Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Таинство рождения
Время шло, и скоро должен был родиться наш сын. У арабов, как и у некоторых русских, нет традиции покупать вещи для новорожденного заранее. Единственное, что мы сделали, – вынесли всю аппаратуру Алекса из спальни‑кабинета в гостиную, освободив целый угол для детских вещей. Карина зачастила ко мне, появляясь почти каждый день. Обычно мы с ней пили кофе или чай с разными восточными сладостями, которые Алекс покупал в огромных количествах. На рынок и по магазинам мы бегать перестали – мне было тяжело передвигаться, да и Алекс категорически запретил выходить из дома. Зейнаб никогда не выходила из своей комнаты, когда приходила Карина. Она игнорировала девушку. Их нелюбовь была взаимной. Мне от этого было неловко и даже стыдно, но я ничего не могла сделать с этим. С Кариной мы в основном говорили – помните пантомиму? – о мужчинах и о детях. Я интересовалась, почему она не выходит замуж и есть ли у нее любимый. Она рассказала мне, что не может иметь детей из‑за перенесенной в детстве травмы. Тогда я не поняла, из‑за чего именно, а Карина то ли не смогла объяснить, то ли не захотела.
* * *
Схватки начались ночью первого мая, и, почувствовав, как крутит живот, я решила, что надо в больницу. Но Алекс так сладко спал... Мне было жаль будить его, и я подумала, что займусь домашними делами и дотерплю до утра. Тихонько встала, оделась, привела себя в порядок и приготовила завтрак, хотя до утра было еще далеко. А боль усиливалась. Я налила кофе в чашки и разбудила мужа. – Что случилось? – испуганно спросил он. – Ничего особенного, пора ехать в больницу. – В больницу? Зачем? – За ребенком. – Каким ребенком, Сонсон? – Я готова родить ребенка. – А почему ты решила делать это ночью? – Нет. Это не я решила, Алекс. Просто пора. – Я спать хочу, Сонсон. Давай подождем до утра. Он чмокнул меня в лоб и зарылся лицом в подушку. Я подумала, что, может, действительно лучше подождать и, прикрыв дверь спальни, пошла в гостиную, пить кофе. Тут меня так прихватило, что я рухнула на пол, выронив чашку, и протяжно закричала, обхватив живот руками. Из своей комнаты выплыла мама Зейнаб в ночных одеждах, подошла ко мне и обняла, прижав мою голову к своему теплому животу. Алекс выбежал из спальни, на ходу натягивая галабию. Он наконец понял, что происходит. Свекровь что‑то тихо ворковала на своем языке, и мне становилось спокойнее. Она повесила мне на шею маленький амулет, поцеловала меня в щеку. «Это чтобы легче рожать», – пояснил Алекс и, взяв меня на руки, поволок вниз к машине. До больницы мы ехали примерно час, и всю дорогу я стонала, как раненая слониха. Оформление заняло минут двадцать. Так как я была иностранкой, мне требовались другие бланки. Меня положили в предродовую палату, где мучалась молодая египтянка. Увидев меня, она приободрилась и, кажется, вообще забыла, зачем пришла. В то время, как я кричала и требовала помощи, она с интересом наблюдала за мной. А я так орала! Алекс постоянно был рядом, но это меня еще больше раздражало: помощи от него никакой, только хлопоты. Когда боль стала непрерывной, я заорала: «Алекс, я умираю!» Муж взял в руку амулет, висевший у меня на шее, поцеловал его, что‑то пошептал и положил на него мою руку. Зажав амулет в кулак, я как‑то внутренне успокоилась: боль не исчезла, но ее стало легче переносить. Меня на каталке ввезли в операционную. Сумасшедшая боль разрывала мое тело на тысячи кусков. Время стало пульсирующей бесконечностью... Мне задрали ноги, и вдруг боль кончилась, и накатило невыносимое облегчение. Я услышала квакающий писк – и даже не сразу поняла, что это родился мой ребенок. Он вышел из меня, как пробка из шампанского, с моим