Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Икотаво многих районах России отождествлялась с кликушеством. И больных икотой,и кликуш считали одержимыми и старались изгнать сидящего в них духа, беса (см. КЛИКУША). 15 page





Образ черта в подобных рассказах и поверьях «снижен», бытовизирован; с ним можно вступить в соглашение (особенно после оказанной ему услуги — например, спасенный от грозы нечистый идет вместо мужика в солдаты). Черт поддается на обманы и хитрости. Так, по рассказу из Вологодской губернии, крестьянин сулит водяному черту быка, а затем обманывает его, подсунув вместо быка медведя, Особенно распространен сюжет о том, как мужик (иногда — популярный герой сказок дурак) пугает чертей тем, что вьет у огюра веревку или «морщит» воду <Померанцева, 1975>. (Обведение водоема веревкой — один из старинных способов колдовства, «подчиняющий» себе воду.)

Единоборство с чертом, в котором он выступает замороченным простофилей, его обман - - излюбленная тема не столько поверий и быличек (повествований, в действительность которых верят), сколько сказок о черте, часто окрашенных в шутливо-иронические тона,

В бытующих поверьях и рассказах о нем черт не однолик, а отношения человека с ним достаточно серьезны и «равноправны».

Черт не только замещает водяных, змеев, леших; нередко он отождествляется и с не вполне ясного облика нечистой силой, которая непрерывно перемещается в окружающем людей пространстве.

Находясь в избе, многочисленные нечистые- черти не просто вредят, но, в общем-то, следят за исполнением определенных правил поведения: портят и похищают неблагословленное питье и еду; незримо едят за тех, кто шумит и болтает за столом, бросает недоеденные куски, крошит хлеб и т. д. В поверьях о невидимо присутствующем за левым плечом человека черте, соглядатае всех его поступков, так же как в поверьях о нечистом — полновластном «хозяине» избы, очевидно, отразились представления о черте не как об исключительно вредном, коварном, но необходимом для существования человека сверхъестественном существе.

Качество черта, привнесенное христианством (и проявляющееся не всегда), — стремление постоянно искушать человека, вмешиваться в его жизнь, ставя перед моральным выбором. Однако в народных поверьях черт - скорее заинтересованный соглядатай, нежели коварный искуситель.

354
Вездесущий черт в верованиях русских крестьян может быть источником непредсказуемой и неуловимой, вызывающей различные события и беды силы. Точнее, чертом часто именуется не столько злая, сколько двойственная в своих проявлениях «сила вообще» («демон в самом общем пониманье»), действию которой приписываются и более или менее мелкие несчастья, например, неловкие движения, потери («лукавый попутал», «черт толкнул»), и серьезные опасности.

Отождествляясь и с лешим, и с неясного вида нечистой силой, черт «водит», «носит», сбивает с пути людей (и буквально — заставляя их плугать в лесу, и в переносном смысле — толкая к разрушительным поступкам: убийству, самоубийству и т. п.). Действия такого черта -случая, черта -судьбы часто необъяснимы и непреодолимы.

Особенно опасен черт для припозднившихся в пути пьяниц, его излюбленной «добычи», что отразилось и в поговорке: «Смелым Бог владеет, пьяным черт качает» <Даль, 1882>.

По поверьям, черт может насылать болезни. Вмешательству беса- черта приписываются прежде всего душевные болезни, сопровождающиеся истерическими припадками психические расстройства, в частности, кликушество. Порчу, болезни, происходящие от неизвестной причины, кликушество крестьяне нередко объясняют тем, что в человека проник или посажен черт («на несколько лет или на смерть» - Новг.). Черт может действовать самостоятельно или быть напущен колдуном, недобрым, «лихим» человеком «на питье, еду», «по ветру»: «В Калужской губернии крестьянка говорила про одну кликушу, что „ей в середку черта посадили во время свадьбы потому, что муж ее собирался взять другую девушку, но обманул, вот Акулине-то, за то, что пошла за него, и сделали. Кричит она в припадке и говорит: „Это ты [называет женщину] меня испортила, собака ты такая-сякая, это ты мне беса посадила"» <Померанцева, 1975 >.

