Введение. Что известно о гипнозе в настоящее время?

Е.В. Дорофеев

Мариуполь, 2012 год

Введение

В последние годы на страницах духовной, светской, медицинской периодической печати все чаще говорится о вопросах духовности в медицине. Причем, не абстрактной духовности, а духовности православной. И это очень радует меня, православного врача-психотерапевта. Занимаясь психотерапией в течение 30 лет, я прошел разные периоды в своем собственном внутреннем развитии: от строго научного материализма, когда нас учили все «пощупать своими руками», до своего воцерковления. Путь этот был достаточно длительный и не простой.

Поэтому, я прекрасно понимаю своих коллег, многие из которых в целом приняли христианские взгляды на врачевание, однако, когда дело касается конкретного применения этих взглядов в своей практической работе, в привычных методиках и годами наработанных схемах, они начинают испытывать психологический дискомфорт и практические трудности.

Например, если православный храм открыт при акушерско-гинекологической клинике – как относиться к абортам, контрацепции, искусственному оплодотворению и т.п.?

Если православные врачи работают в психиатрической больнице, значит никакие методики, противные христианскому мировоззрению, не должны там использоваться.

Когда, после своего воцерковления, я обратился в церковь с вопросами, что можно делать, а чего нельзя – мне был дан четкий и ясный ответ – православный врач, внутри своей профессии, сам должен увидеть, что можно делать, а чего нельзя.

Ведь священнослужители не знают всех тонкостей и нюансов каждой профессии, это может знать только специалист.

Совершенно недостаточно просто возродить прежние духовные традиции в медицине, так как в дореволюционной медицинской практике и науке многого из того, что есть сейчас, просто не было. Поэтому каждый православный врач должен в своей работе отсеивать все неприемлемое, с точки зрения догматики и канонов Православной Церкви. Без этого заявления о православии останутся пустой декларацией, или еще хуже – профанацией, а православная психотерапия затеряется среди сотен других методик и направлений, как не очень современный метод группы энтузиастов – ортодоксов.

Психотерапия – самая «опасная» с этой точки зрения профессия, т.к. ближе, чем другие врачебные специальности стоит к мировоззрению, идеологии, культуре. И борьба идей здесь идет наиболее остро.

После того, как упал «железный занавес», и все, что было накоплено за прошедшие десятилетия на Западе, широким потоком хлынуло к нам. В некоторых клиниках этот процесс подогревается весьма щедрыми грантами на развитие своих взглядов и методов (на внедрение «своей идеологии» - сказали бы в недалеком прошлом). И не все в этом потоке новых для нас знаний и методик является приемлемым с точки зрения христианского мировоззрения.

Для них наше психотерапевтическое поле является практически не паханным, но нам, соблюдая собственные интересы, следует внимательно присматриваться к пахарям. Объединенная Европа из своей конституции исключила даже упоминание о христианстве, которое веками формировало ее культуру. Разумеется, исключительно из-за политкорректности. Если внимательно почитать историю развития психиатрии, психотерапии, психологии в XIX-XX столетиях, то мы не можем не обратить внимание на тот факт, что многие отцы-основатели основных современных направлений в психотерапии, считали своим долгом заявить о строгой научности своего метода, о категорическом отказе от религиозного взгляда на природу мира и человека, считая последний уделом темных, отсталых людей. Отделение религиозного от научного в психотерапии считалось качественно новым и, несомненно, прогрессивным шагом вперед.

Психотерапия, как специальность, стала выделяться из психиатрии не столько в силу улучшения качества и дифференциации знаний о душевных страданиях, но в гораздо большей степени, из-за массовой секуляризации населения Европы и Америки. Многое из пограничной психиатрии ранее довольно успешно преодолевалось у церковного аналоя, и только случаи более выраженного заболевания врачевались психиатрами. Однако свято место пусто не бывает. Души безбожников в состоянии тревоги и депрессии все равно требовали соучастия, сопереживания, «психологической» работы над собой, а не только медикаментозного лечения. На потребу времени, как грибы после дождя, стали возникать «методики», из которых складывались целые направления: классическая глубинная психотерапия (психоанализ), Роджеровская психотерапия, бихевиоральная психотерапия, антропологическая психотерапия, экзистенциальная психотерапия, тренинговая психотерапия, эклектическая (синтетическая) психотерапия и т.д.

С точки зрения рассматриваемой здесь проблемы, несколько особняком стоит экзистенциальное направление, вернее, ее религиозное крыло (Ясперс, Марсель, В.Франкл и др.). Однако, это либо протестантская точка зрения, либо свое собственное понимание религии. (Как, например, у В.Франкла: «… мы движемся не к универсальной, а к личной, глубочайшим образом персонализированной религиозности, с помощью которой каждый сможет общаться с Богом на своем собственном, личном, интимном языке»). Ничего общего с православием здесь нет.

Возникло такое понятие, как глубинная, личностно ориентированная психотерапия. Это означает, что в процессе психотерапии убрать симптомы болезни – это лишь начало лечения, мало значащее для специалиста дело, симптоматическая терапия (но много значащее для самого пациента – Е.Д.). Главное – это понять глубинные причины болезни, изучить как можно глубже личность и реконструировать ее в сторону более устойчивого и эффективного функционирования в обществе.

Цель, бесспорно, важная и благая. Но вот незадача – в современной психологии существует более 20 концепций личности и каждый отец-основатель концепции «реконструирует» личность в свою сторону. Каждая из концепций личности, по сути своей, есть не что иное, как «психорелигия», во главе которой стоит свой мощный проповедник. Это мнения Д.Гриндера и Р.Бендлера, основоположников нейро - лингвистического программирования – одной из самых основательных современных психотехнологий. Автор каждой теории личности, являясь, как правило, атеистом, создает свою «теологию», свою псевдорелигию, свою «веру».

Будучи уверенным в истинности своего воззрения на природу человека, в правоте своего мировоззрения, он отстаивает свои взгляды и, став «учителем» очередного учения, призывает всех следовать именно за ним, По этой причине люди религиозные больше всего бояться именно глубинной, личностно ориентированной психотерапии, т.к. неизвестно, куда поведет психотерапевт. Имеет ли моральное право психотерапевт-атеист реконструировать личность человека? Думаю, нет. Даже виртуозно владея техникой метода, он просто не может дать пациенту твердой опоры в жизни, ибо сам не имеет главного – веры в Бога.

Православная психотерапия есть попытка вновь приблизить религиозное и научное, не вторгаясь в специфическую область каждого. Ее можно определить как совокупность форм и подходов к врачеванию души, имеющих в основе мировосприятие, покоящееся на православной вере; духовном, аскетическом, литературном опыте Единой Соборной и Апостольской Церкви, конфессионально определяемой как Православие («Психотерапевтическая энциклопедия» под ред. В.Д.Карвасарского).

Принципиальным условием православной психотерапии является то, что она проводится православным психотерапевтом, личность которого играет значительную роль, а применяемые им методы должны отвечать конкретно решаемой задаче и соответствовать основам православной антропологии и аскетики в пределах догматической и канонической допустимости.

Православная психотерапия в своих основах близка к личностно-ориентированной, она ориентирована на видение человека, созданного по образу и подобию Божию.

Практика церковного душепопечения, церковные таинства и обряды, бесценный аскетический опыт Святых Отцов, все предание Православной Церкви способствуют обожению человека, проявлению в нем подобия Божия.

Православная психотерапия предшествует этому порядку, она встречает человека невоцерковленного, душевно страждущего, который желает только одного – исцелиться. Православный врач, прежде всего, должен сделать то, что и любой другой врач – облегчить состояние пациента, помочь в главном, с чем он пришел. И далее, по возможности, показать психологически страстные механизмы его болезни (либо мистические) и послужить своеобразным «мостиком» к Православной Церкви.

Есть еще весьма серьезное и деликатное затруднение на пути развития православной психотерапии – ее должен проводить воцерковленный православный врач, который сам деятельно прошел то, чему собирается учить своих пациентов. Сложность и в специфике самой специальности. Православное видение мира говорит о том, что в психиатрической клинике лежат люди не только с психоэмоциональными расстройствами «от естества», «от поработивших человека страстей», но и одержимые нечистыми духами. Лечение таких людей, естественно, должно иметь свою методику. И наш доктор начинает понимать, что огромный пласт духовной литературы на эту тему ему совсем не знаком, что обширные медицинские знания и отработанные годами методики во многом не отвечают открывшейся ему духовной реальности. Кроме этого, сам внутренний мир врача, все такое привычное и родное, оказывается, требует основательной ревизии и деятельного изменения. Может быть, поэтому, в области лечения души, в отличие от других врачебных специальностей, меньше всего верующих в Бога.

Со страниц этой небольшой книги хочу обратиться ко всем интересующимся данной темой и, в первую очередь, к православным коллегам различных специальностей и поговорить о сугубо конкретных вещах, которые, на мой взгляд, помогут возрождению духовных традиций в медицине и психологии, покажут, как избежать ошибок молодым врачам, делающим первые шаги в медицине и на духовном пути, а также помогут деятельно свидетельствовать о Православии в конкретной медицинской специальности.