне Куркино уверяют, что экологическая обстановка не ухудшится» [24. Ren-TV. 11.04.05]. «В один из московских элитных дворов запрещен въезд отечественным автомобилям. Владельцы квартир [считающие, что эти машины портят им вид из окна] согласились сделать исключение лишь для пожарных, милиции и машин “Скорой помощи”» [НТВ. 11.09.07] (видимо, за неимением пока соответствующего спецтранспорта, предназначенного для обслуживания только представителей элиты). «Элита осторожно критикует внутриполитический курс [на экономическом форуме в Санкт-Петербурге]… “Новый российский либерализм” участники поддерживают… “Это наш клиент”, – говорит продавщица магазина об участнике форума, показывая сотовые телефоны по 120 тысяч евро» [24. Ren-TV. 09.06.08]. «В Красноярске шьют элитные одеяла из соболя, песца, рыси… от ста тысяч до миллиона рублей» [Новости. ТВК. 08.04.08] «Элитные роддома для кошек и собак» [Новости. ТВК. 28.08.08]. «Как элита России провела первые дни 2009 г. [в Куршавеле]» (анонс репортажа А. Гойзман) [Ren-TV. 25.01.09]. Ср. также: «[Г. Гудков, зампредседателя Комитета Госдумы по безопасности: ] В “Единой России” собрана большая часть в прямом смысле этого слова российской элиты» [Бюрократия в силе // РГ-Неделя. № 35. 18.02.10. С. 8].

Слово элита уже фигурирует и в совершенно официальных текстах. Так, по мнению организационно-инспекторского департамента МВД России, «наблюдаются попытки неоправданного вмешательства в деятельность милиции общественной безопасности со стороны региональных властей и местных элит» [Перспективы 2008: 18]. В связи с этим показательными представляются случаи использования в документах некоторых регионов словосочетаний крестные отцы и неприкасаемые фигуры, семантически довольно точно соответствующих слову элита в его актуальном значении (например, в постановлении главы администрации Челябинской области «О мероприятиях по выполнению Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации» (см. [Власенко 2000: 49–50])).

Предпочтение, явно отдаваемое слову элита как названию (а может быть, прежде всего – самоназванию) российского правящего класса, может объясняться действием ряда взаимосвязанных факторов. Во-первых, оно удобно как однокомпонентное именование; во-вторых, в качестве заимствования обладает внутренней формой, непроницаемой для носителей русского языка (а следовательно, и соответствующим флером некоей привлекательной загадочности); в-третьих, за ним в течение длительного времени прочно закреплена высокая мелиоративность, о чем устойчиво свидетельствуют лексикографические дефиниции.

В еще недавний период истории русского языка рассматриваемое существительное тематически ассоциируется только с областью сельскохозяйственного производства: «‘ лучшие, отборные растения или животные, получаемые в результате селекции и предназначенные для дальнейшего размножения’» [СИС 1954: 954]. Несколько позже семантика слова расширяется; в качестве переносных приводятся значения «2) ‘наиболее видные представители какой-л. части общества, группировки и т. п.; в эксплуататорском обществе – верхний слой господствующего класса или отдельных его групп’ и 3) ‘в некоторых иностранных армиях – отборные воинские формирования’» [СИС 1979: 596].

В хронологически близком предыдущему толковом словаре слово элита также представлено как многозначное, причем его первое значение принадлежит опять-таки сфере не социальных отношений, но сельского хозяйства: «элита – 1) ‘ лучшие, отборные экземпляры, сорта каких-либо растений, животных, получаемые путем селекции для выведения новых сортов’; 2) ‘ лучшие представители общества или какой-л. его части’» [МАС2 IV 1984: 758]. По-видимому, в такой композиции словарной статьи отразились и реалии советского общества: при официальном равенстве всех его граждан вряд ли целесообразным было бы акцентировать социально окрашенный компонент семантики слова.

Тем более, что сам термин элита небезосновательно рассматривался как атрибут буржуазной – а следовательно, враждебной – модели мироустройства. Советский энциклопедический словарь, оставляя «сельскохозяйственное» значение слова лишь на второй позиции, на первую выносит то, которое детализируется в следующей по порядку статье: «элиты теории – ‘концепции, утверждающие необходимость деления общества на высшие привилегированные слои – элиту, и остальную массу людей’». Здесь же рассказывается о разных модификациях этих концепций, различающихся как по признакам выделения элиты (политическим, технологическим, социально-иерархическим), так и по направленности: «от открыто антидемократических до буржуазно-либеральных», причем все они «скрывают подлинную природу классов и социальных антагонизмов в эксплуататорском обществе, направлены против марксистского учения о классах и классовой борьбе» [СЭС 1983: 1540–1541]. Ср.: «элита (фр. Elite – лучшее, отборное) – ‘в буржуазной социологии термин “Э.” часто употребляется для обозначения классового неравенства («избранный» слой общества, «избранный» круг людей)’» [КПС 1983: 360].

Однако в дальнейшем – в лексикографических изданиях послесоветского времени – на первое место выдвигается именно социально окрашенная дефиниция. Ср.: «элита – ‘собир. 1. Лучшие представители общества или какой-н. его части’. Интеллектуальная э. Творческая э. Научная э. Политическая э. 2. ‘Привилегированная группа лиц, верхушка’. Номенклатурная э. Региональная э. Борьба мафиозных элит. 3. ‘ Лучшие, отборные растения, семена или животные, наиболее пригодные для разведения (спец.)’ // прил. элитарный (к 1 знач.) и элитный (ко 2 и 3 знач.). Элитарное кино, элитарные книги (для сравнительно узкого круга интеллектуалов, не для массового зрителя). Элитарные войска (лучшие, отборные, напр. гвардия). Элитный дачный поселок. Элитные сорта пшеницы. Элитное овцеводство» [РТС 1998: 811]. – «Элита [< фр. Elite лучшее, отборное < elire выбирать, отбирать] 1) в социологии и политологии – ‘ высший слой (или слой) социальной структуры общества, осуществляющий важные общественные и культурные функции; наиболее видные представители какой-либо части общества’; 2) ‘класс передовой техники, технологии, оборудования, определяющий развитие производства и связанных с ним хозяйственных отношений’; 3) ‘ лучшие, отборные семена, растения или животные, полученные в результате селекции для дальнейшего размножения или разведения’; 4) ‘в некоторых армиях – отборные войска’» [СИС 2000: 742–743]. «Элита (от фр. Elite – лучшее, отборное) – 1) ‘наиболее видные, лучшие представители какой-л. части общества, слоя, группировки и т. п.’; экономическая, правящая э. – ‘узкий круг людей, владеющих всей полнотой полит. (гос.) власти; как правило, по мере завершения определ. социального цикла происходит смена самих э.’ // прил. элит[ар]ный; 2) ‘ лучшие, отборные семена растений или животные, по своим качествам наиболее пригодные для разведения, воспроизводства, а также получаемые с помощью селекции’ // прил. элитный, элитные части» [Макаренко 2002: 510].

Некоторое исключение из этого ряда – здесь ранжированность значений аналогична представленной в советских словарях: «элита собир. 1) ‘ лучшие, отборные экземпляры, сорта каких-н. растений, животных, получаемые путем селекции для выведения новых сортов’. Элита ржи, элита пшеницы, элита картофеля…; 2) позит. ‘ лучшие представители общества или какой-л. его части’. Элита рабочего класса; спортивная элита, теннисная элита, музыкальная элита, юная элита легкоатлетического спорта Украины, политическая элита, деловая элита… // Правящая верхушка, монополистические круги. – Белая элита, политическая элита, правящая элита» [ТС 2002: 741–742].

В перестроечно-реформаторский период и соответствующие терминологические словари предлагают уже совершенно иначе акцентированные дефиниции, например: «элита политическая (от лат. eligere; франц. elite лучшее, отборное, избранное) – ‘составляющая меньшинство общества внутренне дифференцированная, неоднородная, но относительно интегрированная группа лиц (или совокупность групп), в большей или меньшей степени обладающих качествами лидерства и подготовленных к выполнению управленческих функций, занимающих руководящие позиции в общественных институтах и/или непосредственно влияющих на принятие властных решений в обществе. Это относительно привилегированная, политически господствующая группа, претендующая на представительство народа и в демократическом обществе в большей или меньшей степени подконтрольная массам и относительно открытая для вхождения в ее состав любых граждан, обладающих необходимой квалификацией и активностью ’» [Пугачёв 1996: 254]. В данной дефиниции обращает на себя внимание обилие сдержанных и осторожных, «щадящих» формулировок (ср. выделенные нами слова: «относительно», «в большей или меньшей степени» – а что если элита «обладает качествами лидерства и подготовлена к выполнению управленческих функций» в минимальнейшей степени?). Настораживает также, что, претендуя на представительство народа, она подконтрольна массам тоже «в большей или меньшей степени». Правда, граждане демократического общества из числа «масс» могут утешаться тем, что элита «относительно открыта» для того, чтобы войти в ее состав – однако при условии «необходимой квалификации и активности» (но уже не «в большей или меньшей степени»!). В то же время цитируемая словарная статья, как и ряд других источников, несомненно манифестирует смену социальных и политических парадигм.

Ср. также развернутую, авторитетную и, как всегда, политически тщательно взвешенную дефиницию, предложенную и тут же прокомментированную президентом Торгово-промышленной палаты России Е. Примаковым: «И что такое элита? Если [!] элита представляет самую просвещенную, образованную и дееспособную часть общества, умеющую накапливать опыт, способную учиться на своих ошибках и т. д., такая элита действительно могла бы править страной.

Но если в окружении лидеров государства группируются люди, которые начинают натравливать одного на другого, такая элита и такая модель руководства к добру не приводит. К сожалению, у нас почти все, кто работает наверху, за исключением самых главных – они-то как раз, к счастью, не такие, но преобладающее большинство из их окружения работает на личность, а не на государство» [Просвещенная элита // РГ-Неделя. № 50. 11.03.10. С. 8].

А вот ректор Санкт-Петербургского госуниверситета Н. Кропачев говорит: «Искренне не понимаю, что значит “ элита общества”. Уверен, если кто-то относит себя к элите, во власти ему делать нечего» [Желание – защищать // РГ-Неделя. № 4. 13.01.11. С. 8].

Вовремя перестроившиеся российские обществоведы провозглашают объективную необходимость существования элиты – как правило, в первую очередь политической: «Политическая элита – неотъемлемый компонент любого государства. Существование элит обусловлено, прежде всего, психологическим и социальным неравенством людей, их неодинаковыми способностями, возможностями и желаниями участвовать в политике» [Чудинова 2003: 87]. Впрочем, далее тот же автор, по существу, нивелирует различия между так тщательно иногда дифференцируемыми элитами – политической и «предпринимательской»: «В России до сих пор нет закона, запрещающего представителям властных структур заниматься коммерческой деятельностью, что также негативно сказывается на продуктивности решения социально значимых проблем в интересах всего общества и ведет к коммерциализации самой правящей элиты» [Чудинова 2003: 88] – правда, почему-то не высказывается даже робких предположений о причинах отсутствия столь необходимого закона: может быть, упомянутые «властные структуры» (т. е. элита) вовсе не так уж и заинтересованы в его принятии? И ведь действительно: «Закон всегда морален. Иначе это плохой закон» (В. Путин) [Прямая линия. 1 канал. 25.10.06].

Иногда элиту и в текстах СМИ подразделяют на группы, обычно в зависимости от их преобладающих интересов, сферы основной занятости, – т. е. в зависимости от самого́ источника «элитарности»: «Те, кто составляет высший эшелон власти, скажем так, элиту края» (А. Копытов, президент краевой PR-ассоциации) [7 канал. 26.01.07]. «Российские чиновники и бизнес- элита на четвертом экономическом форуме в Красноярске выясняли, на чем сегодня делать деньги» [Новости. 7 канал. 16.02.07] (тем более, что «сегодня финансовые ресурсы [России] настолько велики, что не помещаются в нашей стране» [Парламентский час. РТР. 17.09.06]; вероятно, поэтому, «по данным министерства юстиции Швейцарии, россияне хранят в швейцарских банках более 25 млрд долларов» [24. Ren-TV. 25.11.08]).