В рассказах русских крестьян о кликушах, пожалуй, чаще фигурирует все же не черт, а бес - существо, тождественное черту, но более неуловимое, таинственное. Избавиться от беса- черта испорченные могли с помощью колдунов, «отчитывания» в церкви и т. д., но иногда болели до самой смерти (см. БЕС, КЛИКУША).

Влиянию черта (как и беса) традиционно приписывалось и пьянство, почитавшееся чем-то вроде душевного заболевания, наваждения: «в человека, страдающего запоем, непременно вселяется черт» <Максимов, 1903>. «Запои считают также за порчу, потому что пьяный постоянно поминает черта» (Новг.). По поверьям, черт старается сгубить запой-


ных, «манит их то в лес, то в омут», насылаетнеодолимую тоску и т. д.

Черту крестьянами многих губерний России (особенно староверами) приписывалось изобретение вина и табака. (К «чертовщине» некоторые относили также кофе и чай: «Кто кофе пьет, того Бог убьет; кто пьет чай, тот спасения не чай».) По рассказу, записанному на Новгородчине, «чертенок избежал наказания, обещав Вельзевулу души соблазненных им людей. Он нанимается в работники, по его наущению строится винокуренный завод. Чертенок прощен, а водка осталась в миру». В Орловской губернии также бытовал рассказ о черте — создателе винокуренного завода: «Черт изобрел вино. Он сделал снаряды, стал гнать водку, напустил по всему небу дым. Апостолы перепились. Тогда Бог прогнал дьявола „в три шеи". Он провалился вместе со своим паровиком — с этого времени и образовался и первый винокуренный завод на земле» <Померанцева, 1975>.

Несмотря на шутливый тон таких повествований, пьянство воспринималось крестьянами как трудно преодолимое бедствие; чтобы избежать его, постоянно сопутствуемый чертом человек должен был быть все время настороже.

Охраняет от чертей ношение шейного креста, крестное знамение, курение ладаном, молебны, вообще строгая, праведная жизнь, молитвы и, напротив, матерная ругань. Препятствие для черта, как и для других нечистых духов, - семя льна, чертополох, очерчивание с особыми приговорами.

Спасаясь от козней нечистых, крестьяне не только читали Воскресную молитву, но и носили на груди ее список: «Да воскреснет Бог и расточается врази его и бежит от лица его, ненавидевшего. Они погибнут бесы от лица любящего Бога. Прогонят беса, силу дьявола даровал нам Господ свой крест чесной для прошения врага и супостата. Радуйся приживотворящим крестом Господним и помогай мне со святой девой Марией с Божьей матерью и со всеми святыми угодниками во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь» (Волог.) (это искаженный народный вариант текста молитвы).

Если какой-нибудь отчаянный человек решался выстрелить в черта, то должен был помнить, что убить его можно лишь медной (серебряной) пуговицей. Боится черт также и грозы, во время которой, согласно крестьянским верованиям, Илья Пророк и молнии преследуют нечистую силу, стремясь поразить ее, уничтожить.

Тем не менее крестьяне по большей части относились к черту не как к подлежащему беспощадному искоренению исчадию ада, а как к неизбежному спутнику жизни, которого лучше не злить, не раздражать. Это обусловило популярность поговорки: «Богу молись, а черта не гневи».


Постоянно поддерживающими сношения с чертями в народе считались колдуны, которые заключали договор с нечистой силой, обязующейся помогать им при жизни и стремящейся завладеть ими после смерти (см. ЕРЕТИК, КОЛДУН, ПОМОЩНИКИ). Такой договор мог быть заключен в лесу, бане, на перекрестке. В Пензенской губернии считали, что он пишется кровью на берестяном пергаменте, а в Псковской — что расписку о договоре с чертом последний уносит в ад самому Сатане.

Колдун, согласно распространенным поверьям, получал в свое распоряжение чертей -помощников — от одного-двух до бесчисленного множества. Помощников колдуна чаще всего представляли маленькими, юркими существами, беспрерывно требующими от хозяина работы (см. ПОМОЩНИКИ). По поверьям Псковщины, черти -помощники могли прилетать к колдуну филинами и воронами; они представлялись обитающими и в подполье дома, откуда подсказывали колдуну ответы при гадании (Новг.). По рассказу из Вологодской губернии, поселившиеся в доме колдуна черти бросали поленьями в пономаря и батюшку, которые пришли славить Христа.

Нередко не в меру ретивые помощники начинали досаждать своим хозяевам: так, черт, пасший стадо под видом зайца, не давал пастуху ни минуты покоя, за что был возвращен хозяину-колдуну <Померанцева, 1975>.

Перед смертью колдуны стремились избавиться от помощников- чертей, «передать» их кому-либо; в противном случае черти завладевали умирающим колдуном, мучили его, набивались в его внутренности и.т, п.

Особых способов увидеть черта для обычных людей описано немного: едва ли дополнительное общение с вездесущим чертом представлялось крестьянам желательным.

«Показать черта» мог колдун. Часто это устраивалось в бане и производило на тех, кто решался поглядеть на нечистого, самое угнетающее впечатление: «Один крестьянин в Усть-Кошве, желая посмотреть на чертей, обратился с просьбою к колдуну, у которого бесов было много. Пошли в баню. Колдун, наговоривши, что надо, и почитавши в черной книге, говорит: „Посмотри через мое левое плечо в озеро на воду". Посмотрел тот и увидел разные огоньки — зеленые, желтые, красные... Что было дальше, он не мог объяснить, потому что сильно испугался и убежал домой» (Печ.).

Двойственное отношение крестьян к чертям, нечистой силе как к существам опасным, но и необходимым, лучше всего прослеживается в святочных гаданиях, которые часто обращены к чертям (в особенности к водяным). Узнать в Святки будущее можно посредством нечистого духа, черта; с другой стороны, всякое приближение к нему опасно,


чревато гибелью. Гадая, человек останавливается на самом краю обыденного мира, обращаясь к высшим силам и в то же время ограждая себя от них магическим кругом; вызывает чертей и отстраняет их от себя.

«Сниженный», укорененный в быту, приближенный к человеческому образ черта в крестьянских поверьях XIX— XX вв. во второй половине XX в. уступает место образу таинственного опасного существа, многоликого в своих проявлениях и часто не имеющего определенного имени. Это по-видимому, суть образа беса-черта, конкретно же историческая его окраска с течением времени может изменяться.

ЧЕРТ Ё НОК, ЧЕРТЕН Я, ЧЕРТЕН Ё НОК — мелкий нечистый дух, бесенок.

«Без имени ребенок — чертененок»; «Чертенята с кузовками, а черт со всем возом» < Даль, 1882 >.

 


Ш

 

 

ШЕСТ И ХА – лешачиха; лесная русалка.

«Подумал он про Домну, а она вдруг на дереве в красном платье сидит, поет. „Это не Домна", — говорит. Дал из дробовки. Осердилась шестиха -то» (Печ.).

ШИЛ Ы ХАН — маленький нечистый дух в облике мальчика-проказника, который обитает в пустых строениях (см. ШУЛИКУН).

ШИШ, Ш И ШИК, ШИШК О, ШИШ О К, ШАШ О К, ШАШК О, Ш Е ШКА, ШЫШ — нечистый дух; черт, бес; дух, обитающий в лесу, в воде, в бане, на гумне (в овине, в риге).

«Шиши свадьбу играют, такой ветер» (Пск.); «А под веником всегда живет дамавой, а в бани живет шишок» (Пск.); «Шышки — это черт. В двенадцать часов не ходи в байну, там шышки парятся» (Пск.); «А колдун, раз уж он умеет колдовать, показывал сынку шишка» (Новг.); «В ригачах есть особый хозяин, которого зовут Шишко или Мишко Дыроданьюшко» (Арх.); «Ето уж в лесу они живут, много их там, шишки ето, леши, людей пужают» (Печ.); «Когда гадала на ростани, нас мужик-то обчертил, чтобы шишко не схватил» (Арх.); «Если человек увидит шишка, он заболеет» (Печ.); «Благословясь, нигде шишка никакого не будет, это все выдумки» (Новг.); «Шиш бы тебя взял!» (Мурм.); «Шишко его знает!» (Печ.); «„Хмельные шиши" — опойная горячка, когда грезятся чертенята» < Даль, 1882 >.

Шишком (шишом, шашком и т, п.) может называться и водяной, и леший, и банник, и в особенности черт. Как и бес, демон, черт, шишок — нечистый дух «в самом общем понимании»; это обобщающее, родовое название для различных нечистых. Д. К. Зеленин полагал, что слово шиш - самое старое подставное для запретного «тать» <Зеленин, 1930>.

Исследователи по-разному подходят к решению проблемы происхождения многочисленных названий нечистых духов, которые имеют в основе корень шиш. Шиш — старое «лазутчик, соглядатай и переносчик»; а также «разбойник, бро-


дяга, мародер, праздношатающийся, никчемный человек»; бранное шиш -— «разбойник, бродяга» — встречается в тексте XVII в. по отношению к русским бродячим шайкам, М. Фасмер и А. Марков пытаются связать это значение со значением «черт, нечистый». А. Марков считает слово шиш заимствованным из зырянского языка, где sys - - «лесной бродяга»; М. Фасмер утверждает, что источник заимствования - эстонское siss -- «разбойник, грабитель» < Черепанова, 1983>.

О. А. Черепанова полагает, что севернорусское шиш, шишко было заимствовано из финно-угорских языков как «табуистическое наименование хищных зверьков, в первую очередь ласки», которая может быть, по поверьям, дворовым духом, «хозяином» (см. ДОМОВОЙ, ДВОРОВОЙ).

По-марийски «шешкЕ» — табуистическое, ритуально-почтительное наименование хорька, ласки; по-башкирски «шәшкэ» - «норка, хорь» и т. д. Мифологизация ласки (как и близких к ней маленьких хищных зверьков), которая селится поблизости от людей, прослеживается на всем Русском Севере и северо-западе. По поверьям Псковщины, «ласка скотину бережет», она «лошадям гривы заплетает» (Мурм.).

По мнению О.А. Черепановой, «произошло распространение табуиетического наименования мифологизированного зверька и дворового на ряд иных персонажей и параллельно - вливание слова шишко в обширное гнездо слов с корнем шиш-» <Черепанова, 1983>.

Допуская возможность такого происхождения названия шишок на уровне глубинной семантики, нельзя не отметить, что в языковом сознании XIX в. наименование шишок в отношении нечистого духа устойчиво связывается с представлением об его остроголовости. По распространенным поверьям, нечистые духи, лешие и чаще всего черти имеют спутанные, «всклокоченные шишом» волосы или сужающуюся кверху (клином) голову, носят островерхие шапки и т. п., ср.: «Волос шишом стал»; «Все люди как люди, один черт в колпаке» <Даль, 1882>. Поэтому вероятной представляется связь названия шишок с «шиш» — «шишка, дуля, кукиш», «островерхая куча, маленькая копна сена».

Повествования о шишках, нечистых духах, распространены среди крестьян многих районов России и, в общем, сходны с рассказами о леших, банниках, чертях. В быличках, недавно записанных на Новгородчине, вездесущие шишки задерживают в лесу коней припозднившегося путника; они появляются в бане, шишка -черта может показать сыну колдун; шишок обучает парня игре на гармони: «Я еще слышала вот такой рассказ. В гармошку кто хочет научитца играть, но не научитца. Ну, парень, может, у колдуна спрашивал... Стал ходить в байну учитца играть. Все учился, учился. Научился

360
хорошо играть. И, наверно, шишок там был, что он и говорит, парень: „А что мне тебе платить за это, что ты меня научил играть в гармонь?" - „А я, -- говорит, -- стану раком, а ты меня ударь ногой в ж..., и всё". Видишь. Шишок раком стал — этот, и вправду, дурак согласился, который учился-то. Вдарил его ногой, себе ногу и выбил. А это каменка! Шишок его и заставил в каменку бить ногой, чтобы вот так и был кривой. А в гармонь-то все-таки научился играть. Знаете, это вот шишки больше в бане, то и говорят, что в бане ничего нельзя [нужно вести себя осмотрительно]» (Новг.).

Название шишок, шишко, при его популярности в разных районах России, получило преимущественное распространение на севере и северо-западе, в районе Средней Волги (с выходом в Заволжье) и на юге - до Пензы, Саратова, Воронежа и Дона <Черепанова, 1983).

Широко распространены также и разнообразные наименования нечистой силы с корнем шиш -: шишанка, шишига, шишик; шишимора, шишига и т. п. (см. ниже).

ШИШ И ГА, ШИШ и ХА, ШИШ и ЦА, ШИШИТ и ХА, ШИШИЧ и ХА, ШОШЫЧ и ХА — нечистый дух, чертовка; водяная чертовка; лешачиха; овинник; черт, бес; баба-яга.

«Да чтоб ее лешие в лесу удавили, чтоб шишиги в реке утопили» (Ю. Урал); Шошычиха, лешачиха — то онно» (Печ.); «Ягабиха страшна шошычиха. Баба-яга та же шошычиха и есть» (Печ.); «Шишига свадьбу играет» (чертова свадьба) < Даль, 1882 >; «Вино жрут, как шишихи» (Печ.).

Шишига, как и другие наименования с корнем шиш- (см. ШИШ, ШИШОК) — родовое, обобщающее название нечистой силы, которое может быть отнесено и к нечистому духу неопределенного облика, и к подпольнику, баннику, лешему и т. п.; шишига — злой дух в подполье дома (Арх.); нечистая сила в бане (Влад., Сарат.). По мнению В.Даля, шишига — «нечистый, бес», а также «злой кикимора или домовой, нечистая сила, которого обычно поселяют в овине; овинный домовой» <Даль, 1882>.

В великорусских поверьях шишига часто связана с водой, баней и напоминает русалку. Во Владимирской губернии на Троицу было принято тайно украшать березку для шишиг. Считалось, что во время праздника шишиги -нечистые пляшут перед такой березкой.

«Шишига предстает в образе скромной, робкой, застенчивой и неповоротливой женщины, живет в воде, в болоте, часто выходит из воды на берег, а в воде то полощется, то моется... Живет иногда в лесу. Любит баню и ходит в нее, если дверь в бане оставлена без молитвы» (Костр.). Шишигу, похожую на кикимору-пустодомку, представляли ряженые во время Святок: ее изображали в «бабьем»


сарафане, но без кики, с распущенными волосами; шишигой мог быть и парень, одетый по-старушечьи, в лохмотьях, с горшком на голове вместо кокошника, который разбивали <Маслова, 1984>. Шишихой, шишитихой, шошичихой может именоваться и чертовка, а также лесной, водяной дух (лешачиха, русалка); нечистый дух неопределенного, угрожающего облика, а на Печоре — даже баба-яга.

ШИШ И МОРА — черт, бес; нечистый дух в доме; кикимора.

В поверьях ряда районов России шишимора - вариант наименования домашнего духа в женском облике или кикиморы: на Святках старухи «одевались шишиморами», то есть наряжались в рвань и пряли, сидя на полатях (по-видимому, пародийно вторя действиям существ, сходных с кикиморой, суседкой, доманушкой): «Пряху (копыл) ставили меж ноги... Девушки смеялись над шишиморой, хватали ее за ноги, а она била их палкой» (Костр.).

ШИШК У Н — черт, бес; леший; колдун; знахарь.

Шишкуны — существа, сходные с шишками: нечистые духи, черти. Это по преимуществу водяные черти, напоминающие по своим характеристикам и хухликов, и шуликунов.

Согласно верованиям крестьян Сибири, в Васильев день на Ангаре вечеринки стараются окончить до полуночи, «чтобы избежать посещения так называемых шишкунов. Было однажды... что на вечеринку, затянувшуюся далеко за полночь, прибежали черти в виде маленьких людей на конских ногах, в „голых париках" (тунгусская одежда), с острыми головами и разогнали вечеринку». Отличительная черта шишкунов сибирских поверий - конские ноги; кроме того, в их облике традиционно подчеркивается остроголовость, отраженная в наименовании шишкун, имеющий голову «шишом», ср.: «С остроголовым (чертом) не шути — перетянет» <Даль, 1984>.

ШИШК У НЬЯ — знахарка, колдунья.

«Ой, да она пошишкует немного, поговорит, пошепчет, поколдует. Шишкунья — женщина, мужчина — дак шишкун» (блон.).

ШУЛ И КУН, ШУЛИК У Н, ШИЛ И КУН, ШИЛИК У Н, ШЕЛ Ю КИН, ШИЛИХ А Н,

ШОЛЫГ А Н — нечистый дух, черт; водяной; ряженый.

«Шиликуны пришли! Шиликунничать, ходить о Святках переряженным» < Даль, 1882 >; «Шуликун утащит кудельку!» (Тобол.). Шуликун сходен и с водяным, и с чертом (а также с хухликом, шишкуном). По поверьям, это обычно маленький

362
мелкий нечистый дух (с кулачок или побольше), редко появляющийся в одиночку. Шиликуны ходят ватажками. Иногда они остроголовы или наряжены в остроконечные колпаки (почти общерусское и общеславянское явление; ср. древнерусские изображения бесов) <Толстой, 1985>.

Шуликун — своеобразный «сезонный демон», который появляется из воды на Святки (в канун Рождества, 6 января), а после Крещения (19 января) снова исчезает в воде. По некоторым сведениям, «сезонные демоны» выходят из воды и в конце Петрова поста, оставаясь на земле приблизительно со дня Ивана Купалы до дня Петра и Павла (то есть с 7 до 12 июля) <Толстой, 1974>.

Таким образом, время присутствия шиликунов на суше и их наибольшей активности — это праздники, связанные с зимним и летним солнцеворотами.

«Из воды, из крещенской Иордани после водосвятия они [ шиликуны ] вылезают, позднее снова туда возвращаются, но могут забраться и в дома, и тогда в амбарах, благодаря их, незаметно кончаются припасы» (Якут.) <Толстой, 1985>.

В поверьях русского населения Колымы шелюкин — «водяной дух, живущий в проруби и по ночам выходящий на лед».

Появляясь на земле в Святки, шуликуны, по мнению крестьян Пермской губернии, «толклись на перекрестках дорог, а также около прорубей, пугая православных». Подобно вездесущим нечистым духам, чертям и подвластным им проклятым, шуликуны «подкарауливали все, что кладут не благословясь, и все это была их добыча» (Сиб.). В Тобольской губернии ленивых прядильщиц, которые не успевали к Святкам выпрясть куделю, пугали тем, что ее «утащит шуликун». В сибирских деревнях «взрослые пугали детей словами: „Не ходи в лес — шуликун пымает"» <Толстой, 1985>.

Представления об особой активности нечистых во время больших годовых праздников, летних и зимних солнцеворотов общераспространенны, как и представления о том, что во множестве появляющиеся во время Святок нечистые духи выходят на землю из воды (и затем уходят в воду), и наоборот.

По поверьям Ярославщины, в полночь на Богоявление (19 декабря) вода во всех озерах и реках колышется; «нельзя полоскать белье неделю после водоосвящения, так как когда погружается в воду крест, то и нечистая сила бежит от него. Если полоскать белье, нечистая сила схватится и вылезет наверх»; в Новый год черт [водяной] выгоняет «хва-танных» (проклятых) коров к устью какой-нибудь речки


<Бурцев, 1902>; после Крещения черти прыгают в Иордан (Мурм.) и т. п.

При известной противоречивости поверий, связывающих пребывание нечистых на земле то с периодом до Крещения то со временем после него, можно предположить, что именно вода в определенные периоды года представляется средоточием разнообразных сил и существ, покидающих ее по разным причинам. Так, согласно поверьям Архангельской губернии, Дьявол велит нечистым ходить во время Святок по земле, быть поближе к людям и своей помощью в святочных гаданиях обольщать слабые души.

Святочный мотив присутствия водяных нечистых меж людьми может быть связан и с характерным для празднования начала года воспроизведением состояния первотворения, когда мир словно бы заново рождается из хаоса (в том числе водного) и един, еще не разделен на сферы обитания людей, земных и водяных духов и т. п.

Появляясь на земле во время Святок, нечистые на свой лад отмечают большие годовые праздники, неотъемлемая часть которых — посещение людей сверхъестественными существами. Однако шуликун в поверьях, по-видимому, не просто водяной нечистый: его облик и поведение (маленький рост, вездесущность, похищение не благословленного, мелкие проказы) могут быть связаны и с представлениями о шуликунах как о погибших (проклятых или погубленных матерями, некрещеных) детях, которые пребывают до времени у нечистых и «выходят погулять» на Святки.

Возможно, что одна из трансформаций образа шуликунашилыхан — «мальчишка, пакостник и шалун». Шилыханы «живут в заброшенных постройках и пустых сараях, непременно артелями; они дразнят пьяных, кружат их, толкают в грязь; проделки их над человеком не наносят существенного вреда» (Волог.). Место обитания и занятия шилыханов в крестьянских поверьях, в общем, характерны для представлений об участи проклятых, безвременно погибших детей.

Согласно верованиям ряда районов России (Новгородской, Мурманской областей), проклятые и пропавшие без вести дети, люди могут пребывать под водой у водяных и даже возвращаться от них (отыскиваясь у крещенской Иордани или в бане именно на Святки, в Крещение). В облике шуликунов (то появляющихся, то исчезающих), видимо, все же преобладают черты «сезонных» водяных духов (или проклятых, некрещеных детей, безвозвратно присоединившихся к сонму водяных обитателей).

Происхождение названия шуликун трактуется по-разному. Д. К. Зеленин полагал, что это слово не славянского


происхождения, и искал его истоки в Волжской Булгарии, считая заимствованием из тюркских языков.

О.А. Черепанова предлагает финскую этимологию слова шуликун, считая его «прообразом» мордовское название женского головного убора «шалиган». Н. И.Толстой возводит этимологию русских слов шулик, шулИк, шУляк, шульпЕк (означающих «ястреб, коршун») к праславянскому *šujЪ - «левый», «плохой», «нечистый», «неправедный», «негодный» (противопоставленному *desnЪ — «правый» и *ргаvЪ — «правый», но чаще «прямой», а также «справедливый», «истинный», «праведный», «годный»…). «Негодным», «неправедным» традиционно именуется в поверьях нечистый дух, откуда могло возникнуть и его название — шуликун (с суффиксом -ун, означающим действующее лицо).

Н. И. Толстой считает, что слово шуликун, распространенное на севере России и в Сибири, «не изолировано в славянском мире ни в семантическом, ни в словообразовательном, ни в этнолингвистическом (и даже чисто этнографическом) отношении», и отмечает, что «в болгарских родопских диалектах „шулек" - „незаконнорожденный ребенок", а в южномакедонских кукушских диалектах „шУл'ко" — „обращение к еще не крещенному мальчику"... Если учесть, что шуликуны бывали особенно активны в период Святок, которые у сербов назывались некрещеными днями и в качестве таковых воспринимались в прошлом и на Русском Севере, если учесть, что на том же Севере шуликуны считались остроголовыми мелкими бесами, похожими на детей, южнославянское соответствие не покажется случайным» < Толстой, 1985>.

На севере России и в Сибири шуликунами именуют также ряженых, которые подражают «празднующим Святки», посещающим землю сверхъестественным существам, божествам, нечистым. По сведениям из Тобольской губернии, «шуликунами называются такие нарядчики, которые одеваются в белое (покойницкая одежда), на голову надевают остроконечный берестяной колпак, в рот вставляют репные зубы, лицо расписывают себе углем и белой глиной». Костюм ряженых- шуликунов варьируется, однако общим остается представление крестьян о том, что рядившиеся на Святки 19 декабря должны омыться в крещенской Иордани.

Date: 2015-10-18; view: 269; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию