ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. Девятнадцатый век был революционным по сути

Девятнадцатый век был революционным по сути.
И суть не в живописности его баррикад—это всего лишь
декорация,—а в том, что он поместил огромную массу
общества в жизненные условия, прямо противоположные
всему, с чем средний человек свыкся ранее. Короче, век
перелицевал общественную жизнь. Революция не поку-
шение на порядок, но внедрение нового порядка, дискре-
дитирующего привычный. И потому можно без особых
преувеличений сказать, что человек, порожденный
XIX столетием, социально стоит в ряду предшественни-
ков особняком. Разумеется, человеческий тип XVIII века
отличен от преобладавшего в семнадцатом, а тот—от
характерного для XVI века, но все они в конечном счете
родственны, схожи и по сути даже одинаковы, если
сопоставить их с нашим новоявленным современником.
Для «плебея» всех времен «жизнь» означала прежде всего
стеснение, повинность, зависимость—короче, угнетение.
Еще короче—гнет, если не ограничивать его правовым
и сословным, забывая о стихиях. Потому что их напор не
слабел никогда, вплоть до прошлого века, с началом
которого технический прогресс—материальный и управ-
ленческий—становится практически безграничным. Пре-
жде даже для богатых и могущественных земля была
миром нужды, тягот и риска *.

Тот мир, что окружает нового человека с колыбели,
не только не понуждает его к самообузданию, не толь-
ко не ставит перед ним никаких запретов и ограниче-
ний, но, напротив, непрестанно бередит его аппетиты,
которые в принципе могут расти бесконечно. Ибо этот
мир XIX и начала XX века не просто демонстрирует
свои бесспорные достоинства и масштабы, но и внуша-
ет своим обитателям—и это крайне важно—полную
уверенность, что завтра, словно упиваясь стихийным
и неистовым ростом, мир станет еще богаче, еще шире
и совершеннее. И по сей день, несмотря на признаки
первых трещин в этой незыблемой вере,—по сей день,
повторяю, мало кто сомневается, что автомобили че-

* При любом относительном богатстве сфера благ и удобств, обеспечен-
ных им, была крайне сужена всеобщей бедностью мира. Жизнь среднего
человека много легче, изобильнее и безопаснее жизни могущественнейшего
властителя иных времен. Какая разница, кто кого богаче, если богат мир и не
скупится на автострады, магистрали, телеграфы, отели, личную безопасность
и аспирин?