Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 6. Мэри Фицхью радостно выбежала навстречу брату





 

Мэри Фицхью радостно выбежала навстречу брату. Рон, держась позади, с плохо скрытой злостью уставилась на прелестную златовласую девушку, ехавшую бок о бок с Рисом. Так, значит, он все‑таки женился на валлийке! Маленькая дикарка не будет командовать ее ребенком! Уж она об этом позаботится! Укажет валлийке ее место!

Но тут взгляд Рон упал на другую женщину, очень похожую на жену Риса. Ее мать?

Рон ехидно рассмеялась про себя. Даже двум валлийкам не под силу справиться с ней! Она защитит драгоценное дитя от этих чужачек!

– Братец! – воскликнула Мэри, бросившись к Рису. Тот подхватил ее и высоко подкинул.

– Мистрис Мэри! – прошептал он, глядя на сестру сияющими любовью глазами.

Мэри, счастливо улыбаясь, поцеловала его.

– Ты привез домой жену, братец?

– Да, малышка.

Аверил, спешившись, подошла поздороваться с золовкой.

– Я благодарна за твое гостеприимство, госпожа Мэри, – сказала она, приседая.

– О! Ты не должна называть меня госпожой, Аверил. Ты теперь моя сестра, и я для тебя просто Мэри, – попросила девочка и, скользнув взглядом по Горауин, вновь оживилась:

– А эта госпожа, конечно, твоя матушка? Она так же прекрасна, как ты.

– И ты будешь такой, когда вырастешь, дитя мое, – с улыбкой ответила Горауин.

– Опусти меня, Рис, – скомандовала Мэри. – Я хочу приветствовать наших гостей как полагается.

И когда Рис подчинился, Мэри торжественно пригласила лорда Дракона в дом, но при этом почему‑то смотрела мимо него.

Мирин выдвинул сына вперед.

– Это мой наследник, Бринн Пендрагон. Он пожелал проводить сестру, чтобы познакомиться с тобой.

Бринн, красивый крепкий парнишка, поклонился девочке, которая в ответ присела.

– Ты похож на родителя, – заметила Мэри, уже успевшая сообразить причину приезда мальчика. На нее уже смотрят как на будущую невесту!

– Так говорят, – кивнул Бринн. Отец успел сказать ему, что девочка когда‑нибудь может стать его женой. Она достаточно хороша собой и, кажется, доброго нрава.

– Идемте в дом, – повторила Мэри, показывая дорогу. В зале она пригласила гостей сесть у очага. Слуги немедленно принесли вина. Рон тем временем показала вооруженным всадникам, сопровождавшим их в пути, где раздеться и устроиться на отдых, и поспешила обратно в зал, посмотреть, что происходит. Она не позволит валлийке править людьми Эверли, оттеснив законную хозяйку! Этого не случится, пока она живет и дышит!

– Братец, ты должен занять хозяйскую спальню, – услышала она слова Мэри. – Аверил, это как раз рядом с залом. Большая, уютная комната.

– Но где будешь спать ты? – удивилась Аверил. – Ты хозяйка Эверли. Разве спальня не должна быть твоей?

– Это комната для супругов, Аверил. Я сплю вместе с Рон в соларе. Когда я выйду замуж, переберусь в хозяйские покои, но пока ты должна жить там. Я вижу, ты привезла служанку. Она тоже получит место в соларе.

– Спасибо за Дилис, – вежливо ответила Аверил. Ей не нравилось, как смотрит на нее Рон. Похоже, предстоит нелегкая борьба, особенно еще и потому, что Рис разрывается между ней и ведьмой.

Подали ужин. Приехав в Эверли к концу дня, они не успели пообедать и поэтому сильно проголодались. Принесли пироги с дичью, маринованного угря, половину окорока, хлеб, сыр и масло, после чего принесли яблоки, варенные в меду, сахарные вафли и вино с пряностями.

– Обед был хорошо приготовлен, слуги здесь проворные. Еда свежая, – тихо заметила Горауин дочери. – Эта Рон знает свое дело, но уж очень недобро на тебя пялится.

– Наверное, считает, что я собираюсь стать здесь хозяйкой, и свирепо защищает Мэри. Не знаю, что предпринять, поскольку не собираюсь проводить дни в безделье. Я говорила с Рисом насчет этого, но, хотя он сознает мою правоту, все же колеблется, утверждая, что Фицхью высоко ценят верность, а Рон – преданная служанка.

– Но это создание – из сервов! – возмутилась Горауин. – Ты же – его жена! Я не позволю так тебя оскорблять! И немедленно поговорю с твоим отцом!

– Умоляю, подожди! По‑моему, я знаю, что делать, но сначала пущу в ход те уловки, которым ты научила меня вчера ночью. И хотя мне не с кем сравнивать, думаю, мой муж – человек страстный. Если я сумею ублажить его, он согласится на мои просьбы.

– Тогда подожди еще день. Завтра он отправится в поля, а то, чему я научу тебя, навечно привяжет его к тебе, дочь моя, – хитро улыбнулась Горауин.

