Икотаво многих районах России отождествлялась с кликушеством. И больных икотой,и кликуш считали одержимыми и старались изгнать сидящего в них духа, беса (см. КЛИКУША). 8 page

запарила. Кости в байнювбежали - ан нет ничего, петух запел, они и рассыпались» (Арх.).

Оговорим, однако, что упоминания о таких благодетельных действиях обдерихи единичны.

Опасаясь обдерихи, крестьяне старались не мыться одиночку, поздно вечером, соблюдали определенные правила поведения в бане (см. БАННИК). Однако, по имеющимся пока материалам, появление обдерихи может быть и ничем не мотивировано: она - персонифицированная опасность, подстерегающая людей в жарко натопленной душной бане.

ОБМ Е Н, ОБМЕН Ё К, ОБМЕН е ННИК, ОБМЕН Ё ННИК, ОБМЕН Ё ННЫЙ, ОБМЕН Ё НОК, ОБМЕН Ё НЫШ, ОБМ е НОК, ОБМ е НЫШ— ребенок нечистогодуха, подмененный на человеческоедитя.

«Занесешь ребенка в байну, так одного не оставляй, а то ребенок обменённый стане» (Арх.); «В бане одного оставляли, так лешаки и обменяли» (Арх.)-, «Подвернул ему обменка черт. Етот обменок топерече, не могут ничем ни накормить, ни напоить» (Вятск.).

По общераспространенным представлениям, почти все нечистые духи (домовой, банник, обдериха, леший, черт) могут подменять и похищать детей. Такое подменяющее детей существо иногда именуется «обмениха» (Онеж.). Поскольку крестьянки нередко рожали в бане, банные «хозяева» (а также домовой, черт) считались особенно опасными для младенцев. Они всеми силами старались залучить малыша к себе, тем более пока он не был окрещен. В баню для родильницы приносили образ. «Если крайняя нужда заставляла бабку отлучиться, то она ставила, благословясь, в угол голик или посох, заставляя его беречь родильницу и ребенка» < Авдеева, 1842>.

Нечистая сила, домовой, леший могли похитить, подменить и ребенка постарше, которого не прекрестили на ночь или не сказали «Будь здоров» при чихании, а также детей, проклятых, обруганных матерью под горячую руку.

Крестьянских ребят нечистики уносили без следа или подкладывали на их место своих детей. Такой обменёнок был уродлив, плохо рос, не говорил до семи лет, или «не обнаруживал признаков разума» до одиннадцати лет, беспрерывно требовал есть, кричал, «имел одну голову без тулова, ел по крынке молока и по житнику в час» (Сев.). Но при этом нередко отличался устрашающей силой, «был силен как конь» (Арх.). (Ругаясь, крестьяне называли обменятами и обычных, но шумных, непослушных детей, а также ленивых, неуклюжих людей.) Нередко обменёнок представлял собой полено, чурку или головешку, обращенную нечистой силой в младенца. Обменята жили недолго, старались

260
убежать в лес, ноиногда годами оставались в зыбке, вконец измучив обмороченных нечистой силой крестьян,

По поверьям некоторых районов России, обменёнок мог расти почти неотличимым от обычных детей. В Вятской губернии, например, считали, что обменёнок лешего от рождения наделен колдовскими способностями. Он вырастает очень деятельным человеком, приносит родным достаток, но при этом мало бывает дома. Такой обменёнок стремится умереть скоропостижно, чтобы избежать церковного напутствия. По смерти он становится еретиком, то есть не находит успокоения, «пока не истлеют его кости».

Унесенные нечистой силой крестьянские дети продолжали, по поверьям, жить и воспитываться у домового или лешего (см. ПРОКЛЯТЫЕ). Они пополняли их семьи, попадали к ним «в присягу», в подчинение.

Чтобы избежать подмены, роженицу и ребенка первое время после родов старались не оставлять одних. Младенца стремились побыстрее окрестить, а до крещения в избе все время горела свеча. Но и позже, если малыша приходилось оставлять одного, принимали меры предосторожности -- втыкали в притолоку у двери нож, а у порога или под зыбкой оставляли «веник-сторож», клали под зыбку топор и т. п.

Некоторые крестьянки считали предосудительным грубо ругать, тем более проклинать детей (особенно вечером), однако часть матерей все же не придерживалась такого правила.

Есть и способы вернуть обмененного нечистой силе, получив обратно свое дитя. Одни из них - бить обменёныша прутьями ольхи перед горящей печью. Тогда невидимая «хозяйка» дома (печи?) сжалится над своим ребенком и отдаст украденного <Харузина, 1906>.

Однако, прежде чем возвратить обменыша нечистой силе, нужно обнаружить пропажу «настоящего» ребенка. В многочисленных рассказах о проклятых, похищенных и обмененных детях глаза их родителей словно бы застилает колдовская пелена. Так, на Русском Севере популярен сюжет, в котором унесенная и воспитанная лешим проклятая дочь вырастает, выходит замуж, возвращается домой и лишь тогда выбрасывает из зыбки своего голосящего двойника — младенец оказывается куском дерева.

ОБМ Е НИ, ОБМ Е НКИ - оборотни.

Обмени и обменки в поверьях Русского Севера сходны с оборотнями. Обмени — существа, обращенные ведьмами или колдунами в людей, а также ведьмы и колдуны, превратившиеся в животных, кусты, камни, Обменки — те люди, которые превращены ведьмами или колдунами в русалок (Сев.).

о БОРОТЕНЬ, о БВЕРТЕНЬ, о БВОРОТЕНЬ, ОБВ о рОТЕНЬ, ОБвОРОТ е Нь, о БЕРТЕНЬ, ОБЕРТН О Й, ОБЕРТ У Н, ОБ Ё РТЫШ, ОБ Ё РТЫШ, ОВ Ё РТЫШ — предмет, существо, обернувшееся (обернутое) человеком или, наоборот, человек, обратившийся, обращенный в кого-либо, во что-либо; колдун.

ОБЕРТ и ХА, ОБОР О ТКА— ведьма, колдунья; оборотень.

«Овертыш был ворон» {из сказки] (Мурм.); «Тут мужик понял, что перед ним оборотень» (Сургут.); «Ведьма тот же оборотень»; «Оборотнем через дорогу мечется»; «Над пьяным и оборотень потешается» < Даль, 1881 >; «Оборотка будто бы бегает ночью по дворам, выдаивает коров» (Перм.).

Способностями к оборотничеству в поверьях наделены лешие и водяные, черт, но чаще всего оборотнями именуются колдуны и ведьмы, а также люди, обернутые колдунами и ведьмами в животных (см. ВОЛКОДЛАК). Оборотни --те же колдуны (иногда — нечистая сила}, которые обращаются в разных животных (собак, свиней, кошек и т.п.). «В проточных водах и особенно часто „на омутах" (глубокие места) встречаются оборотни в виде рыбы; при этом они обыкновенно „по воде стоят", т.е. хвостом встречу воды» (Яросл.); «Оборотни - особая порода людей. Мужики чаще оборачиваются в медведя, а женщины - в свинью» (Сургут.); оборотень подкатывается клубком, клочком сена, комом снега, овчиной, обращается в камень, клубок ниток, кучу пакли, в собаку, сову, петуха, ежа <Даль, 1880>.

Вера в оборотней и оборотничество была сильна и в древней, средневековой Руси, и в России XVIII —XIX вв. В XVIII в. Татищев отмечал, что вера в превращения человека в медведя, сороку, дым «твердо удерживается» и «между подлостью, и между нерассудными дворянами». «Случаи обращения людей в животных и в деревья до сих пор считаются у вологодского народа вполне возможными и нередкими, -писал в конце XIX в. Н. Иваницкий. - Лягушки повсюду признаются обращенными людьми, во многих местах и медведи. Всего же чаще люди обращаются в волков» (Волог.) < Иваницкий, 1891 >.

«Оборотиться», «обвернуться» (превратиться) нередко буквально означало «перевернугься», то есть перекувырнуться через условную границу; по поверьям, перескочив через нож (двенадцать ножей), веревку, коромысло, ветку дерева, огонь на печном шестке, человек мог стать зверем, птицей. «Оборачиваясь», колдун и ведьма как бы переворачивались той стороной своего существа, которая приобщена к высшим силам мира, к почитаемым зверям, птицам, рыбам - «предкам, родственникам и покровителям» человека. В повествованиях об оборотнях грань между человеком и зверем — узенькая полоска ножа, веревки, ветки, в сущности,

262 (Стр. 263-264 – рис.)

она проходит через самого оборотня: он и человек, и животное, птица одновременно.

Особо склонна к оборотничеству, метаморфозам ведьма, которая легко превращается не только в птиц и зверей, но и в различные предметы, стихии, становящиеся при этом «живыми» (правда, обычно это определенные предметы, значимые для крестьянского хозяйства, — игла, клубок, копна сена и т. п.).

Такая способность к почти универсальному оборотничеству, видимо, отражает давнее представление о мире как об арене вечной метаморфозы, превращения одной формы в другую <Штернберг, 1936>, где даже неодушевленные предметы -- «живые», могут стать людьми (и наоборот), а смерть не уничтожение, но «переход», превращение человека в растение, зверя: «Мертвецы обладают способностью оборачиваться и благодаря этой способности преодолевают затруднения, которые ставит могильная насыпь». «С тех пор как в уме первобытного человека сложился смысл, что подобный ему человек может обращаться в различные предметы и существа, для него были разрешены главнейшие вопросы, которые ставили жизнь и природа, Он понял жизнь природы, генезис вещей и тайну загробного существования человека» <Смирнов, 1890 >.

Вера в оборотничество отразила представления о единстве мира, взаимозависимости всего сущего, которые (естественно, не в форме стройной теории) прослеживаются и в обрядах, и в сказках, и в поверьях русских крестьян.

Наиболее распространенные формы превращений «собственно оборотней» — волк, медведь (колдуны); свинья, лошадь, птица, дым, колесо, копна сена (ведьмы), а также волк, медведь, лошадь (для тех, кто обернут колдунами) (в центральных, северо-западных и северо-восточных районах России оборотнем часто именуется «человек-волк») (см. ВОЛКОДЛАК). Отличали животных, птиц — оборотней по необычному поведению, реже — по каким-то чертам в их облике (белая полоса на шее волка, отсутствие хвоста у сороки). Обезопасить себя от оборотня можно было, ударив его «наотмашь», покалечив, отрезав ухо свинье-оборотню, подковав ведьму-лошадь. От оборотней защищал «змеиный топор» [топор, которым убили змею].

Оборачивание — само по себе колдовское действие. В рассказах об оборотнях они часто просто рыщут зверем или летают птицей, иногда, правда, и с определенными целями: испортить человека, посторожить скот, разведать места промыслов. В повествовании из Вологодской губернии колдунья оборачивается через коромысло, чтобы прогнать овец. В рассказе, записанном в Сургутском крае, оборотень -купец «ходит налимом», отыскивая в реке рыбу. Налима вылавливают, но благодаря жене рыбака ему удается

ускользнуть назад, в реку. Вскоре после этого рыбак, приехавший в город, встречается на базаре с незнакомым купцом, который зовет его в гости, угощает и проси передать жене подарки: «...купец и говорит мужику: „Отвези, брат, пожалуйста, от меня своей жене подарочек что я тебе дам". И начал он тут откладывать мужику разные материи — и шелковы, и атласны, и гарусны, и разные ожерелья, и серьги, и кольца... Тут мужик не вытерпел и спрашивает купца: „Скажите же, пожалуйста, кто вы такой будете и за что вы дарите жену мою?" - „Вот за что я ее дарю, — отвечал купец. — Помнишь ты, как раз зимой добыл ты матерого налима и приказал жене сварить из него уху, а она не послушалась тебя?.. Вот этот налим и был я, и за то твою жену дарю, что она не убила меня. Я ходил допоздна в реке, отстал от товарищей и наткнулся на уду, и спасибо жене твоей, а то быть бы мне в ухе, и вот за это ей и подарочек.,." После этого мужик спрашивает: „Для чего же вы ходите налимом?" - „А видишь ли, братец, мы промышляем на песках рыбу, вот и ходим узнавать, где рыбы останавливается больше, там и делаем промысел..." Тогда мужик понял, что перед ним оборотень, взял поскорей подарки и домой».

Среди русских крестьян XX в. вера в оборотничество, в общем, угасает, хотя рассказы об оборотнях — медведях и волках до сих пор популярны в некоторых районах России, Интересная трансформация темы оборотничества обнаруживается в записанном И.В. Карнауховой на Русском Севере повествовании об одном из героев гражданской войны, «прославившемся» своей жестокостью: в этом рассказе партизанский командир выступает как волк -оборотень, вурдалак, губящий людей < Карнаухова, 1934 >.

ОВ И ННИК (ПОДОВ И ННИК), ОВ И ННЫЙ, ОВ И ННЫЙ Б А ТЮШКО, ОВ И ННЫЙ Ж И ХАРЬ, ЦАРЬ ОВ И ННЫЙ, Д е ДУШКО ОВ И ННЫЙ, ОВ и НУШКО, ОВИН я ННИК — дух, живущий в овине; «хозяин» овина.

ОВ И ННИЦА, ОВ И ННИЧИХА — дух овина в женском облике. «Овинушко под покров день отдыхает: огня не раскладывай» (Калуж.); «Овинянник покойником из пазухи овина кажется, часто его бороться охотка берет: Давай и обратаемся! — предлагает» (Костр.); «Овинные, речные, водяные, банные! Скажите, не утаите - выдадут ли замуж?» [из гадания] (Костр.); «Не ходи, овинница схватит!» (Арх.).

Описания овинного духа немногочисленны и вполне оп­ределенны: как и другие духи — обитатели крестьянского подворья, он чаще слышим, чем видим.

Овинник (подовинник) может быть громадным черным котом «с глазами как угли» (Яросл.); он появляется в облике

собаки (Новг.); темен, лохмат, мохнат, оборачивается медведем (Влад.). Однако чаще всего овинный — человек: он обычного роста, но с всклокоченными, «дымными» волосами (Волог.); (так же описывали Архангельские крестьяне и овинницу); очень высокий (Олон.); овинный «хозяин» старик или покойник, а также может принять облик кого-то из членов семьи. «Молотили мы в усадьбе на Пулове. Вечером, когда уже совсем посадили овин, затеплили теплинку, сели все в подовине, разговариваем, кто что рассказывает. Как вдруг рявкнет наверху, да таково толстым голосом, да как ударит в дверцу; мы тут все испугались и притихли, потому что знали, что наверху никого нет... Значит, это был не кто иной, как он. Выйти из подовина боимся, но я был посмелее других. „Братцы! — говорю. — Я пойду вперед, а вы сзади!" Вышел этто и вижу, как старик прошел мимо и прямо опять прошел наверх. Мы туда за ним, нас было шестеро. Поискали, поискали да никого так и не нашли» (Новг.).

На традиционное местообитание овинника указывает одно из его имен: подовинник. По поверьям, он сидит в нижней части строения, где разводится огонь, в яме под сушилом. Говорят, что он «следит за работой»; иногда овинный сам трудится в овине, приняв облик крестьянина (Новг.). Овинник - полновластный «хозяин» овина, но он не любит не только когда его видят, но и упоминают попусту: «Лет восемь тому назад молотили мы <...> последний овин да вечером легли в подовине спать. Нас в овине было пять человек. Один из мужиков, Егор, и говорит: „Ну и подовиннику теперь весело, ишь как нас много!" Скоро все уснули. А я с Егором лег рядом, лежим, не спим. Вдруг слышим, что кто-то сверху снопы перекладывает. Егор меня спрашивает: „Неужели уж Анисим пришел и сваливать начал?" Сами испугались. Потом опять затихло. Вдруг стукнуло в ворота. Мы думали, что и вправду Анисим идет. Потом и начало молотилами да граблями кидать, только стукотня идет; так и не спали до угра. Утром нашли все разбросанным: грабли, молотила — все раскидано по гумну. С тех пор полно подовинника поминать па ночь в овине» (Новг.).

Овинный «хозяин» гневается, когда к нему относятся без должного уважения, мешают, пытаются выжить с его любимого места у огня: «В овинах живут овинники, которые имеют вид старика. Однажды крестьянин деревни Острова пришел сушить овин, видит — у теплины сидит овинник и печет картофель! Мужик сотворил молитву и ожигом (палкой, которою шевелят огонь в теплине) хватил нечистого наотмашь. Овинник побежал и с угрозою произнес: „Я тебе припомню!" На другой день овин и сгорел» (Волог.).

Овинный ревностно следит за тем, чтобы овин не топили в неустановленные, праздничные дни. Согласно обычаям, овины начинали топить приблизительно со дня Феклы За-

ревницы (7 октября). Этот день, а также Воздвиженье (27 сентября) и Покров {14 октября) считались «овинными именинами»: овин «отдыхал», а молотильщиков, овинного «хозяина» или даже сам овин угощали, чаще всего кашей, пирогами. Приносили в овин и петуха (Костр.). Тех, кто нарушал праздники, овинник наказывал. По рассказу из Калужской губернии, он согнул в дугу силача, топившего овин в день Феклы Заревницы. Он мог сжечь овин, погубить находящихся в нем людей.

Время окончания работ в овине — также праздник, «овинные именины». В Московской губернии овину в этот день приносили угощения; на Вологодчине низко кланялись и говорили: «Спасибо, батюшко- овинник, послужил ты нынче верой и правдой!»; в Новгородской губернии овинного благодарили; «Спасибо, хозяинушко батюшко, что подсобил обмолотиться!» (а при начале обмолота просили у «хозяина» разрешения топить овин). В Сибири после завершения работ в овине оставляли гостинцы и необмолоченный сноп «суседку- овинному». Чествовали овин и овинника и в день Кузьмы и Демьяна, 14 ноября, когда несли в овин кашу и ходили «проздравлять» (Волог.).

И овин, и овинный «хозяин» во всех этих поверьях и обычаях предстают живыми существами, обращаться с которыми нужно с почтением и опаской. В овине сушатся и обмолачиваются снопы, приумножается достаток семьи, в то же время в нем легко возникают пожары, которые во многих губерниях России приписывались гневу или причудам овинного «хозяина».

Бережное и суеверное отношение к овину, стремление умилостивить его очень давнее: «В летописи мы встречаем точные и определенные указания на то, что овины служили у наших предков-язычников местом поклонения огню и огневи молятся под овином", - говорит летописец. Сам овинник — дух, охраняющий овин, есть, по всей вероятности, не что иное, как олицетворение овинного огня» [Балов, 1901А].

Тем не менее считать овинника лишь олицетворением огня нельзя. Он полновластный «хозяин» всей постройки, связан с хлебом, растительностью, плодородием, с благополучием семьи. Овинник (иногда смешиваемый с покойниками), возможно, и предок, покровитель семьи.

Облик овинника сложен, двойствен и вызывает у крестьян противоречивые чувства: связанный с огнем, жестокий и своенравный овинный может «запихать в печь», сжечь, убить; на Вологодчине крестьяне старались не топить овин поодиночке. Тем более опасались ночевать в овине. С другой стороны, овинный «хозяин» мог дать хороший примолот (Волог.), он покровитель семьи, «милостивый», он «чужому

не выдаст», надо только помолиться ему. Можно и безопасно ночевать в овине, если сказать: «Овинный батюшко, побереги, постереги от всякого супостата» (Олон.). В рассказе из той же Олонецкой губернии овинянник спасает парня от преследующей его покойницы.

Овинный знает и предсказывает будущее; он участвует в святочных гаданиях (гладит мохнатой лапой «к добру», а «голой» - «к худу»). Он может одарить заслужившую его расположение девушку. «Девка кладет ночью руку в овинное окно: коли никто не тронет, в девках сидеть; голой рукой погладит — за бедным быть; мохнатою — за богатым» [Даль, 1881]. Увидеть овинного можно было на Пасху, но вообще видеть его считали нежелательным: овин и его «хозяин» вызывали и чувство почитания, и чувство суеверного страха.

ОГНЕВ И ЦА, ОГН Ё ВИЦА, О ГНЕННАЯ, ОГН Е Я – лихорадка. Огневица - одна из двенадцати сестер-лихорадок; болезнь в облике женщины, «жгущей и палящей» тело страждущего (см. ЛИХОРАДКА).

о ГНЕННЫЙ БЕС (ДРАК о н, ЗМЕЙ, ШАР) — фантастическое существо, светящееся, как огонь, и сжигающее, как пламя; нечистый дух в облике огненного дракона, шара; змей (см. ЗМЕЙ).

«Схватил — ноона превратилась в огненного дракона» [изсказки] (Перм.); «Огненный змей — нечистый дух в виде крылатого змея, светящегося, как огонь» (Орл., Нижегор.); «Огненный шар или огненный змей, метеор, огненное явленье в мироколице нашей» < Даль, 1881 >.

В поверьях жителей Терского Берега Белого моря огненные шары — вид свадебной порчи. Такие шары, переливающиеся всеми цветами радуги, колдуны «спускают на определенную букву», то есть насылают на человека, имя которого начинается с выбранной ими буквы. «Рассыпавшись» о свою жертву, шары вызывают опасные заболевания: «...По горам-то как шары огня катятся, катятся дак. Сам за сам. Зеленый огонь, красный огонь, синий огонь, желтый огонь... Это колдовство пускали колдуны. Если свадьба - вот это колдовство пускают. А я выходила замуж, дак сделано было на „МЫ" букву - Максим у меня был. А в Максима не попало, попало в другого, в Михаила... На крыльци вышел - весь в огни оказался! Шар в него огня раскатился. И вот на второй день он заболел. И весь высох. Как щепина стал. Надо было на торос ехать... Куда поедет он, дак! Тоже бабка-колдунья вылечила... Раньше ведь, андел, скоко этого колдовства было!»

О МУТНИК, ОМУТН О Й - дух, обитающий в речных и озерных омутах; водяной.

269
«В водах есть у них избы. Омутной кажется [показывается] часто в виде утопленника» (Костр.); «Не купайся здесь: омутной утопит!» (Пенз.),

Согласно поверьям многих районов России, водяной любит селиться в самых глубоких и опасных местах реки озера, в том числе в омутах «с черной, стоячей водой» и особенно у мельниц, что отразилось и в поговорках: «в тихом омуте черти водятся» <Даль, 1881>. Такой водяной «хозяин» или водяной черт может именоваться омутником (см. ВОДЯНОЙ).

ОН, ЁН, ОН А — человек или существо, главенствующее, владычествутощее где-либо (например, хозяин-богач, медведь, домовой, леший); табуистические наименования черта, дьявола, домового; нечистый дух в облике женщины; лихорадка.

«Пошел к ону!» (Яросл.); «Видела ты сегодня, моя кумушка, её!» (Смол.).

Почтительным и иносказательным он, она называют почти всех нечистых, особенно тех, кто владычествует где-либо и одновременно опасен. Упоминать лишний раз истинные имена таких существ нежелательно. Соответственно, «они» -это нечистые духи: «... ежели человек удавится или угопится, то на нем ездят по ночам они (т. е, нечистые)» (Сарат.),

о СПА, О СПИЦА, ОСП и ЦА — персонификация болезни оспы. «Оспа -то истычет все лицо» (Перм.); «Один парень одинокой, только и разживался у них, да оспа взяла, помер» (Арх.); «Прости меня, оспица, прости, Афанасьевна, чем я пред тобою согрубила, чем провинилася» (Олон.).

Оспу, как и многие болезни, представляли в облике существа, губительного для человека. По поверьям Орловской губернии, оспица — безобразная женщина с ядом на языке: кого облизнет, тот заболевает, Умирающих оспа «берет», «забирает с собой»; «оспа с клювом ходит, оттого и пятнает человека щедринками» <Даль, 1984>.

В Олонецкой губернии заболевшие оспой просили у нее прощения, думая, что это облегчит их страдания. Считая болезнь «гневом оспы», ее даже просили пожаловать в дом «на пироги», «попариться в бане» (Олон.), старались задобрить, умилостивить, именовали Оспой Ивановной, Оспой Воспиновной, Матушкой Оспицей.

В некоторых губерниях России с умершими от оспы. скарлатины прощались всем селом, полагая, что прощаются и с болезнью, которая после этого покинет село.

По поверьям, от оспы помогал и особый счет: «три горошины перебирать счетом трижды по девяти раз, считая ни раз, ни два, ни три...» <Даль, 1984>.

ОТП А ДШАЯ С И ЛА — нечистая сила.

Отпадшей силой крестьяне именовали чертей, бесов, прочих нечистых духов, которые, по поверьям, некогда были ангелами, но отпали от Бога, воспротивились Ему и буквально «упали», были свергнуты с неба. «Ангелы думали быть выше Бога и перешли на другое небо. Бог поднялся выше их на третье небо. Когда ангелы не удовольствовались по своей гордости вторым небом, захотели еще перевысить Бога, то Он не стерпел этого и приказал Архангелу Михаилу свергнуть возмутившихся с неба... Михаил сбросил их всех на землю,- и кто куда из чертей упал на земле, тот там и остался. Черти, упавшие на дома, сделались домовыми, хозяевами; упавшие на воду — водяными; на бани — баннушками; на овины -- овиннушками; на леса — лесовыми, лесовиками, лешими; на амбары — амбарниками; на гумна -гуменниками; на погреба — погребниками и т. п.» (Волог.).

П

П А ВПА — водяной дух, получеловек-полурыба (см. ВОДЯНОЙ, НАВПА).

П А МЖА, П А МХА— напасть; нечистый дух, черт; леший.

«Зачем меня туда памжа понесет, нечистая сила» (Пск.); «Памхи носят, так это ругаются; чтоб тебя памхи унесли. А идолы это» (Новг.); «Что за памжа такая приключилась!» (Пск.); «Памха какая-то нашла» (Новг.).

На Псковщине и Новгородчине памжей, памхой называют нежданно свалившуюся на человека напасть, болезнь: «А памжа - это случай нехороший, неприятность значит» (Пск.). Так же именуют и нечистую силу: памха, памжа - это и неприятная неожиданность и, по-видимому, неуловимое, неопределенного облика существо (иногда отождествляемое с чертом, лешим). Такое существо приносит беды и представляет собой персонифицированную напасть.

ПАСТ Е Н, П А СТЕНЬ, ПАСТ Е НЬ, ПОСТ Е Н, П О СТЕНЬ, ПОСТ Е НЬ - тень, след чего-либо; привидение; домовой. «Пастень навалился» (Новг.).

Один из обликов домового, по поверьям, - тень (призрачное видение или двойник человека): постен — домовой, который является в виде тени на стене (Волог.). Домовой- пастень ассоциируется с тенью: если при свете человек помахивает рукой, а тень отражает то же самое на стене, то говорят: „Не маши рукой, а то постень будет наваливаться"» (Волог.) <Черепанова, 1983>.

Домовой- пастень, постень - это и «домовой тень, призрак», и одновременно «домовой-кошмар», который «наваливается» на человека во сне: пастенем именовали кошмарный, удушливый сон (см. ДОМОВОЙ); ср. «кошмар народ принимает за проказы домового» (Сарат.).

ПЕК Е ЛЬНИК — черт; нечистый дух, помощник Сатаны, Дьявола.

Пекельники — нечистые духи, обитающие в адском пекле и мучающие, «припекающие» людей: «Услышал строгий Дья-

вол похвалки его, ссылает строгий Дьявол.трех пекельников: «Возьмите железны крючья, ломайте у богача с лева бока ребро» (Смол.). Пекельня — не только адское, но и очень плохое жилье, житье; «Не дай же Бог никому жить в этой пекельне!» (Смол.).

П Е РЕВЕРТЕНЬ, ПЕРЕВ Е РТЕНЬ, ПЕРЕВЕРТ Е НЬ, ПЕРЕВ Ё РТЫШ, ПЕРЕК И ДЫШ -

оборотень (см. ОБОРОТЕНЬ).

«Она старуха стара, непостоянна, как перевертыш» (Арх.) «По черному цветушерсти животныхиптичьихперьев, подкоторымискрываются хитрыебесы, распознаетсяих именно присутствиепотому, что например колдуны и ведьмы, в отличку, бывают перевертышами исключительно белых и серых цветов» <Максимов, 1903 >.

ПЕРЕПОЛ О Х — испуг; болезнь от испуга.

«Щука с синего моря пену схватывает, схватывает с рабаБожьего (имя) уроки, призеры, притчи, переполохи, прикосы » [из заговора] (Волог.).