Глава 13. Горауин снова заметила, как Джуния потихоньку выскользнула из зала

Горауин снова заметила, как Джуния потихоньку выскользнула из зала. Последней дочери лорда Дракона уже исполнилось четырнадцать. Голенастая девчонка превратилась в высокую стройную девушку с великолепными густыми волосами цвета черного дерева с красновато‑золотистыми бликами. Как и у старших сестер, глаза Джунии тоже были зелеными, но в отличие от Аверил с ее глазами цвета незрелого крыжовника и Майи, на лице которой сияли два изумруда, круглые глаза Джунии напоминали летнюю листву. Она уже полностью оформилась и ростом была немного выше Аверил. Овальное личико, узкий курносый носик, чуть большеватый рот… всего за каких‑то два года она превратилась в прелестную молодую женщину.

Однако домашние редко видели ее, поскольку Джуния вечно носилась верхом по лугам и холмам. Она очень скучала по сестрам и старалась больше времени проводить с Бринном, но тот все‑таки был мальчиком, и постепенно Джуния переросла его забавы. Она предпочла учиться владеть мечом у лучшего воина, а луком – у лучшего лучника поместья. Часами скакала на своей кобылке и часто возвращалась домой с травами для Горауин, расспрашивая, как они называются и какие болезни лечат. Горауин с радостью объясняла происхождение и применение растений и учила Джунию делать мази, бальзамы, отвары и настои. Та как губка впитывала знания, но всякие попытки научить ее тонкостям ведения домашнего хозяйства оказывались бесплодными. Стряпня утомляла ее. От вышивания она всячески уклонялась. Она не унаследовала таланта матери, непревзойденно владевшей иглой, и едва могла заштопать чулки. Неохотно училась делать свечи, мыло и заготавливать впрок фрукты, овощи и мясо. Зато она была заядлой охотницей и часто привозила дичь на кухню, хотя добычу за нее готовили другие. После отъезда сестер Джуния совершенно изменилась и постепенно стала очень независимой. Мало того, Горауин считала, что у нее сильная воля и незаурядный ум.

Вошедшая Исбел подозрительно огляделась.

– Где Джуния? Сегодня у нас урок вышивания, хотя, честно говоря, я отчаиваюсь чему‑то се научить. В жизни не видела такой неумехи!

– По‑моему, она улизнула, – сокрушенно сообщила Горауин. – День выдался ясным, вот ей и не сидится дома.

– Будь она постарше, я поклялась бы, что она бегает на свидания, – раздраженно буркнула Исбел. – Думаю, Мирину пора подыскивать ей мужа. Слишком уж она необузданна, и, пока не случилось беды, лучше выдать ее замуж.

– Согласна, – кивнула Горауин, к величайшему удивлению Исбел. – Джуния стала настоящей красавицей, и, думаю, господин сможет найти ей подходящую партию.

– Но все же хотелось бы, чтобы она была более изощрена в женских искусствах, – пожаловалась Исбел.

– Ей необходимо только одно, – усмехнулась Горауин. – Ты уже научила ее, как ублажить мужа?

– Нет, – вздохнула Исбел. – Каждый раз, когда я пытаюсь уговорить ее, Джуния заявляет, что не желает ничего слушать. Что она не готова. Может, ты попробуешь? Ты куда больше поднаторела в любовных играх, чем я или Аргел. И Джуния тебя любит.

– Если так уж уверена, что хочешь этого, тогда конечно, – кивнула Горауин.

И чем скорее, тем лучше. Она почти уверена, что Джуния действительно встречается с неизвестным мужчиной. Впрочем, вряд ли дело дошло до чего‑то серьезного, но Джуния слишком быстро растет. Кроме того, она, как и сестры, очень своевольна и привыкла добиваться своего.

В зал вошла Аргел, и Горауин, потолковав с ней, отправилась на поиски Бринна. Тот наверняка успел пронюхать, где пропадает сестра и встречается ли с кем‑то.

Бринн оказался во дворе, где тренировался на мечах с начальником гарнизона Уолтером. Горауин с интересом наблюдала за поединком. Мальчику было всего одиннадцать, но он обладал природным талантом, позволявшим надеяться, что когда‑нибудь он станет великим воином. Правда, Горауин надеялась, что ему не придется идти на войну. Принц Ллуэлин время от времени призывал на службу Мирина, поскольку был вынужден постоянно отстаивать свои права в битвах с молодым английским королем Генрихом III и его дворянами. Горауин тихо радовалась, что «Драконье логово» находится в стороне от проезжих дорог и поэтому его обитателям вряд ли что‑то грозит.

Закончив тренировку, Бринн подошел к наложнице отца, которую любил не меньше матери.

– Ну, как по‑твоему, госпожа? Я уже лучше владею мечом?

– Намного, – кивнула она. – А теперь прогуляйся со мной, остынь, ибо я не хочу, чтобы ты подхватил простуду, сын Мирина.

Мальчик расплылся в улыбке. Ему нравилась Горауин. Мало того, что умна, еще и никогда не обращается с ним как с ребенком в отличие от матери и Исбел.

– Счастлив сказать, что у меня отцовское здоровье, – отмахнулся он, направляясь за ней в маленький, окруженный толстыми стенами сад. Стояло позднее лето, и деревья были увешаны плодами.

– Скажи, куда исчезает Джуния каждый день, когда уезжает на прогулку? – без обиняков спросила Горауин.

– Она гуляет по всей округе, но ее любимое место в старых развалинах около Мриддин‑Уотер.

– И с кем же она встречается?

– Иногда с каким‑то парнем из приграничья. Не знаю, из какого он рода.

– Ты шпионил за ними?

– Нет, я часто ездил с Джунией. В руинах очень здорово играть, – пояснил он. – Как‑то там появился паренек постарше. Мы трое подружились. Он показал мне, как владеть мечом, и я многому научился от него.

– Но больше ты с Джунией не ездишь? – допытывалась Горауин.

– Нет, месяца два назад Джуния попросила не ездить с ней каждый день. По‑моему, она влюбилась в Саймона. Хихикает и смотрит ему в рот. Ловит каждое слово.

Горауин рассмеялась.

– Девушки всегда так себя ведут, когда им нравится мальчик, – объяснила она.

Бринн закатил глаза и презрительно хмыкнул.

– До этого Джуния никогда не вела себя как дурочка. А сейчас…

– Но что ты знаешь об этом мальчике? – настаивала Горауин.

– Саймон. Его зовут Саймон.

– Кто он?

Бринн пожал плечами:

– Не знаю. Просто Саймон. Как мы для него – Бринн и Джуния.

Горауин кивнула. С молодыми людьми всегда так. Этот мальчик приезжает на свидания верхом. Значит, он из хорошей семьи. У крестьян нет собственных лошадей, да и всадники из них никудышные. Но что он и Джуния делают в руинах у Мриддин‑Уотер? Да, пора поскорее выдать ее замуж, прежде чем она не наделала глупостей. И нужно как можно больше узнать об этом парне. Исбел, впрочем, ничего говорить не стоит. Она немедленно предположит худшее и запретит Джунии ездить верхом. Та, разумеется, ослушается, и начнется свара. Нет, следует как можно больше узнать о происходящем, прежде чем идти к Мирину и Исбел.

К сожалению, Исбел опередила ее. За ужином она принялась жаловаться лорду Дракону:

– Джунии уже пятнадцатый год, и все же ты и не пробовал найти ей супруга. Почему это, хотелось бы мне знать? Или ты ценишь ее ниже старших дочерей? Да, я разочаровала тебя, не родив сына, но в жилах Джунии течет та же кровь, что в Аверил и Майе.

Мирин даже растерялся от такого натиска, но тут поспешила вмешаться Аргел:

– Джуния так же дорога господину, как остальные его дети. Отчего ты так несправедлива? Сама знаешь, что это не правда! Когда настанет время, господин найдет мужа и для Джунии.

У Аргел просто руки чесались отвесить Исбел хорошую оплеуху за наглость и глупость.

– Я еще не готова выйти замуж, – вдруг объявила Джуния, удивив присутствующих.

– Твои сестры вышли замуж в пятнадцать! – прикрикнула на нее Исбел. – Воображаешь, что достойного супруга так легко найти, особенно для дочери наложницы?

– Я согласна остаться в «Драконьем логове» до конца дней своих, – спокойно парировала Джуния. – Может, я вообще не собираюсь выходить замуж, матушка.

Исбел, пронзительно взвизгнув, схватилась за сердце.

– Никогда? Что за глупость, противная ты девчонка?! Разумеется, ты выйдешь замуж! Для девушки только два пути – к алтарю или в монастырь!

И тут она, что‑то сообразив, с ужасом уставилась на дочь.

– Надеюсь, у тебя нет призвания к монастырской жизни? О Господи, что за кошмар!

А ведь Исбел уже предвкушала мирную, спокойную жизнь в семье дочери! Если же Джуния предпочтет монастырь, Исбел придется остаться в «Драконьем логове»!

– Я не хочу становиться невестой Христовой, матушка, – заверила Джуния. – Просто еще не собираюсь замуж. Почему ты так торопишь меня?

– Если подождешь еще немного, тебя посчитают слишком старой, – пояснила Исбел, пытаясь сохранить спокойствие. – Ты нервничаешь, но как только отец представит тебе поклонников, поверь, страх сразу пройдет.

– Я ничего не боюсь, – покачала головой Джуния. – Просто не готова.

– Больше никаких споров, – твердо вмешался Мирин. – Весной я поищу среди молодых людей мужа для младшей дочери, но не сейчас, Исбел! И не изводи меня своими просьбами!

Исбел, явно не удовлетворенная таким ответом, поджала, однако, губы. И все же она знала, что не получит помощи ни от Аргел, ни от Горауин, во всем соглашавшихся с господином. Кто же постоит за девочку, если не родная мать? Го‑р‑ауин довольна зятем, лордом Эверли. Аргел счастлива, что Майя так удачно вышла замуж за Лорда Озера. Но что будет с бедняжкой Джунией? Она не первый ребенок Мирина Пендрагона и к тому же не наследница. Мирин хотел сына, а родилась дочь! Нет, участь Джунии не слишком завидна! Зато у нее есть мать – уж она постарается добиться лучшего брака, который только сможет заключить для Джунии отец. Это необходимо хотя бы для того, чтобы старость самой Исбел была мирной и обеспеченной.

Джуния скрипнула зубами, пытаясь не дать волю раздражению. Почему Исбел вбила себе в голову, что ее следует как можно скорее выдать замуж? Ей захотелось убежать к себе, но это показалось бы подозрительным.

– Поиграй со мной в шахматы, Джуния, – позвала Горауин.

– Пойду принесу доску! – радостно отозвалась девушка.

Горауин отодвинула от стены маленький столик и поставила у очага между двумя стульями. Джуния вернулась с доской и фигурами, выточенными из черного дерева и падуба, Горауин решила, как всегда, играть черными. Первые ходы дались игрокам легко, по потом они вес чаще стали задумываться.

– Бринн сказал, что ты подружилась с неким Саймоном, – осторожно начала Горауин, сделав ход конем. – Кто он? И откуда?

– Ты не говорила матери? – спросила девушка вместо ответа. – Она не поэтому ноет и требует найти мне мужа?

– С чего это я вдруг стала бы кому‑то говорить? Пока, – тихо ответила Горауин.

– Он с английской стороны. Мы с Бринном познакомились с ним несколько лет назад, когда бродили в руинах у Мриддин‑Уотер.

– И сколько ему лет? – не унималась Горауин, обдумывая следующий ход.

– Когда мы впервые встретились, было шестнадцать. Сейчас восемнадцать.

– Думаю, тебе не стоит видеться с ним наедине, – мягко посоветовала Горауин. – В следующий раз возьми с собой Бринна.

– Почему? Потому что мне пора замуж? Но на свиданиях с Саймоном мне не нужна нянька! Мы не делаем ничего дурного.

– Я этого не говорила, дитя мое. И не кричи так, а то мать узнает, что ты каждый день тайком встречаешься с молодым человеком, – предупредила Горауин. – Если тебе он нравится, твой отец может поговорить с его родителем о браке между вами. При условии, разумеется, что он еще не помолвлен.

Не в силах решить, что делать дальше, Горауин двинула вперед пешку. Джуния была очень сильным игроком и никогда не сдавалась без боя.

– Он еще не помолвлен, – заверила Джуния. – Ты в самом деле считаешь, что отец согласится на такое?

– А Саймон? Саймон захочет жениться на тебе?

– Не знаю, – задумчиво нахмурилась девушка.

– Думаю, прежде всего нужно узнать, из какой он семьи. Поскольку у него свой конь, он, вероятно, человек благородный.

– И к тому же образованный и велеречивый, – добавила Джуния, азартно сверкая глазами. – Мы говорим обо всем на свете. Его отец знает короля Генриха! И Саймон так красив!

– Правда? – улыбнулась Горауин. – Расскажи подробнее!

– У него темные волосы, как у меня. А глаза чистейшего серого цвета и кажутся совершенно бездонными. Мне кажется, он ничуть не менее красив, чем муж Майи, и, уж конечно, куда красивее Риса Фицхью, – заверила Джуния.

– В самом деле? – заметила Горауин. Ее зять был неплох собой, но ему далеко до Эмриса Длина. Однако ее тревожило, что Джуния так и светится радостью. Скорее всего девочка влюблена.

– Узнай его фамилию, а потом скажешь мне, и я поговорю с отцом, – пообещала она.

– О спасибо, Горауин, – воскликнула Джуния, но тут же вздохнула и прикусила губу. – Шах и мат, – возвестила она с сожалением.

Но Горауин только рассмеялась:

– Ты действительно становишься опасным противником! Я горжусь тобой, Джуния. Ни одна из твоих сестер не может с тобой сравниться.

Джуния счастливо улыбнулась. Жизнь вдруг повернулась к ней светлой стороной. У нее есть Саймон. И Горауин только что похвалила ее.

Назавтра она попросила Бринна поехать вместе к Мриддин‑Уотер на встречу с Саймоном.

– Горауин сказала, что я не должна быть с ним наедине, особенно теперь, когда я вот‑вот выйду замуж.

– И ты послушалась? – удивился брат. – Должно быть, ты что‑то утаиваешь от меня, сестрица!

Джуния залилась румянцем.

– Горауин пообещала, что, если он из хорошего рода, отец, наверное, согласится поехать к его родителю.

– А если его семья недостойна нашей? – допытывался Бринн. – Что будешь делать, сестра?

? – Не смей и думать о таком! – вскричала Джуния. – Семья Саймона наверняка благородна! Должна быть благородна!

– А если нет? – настаивал мальчик.

– Не хочу ничего знать.

– А придется, сестра. Что тогда будет? Убежишь с ним? Откажешься выйти за другого?

– Не знаю, – вздохнула Джуния. – Но семья Саймона ничуть не хуже нашей! Я это знаю, Бринн! Знаю! Почему ты вечно норовишь испортить мне настроение?

– Всегда имей план действий, сестра, – посоветовал Бринн. – И еще один, запасной. На случай, если провалится первый. Это самое мудрое и предусмотрительное, что ты можешь сделать.

Добравшись до Мриддин‑Уотер, они спешились и привязали коней. Бринн забрался по полуразрушенной лестнице до самого верха давно заброшенного замка, откуда можно было видеть всю округу. Джуния набрала ромашек и стала плести венок. От волнения у нее тряслись руки. Она встретила Саймона в двенадцать лет и до сих пор не посчитала нужным узнать его фамилию. Но как это сделать? Вот так взять и спросить?

– Едет! – окликнул Бринн со своего наблюдательного пункта.

Сердце Джунии забилось сильнее. Она поспешно ущипнула себя за щеки, чтобы не казаться слишком бледной. Почему она вечно выглядит как смерть?!

Девушка поспешно вскочила, но тут же снова уселась на берегу речушки, глядя, как большой жеребец осторожно перебирается на другую сторону. Едва конь ступил на поляну, Джуния вышла вперед, чтобы поздороваться с Саймоном. Бринн кубарем скатился со ступенек и встал рядом с сестрой.

– Бринн! Как я рад снова видеть тебя! Что привело тебя сюда? – осведомился Саймон.

– Джунии не стоит видеться с тобой наедине, – объявил мальчик. – Вы оба достаточно взрослые, чтобы пожениться. Я не допущу, чтобы репутация моей сестры была погублена!

– Бринн! – краснея, вымолвила Джуния. – О, Саймон, извини дерзкий язык моего братца!

– Он прав, Джуния, но де Боуны – люди благородные, и я могу в этом поклясться, – с улыбкой заверил Саймон. Ах, как она красива, его Джуния!

– Как и Пендрагоны! – ответил Бринн. Вот оно! Они узнали все, что требовалось, и сообщили ему о Себе!

Бринн был очень доволен своей смекалкой.

– Пойду поставлю силки на кроликов, – объявил он. – Но я еще вернусь.

И он удалился, весело размахивая силками.

– Два года, – прошептала Джуния, – и я только сейчас узнала твою фамилию.

– А я – твою, – кивнул он.

– Саймон… – взволнованно начала она.

– Что, Джуния?

– Саймон, я не знаю другого способа спросить об этом, кроме как прямо сказать все, что у меня на уме. Пожалуйста, не посчитай меня наглой и испорченной.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Что, милая? И почему у тебя так сильно бьется сердце? Я вижу, как трепещет жилка у тебя на шее!

Джуния набрала в легкие побольше воздуха. Почему‑то тяжесть его руки придала ей храбрости.

– Через несколько месяцев отец начнет искать мне мужа. Если он приедет к твоему отцу, что скажешь ты? Согласишься на этот брак? О, пожалуйста, скажи правду! Если не хочешь видеть меня своей женой, больше об этом не будет сказано ни слова, и пообещай, что мы по‑прежнему останемся друзьями.

Саймон де Боун повернул девушку лицом к себе и заглянул в глаза.

– Джуния, или ты не знаешь, что я люблю тебя? Моя невинная дева, ты единственная, на которой я хотел бы жениться. У моего отца характер нелегкий. Многие считают его жестоким и бесчеловечным, и признаю, что они правы, ибо я сам тому свидетель. Но я его единственный сын, и он наверняка хотел бы видеть меня счастливым в браке. Знаешь, все, что можно сказать хорошего о Хьюго де Боуне, – это его любовь к моей покойной матери. Я поговорю с ним и попрошу приехать к твоему отцу, чтобы заключить союз, который по душе нам обоим.

Он легонько коснулся ее губ губами, и Джуния едва не лишилась чувств: это был ее первый поцелуй.

– Саймон… – едва вымолвила она, задыхаясь от счастья. Его котт царапал ей щеку, но она ничего не замечала.

– Я сегодня же пойду к отцу, – пообещал Саймон, улыбаясь в зеленые глаза и гладя ее щеку.

– Но они не позволят нам обвенчаться до моего пятнадцатилетия, а это будет только в июне. Боюсь, мы должны подождать.

– Это даст моей семье время узнать тебя. А твоей – узнать меня. Я с радостью подожду, милая, потому что ты – драгоценность, за обладание которой каждый готов вступить в борьбу.

– Я поставил силки, – объявил вернувшийся Бринн.

– Сними! – велела Джуния. – Не хочу, чтобы здесь пролилась кровь. Братец, отныне это место радости и счастья.

– Иисусе! – «буркнул Бринн и отошел прочь, уступив неразумным требованиям сестры. Какого дьявола с ней стряслось?

Когда он снова вернулся, Саймона уже не было.

– А куда девался Саймон?

– Уехал домой. Мы встретимся снова через три дня. Пойдем! Не хочу скакать в сумерках. Кто знает, какие твари рыщут в потемках?

Она вскочила в седло и нетерпеливо уставилась на брата. Бринн последовал ее примеру.

– Что привело тебя в такое настроение, сестрица?

– Мы хотим пожениться! – взволнованно воскликнула Джуния.

– Что?! – удивился Бринн.

– Он любит меня, брат! Любит! И собирается умолять своего родителя, чтобы тот приехал к отцу просить моей руки.

– Иисусе! – снова воскликнул мальчик.

– Только никому не говори. Клянешься?

– Почему бы нет? – засмеялся Бринн. – Представляю лицо твоей матери, когда она услышит предложение. Она ненавидит англичан. Даже тех, кто живет в приграничье. Что тут будет твориться! Ради этого стоит подождать.

– Я не пойду ни за кого, кроме Саймона, – твердо объявила Джуния.

– Ты говоришь, как Майя, но мы по крайней мере знали, что Лорд Озера – человек состоятельный. А что может сделать Саймона де Боуна завидным женихом в глазах отца?

Он старший сын или младший? Смирится ли его семья с обстоятельствами твоего рождения? Примут ли твою мать?

– Он единственный сын, – отмахнулась Джуния. – И какое имеет значение все остальное, если мы любим друг друга?

– Сестра, сестра, – вздохнул Бринн. – Любовь не имеет ничего общего с выгодным союзом. Браки заключаются ради золота и земель. Любой брак должен давать свои преимущества обеим партиям. Даже я в свои годы это понимаю, что уж говорить о тебе? Неужели не помнишь, как отец собирался женить меня на Мэри Фицхью? Стань она моей женой, мы приобрели бы поместье Эверли и земли на английской стороне. Приграничные лорды всегда ищут способа расширить свои владения по обе стороны границы. Это вполне резонно.

– Я дочь лорда Дракона, – напомнила Джуния.

– Младшая. Рожденная от второй наложницы. Не от жены. Что ты можешь предложить наследнику поместья, разве что он еще беднее тебя?

– Мои сестры… – начала Джуния, но брат не дал ей договорить.

– Брак Аверил был для нее удачей. Результатом ошибки и глупости Риса. И если бы не безвременная кончина Мэри, она до сих пор бы оставалась всего лишь женой управляющего. Майя – законная дочь, и в ее приданое входили не только серебро и скот, но и земли. Не надейся, что отец Саймона так просто согласится на этот брак. Он метит повыше. Ищет наследницу с землями, золотом и стадами скота, чтобы приумножить фамильное достояние.

– Ошибаешься, – твердо возразила Джуния. – Саймон убедит отца согласиться, несмотря на все мои так называемые недостатки.

– Твоя мать родила всего лишь одно дитя. И к тому же дочь, – не сдавался Бринн.

– Горауин тоже родила всего одно дитя, а ее дочь уже имеет трех, и двое из них – мальчики, – парировала сестра.

Бринн снова засмеялся:

– Ладно, вижу, ты готова бороться не на жизнь, а на смерть, чтобы добиться своего, Джуния. Желаю тебе удачи, сестричка.

– Интересно, далеко отсюда дом Саймона? – протянула она.

Саймон жил недалеко и гнал коня во весь опор, торопясь объявить отцу, что влюбился и хочет жениться. В свои восемнадцать он был более чем готов принять на себя ответственность за жену и детей. – Правда, он побаивался привести Джунию в дом, где железной рукой правил отец. Она так невинна, и; судя по историям, которые ему рассказывала, ее дом был куда более уютным и счастливым, чем его собственный.

Саймон не лгал, говоря, что у отца тяжелый характер, что его считают жестоким. Многие считали, что причина этому – смерть возлюбленной жены, но старая няня, вырастившая Саймона, утверждала иное. Что он всегда был жестоким. Но полюбил леди Энн, и та, пока была жива, сумела его смягчить. Она так и не оправилась после родов, и все же Хьюго обожал ее. Когда Саймону было двенадцать, мать снова забеременела и вскоре умерла, не сумев выносить дитя. Хьюго безумно скорбел о жене, но уже через год вновь вернулся к старым и гнусным привычкам. С самого начала он предоставил заботу о Саймоне жене и старой няньке. После смерти леди Энн ни одна женщина не соглашалась добровольно служить в доме де Боунов из опасения стать добычей разнузданного лорда и его людей. Его сервы либо прятали, либо уродовали дочерей, чтобы избавить от насилия. Саймону оставалось только надеяться, что с появлением здесь Джунии все будет по‑другому. Может, она окажет на отца такое же благотворное воздействие, как в свое время леди Энн.

Этим вечером в зале было необычайно тихо, и Саймон воспользовался возможностью, чтобы поговорить с отцом, еще не успевшим напиться и усадить на колени очередную шлюху.

– Я хочу жениться, – объявил он без предисловий.

– Да, я уже сам об этом подумывал, – согласился Хьюго. – У меня на примете есть одна наследница, чьи земли граничат с нашими на востоке. Думаю, се отец согласится Имя де Боунов еще что‑то значит в этой стране, хотя мы и младшая ветвь.

Он поднял кубок и стал жадно пить.

– Я уже выбрал жену. И женюсь по любви, как ты когда‑то, – дерзко ответил Саймон.

– Да, я женился по любви, и чем это кончилось? Единственный сын и разбитое сердце. Все это глупости, и ты женишься на той, кого выберу я.

– Не женюсь я на какой‑то уродине ради ее земель, черт возьми. Я хочу Джунию Пендрагон, и, клянусь Богом, отец, я ее получу.

– Кого ты хочешь? – переспросил де Боун, потемнев лицом.

– Ее зовут Джуния Пендрагон. Она валлийка, и, хотя ты клянешься в нелюбви к валлийцам, многие из приграничных лордов смешивают свою кровь с валлийской. Это дает им земли по обе стороны границы, не говоря уже об укреплении своего положения.

– Ни один де Боун никогда не женится на девке из рода Пендрагонов! Ты что, так глуп, что не знаешь эту историю? Только не говори, что старая Элла ничего тебе не рассказывала! – рявкнул Хьюго и, осушив кубок, с силой ударил им о стол. Слуга поспешно наполнил кубок.

– Какая еще история? – удивился Саймон. До сегодняшнего дня он ни разу не слышал имени Пендрагонов.

– Несколько поколений назад, во времена моего прадеда, один из де Боунов был помолвлен с дочерью Пендрагона. Брачный договор был подписан, приданое отправлено в дом де Боунов, когда жених неожиданно умер до свадьбы. Жадные валлийцы потребовали вернуть приданое. Мы, разумеется, отказали. Не наша вина, что парень умер после подписания бумаг. Приданое девчонки было нашим по праву. Но проклятая дура взяла и спрыгнула с башни, потому что, видите ли, без приданого она не могла выйти замуж за другого и ни один монастырь се не принимал. Пендрагоны проклинали нас, но, согласись, при чем тут были мы?

На этом все бы и кончилось, если бы валлийцы отступились, но не тут‑то было. Они похитили наследника де Боунов и оскопили в отместку за смерть дочери. Долго он, конечно, после этого не прожил, но жена, к счастью, ходила беременная и родила ему двух близнецов. И воспитала в ненависти к валлийцам, а особенно к Пендрагонам. Вот с этого все и пошло. Пендрагоны и Боуны не женятся и не выходят замуж друг за друга, и на этом конец.

– Как давно это случилось, отец? Сто лет назад или больше? Не пора ли прекратить бессмысленную распрю? И нет ли для этого способа лучше, чем брак между Пендрагон и де Боуном? На этот раз свадьба будет отпразднована, и у де Боунов появятся новые наследники. Помолвка послужила началом кровавой вражды. Пусть все завершится венчанием.

– Иисусе! – яростно выпалил Хьюго. – Этого я всегда и боялся! Ты, чертов мягкосердечный слабак! Возьми девчонку, оседлай и объезди, если так уж невтерпеж, но женишься только на той, кого выберу я! Ты не посмеешь ослушаться!

– Я женюсь только на Джунии Пендрагон! – рассерженно воскликнул Саймон.

– Ты женишься на Эйслин де Белло! – заревел Хьюго. – Она единственный ребенок, и ее отец так же стремится к этому браку, как и я!

– Сначала ты говоришь, что всего лишь присмотрел мне невесту. Теперь же оказывается, что переговоры уже идут полным ходом, но ты не посчитал нужным сообщить мне. Я не какой‑нибудь двенадцатилетний молокосос, отец! Мне уже восемнадцать.

– И все же по закону ты обязан мне повиноваться.

– Я могу покинуть Аграмант, – пригрозил Саймон.

– Оставить собственный дом? – прогремел отец, почти швырнув кубок на стол, так что по давно немытым доскам потекла тонкая струйка вина. – И куда, черт возьми, ты направишься? Что будешь делать, проклятый слабак?

– Обращусь к семье моей матери.

– Не думаю, что дед, выслушав тебя, возьмет под свое крылышко. Выгонит, как только узнает, почему ты явился! Твой дед лучше других понимает необходимость выгодного брака. Эйслин де Белло станет тебе превосходной женой. Ее земли плодородны. На лугах пасется тучный скот. Она принесет в приданое не только серебро, но и золото.

– Но если они так богаты, почему выбрали нас? Мы всего лишь младшая ветвь рода, ты сам это сказал.

– И все же мы – де Боуны. Хотя де Белло богаты, но не знатны, как мы. У отца Эйслин больше нет детей. Род отца умрет вместе с ней, но может продолжиться через де Боунов. Я уже видел ее. Девка созрела для доброй вспашки, и, если как следует намнешь сучонке брюхо, она родит тебе полный дом сыновей.

– Похоже, ты бы и сам рад ее заполучить. Почему бы тебе не жениться? Почему именно я должен быть жертвенным агнцем во имя твоей жадности? И если хорошенько подумать, что это, спрашивается, нашло на де Боунов, когда они отказались вернуть чужое приданое? Свадьба не была отпразднована, а в смерти жениха они не были виноваты. Приданое следовало вернуть. Так что алчными получились не Пендрагоны, а де Боуны.

– Они убили нашего наследника, – проворчал Хьюго.

– После того как их дочь обманули, опозорили и заставили покончить с собой. Думаю, они посчитали возмездие вполне справедливым.

– Пойми, Саймон, дело даже не во мне. Лорд Дракон никогда не позволит тебе жениться на его дочери. Пендрагоны ненавидят нас не меньше, чем мы – их. Выброси девушку из головы и подумай насчет женитьбы на Эйслин.

– Я не женюсь на ней, – покачал головой Саймон. – Моей женой будет только Джуния, или я вообще никогда не пойду к алтарю.

– Я твой отец, и ты обязан подчиняться! Почему ты вдруг вообразил, что имеешь право сам выбрать себе супругу?! – взорвался Хьюго.

– Но ты же выбирал! – возразил сын.

– Да. Но я был наследником Аграманта. Мой родитель давно умер, но и он не смог бы найти мне лучшей невесты. Я во всем следовал его заветам. Никто не мог знать, что она окажется столь хилой здоровьем. А вот у тебя нет причин противиться воле отца.

– Прикажешь убить тебя, чтобы стать господином Аграманта и взять Джунию в жены? – гневно воскликнул Саймон.

– У тебя духу на такое не хватит, – издевательски хмыкнул Хьюго. – Потому что ты размазня и хлюпик! А вот невеста, которую выбрал я, – сильная и упорная женщина. Она сумеет прибрать тебя к рукам и постараться, чтобы ты делал все, что следует, когда меня не будет. И нечего тут страдать! Тошно смотреть на твою кислую рожу! Сказано же, если уж так хочется, переспи с девкой! А когда поостынешь, мы навестим семью де Белло, там и познакомишься с невестой. Как я уже сказал, она вполне созрела. Ядреная сучонка!

– Гореть тебе в аду!

– Обязательно, и вне всякого сомнения. Со временем. Но обещаю, мальчик, что сперва хорошенько повеселюсь на земле.

И он расхохотался вслед сыну, рассерженно устремившемуся из зала.

Саймон удалился к себе в комнату и бросился на постель. Какая сокрушительная неудача! Но он любил Джунию и пока не собирался сдаваться. Он сам поедет к ее отцу! И сделает все, чтобы получить у лорда Дракона согласие жениться на Джунии!

Услышав стук двери, он поднял голову. На пороге стояла старая Элга.

– Мой бедный мальчик, – начала она.

– Ты была в зале? Или кто‑то передал тебе наш разговор? Или крики разносились по всему замку?

Элга села на кровать.

– Ты должен оставить эту девушку, иначе отец сделает все, чтобы вы разлучились. Хьюго де Боун – плохой человек. Ты еще не знаешь, на какие подлости он способен. Только твоя мать, упокой Господи ее добрую душу, могла держать его демонов под спудом. Если действительно любишь эту девушку, распростись с ней как можно скорее, иначе подвергнешь ее смертельной опасности.

– Я поеду к ее отцу и все объясню, – заупрямился Саймон. – Увидев, как я люблю Джунию, он наверняка позволит нам обвенчаться.

Элга, потрясенная наивностью воспитанника, сокрушенно покачала головой.

– Мальчик мой, даже если лорд Дракон и примет в расчет любовь, которую вы с его дочерью питаете друг к другу, что ты можешь ему предложить, коли отец лишит тебя наследства?

– Ну и пусть лишает! Джуния стала моей жизнью! Сегодня, когда она сказала, что любит меня, я думал, что сердце разорвется от счастья! Как я могу забыть о ней?

– Ты должен, Саймон, – вздохнула Элга, – в противном случае та месть, которую твой отец обрушит на невинную деву, окажется твоей виной, А в довершение всего тебя еще вынудят жениться на девушке, которую выбрал Хьюго. Джунии же придется выйти за мужчину, которого выберет отец. Лучше прервать эту несчастную связь немедленно, чтобы ваши сердца смогли со временем исцелиться.

И, нежно погладив его плечо, добавила:

– Мне очень жаль, мальчик, но в жизни чаще всего выходит так, что мы не всегда получаем желаемое или делаем то, что нам нравится. Так уж заведено в мире.

Саймон застонал, глухо, отчаянно, горько.

– Через три дня я должен увидеться с ней у Мриддин‑Уотер, – пробормотал он.

– И скажешь, что этот союз невозможен? – осторожно осведомилась Элга.

– Не знаю.

– Ты, случаем, не раскупорил се, парень? – встревожилась старушка, участливо глядя на воспитанника.

– Иисусе, нет! – с такой силой вырвалось у него, что она сразу и безоговорочно поверила. – Я люблю ее, Элга. И не стал бы позорить!

– Разумеется, малыш, но я сочла за лучшее спросить, – кивнула она и поднялась. – Оставляю тебя обдумать, что ты ей скажешь. У тебя есть три дня, чтобы все решить.

С этими словами она пошла к двери.

– Я не откажусь от нее, – тихо сказал себе Саймон. – Должен же найтись какой‑то выход! Должен!