– Может, мне попробовать уже сегодня ночью? Мы соединились всего один раз, а прошлой ночью было не до этого. Думаю, он рвется в бой, – заметила Аверил.

Горауин кивнула.

– Разумеется, дочь, ты должна дать ему наслаждение, – согласилась она, гадая, каким образом Аверил собирается добиться своего. Ее дочь – девочка неглупая и придумает, каким образом сломить эту своевольную крестьянку.

Поздно вечером Мэри пригласила Горауин переночевать в соларе вместе с Рон и Дилис. Мирина и Бринна устроили на ночь в зале, где в небольших нишах, высеченных в каменных стенах, были разложены тюфяки, на которых гости могли удобно улечься. Аверил заметила, что Рон и Мэри проверили, потушены ли огонь в очаге, свечи и фонари и заперты ли двери.

Рис взял за руку жену, повел в хозяйскую спальню, расположенную в конце зала, за очагом, и накрепко задвинул засов.

– Тут будет наше маленькое убежище, – прошептал он, – где нас никто не потревожит.

Аверил огляделась. Справа от большой постели были два узких окна. У другой стены стоял большой деревянный буфет, у изножья кровати располагался длинный квадратный сундук, небольшая скамья с подушками находилась у очага. Комнату освещал только огонь в очаге. Свеча у постели не была зажжена. На каменных полах лежали плетеные коврики. Окна прикрывали деревянные ставни, но комната была расположена достаточно высоко, чтобы никто не мог туда заглянуть. Аверил все же решила, что обязательно сошьет на зиму занавески, хотя бы для тепла, поскольку даже узкие окна могут пропускать ледяной ветер. Полог над кроватью тоже нуждается в замене.

– Я никогда не спал здесь, – тихо заметил Рис. – Это комната моего родителя.

– Но пока твоя сестра не выйдет замуж, ты заменишь хозяина дома, – рассудительно заметила Аверил. – Только здесь многое надо переделать. Прибрать, обмести стены от пыли, да и перина, судя по виду, не менялась за всю жизнь твоего отца. Однако она нам еще послужит, пока не сделаем новую.

Она открыла дверцу шкафа. Он оказался пустым.

– Я положу свою одежду сюда, а ты – в сундук, договорились?

Она сняла тунику и, аккуратно сложив, оставила на полке. Рис зашел ей за спину и, целуя в шею, стал расшнуровывать платье.

– Согласен, – пробормотал он, стягивая с нее платье и обнимая за тонкую талию. Теперь настала очередь камизы. Рис развязал ленты, позволив тонкому шелку чувственно льнуть к пальцам. Рука прокралась в вырез и сжала упругую молодую грудь. Губы по‑прежнему скользили по шее.

Аверил выгнулась всем телом, медленно вжимаясь попкой в чресла мужа, и томно замурлыкала. И улыбнулась, услышав, как муж судорожно втягивает в себя воздух.

Он на секунду отпустил ее, чтобы сбросить котт. Аверил обернулась и, поспешно сняв камизу, стала раздевать мужа. Когда его сорочка очутилась на полу, она прижалась к нему горячим телом, и он глухо застонал, обуреваемый желанием.

– Какая ты, однако, распутница, – тихо выговорил он.

– А ты ожидал, что я начну рыдать и сопротивляться, отбиваясь от тебя криками и молитвами, пока ты осуществляешь надо мной права мужа? Если ты захочешь, я могу стать этой рыдающей дурочкой, – спокойно объявила она, проводя острым язычком по пересохшим губам.

– Значит, – прорычал он, – ты горишь страстью и готова вступить со мной в любовные игры?

Она не успела ответить, как он больно прикусил пухлую мочку ее уха. Аверил от неожиданности охнула, но не сдавалась.

– Да, – кивнула она, лаская его любовное копье. Зверь уже встал на дыбы.

– Но позавчера утром ты сбежала от меня, – напомнил он, – хотя ночью была на все готова.

– Если бы мы соединились утром, я не захотела бы уезжать из «Драконьего логова», – оправдывалась Аверил. – Разве не лучше провести эту ночь в своей постели?

Он уже едва помещался в ее маленькой ладони, и поэтому, чуть отстранив Аверил, встал перед ней на колени, раскрыл пальцами розовые лепестки ее лона и, подавшись вперед, стал лизать нежную плоть.

Потрясенная, Аверил сначала замерла, но тут же поняла, что ей это нравится. Настойчивый язык продолжал ласкать ее, проникая все глубже, пока она не вздрогнула от удовольствия.

– О да! Да! – повторяла она, чувствуя, как из нее брызнул любовный сок. В этот момент он встал и, прижав ее к шершавой каменной стене, поднял. Большие руки сжали ее ягодицы и медленно опустили на его напряженную плоть.

Аверил широко раскрыла глаза. Все это было так не похоже на первый раз. Она чувствовала, как он упорно проникает в нее, такой огромный, такой твердый.

– О Иисусе сладчайший, – простонала она задыхаясь. Их взгляды встретились, и он увидел, что ее глаза уже затуманены удовольствием. Она увидела в его глазах темное вожделение и прижалась к нему, крепко обхватив ногами его талию.

– Скажи, моя валлийская дикарка, ты думала, что соитие возможно только в постели?

– Да, – прошептала она.

Ее тело пылало. Его плоть пульсировала в ее нежном гроте.

И он начал двигаться, сводя ее с ума от возбуждения.

Голубые глаза держали зеленые в плену. И она не могла отвернуться. Это был момент такой невероятной близости, которую до сих пор она ни с кем не делила. Стук сердца громом отдавался в ушах. На лбу выступил пот.

– Я буду брать тебя, когда и где захочу, – властно бросил он. – В нашей постели. В конюшне, на вязанке сена. На холме. Разложив на высоком столе, чтобы ты каждую минуту ожидала вторжения слуг. На полу у очага. – Он засмеялся, вонзаясь в нее. – И ты будешь беспрекословно отдаваться мне, потому что я твой муж и это мое право. И еще потому, что хочешь этого не меньше меня. Разве не так, Аверил, моя валлийская дикарка? Я еще никогда не видел столь чувственных женщин.

– Да, – прохрипела она. – Да, господин мой муж. – Ее пальцы легонько ласкали его затылок. – И каждый раз, когда я делаю это, – продолжала она, игриво дернув его за ухо, – ты будешь думать об этом мгновении и желать меня. Но тебе придется подождать, поскольку я буду дразнить тебя, только когда ты не сможешь увести меня и сделать все, что пожелаешь.

Она подалась вперед и быстро провела языком по его губам.

– Каким соблазнам научила тебя мать? – прорычал он, вонзаясь все быстрее и сильнее в ее податливое тело.

– Сводить тебя с ума. Убивать наслаждением, – пробормотала Аверил, и ресницы ее медленно опустились.

– О да! Это так сладко! Не останавливайся! Не смей останавливаться!

Несколькими мощными толчками Рис довел ее до экстаза и излился в горячее лоно. Он задыхался. Горло пересохло и болело, пальцы впились в ее ягодицы, но наслаждение оказалось сильнее всех остальных ощущений.

Если бы ее голова взорвалась, Аверил и то не удивилась бы сильнее. Ее словно обдало звездным дождем и сладостным жаром. Ее тело жаждало его соков, и любовный грот всасывал каждую каплю благодатной жидкости. Но тут ее внезапно обуяла слабость. Ноги сами собой опустились. Аверил отчаянно льнула к мужу, уронив голову на его плечо. Он поднял ее, положил на постель, и она утонула в аромате лаванды.

Рис потянулся, лег рядом, взял ее за руку, и некоторое время оба молчали, восстанавливая силы.

– Когда я в тебе, мне не хочется выходить, – сказал он наконец.

– А я не хочу, чтобы ты меня покидал, – призналась она.

– Итак, женушка, – весело заключил он, – мы уже знаем, что можем ладить в постели. А остальное… посмотрим, как все будет.

– Я усвоила, что лучше всего живут те семьи, где жена и муж уважают друг друга. Мужчины по‑разному относятся к своим женщинам. Отец чувствует нежность и жалость к законной жене. Страстно любит мою мать, однако всего лишь снисходительно терпит Исбел. Но он уважает всех троих, какими бы они ни были, за все, что они делают для него, детей и семьи. И они в ответ почитают его. Надеюсь, что мы по прошествии времени тоже станем уважать друг друга.

Рис кивнул и осторожно провел кончиками пальцев по изгибу ее груди.

– Ты будешь меня любить, Аверил Пендрагон?

– Ты будешь меня любить, Рис Фицхью? – парировала она. Ах, его темные волнистые волосы и голубые глаза так красивы! Сможет ли она полюбить его, мужчину, разбившего все ее мечты о величии? Она не знала.

Рис рассмеялся.

– Значит, пока придется довольствоваться наслаждением, которое мы дарим друг другу, не так ли, жена?

– Ты прав, – кивнула Аверил, поняв, что еще рано заводить разговор о Рон. Им нужно узнать друг друга получше. Так она и сказала матери на следующий день, когда они сидели вместе в зале.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросила Горауин, предварительно убедившись, что их никто не подслушивает.

– Уговорю мужа дать Рон свободу за ее преданную службу семье Фицхью вместе с хорошеньким маленьким коттеджем. И только тогда Рис сможет спокойно убедить ее отойти в сторонку. Но в этот момент я буду рядом и попрошу ее помочь мне воспитывать законную хозяйку Эверли. Объясню, что не привыкла сидеть сложа руки, тем более что многому научилась у матери и леди Аргел.

– Что же, неплохо задумано, – протянула Горауин, – и ты, вполне возможно, своего добьешься. Я всегда считала тебя умной девочкой, Аверил.

– И она больше не будет ночевать в доме. Я найду в служанки Мэри юную девушку! Рон слишком строга, слишком мрачна, слишком большая собственница. Мэри нужен кто‑то помоложе и веселее.