истошным криком и подвыванием мужа где‑то внизу моего тела. С неистовой силой я сжимала в кулаке маленький талисман. Алекс первым рассмотрел малыша. А я не видела своего собственного ребенка, так как передо мной было только довольное лицо мужа, которое мне хотелось укусить. – Уйди! К чертовой матери! – тяжело дыша, лепетала я. – Только посмей еще раз прикоснуться ко мне! Урод! Да чтоб я еще раз тебе дала! Да никогда! Какие сволочи, мужики! Вот бы тебе такую боль, гад! Пошел вон! Я вся мокрая, вспотевшая лежала и, корчась от боли, говорила ему по‑русски всякие гадости. Не знаю, что он услышал и что из услышанного понял, но он счастливо улыбался. – Уйди, гад! – лепетала я пересохшими губами. Наклонись он поближе, я бы точно укусила его, до боли, до крови, до синяков... Новорожденного уже куда‑то унесли. Муж тоже вышел из родильной палаты. Мне захотелось побыстрей освободиться и увидеть ребенка. Что же я родила? Часа через два меня наконец привезли в отдельную палату. Там уже сидели Алекс и мама Зейнаб. Их лица светились от счастья. Впервые и, как оказалось потом, в последний раз, я видела свекровь такой оживленной, радостной и помолодевшей лет на двадцать. Она с необычайной нежностью обняла меня и поцеловала амулет, висевший у меня на шее. И тут я впервые обратила внимание на эту вещицу. – Что это? – Это талисман. Богиня Таурт помогает женщинам при родах. И теперь мама благодарит ее за помощь. Я присмотрелась – на моей шее висела золотая цепочка с вырезанной из сердолика фигуркой беременной гиппопотамши. – Богиня? Этот уродливый бегемот? – Да. Помнишь терракотовую статуэтку маленького карлика у нас в гостиной? – Этот кривоногий с перьями на голове? – Да. Это Бес – бог любви, брака и веселья. – Ой! Ха‑ха! Я валяюсь, – рассмеялась я, забыв про боль. – Так вот богиня Таурт – его жена. Ее изображают в виде беременной бегемотихи. Я покажу тебе ее мраморную статую у роддома. Я с благодарностью поцеловала фигурку (мужа мне все еще хотелось укусить или поколотить). Египетские сказки уже не казались мне выдумкой. Мифы пронизывали собой всю мою жизнь, и глупо было бы не верить им. Сказки, легенды и предания жили со мной в священных амулетах, старинных арабских книгах и в тех вещах, что окружали меня дома. Сказкой было жить в древней столице Египта. Сказкой был каждый шаг, когда я шла по мостовой Александрии, выложенной рабами три тысячи лет назад. Сказкой был рожденный мной маленький египтянин.
* * *
Через полчаса мне принесли ребенка. – Боже мой! – завопила я, увидев его. – Неужели это мой малыш? Какой хорошенький! Какое чудо! Неужели это из меня?! Схватив младенца на руки, я прижала его к себе: это было мое сокровище. Хорошо, что Алекс был рядом, он буквально оторвал от меня ребенка, который чуть не задохнулся. Когда я успокоилась, мы позвонили моей маме. – Доченька! Родная моя! Всю ночь сегодня не спала, о тебе думала. Как ты? – Мусик! У тебя внук родился! – Господи! Внук?! Когда? – Сегодня, мусик! Под утро! Мама! Он такой хорошенький! Такой кукленок! Такой красивый! Мама! Мама заплакала. – А молоко у тебя есть, девочка моя? – Еще не знаю! Мне ребенка только что принесли! Я сама вижу его впервые и не могу наглядеться! Мама! Это чудо! Ты не представляешь себе, какой он красивый! Мамочка! Алекс тут рядом со мной... Хочешь поговорить с ним? – Да Бог с ним... Ты‑то как себя чувствуешь? – Алекс передает тебе привет и приглашает в гости. – Да и... Как ты? Ты как, моя девочка? Мама плакала, и я чувствовала ее слезы на своей щеке. – Мусик! Я так счастлива! Боль уже проходит. А ты как, мама? В трубке все запищало, загудело, и связь оборвалась. Пришла медсестра в хиджабе и белом халате. Показала, как правильно кормить ребенка и как его пеленать.
* * *
Мы были в клинике три дня. Алекс ездил домой только спать – все остальное время он был с нами. Когда он смотрел, как я кормлю ребенка грудью, он возбуждался так сильно, что убегал в туалет мастурбировать. Мужчины – странные существа, да? Не знаю, так у всех или только у меня одной. Правда, никто из моих калининградских подружек не рожал с мужьями... По медицинской страховке муж не платил деньги ни за роды, ни за мое пребывание в клинике. Забирать нас из больницы приехали все: Алекс с мамой и мамлюки. Карина не пришла. Мне устроили настоящий праздник! Дома был накрыт стол, и, как всегда при мамлюках, вкусно пахло свежемолотым кофе и ароматными сладостями.
* * *
Вот когда началась моя настоящая семейная жизнь! Свекровь была счастлива, и всем казалось, что она помолодела. Держа на руках маленького Бориса, она тихо ворковала с ним по‑арабски, пела ему тягучие, нежные песни и целовала пальцы его ног. Я кормила сына грудью, а свекровь кормила меня, полностью освободив от готовки и всех домашних дел. Тогда мы снова стали отправлять белье в прачечную. Алекс моментально превратился в сумасшедшего папашу. Борис стал настоящим центром его вселенной. Муж мой каждый день, приезжая с работы, притаскивал горы продуктов – их хватило бы, чтобы накормить ораву голодных подростков. Май закончился, и началось лето. Мое первое лето в Каире! Для меня и маленького Бориса оно стало настоящим испытанием. От дикой жары у меня плавился мозг. Тонкую хлопковую галабию я надевала на голое тело, но и она через час была абсолютно мокрой. Душ не помогал: «холодная» вода была очень теплой. На ночь мы плотно закрывали все окна и балкон и включали кондиционер, чтобы снизить температуру хотя бы до плюс двадцати пяти. Когда кондей отключался, жара снова душила меня. Я ложилась нагишом на кровать и опускала ноги в таз с водой, где плавали кусочки льда из морозилки. Но когда вода в тазу становилась теплой, я просыпалась и снова шла за льдом. Ночью мне снились кошмары, я перестала нормально спать. На улицу мы не выходили – даже мысли такой не было. Иногда мне казалось, что мой ребенок умирает от перегрева, и я вскакивала и брала его на руки, прижимала к своему горячему телу. Кондиционер реально спасал. Если б не он, я бы не выжила. Всего два раза за все лето нам удалось съездить к морю в Александрию. Там на вилле Ферузы был просто рай. Именно тогда я решила во что бы то ни стало переехать из адского Каира в райскую Александрию. Поначалу Алекс и слышать не хотел об этом. В Каире у него была интересная работа, заработок, позволяющий жить не слишком роскошно по меркам египетских богачей, но вполне шикарно – по нашим запросам. Вся политическая жизнь Алекса тоже была здесь: штаб‑квартира организации «Братья‑мусульмане» располагалась в Каире. Я этим как‑то не интересовалась. Во‑первых, принадлежность к какой‑либо партии сама по себе казалась мне делом нудным и вполне банальным. Во‑вторых, я просто не понимала в то время ни политики, ни партийной системы Египта – пока еще чужой страны. И соответственно, не представляла себе, какие опасности могут грозить моему мужу и всей нашей семье. Но пожалуй, главным препятствием переезда в Александрию была Зейнаб. Она ни за что не хотела покидать свою квартиру, где ей очень нравилось жить и где все было родным и памятным. Оставлять ее одну без помощи и присмотра было невозможно. Купить новое жилье для семьи в Александрии нам было не на что. Наша свадьба стоила как новый «Мерседес» представительского класса. Небольшие сбережения Алекса лежали в Каирском Сити‑банке и были неприкосновенны. Когда я поняла, что в ближайшее время мы никуда не переедем, меня стало мучать желание уехать в Россию хотя бы до осени. Своим нытьем я порой доводила мужа до белого каления. И когда, казалось, он уже был готов отпустить меня в Калининград, случилось несчастье. Горе пришло неожиданно и перевернуло нашу жизнь.
Date: 2015-10-18; view: 259; Нарушение авторских прав |