И снова Карина

С Кариной до рождения Амиры мы не встречались ни разу. Мне показалось бы, что моя каирская подруга избегает меня – если бы у меня было время об этом задуматься.

Когда моей дочери исполнился месяц, я сама позвонила Карине и оставила сообщение на ее автоответчике. Подруга перезвонила в тот же день и сказала, что собирается приехать навестить нас в Александрии.

Это был четверг. Алекс находился в Каире.

В последнее время он очень уставал. Работы было невпроворот. Мы даже как‑то отдалились друг от друга. Я жила в Александрии, а муж практически все время проводил в столице, приезжая только на выходные. Я понимала, что ему сейчас не до меня, что у него бизнес и политика. Я иногда видела Алекса в новостях по телевидению и очень гордилась им. Телекомпании «Эль Хайят» и «Эль Масрия» часто освещали деятельность «Братьев мусульман» и почти всегда показывали их митинги в прямом эфире. Телекомпании «Эль Арабия» или «Эль Джазира» никогда не давали правдивой информации о «Братьях», зато восхваляли Хосне Мубарака.

Так что визит Карины должен был стать для меня маленьким праздником в череде пусть прекрасных, но утомительных будней. Сколько интересного мне нужно было рассказать подруге! Показать наших детей, новую квартиру, обо всем расспросить – ведь теперь мы могли говорить по‑арабски!

И вот наконец Карина появилась на пороге нашего дома. Она вся сияла! И до чего же она была хороша в темно‑синей галабии и хиджабе с золотой каймой!

Мы обнялись, обменялись подарками – казалось, мы не виделись целую жизнь. Ах, как много мне нужно было рассказать Карине! Я накрывала на стол, а Карина прохаживалась по квартире, сняв длинную галабию и хиджаб. Под мусульманской одеждой у нее оказалось легкое шифоновое платье на тонких бретельках, очень короткое. Так как крошка Амира спала после кормления, Карина зашла в комнату Бориса, схватила его на руки и стала тормошить и сюсюкать с ним. Малыш, неожиданно освобожденный от дневного сна, не хотел сидеть на руках и отчаянно отбивался. Он совсем растрепал волосы Карины. Вырвавшись наконец, мальчик побежал по квартире. Карина расхохоталась и пошла к зеркалу, чтобы поправить волосы.

Я стояла рядом и любовалась ею. Шикарные черные волосы Карина сколола сзади в пучок, открыв уши. Внезапно я увидела у нее сережку с рубином – странно, всего одну. Видимо, в моих глазах Карина заметила удивление и, смеясь, сказала:

– Потеряла где‑то. Жаль. Но сейчас в Европе так модно, – носить серьгу только в одном ухе.

– Ничего... Оригинально, – одобрила я ее, – тем более у тебя такая красивая сережка. Ее и одну носить можно.

Украшение показалось мне очень знакомым, и я почти вспомнила, где видела такое же, но отвлеклась на Карину, на Бориса, на чаепитие и на обмен новостями.

Сняв платье, Карина продемонстрировала мне остальные обновки: французский бюстгальтер пуш‑ап, в котором ее грудь смотрелась совершенно изумительно, кружевные стринги в тон и тончайшие нейлоновые чулки на кружевных резинках. Я ахнула, увидев, какая сексуальная фигура скрывалась под темной галабией.

– Карина! Ты такая красивая! Все мужчины должны быть у твоих ног, – сказала я по‑английски, как могла.

– Всех не хочу... Нужен только один, – загадочно смотря куда‑то вдаль, сказала Карина.

– А этот один существует только в твоих мечтах или на самом деле? – поддела я ее.

– О! Он вполне реальный мужчина! – ответила Карина.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовалась я.

– Да... И очень давно.

– Ты мне никогда не рассказывала про это. Ты любишь этого мужчину? Какой он, Карина?

– Он – самый лучший. Я всегда его любила и буду любить только его.

– А он тебя?

– Я уверена, что он тоже любит меня.

– Он египтянин?

– Да.

– Ой, Карина! Ты должна выйти замуж за него. Ты должна быть счастлива. Я очень хочу, чтоб ты была счастлива, Карина! – пылко проговорила я.

– Нет, – опустила голову подруга, – мы не можем быть счастливы. Пока. Он женат и любит свою жену и детей.

– А ты можешь быть его второй женой. Может, первая – уже надоела ему?

– Да, хоть в Египте и разрешено Законом иметь четыре семьи, каждая женщина хочет, чтобы ее муж принадлежал только ей одной. Вот и я хочу, чтобы он принадлежал только мне одной. И он будет мой, непременно.

Это расстроило меня: будучи счастливой, совершенно невыносимо видеть рядом несчастных, которым не можешь помочь.

– Карина, а ты моего Алекса встречаешь в Каире? Он заезжает в гости к тебе?

– Что ты! Когда ему! Он ведь такой занятый. Я давно не видела его, – вспыхнула Карина, отводя взгляд.

Мы вместе поели. Обсудив все новости, выпили кофе с пирожными. Карина вдоволь наигралась с Борисом и Амирой. Я предложила подруге остаться у нас ночевать – комната для гостей была полностью обставлена, и никто еще не обновил ее.

Карина сомневалась, я уговаривала. Чтобы повеселить подругу, я пересказала ей случай с пистолетом. Мы обе хохотали до слез.

– А где сейчас пистолет? – спросила Карина.

– Алекс положил его в сейф, а ключ носит с собой.

– Правильно. А то ты тут всех перестреляешь, а сама в тюрьму сядешь.

– Нет, – улыбнулась я, – мне детей растить надо. Правда, они чудесные? Я их так люблю. Жаль, что Зейнаб умерла. Она бы нянчилась с ними. У меня тоже бабушки не было: папина рано умерла, а мамина в Эстонии осталась, в другом государстве. Ну, так что? Остаешься ночевать у нас? Завтра пятница – выходной день. Алекс приедет. Он очень обрадуется, увидев тебя. Сходим, погуляем у моря. Оставайся, Карина.

Египтянка боролась с желанием остаться и чувством ревности. Она представляла себе, как Алекс, вернувшись домой, будет обнимать и целовать Наташу, и спать он тоже будет с ней – это для Карины было невыносимо.

– Алекс точно приедет? – спросила она.

– Да. Он сегодня занят допоздна в Каире, а в ночь уставшим ехать опасно, может заснуть за рулем. Завтра к обеду приедет. Оставайся, Карина!

– Нет, нет, – будто что‑то вспомнив, заторопилась девушка, – я с тобой встретилась, с малышами поиграла, квартиру вашу посмотрела. А с Алексом мы как‑нибудь в другой раз. Передай ему привет от меня.

Карина снова надела галабию поверх платья, повязала хиджаб, спрятав волосы и украшения. Передо мной стояла совсем другая женщина.

Поцеловав всех, Карина умчалась.

Я видела сверху, как она тут же нырнула в такси и поехала в сторону вокзала.

Я уложила Амиру в коляску и выкатила на балкон. Усевшись в то кресло, в котором раньше, в Каире, сидела на балконе мама Зейнаб, я усадила Бориса рядышком и начала рассматривать с ним детские книжки. Я показывала картинку и называла предметы на русском и на английском языках. Он повторял, насколько мог – не стоит ждать лингвистических подвигов от человека, которому нет еще и двух лет. Море шумело неподалеку, мы дышали им и были совершенно счастливы вместе.

Карина, сев в поезд до Каира, тут же позвонила Алексу на мобильный:

– Любимый, я через три часа буду дома. Я жду тебя.

– Детка, возможно, я освобожусь очень поздно. Мне бы не хотелось беспокоить тебя.

– Не имеет значения. Приезжай. Я очень, очень жду тебя. У меня для тебя сюрприз. До встречи.

– Хорошо. Я приеду.

Алекс и так решил остаться до утра в Каире, договорившись об этом с женой – так почему бы не провести ночь и с другой любимой женщиной? Тем более проводить время с Кариной было очень приятно.

Они уже давно снова сблизились. Вначале, вернувшись из России, Алекс пытался держать бывшую любовницу на расстоянии – и какое‑то время ему это удавалось. Но Карина приложила все усилия к тому, чтобы вновь соблазнить желанного мужчину.

Алекс подъехал к своему бывшему, такому родному для него дому, после полуночи. Дверь открыл своим ключом. Карина повисла у него на шее, и целовала, и ласкала его.

Они занимались любовью всю ночь до утра. Карина была неистова, как никогда прежде. Алекс потерял голову от страсти и умирал и воскресал от наслаждения несколько раз за ночь.

Когда муж вернулся, я поняла, что он меня не хочет. Он с удовольствием занимался детьми, играл, баловался, кормил их. А меня поцеловал как‑то вяло и больше не прикасался.

Чтобы завести разговор, я спросила его про нашу соседку:

– Кстати, Алекс, наша соседка, что рядом дверь, иногда днем так орет, просто ужас! Я пугаюсь. Может, ей помощь какая нужна? А может, надо полицию вызывать?

– Не надо никакой полиции. А ты не замечала перед ее дверью мужские сандалии или туфли в то время, когда она кричит?

– Нет. Я не выглядывала. Я вообще теперь без тебя дверь не открываю, как ты велел.

– Умница. Хочешь, расскажу тебе, почему она так кричит?

– Конечно. Мне же интересно.

– Не, лучше в другой раз. Поехали обедать.

– Ну, Алекс! Вот вечно ты так, заинтригуешь, а потом в сторону. У русских есть такая поговорка: сказал «А», говори и «Б».

– Тогда я в машине тебе расскажу. На обратном пути. И ты поймешь, почему я не хочу рассказывать это сейчас.

Оставив детей с няней, мы поехали в итальянский ресторан. Мы часто там обедали, и нас там уже знали. Поев, мы вышли на улицу и уселись на лавочку возле фонтана.

– Ну, вот... Давай рассказывай про нашу соседку, – копаясь в своей сумке, обратилась я к мужу.

– Милая, чтобы ты поняла правильно то, что происходит в семье нашей соседки, я расскажу тебе немного об истории и традициях мусульман. По закону, мы можем держать четырех жен. Однако для этого мужчина должен быть весьма состоятельным. Четыре жены могут позволить себе только очень богатые мужчины, получившие большое наследство или имеющие свой бизнес. Мы, например, принадлежим к среднему классу. До недавнего времени я и муж моей сестры работали в госучреждениях. Мы занимали хорошие должности, зарплата у нас была намного выше средней, но мы не могли себе позволить содержать несколько семей.

– Представляю себе, – все жены толпятся на одной кухне, кормят своих детей...

– Что ты! – замахал руками Алекс. – Каждая жена с детьми должна жить в отдельном доме или отдельной квартире. Никакой общей кухни. Муж посещает каждую жену и семью по очереди. И самое главное: мужчина никому не должен отдавать предпочтения в своем сердце. Провел сегодня ночь с одной женой – завтра будь любезен отправиться к другой. Сделал подарок одному ребенку – остальным подари равноценные вещи. Суди не по сердцу, а по уму. Понимаешь? Жена воспитывает своих детей, и ее муж тоже принимает в этом участие.

– Такой приходящий папа...

– Да, но на нем висит вся материальная ответственность за семьи и детей. Жены, как правило, не работают. Отцы, конечно, больше возятся с сыновьями: берут их с собой в поездки, покупают им дорогие подарки, оплачивают их обучение в престижных вузах, чаще за границей. Привлекают их к своему бизнесу. Девочкам же внимания от отца перепадает не так много. Воспитание дочерей лежит на матери.

Алекс выдохнул, погладил наетый живот и продолжил:

– Раньше бедуины девочек либо сразу умертвляли, либо оставляли на продажу. Растили до первых месячных, а потом сразу выдавали замуж, чтобы переложить ответственность за нее на мужа. Так вот, моя дорогая, у мужа нашей соседки – две жены и две семьи. Он приходит к ним по очереди, чтобы им не было обидно. И трахает матерей на глазах у детей. Это его возбуждает. Дети стоят рядом и смотрят. Но соседка кричит только тогда, когда ее муж трахает ее дочку. Девочка плачет, а мать смотрит, не в силах что‑либо предпринять, и кричит от бессилия и боли за свою дочь.

Увидев выражение моего лица, Алекс поспешил добавить:

– Ты не думай, Сонсон: это вовсе не типично для Египта. Как у вас русских говорят: «В каждом стаде есть паршивая овца». Этот подонок – очень состоятельный человек. А деньги во всех странах правят балом. Против них нет закона.

Я слушала. Таковы законы ислама. А их диктуют мужчины.