– Вряд ли Рон будет довольна твоими предложениями, – заметила Горауин, – но если перетянешь Риса на свою сторону, значит, сумеешь выиграть. С этой женщиной так хорошо обращались, что она забыла, кем родилась. Но смотри, будь осторожна, чтобы не попасть в вырытую тобой же яму. Дай ясно понять, что Рон придется жить в своем коттедже, а не приходить туда время от времени.

– Да, мама, – кивнула Аверил. – Кстати, маленькой Мэри, кажется, понравился мой братец Бринн. Может, стоит пригласить его в гости?

– Твой отец подумывает о браке между ними, если удастся оттеснить лорда Мортимера, – откликнулась Горауин. – Дашь нам знать о намерениях твоего мужа.

– Мэри слишком мала для брака, хотя некоторые родители соглашаются заключить помолвку сейчас и ждать, пока дети повзрослеют. Но Рис не из таких.

– Видишь ли, Мирин давно мечтает иметь поместья по обе стороны границы. Я хотела бы, чтобы его мечта исполнилась.

Все это время мать с дочерью почти не разлучались, и Горауин наставляла Аверил в искусстве чувственного обольщения. Но через три дня лорд Дракон объявил о возвращении домой. Аверил не потратила ни минуты даром и узнала, как распалить мужа такими способами, которых раньше и представить не могла. Кроме того, мать показала ей, как варить зелья и делать настои, призванные возбудить не слишком рьяного любовника, соблазнить пылкого и ублажить его так, чтобы он не захотел другой женщины.

– Тебе многое предстоит узнать, – заключила Горауин, – но я постараюсь приехать еще раз и просветить тебя. А пока знаний у тебя хватит, чтобы Рис не жаловался.

Аверил со слезами на глазах провожала родных. Впервые ей предстояло навсегда разлучиться с семьей. Она вдруг поняла, как тоскует по сестрам.

Подошедшая Дилис обняла ее за плечи.

– Я тоже буду скучать по «Драконьему логову», госпожа, потому что впервые уехала из дома.

– Теперь наш дом здесь, Дилис, – вздохнула Аверил.

– Судя по речам старой Рон, вы здесь чужачка, вторгшаяся сюда незваной, – негодующе сообщила Дилис. – С чего это она так нос дерет? – спрашиваю я вас.

– Не обращай на нее внимания, – спокойно посоветовала Аверил. – Рон такая же крепостная, как ты, но хозяева слишком долго полагались на нее, поэтому она много возомнила о себе. Все же, думаю, мужу следует вознаградить ее за верность. Я об этом подумаю. И, Дилис, я запрещаю тебе сплетничать с другими слугами. Ты должна стать моими глазами и ушами.

– Это я знаю, – понимающе кивнула служанка. – Леди Аргел все объяснила перед отъездом из дома. Старого дома.

Каждый последующий день Аверил спрашивала у Рон, нельзя ли немного побыть в обществе Мэри, чтобы научить девочку подобающим леди манерам, но старуха всегда находила предлог для отказа. Аверил, не возражая, безмятежно принималась ткать. Когда это занятие надоедало, она собирала цветы в саду и составляла букеты. Рвала травы и делала зелья. Как‑то она решила сварить душистое мыло, чего не умела Рон. Та научила девочку варить простое мыло для хозяйственных нужд, но не была сведуща в более тонких искусствах.

– Мэри должна это знать, – заявила Аверил в присутствии мужа, и тот согласился. Рон ничего не смогла поделать.

Они сварили и вытопили жир. На это ушел целый день. Потом просеяли золу, которую смешали со щелоком, вытопленным жиром, оливковым маслом и, наконец, с различными благовониями. И только после всего этого часть разлили по специальным формочкам и оставили затвердевать. Этот процесс должен был занять не менее нескольких месяцев. Оставшуюся часть распределили по керамическим горшочкам, чтобы использовать в виде мягкого мыла.

Мэри понравился аромат роз и фиалок. Аверил предпочитала жимолость и жасмин.

Уже через три дня они приготовили достаточно мыла, и Аверил, узнавшая от Риса, что Мэри любит лошадей, предложила покататься верхом. Рон редко позволяла маленькой хозяйке подобные удовольствия и сейчас, разумеется, запротестовала.

– Рон, – со сладчайшей улыбкой увещевала Аверил, – настоящая леди должна уметь держаться в седле, а бедная малышка Мэри до сих пор этому как следует не научилась. Пожалуйста, не расстраивай ее. Нам обеим полезно прогуляться, и мы вернемся как раз к твоему вкусному ужину.

И, взяв Мэри за ручку, Аверил пошла к выходу.

– Ты такая храбрая! – восхитилась Мэри по пути к конюшне. – Никто не смеет приказывать Рон.

– Рон – хорошая женщина, но при этом всего лишь серв. Ты здесь хозяйка. И если захочешь каждый день есть густую кашу с сыром, она обязана подчиниться. Нехорошо, что Рис до сих пор не дал ей свободу. Пусть она временами бывает сварливой, но все же верна нашей семье и заслуживает награды.

– О, Аверил, как ты мудра! – воскликнула золовка. – К Рон иногда трудно подступиться, но она любит меня, хотя мне кажется, что лучше бы она любила меня меньше.

– Она заботилась о тебе с рождения. Но должна признать, едва ли не считает тебя своей собственностью, – пробормотала Аверил.

Конюх вывел лошадей. У Мэри был маленький белый пони, с черными гривой и хвостом. Аверил получила от отца прекрасную гнедую кобылку.

Вместе они отъехали от дома и направились по тропинке, вьющейся между полями, на которых шла жатва. Заметив Риса, они помахали ему, и тот широко улыбнулся, радуясь, что жена и сестра так хорошо ладят.

Ночью, когда они лежали в постели, он заметил:

– Удивительно, что Рон позволила Мэри выйти из дома. Аверил немедленно воспользовалась представившейся возможностью.

– Ты не ценишь Рон по достоинству. Сам сказал, что ее верность безусловна.

Она прижалась к нему и поцеловала в щеку.

– Что же прикажешь делать? – удивился он.

– Отпусти ее на волю и дай маленький домик. Мне все равно понадобится ее помощь, но давно пора принять на себя обязанности хозяйки дома, пока Мэри не подрастет. Не пристало, чтобы рабыня стояла выше твоей жены, хотя я понимаю, как ты ценишь ее преданную службу.

Рис задумчиво кивнул.

– Ты права, Аверил, но я не хочу показаться неблагодарным по отношению к Рон.

– Ты забываешь, муж мой, что она тебе не ровня. Дай ей свободу и награди за службу. Подари собственный домик. А я выберу для Мэри служанку помоложе. Пока Рон воспитывает ее, Мэри никогда не станет настоящей леди, как пристало ее положению и рождению. Если ты вознаградишь Рон, никто не упрекнет тебя в неблагодарности. Понимаю, Рис, как тебе трудно, но я должна занять подобающее мне место. Особенно сейчас, – многозначительно добавила она.

– Почему сейчас? – полюбопытствовал Рис.

– Кажется, я жду ребенка.

– Уже? Слава Господу, моя прелестная жена, ты оказалась урожайным полем! – взволнованно воскликнул он.

– А ты был прилежным пахарем, – прошептала Аверил, снова целуя мужа. – Мне нравится, когда ты проводишь очередную борозду, муженек.

Он почувствовал знакомый прилив желания.

– Может, нам нельзя? Я ничего не знаю о подобных вещах, Аверил.

Но не в силах сдержаться, продолжал ласкать кончиками пальцев внутреннюю поверхность ее бедер.

– Пока нам все можно, – заверила она, и он, жадно обняв ее, уткнулся носом в копну золотистых волос.

– О, Аверил, я не могу тобой насытиться. Каким волшебством ты привязала меня к себе?

– Я рада, что ты все еще вожделеешь меня, муженек, хотя прошло уже больше трех месяцев, – шепнула она, целуя его в губы. – Я, кажется, привыкла к тебе, Рис, а со временем, возможно, и полюблю.

– В таком случае я, пожалуй, уступлю тебе в отношении Рон.

– Потому что я могу со временем полюбить тебя? – выпалила она.

– Нет, потому что я уже люблю тебя, Аверил, и потому что ты права, – ответил он, к ее крайнему удивлению, и стал целовать жаркими, медленными поцелуями, зовущими к наслаждению.

– Хочу, чтобы ты любил меня, – тихо призналась она. – Чтобы нуждался во мне. Доверял. Уважал. И иногда прислушивался к моим советам. Независимо от того, каким было начало нашей жизни, теперь мы муж и жена, и я не хочу, чтобы наш брак оказался несчастным.

Она открыла ему объятия и блаженно вздохнула, когда он заполнил ее своей жаркой плотью. Сегодня, как всегда, Аверил взлетела под самые небеса и купалась в тепле его любви. Они достигли блаженства вместе, и Аверил могла бы поклясться, что лед, сковавший ее сердце, треснул, и она в сладостном порыве выкрикнула его имя и заплакала, как в первую ночь, а он, как тогда, сжал ее в объятиях.

– Я так счастлива, – призналась она, шмыгая носом.

– Почему? Потому что теперь знаешь о моей любви? – спросил он, гладя ее волосы и восхищаясь их цветом и мягкостью.

– Да, и еще потому, что поняла, как люблю тебя, – всхлипнула она.

Он еще крепче обнял ее. И она, нежась в объятиях мужа, не видела легкой улыбки, промелькнувшей на его губах. Не видела, как он удивленно покачал головой.

До этой минуты никто и никогда не говорил с ним о чувствах между мужчиной и женщиной. И все же он любил ее, а ответное признание в любви сделало его счастливейшим человеком на земле. Испытывал ли его отец нечто подобное? Был ли доволен своей участью?

– Я рад, что ты меня любишь, – прошептал он. Назавтра они вместе с Мэри поехали выбирать коттедж для Рон. Недавно умерший старик вольноотпущенник не оставил после себя ни жены, ни детей, и коттедж вернулся в собственность поместья. Каменное строение с утоптанным земляным полом и черепичной крышей имело всего одну большую комнату. Но очаг был чистым, а тяга – идеальной, как немедленно удостоверился Рис. По стенам стояли комод с полками для тарелок и чашек и шкаф. На довольно широкой кровати, однако, не было ни матраца, ни покрывала. Кроме того, из мебели имелись стол, два стула, табурет и деревянная скамья у очага.

– Чудесный коттедж! – взволнованно воскликнула Мэри.

– И совсем рядом с деревенским колодцем, – заметила Аверил. – А при доме есть огородик.

– Под окнами стоит скамейка. Рон наверняка захочет вечерами посидеть и посплетничать с соседями, – добавила Мэри. – Ну как, Рис? По‑моему, все просто чудесно!

– Значит, хочешь отделаться от своей старой нянюшки? – поддел брат.

– Да! – без зазрения совести воскликнула Мэри. – Я люблю Рон и знаю, как она относится ко мне, но ни на секунду не спускает с меня глаз. И ничего не позволяет! Ни ездить верхом, ни учиться у Аверил, потому что Рон ревнует к твоей жене. Но я здесь хозяйка и должна знать, как следует себя вести настоящим леди. Ты мудро поступил, братец, решив дать Рон свободу и этот коттедж.

– Мне иногда понадобится помощь Рон, – поспешно вставила Аверил. – Надеюсь, ты не отошлешь ее навсегда.

– О, Аверил, если она тебе нужна, то это дело другое, – кивнула Мэри. – Пусть я еще мала, все же понимаю, что Рон уж слишком высоко занеслась: ведь хозяйка этого дома не она, а я. Надеюсь, Аверил, ты снимешь с моих плеч бремя хозяйских обязанностей, пока я не буду готова снова их принять. Сейчас я для этого слишком молода.

– И все же, Мэри, ты уже неплохо с ними справляешься, – заверила жена брата. – Но если хочешь еще немного продлить детство, буду счастлива сделать для тебя что могу.

– Значит, решено, – заключил Рис. – Рон получит свободу и этот коттедж за верность семье Фицхью.

– Да! – в один голос ответили Мэри и Аверил.

Вернувшись домой, они позвали Рон в зал, где и рассказали о своих планах. Но вместо ожидаемых возражений старушка залилась слезами.

– Я должна защищать свое дитя от этой валлийки! – крикнула она Рису.

– От кого ты меня защищаешь? – переспросила Мэри.

– Она хочет заполучить Эверли!

– Вовсе нет, – покачала головой Аверил. – Эверли принадлежит Мэри. Я всего лишь жена ее брата‑управляющего.

– Вы, валлийцы, известные воры! Всегда готовы прибрать к рукам, что плохо лежит! – набросилась на нее Рон.

– Эверли принадлежит Мэри, – спокойно повторил Рис. – Ты хорошо знаешь, как я люблю сестру. И никогда бы не причинил ей зла. Если бы задумал отобрать у Мэри поместье, просто отослал бы ее в монастырь. Но убить? Ни за что!

– Тебя околдовала эта валлийская ведьма! – вопила Рон.

– Верно, – согласился он. Рон изумленно разинула рот, очевидно, потеряв дар речи. – Но моя сестра уже не дитя. Ей следует каждый день ездить верхом, чтобы получше узнать своих людей. Нужно узнать многое из того, чему ее может научить только Аверил. Только тогда она станет настоящей леди. Ты, любишь ее, но никуда от себя не отпускаешь и этим оказываешь Мэри плохую услугу. Твоя верность и тяжкий труд вознаграждены свободой. И мы с радостью дарим тебе домик. Аверил понадобится твоя помощь. Мэри просила ее взять на себя обязанности госпожи дома, пока сама она не станет достаточно взрослой, чтобы заняться хозяйством. И это справедливо. Аверил придется нелегко, поэтому она нуждается в твоей помощи. Ты всю жизнь прожила в Эверли и знаешь что и как.

– Я тоже этого хочу, Рон, моя милая старушка, – поддакнула Мэри.

– Я всего лишь хотела уберечь тебя от зла, – всхлипнула Рон, не вытирая слез, бежавших по морщинистому лицу.

– Конечно, Рон, – утешала Мэри, – ты всегда заботилась обо мне.

– Где этот коттедж? – спросила Рон наконец.

– Я сама его выбрала! – оживилась Мэри. – В дымоходе прекрасная тяга, черепица на крыше новая, окна и двери закрываются плотно. Он в деревне. Хочешь посмотреть? Пойдем. Это недалеко.

– Ладно, – вздохнула Рон уже не так раздраженно и повернулась к Аверил и Рису. – Клянешься именем Пресвятой Матери Божьей, что не причинишь зла моей малышке?

– Клянусь, – спокойно ответила Аверил, глядя в глаза старухе.

– И я тоже, – вторил Рис. Рон кивнула:

– Так и быть, господин. Принимаю ваши дары.

И губы чуть дрогнули в первой улыбке, которую увидела Аверил со времени своего появления здесь.

– А теперь, дитя, покажи мне дом, пока я не передумала, – скомандовала Рон, беря Мэри за руку.

Убедившись, что они ушли, Аверил и Рис разразились смехом.

– С таким гонором, – задыхаясь, выговорила Аверил, – ей давно пора быть свободной.

– Позаботься, чтобы ей как можно скорее простегали матрац, женушка, – попросил он. – И дай ей миски, чашки, ложки и все, что она пожелает. Чем скорее мы избавимся от нее, тем лучше.

Поцеловав жену, он поднял ее и закружил.

– Поставь меня, дурень ты этакий, – упрекнула Аверил. – И днем она будет сюда приходить. Нужно, чтобы она научила меня вести здешнее хозяйство, а уж я стану наставлять Мэри.

– Когда родится наше дитя? – нежно спросил Рис.

– В мае, если все будет хорошо. Но давай не говорить об этом, чтобы не сглазить.

Рис понимающе кивнул.

– Ты уверена?

– Да, но, может, стоит послать за моей матерью, которая лучше разбирается в подобных вещах.

Рис согласился, и вскоре к ним приехала Горауин. Осмотрев дочь, она подтвердила беременность.

– Ребенок хорошо укоренился в чреве, – сообщила она. – У тебя сильное семя, сын мой. Дитя родится в мае.

– Расскажи о сестрах, – попросила Аверил. Лицо Горауин омрачилось.

– Этим летом несколько достойных женихов просили руки Майи, но она всем отказывала. Может, на следующий год, когда ей исполнится пятнадцать, все будет иначе.

– Но что это с ней? – удивилась Аверил.

– И отец недоволен ее разборчивостью, – добавила мать.

– Она просто не готова расстаться с девичеством, – мудро заметила Аверил.

– Но ей пора замуж, – резко возразила Горауин.

– За Майю не волнуйся. Она слишком высоко себя ценит, чтобы пойти замуж за первого встречного. Лучше думай о внуке, которого я подарю тебе и отцу.

– Разве я не слишком молода и красива, чтобы стать бабушкой? – пошутила Горауин, и Рис дипломатически согласился, что так оно и есть.

Вскоре Горауин уехала, пробыв в гостях у дочери всего несколько часов и объяснив, что Мирин не любит, когда она надолго задерживается.

Рон была довольна новым положением и, как ни удивительно, своим домом. Она приходила к воспитаннице каждый день, но когда зима полностью вступила в свои права, стала появляться все реже. Ей не хотелось выходить на улицу в дождь, ветер и снег. Поэтому как‑то холодным зимним днем к ней приехала Мэри и обнаружила мирно сидевшую за шитьем старую няню.

– Это для новорожденного, – пояснила Рон, – я еще вполне способна услужить хозяевам. Почему ты приехала в такую погоду? Ледяной дождь бьет по крыше. И ты вся промокла.

– Ты не приходила к нам четыре дня, Рон. Я скучала по тебе. Боялась, что ты вдруг заболеешь, – пояснила Мэри и чихнула.

– Ты простудилась! – встревожилась старуха.

– Ничего страшного, – рассмеялась Мэри.

– Твой плащ промок, – покачала головой Рон, вешая плащ перед огнем.

Мэри просидела у Рон больше часа, а потом отправилась домой, чихая и кашляя. Аверил пощупала ее лоб и поняла, что у девочки жар.

– Глупое дитя, – пожурила она. – Разве можно выходить в такой дождь? Ты не спросила меня, зная, что я в жизни бы тебя не отпустила.

Они с Дилис поспешно сняли с Мэри мокрую одежду, натянули сухую камизу и уложили в постель.

– Смотри, чтобы огонь не погас, – наставляла Аверил служанку. – Пойду приготовлю для Мэри целебное зелье.

Но девочке становилось все хуже. Маленькую грудь раздирал хриплый кашель, и хотя Аверил растерла ее смесью бараньего жира и камфары, а потом прикрыла фланелькой, ничто не помогало. С каждым часом жар все усиливался. Аверил сделала ячменную воду, процедила, добавила сахара и напоила Мэри. Сварила сироп от кашля из уксуса, меда и тонко растолченной лакрицы. Пытаясь сбить жар, вскипятила вторую порцию ячменя в ключевой воде, процедила в кувшин, снова вскипятила и добавила меда. Но все напрасно. Мэри горела и металась в лихорадке. Аверил заплакала от бессилия.

Рис поехал за Рон. Увидев лежавшую на постели девочку, старуха покачала головой.

– Что ты ей давала? – спросила она. Аверил объяснила.

– Все сделано правильно, – кивнула Рон. – Это я во всем виновата. Не нужно было оставлять ее! Если бы только она не ездила ко мне под проливным дождем. Горе мне, горе!

Она заплакала, и Аверил, сама не понимая, как это вышло, обняла ее за плечи.

– Иди за священником, – велела она мужу.

Рис подъехал к дому священника и заколотил в дверь. Хорошенькая служанка появилась на пороге и присела перед управляющим.

– Отец Кевин, – позвал Рис. – Собирайтесь поскорее. Моя сестра заболела и, похоже, не доживет до рассвета.

Мужчины поскакали обратно. Завидев их, Рон зарыдала еще горше. Священник с первого взгляда понял, что Рис прав. Малышка умирала.

– Мэри Фицхью, – тихо окликнул он. – Открой глаза и исповедуйся в грехах.

Мэри с трудом подняла тяжелые веки, слабо улыбнулась и кивнула.

– Грешна, отец мой, – прошептала она. Священник перекрестил ребенка, но, когда хотел отойти, Мэри схватила его за рукав.

– Что тебе, дитя? Ты получила прощение, так что не тревожься. Сегодня ты будешь в раю со своей доброй матерью, отцом и нашей Пресвятой Девой, в честь которой тебя назвали.

– Мой брат, – прошептала Мэри.

– Твой брат? – растерянно повторил священник.

– Эверли. Моему брату. Клянись! Приступ кашля снова одолел ее.

Отец Кевин, не сразу понявший, что имеет в виду девочка, наконец кивнул.

– Ты отдаешь Эверли и все имущество и угодья своему брату, Рису Фицхью? Ты это хотела сказать, дитя мое?

– Да, – облегченно вздохнула Мэри, и этот вздох оказался последним.

– Я готов засвидетельствовать перед всеми последнюю волю умирающей, – объявил священник и снова перекрестил неподвижное тельце.

Все случилось так быстро! Только вчера утром Мэри была здорова и весела и вот теперь ушла от них навсегда!

За стенами по‑прежнему завывал ветер, словно скорбя о кончине милого ребенка. Холодный дождь бил в стекла, превращая землю в слякоть. Рон, скорчившись у огня, горько плакала.

– Не нужно было оставлять ее, – повторяла она снова и снова.

Аверил и Рис, потрясенные трагедией, сидели за столом, глядя в пустоту. Вскоре Рон поднялась и, подойдя к Аверил, взяла се за руку.

– Мы должны подготовить ее, госпожа, – уныло сказала она.

Аверил медленно поднялась и кивнула:

– Знаю.

– Я помогу вам, но вы не должны утруждать себя, ибо носите будущего наследника Эверли.

– Ей нельзя волноваться! – спохватился Рис, вскакивая. Мокрое от слез красивое лицо на глазах осунулось.

– Мэри была госпожой Эверли, – сказала Аверил Рису. – Она приняла меня в своем доме и полюбила. Я тоже любила ее. Но ребенок, которого я ношу, крепок и силен. Ничего не случится, если я исполню свой долг и подготовлю дитя к погребению.

Рон с неожиданным уважением уставилась на Аверил. Что же, может, не все валлийцы так плохи?

– Поможешь мне с ребенком, когда настанет срок? – спросила ее Аверил.

– Обязательно, госпожа. Но я должна сохранить свою свободу и свой дом, как хотела мистрис Мэри.

– Ни о чем другом не может быть и речи, – заверила Аверил, и женщины поднялись в солар, где лежало тело Мэри. Рис, покачивая головой, смотрел им вслед. Отец умер ровно год назад, в этот же день. Помнит ли кто‑нибудь об этом? Когда отец советовал украсть дочь лорда Дракона, вряд ли Рис предполагал, что столько всего произойдет за один год. Он служил бы сестре вечно, но судьба распорядилась иначе. Теперь он хозяин поместья. Весной у него родится ребенок, но на этом повороте колеса фортуны он потерял любимую сестру.

Рис закрыл ладонями лицо и заплакал. Он плакал всю ночь, пока стоял на молитве у гроба Мэри. Плакал на кладбище, когда сестру опускали в холодную промерзшую землю. Каждый день он навещал могилу Мэри, благодаря ее за Эверли. Только к весне его скорбь немного улеглась, но он знал, что окончательно она никогда не утихнет.

Но пришел день, когда Аверил Пендрагон родила ему сына и старая Рон, чье морщинистое лицо сияло счастьем, положила мальчика ему на руки. Рис взглянул на младенца и впервые со дня смерти сестры просветленно улыбнулся. Муж и жена посмотрели в глаза друг другу, осознав, что прошлые беды остались позади.

– Крепкий мальчонка, – заметил Рис, дотронувшись до щеки сына. – Как мы его назовем?

– Рис‑младший. А через год‑другой, будь на то воля Божья, дадим ему сестренку Мэри.

– Уверена? – поддразнил муж.

– Совершенно, – ответила Аверил, гадая, помнит ли муж, что ровно год назад, в этот самый день, похитил ее. – Полностью.

И Аверил улыбнулась. Пусть он не знатный лорд, ее Рис, но тем не менее стал мужем, любовником и другом. И если в жизни есть что‑то более дорогое, она ничего об этом не знала. И знать не хотела.

 

 

Date: 2015-10-18; view: 285; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию