ЛУЧ ПРАВДЫ 11 page

— Последнее время ты постоянно мне снишься… Мы с тобой всё время бродим по какому-то городу.

— Мне снится то же самое… Правда, странно? — голос, во сне казавшийся таким певучим, оставался по-старчески сиплым.

— Ты там много пела. Так прекрасно… и песни были такие дивные.

— Теперь уже, наверное, не смогу, — она закашлялась. — Никогда…

Снова наступила тяжёлая густая пауза. Оканель заговорила первая, предваряя вопросы:

— Я осталась одна… Моих больше никого нет… Ни-ко-го… — медленно произнесла она. — Они не пощадили даже красавицу Анерат. Бедняжка до последнего момента рассчитывала на свои чары… Остальным и надеяться было не на что…

Кайниол с ужасом представил себе, как обречённо выходят на эшафот высокий мужчина с когда-то надменным лицом, немолодая женщина, пытающаяся до последнего момента сохранять ироничную улыбку и поблёкшая испуганная девушка, так и не успевшая выбрать себе жениха…

— Я так и понял… За что их? — вопрос был нелеп.

— Как и всех… Амграманцев всегда видно…

— Вы вполне могли сойти за кридонцев…

— Могли. И твой… — она замялась, подбирая слово. — В общем… Арнит нам не нравился. Но тебя все… — по бледным щекам пронёсся розоватый отсвет. — Любили.

— Не знал. Мне всегда казалось, что твоя семья меня не замечала.

— Любили… — повторила девушка и вернулась к рассказу. — Во-от… После бегства из Амграманы мы поселились в Ванирне и вели себя крайне осторожно. Всё произошло так нелепо… Однажды в трактире какой-то человек начал ругать Императора и тебя. Тогда отец сказал, что никогда не доверял Его Величеству, но Его Высочество кажется ему приличным юношей, вполне достойным Сударбской Короны. Он был пьян… Началось разбирательство, откуда он тебя знает. И когда выяснилось, что мы амграманцы, да ещё дюков поддерживали и с тобой знакомы… — она не договорила.

— Этого оказалось достаточно… — мрачно закончил Наследник.

— Да-а… И родители, и сестра держались очень мужественно. Знаешь, когда стало понятно, что гибели не избежать, Анерат стала дразнить палачей. Она кричала, что не просто знала тебя, но была твоей женщиной…

— Зачем? Я же младше её лет на шесть…

— Может, из духа противоречия…

— Как же тебе-то удалось сбежать?

Оканель задумалась, говорить или нет:

— Я спаслась только потому, что оказалась хорошей ученицей почтеннейшего Оценрола Тарба… — перехватив недоумённый взгляд Кайниола, она добавила. — Лекаря, который воспитывал и спасал твою маму. Когда я была совсем маленькой, он увидел, как я разговариваю с травами и решил передать мне ремесло. Так едва ли не первое, чему он меня научил — становиться невидимой… Они просто не нашли меня. Я незаметно следовала за своими. Помочь не могла. Поддержать тоже, но видела. Всё.

Тон её был почти спокоен.

— Хорошо, что хоть ты жива… Куда ты теперь?

— Сама не знаю… Постараюсь найти учителя, а там видно будет… — Оканель, наконец, разрыдалась, уткнувшись в его плечо.

Он не стал её успокаивать. Просто укутал в свой плащ и дал проплакаться… На собственном горьком опыте он убедился, что так легче расставаться с болью.

Когда девушка слегка утихла, Кайниол потянулся к сумке и вытащил оттуда коврик:

— Пойдём! Я знаю, где живёт Оценрол Тарб. А если захочешь, поживи у нас.

VI

Когда они вошли, то увидели, что комната битком набита людьми. Арнит, как всегда сидел в самом тёмном углу, подальше от брата Мренда.

Лекарь не удивился, увидев Оканель, словно давно ждал её появления. Просто тепло обнял ученицу и без лишних расспросов придвинул к ней дымящуюся кружку.

— Римэ увидела Хаймера. Он в тюрьме мэнигского дворца, — шепнул старичок в ответ на удивлённый взгляд Кайниола.

— Что досадно, — меланхолично заметил Кинранст, доставая из воздуха, какой-то чертёж. — Полагаю, что после нашего с Римэ побега во дворце многое изменилось. А уж, когда брат Мренд умудрился ускользнуть от верной гибели… Тут не надо обладать даром моей жены, чтобы понять, какие меры безопасности предприняты по всей Мэниге и её окрестностям.

— М-да… всё может оказаться ещё сложнее, чем кажется… — неожиданно для всех произнёс Арнит, обычно предпочитавший отмалчиваться и просто слушать. — Начать с того, что во дворце сменился хозяин… Прежний, безусловно, был большим негодяем.

— Не столько негодяем, сколько отъявленным дураком! — негромко съязвил Отэп.

— Я уже говорил тебе, что сбиться и сам сумею! — цыкнул Император на Советника.

Брат Мренд на мгновение поднял голову от альбома. Неопределённо усмехнулся и снова уткнулся в работу. Арнит, тем временем, продолжил:

— Так вот, кем и каким бы я там ни был раньше, сейчас важно другое. Несмотря на то, что Цервемза научил меня обращаться с оружием, я так и остался человеком светским. Поэтому, вступив во владение мэнигским дворцом, я не стал там ничего особенно менять. Это касалось и тюрьмы, казавшейся мне в то время как неприступной, так и бесполезной. Мой воспитатель, дядюшка, или кто он там ещё — опытный воин, а его Советник — сильный Колдун. Можно не сомневаться, что один набрал себе в помощники отъявленных головорезов, и теперь тюрьму охраняют те, кому самое место в её камерах. Другой же наложил на коридоры и казематы новые более действенные чары. Одно я знаю совершенно определённо — из этого крыла на перемещающем коврике не выбраться. И потом, никто не гарантирует, что Хаймера не казнят прямо в тюрьме. Ни опытность Отэпа, ни проворство Таситра не помогут.

— Кажется, у нас есть шанс… — всё так же негромко промолвил бывший Командир Квадры. — Насколько я знаю, Его Наизаконнейшее Величество не в ладах со своим Советничком, да и тот не упускает возможности насолить Правителю. Вот, если бы нашёлся человек, который сможет уговорить Грейфа Нюда перевести пленника из тюрьмы просто в охраняемые покои… Только вот кто? Большинство из нас он знает в лицо…

— Я! — одновременно вскинулись Арнит, Кайниол и Рёдоф.

— Вы оба и не думайте! — как на маленьких прикрикнул на Соправителей Отэп.

— Ваше время придёт позже. Или полагаете, что вы должны стать бесславными мучениками? И ты, Рёдоф, сядь! Твоя битва тоже впереди, — мягко сказала Прорицательница и, не мигая, уставилась на каминный огонь. — Я чувствую, что среди вас есть человек, который сумеет всё сделать правильно…

— Есть, — неожиданно твёрдо сказал Лекарь. — Кажется, я знаю, как уговорить почтеннейшего господина Нюда. И Хаймера выручить. Не спрашивайте как — знаю!

Он потихоньку слез со своего громадного кресла. Прошёлся пару раз по комнате. Вернулся на место и, усмехаясь, продолжил:

— Только, хорошие мои, дайте мне коврик поцелее, уважьте старика. А то, не ровен час, прорвётся где-нибудь между провинциями. И нечего на меня так смотреть! Изо всех присутствующих я самый старый, — он глянул на насупившегося Рёдофа. — Хотя и не самый старший. Вернусь — хорошо. Нет — я успел достаточно. Даже ученица у меня есть. Я полагаю, Оканель, ты присмотришь за домом в моё отсутствие? Когда вернусь, мы продолжим занятия… Кстати, на случай, если мне придётся… задержаться… Если кто, хорошие мои, не знает — меня зовут Оценрол Тарб.

VII

Совершенно измотанный очередным разговором с Цервемзой, Грейф Нюд брёл в свои покои. Он привык быть хозяином положения, мог приказывать и заставлять, но не умел идти на компромиссы. Между тем, дело не терпело отлагательства. Пленник, состоявший в Советниках при Наследнике, близкий друг Императора, безусловно, знал, где скрываются оба. Но молчал. Причём тем упорнее, чем цервемзины костоломы пытались развязать ему язык. Колдун потратил не один час, втолковывая своему бывшему рабу, что этого самого Первооткрывателя необходимо не пытать, а лечить, кормить, всячески ублажать, и незаметно подтачивая его волю, по капелькам вытягивать из него информацию. А вот, когда Хаймер потеряет бдительность и выдаст своего повелителя и его ублюдка, тогда можно будет отдать его Лопцеду и Доуру, если у них так руки чешутся. И огненным зельем всласть напоить. Но только потом… А то довели здорового парня до того, что он уже не только говорить, но и писáть не может…

"Этого ещё не хватало!" — успел подумать Старик, глядя, как буквально в двух шагах от него начал разматываться перемещающий коврик, по которому семенил весьма пожилой человечек, распространявший вокруг себя пьянящий запах летнего хвойного леса.

— Какое счастье, почтеннейший господин Нюд! Какое счастье! — подобострастно зачастил тот, не давая Колдуну опомниться. — Я так искал вас по всей Империи, искал…

— Зачем? И кто ты такой?

— Меня зовут Оценрол Тарб. Я Лекарь. И как бы поточнее? Да вот, осведомлённый человек. Кроме того могу предвидеть будущее, — тараторил старичок, теребя в руках небольшой тускло поблёскивающий кусочек металла. — И у меня к вам дело. Секретное. Важное-важное дело!

Советник видел на своём веку немало безумцев и заговорщиков, и ему не составило бы труда вызвать стражников, чтобы те по душам поговорили с незваным посетителем, но то, как старичок представился и нечто в его манере показалось знакомым и располагающим к себе, поэтому Грейф Нюд решил, что избавиться от визитёра он всегда успеет, и снизошёл до разговора:

— Какое же дело могло заставить человека столь солидного возраста так рисковать и являться только что не в мои личные апартаменты? Кто ты такой?

Вместо ответа Лекарь протянул Старику прямоугольную чеканную фибулу с гербом рода Нюдов:

— Не помните ли вы эту вещь, почтеннейший господин?

— Откуда она у тебя? — совершенно опешил Колдун.

…Он всё-таки загнал лошадь насмерть. Она споткнулась и упала почти на ровном месте, придавив седока. Выбраться самостоятельно всадник не мог. Дотянуться до отлетевшей в сторону сумки, где лежала фляга с водой и некоторые зелья, тоже. Звать на помощь было бесполезно — вокруг бесконечно тянулась пустынная скалистая дорога. Да и сил хватало лишь на слабый стон. Конская туша, прижимавшая его к земле, становилась всё тяжелее… Раскалённый воздух перекатывался в лёгких острыми камнями… Время шло… Надежды таяли. Сознание меркло…

…Впервые за несколько часов он глотнул воздуха и смог пошевелиться…

— Потерпите-потерпите, почтеннейший господин! — раздался над ним молодой голос. — Вы в безопасности.

По губам потекла пахучая живительная влага. Он почувствовал, что лошадь оттащили. Продышался и осторожно попытался сесть. Была уже ночь. Вокруг него суетились какие-то люди с факелами. Лиц их он не мог различить. Да имело ли это значение, раз он выжил. Повелитель не солгал: ему не грозит ничто. По крайней мере, пока…

— Да ты с ума сошёл! — зашептал кто-то испуганно и брезгливо. — Зачем нам спасать Грейфа Нюда? Страшнее человека во всём Сударбе не сыщешь. Не на благодарность же его рассчитывать…

— Не хочешь его убивать — оставь здесь. Жажда сделает своё дело… — раздался второй голос.

— Я — Лекарь, а он — больной! — последовал незамедлительный ответ. — Мне абсолютно безразлично, кто он и чем заплатит за мои услуги. И я помогу ему, не будь я Оценрол Тарб! Кто не хочет участвовать, пусть отойдёт! Потом доставим его на ближайший постоялый двор. Когда Колдун окончательно придёт в себя, мы будем уже далеко. Хотя… обезопасить себя стоит… и в качестве охранной грамоты мы возьмём вот это…

Колдун прикинулся, что снова впал в забытьё… Тонкие ловкие пальцы отстегнули гербовую застёжку, скреплявшую его плащ…"

— Я не вор, почтеннейший господин! Возьмите свою вещь обратно.

— Только не говори, что пришёл лишь за тем, чтобы вернуть мне фибулу.

— Не только, почтеннейший господин… Я принёс её лишь затем, чтобы вы убедились в чистоте моих рук и намерений.

Тревожный запах зноя, пыли и скал, сопровождавший воспоминание, снова сменился радостным лесным.

— Тебе понадобилась плата за моё тогдашнее двойное спасение? Сколько ты хочешь?

— Моё дело совсем другого рода…

Хвойный аромат, окружавший старичка, усилился, обволакивая обоих собеседников.

— Может ты моё будущее собираешься предсказать? — с изрядной издёвкой спросил Колдун.

Оценрол Тарб поклонился и заискивающе произнёс:

— Вам грозит большая опасность, почтеннейший господин! Один из ваших слуг возомнил себя едва ли не равным вам… Он даже оружием обзавёлся таким, которое не хуже вашего! — Лекарь говорил наобум, но судя по реакции собеседника, попал в самую точку. — Он не успокоится, пока не избавится от вас.

— Ты знаешь его имя?

Старичок сделал испуганное лицо, подумал, что нужно было в юности становиться артистом, а не лекарем, и заговорщицким тоном прошептал:

— Страшно произнести — это Его Законное Величество, Император Цервемза!

К лесным запахам начал примешиваться солёный морской…

— У тебя есть доказательства? — почти как равного спросил Грейф Нюд, не замечая, что дышит полной грудью. — Даже если ты прав… он никогда в этом не признается…

— Нет, почтеннейший господин, зато есть зелье, которое может развязать язык самому отъявленному молчуну.

Новая волна пряного воздуха поплыла по коридору.

— Почему я должен верить? Может, ты моими руками собираешься отравить Императора.

Советник задумался… Похоже, Оценрол Тарб не лжёт… И как знать, не хочет он помочь…

На этот раз в воздухе витал аромат горьких степных трав.

— Вот что… — медленно пробормотал Колдун, которому сильно захотелось пить. — Это можно проверить только одним способом…

Он хлопнул в ладоши, вызывая Доура и Лопцеда. Они мгновенно появились в коридоре и застыли, как две уродливые скульптуры, вполне достойные убранства дворца.

— Немедленно доставьте пленника в мои покои! Императору ни слова! Будете помогать почтеннейшему господину приводить Первооткрывателя в чувство. И глаз не спускать! С обоих!

Снова запахло лесом. Влажным и радостным после грозы.

VIII

Подчинить себе волю Заики и Коренастого оказалось гораздо проще, чем справиться с Колдуном — лёгкий запах можжевельника и хмеля, моментально убедили стражников в том, что им лучше подождать за дверью.

С Хаймером дело обстояло сложнее. Лекарь не сразу узнал молодого человека в измождённой, тяжко дышащей, скрюченной фигуре, которую солдаты швырнули на один из диванов. Отмыть, затянуть раны и привести Первооткрывателя в чувство удалось за каких-то пару часов. Оставалось долечить его до того состояния, чтобы больной смог сам ходить. И, конечно же, вернуть ему возможность говорить.

Первую задачу должны были решить снадобья, которыми Оценрол Тарб поминутно пичкал своего подопечного. Вторая — решаться не желала. Проверенное даже на немых от рождения снадобье не действовало.

— Этого не может быть… — бормотал лекарь, проверяя состав. — Речь должна была вернуться… У меня такое впечатление, что ты не моим зельем воспользовался, а просто кому-то её отдал…

Молодой человек еле заметно улыбнулся и кивнул, вспомнив один из своих недавних снов. Точнее малую его часть:

…Он стоял между Октом и Риаталь, глядя на маленькую девочку, улыбавшуюся им из колыбели. Как часто бывает во сне, его не удивляло ни неведомое место, где проходил обряд, ни большое количество дюков знакомых и неизвестных. Казалось, сам воздух превратился в радость, покой и мудрость. Впрочем, в тот момент Хаймер не очень задумывался об этом. Самое главное, что жена и дочь находились в безопасности. Судя по всему, девочка родилась в мире дюков, о котором Первооткрыватель немного знал из рисунков брата Мренда. Теперь малышка должна была пройти посвящение. Никто из присутствовавших на церемонии не обращал на Хаймера внимания. Его попросту не видели. Даже Риаталь.

Окт подошёл к колыбели, и зазвучала безмолвная формула передачи Речи. Когда учитель вернулся на своё место, Хаймер осторожно, чтобы не испугать, взял жену под локоть и шепнул ей на ухо:

— Повторяй за мной: прими от своего отца Явную Речь!

Риаталь звонким эхом подхватила его слова. Когда девочка приняла дар, она внимательно посмотрела отцу в глаза и снова улыбнулась. Теперь именно ему…"

Бросив беглый взгляд на спокойное, сияющее лицо Хаймера, Оценрол Тарб даже отшатнулся:

— Значит, всё-таки передал… Кому? Своему ребёнку?

Первооткрыватель согласно прикрыл глаза.

— Но это возможно лишь… если он или она находятся в Немыслимых Пределах.

Молодой человек снова кивнул.

— М-да… Ты понимаешь, что сделал? Остаётся надеяться, что писать ты не разучился… и безмолвную речь не потерял… Теперь ты никогда не сможешь заговорить, если конечно… — Лекарь не закончил.

На пороге неожиданно показались Лопцед и Доур, немного очухавшиеся от чар.

— Ск-коро т-ты т-там?

В воздухе снова запахло хвоёй и травами.

— Скоро-скоро, молодой господин! Мой пациент почти пришёл в себя. Ступайте к почтеннейшему господину Нюду и скажите, что молодой господин Курад может отвечать на его вопросы.

Стражники исчезли так же бесшумно, как и вошли.

Старичок накрепко запер за ними дверь. Для верности наложил на неё заклятие. И засуетился у стола, выбирая из походной аптечки поддерживающие снадобья:

— Пей! — повелительно сказал он, протягивая Хаймеру склянку с какой-то неаппетитной жидкостью. — Ты должен встать и уйти к своим.

Первооткрыватель с содроганием выхлебал всё до дна. Охнул и со стоном поднялся с дивана. Его знобило и пошатывало, но идти он мог.

По коридору приближались шаги.

— Отлично! — оглядел его Лекарь, вытаскивая коврик. — Ступай в дом, где я жил. Там тебя ждут. А я постараюсь сделать так, чтобы тебя не догнали. Иди! — прикрикнул он, увидев, что Хаймер медлит. — Иди, хороший мой, тебе ещё ребёнка вырастить, да Наследника на Престол возвести…

В дверь уже стучали.

Первооткрыватель встал на коврик и неверной походкой побрёл, куда сказал старичок. Едва беглец исчез из виду, дверь рухнула. На пороге показались Цервемза, Заика, Коренастый и совершенно растерянный Грейф Нюд…

В тот самый момент, когда обессилевший Хаймер сделал последний шаг и рухнул на руки, подставленные Отэпом и Арнитом, Оценрол Тарб увидел, как Цервемза выхватил клинок.

"Это всяко лучше, чем огненное зелье!" — успел подумать Лекарь.

ТВОРЯЩИЕ И ХРАНЯЩИЕ

I

Прошли сутки. Пять. Десять. Старичок-Лекарь не давал о себе знать. Никому не хотелось этого признавать, но с каждым днём становилось очевиднее, что он больше не вернётся. Оканель, снова осталась одна. Тогда компания из "Неудавшегося гладиолуса" незаметно перебралась в просторное гнездо, раньше принадлежавшее Лекарю. Дело нашлось всем: Отэп, быстро оценивший способности Оканель и считавший, что той необходимо продолжать учёбу, знакомил девушку с известными ему одному снадобьями и травами. Кинранст и Римэ тоже по мере возможностей делились тайнами ремесла. Тётушка Шалук помогала обустроить незамысловатый девичий быт. Кайниол… Юноша навещал свою приятельницу под любым предлогом, да и без такового, очевидно считая себя обязанным заботиться о её безопасности и спокойствии. Сама же юная Лекарка вызвалась выхаживать Хаймера.

Поправлялся Первооткрыватель медленно. Неверный снег поздней осени незаметно сменился ровным белым покрывалом предзимья, а больной всё метался в своём безмолвном бреду, блуждая между мирами. У постели Хаймера дежурили все по очереди. И вот однажды к вечеру Оканель вышла из его комнаты и сказала:

— Первооткрыватель очнулся, но он больше не может говорить… Хотя, кажется, не разучился писать…

…Одна рука ещё болела, другая — действовала и вовсе с трудом, поэтому дело продвигалось медленно. Когда-то утончённый почерк пьяно пошатывался и плутал. Чтобы даже без подробностей поведать о своих злоключениях и спасении Первооткрывателю потребовалось довольно много времени. Он не стал пересказывать лишь свои сны.

— Я не писал, наверное, с тех пор, как отправил последний отчёт тебе… — ехидно усмехаясь, нацарапал он в конце, и передал листки Арниту.

Пока Хаймер трудился, в комнате собрались вся компания кроме, как всегда запропастившегося брата Мренда. Каждый хотел знать о последних событиях из первых рук.

Читать пришлось вслух. Император даже слегка осип. Когда же закончил, нерешительно и, как будто оправдываясь, произнёс:

— Знаешь… Риаталь пропала… Мы искали её везде. Ни среди скрывающихся, ни среди пленных, ни среди казнённых даже следа её нет…

Хаймер спокойно улыбнулся. Потом вполне разборчиво написал:

— Я знаю, где мои жена и ребёнок. Им ничего не грозит.

— Где? — спросили сразу несколько голосов.

— В Немыслимых Пределах. У дюков.

Глаза его собеседников, загоревшиеся было надеждой, снова потухли.

— Ты, хороший мой, просто волнуешься, — настороженно заворковала тётушка Шалук, метнувшись поправить больному изголовье. — Это, наверное, был сон. Замечательный, но, к сожалению, несбыточный. Она действительно пропала. Пока бесследно. Не горюй, хороший мой! Мы обязательно что-нибудь узнаем о Риаталь. А пока просто передохни.

Первооткрыватель энергично замотал головой и начал что-то скоро писать, преодолевая боль и неудобства.

— Может, ты и права… — медленно произнесла Римэ, глядя куда-то мимо молодого человека. — Это действительно был сон… Но не простой… Расскажи, Хаймер, что ты видел?

— Подробностей не знаю. Когда нас окружили, я отослал Риаталь прочь. Кажется, она сказала, что будет ждать в Стевосе. Как ей удалось оттуда уйти в Немыслимые Пределы, ума не приложу. Судя по всему, она родила именно там. У нас дочь. Девочка прошла дюковские посвящения. Окт передал ей дар безмолвной Речи. Я же через Риаталь сумел отдать ей явную.

— В этот момент вы с женой видели друг друга? — так же по-лекарски внимательно спросила Римэ, пробежав глазами ответ Первооткрывателя.

— Я — безусловно. Она же, скорее, ощущала моё присутствие. Примерно так же, как я почувствовал её песню. Вот девочка, определённо, меня видела. И улыбнулась.

— Ты сделал ей бесценный подарок… — неопределённо пробормотал Волшебник. — Что было дальше?

— Потом она назвала своё имя. Такое же прекрасное, как она сама. Нашу дочь зовут Исулолгда.

Римэ задумалась, теребя в пальцах кончик своего пояса. Рассказанное Хаймером не укладывалось в голове, но слишком соответствовало миру дюков, чтобы оказаться бредом. Наконец, Прорицательница промолвила:

— Брат Мренд показывал нам с Кинранстом один рисунок… Помнишь?

Волшебник кивнул, одновременно отхлёбывая из кружки горячее пахучее питьё. Он сделал это настолько резко, что обжёгся. Расплескал чуть ли не половину. Тихонько ругнулся и смущённо пожал плечами, разливая две трети оставшегося. Римэ хмыкнула и продолжила:

— Река, долина, городская стена у которой собрались дюки… Ещё там было нечто вроде колыбели. В ней сидела маленькая девочка. Рядом стоял Окт. Чуть сзади — Риаталь, а у неё за плечом — Хаймер.

— Так и было! — подтвердил Первооткрыватель, не замечая, что почерк его выровнялся и стал столь же скор, как и раньше.

— Ну, прости меня, хороший мой! — снова засуетилась тётушка Шалук, наливая Хаймеру кружку и одновременно вытирая со стола разлитое Кинранстом питьё. — В такие вещи трудно поверить… Значит, вы встретитесь… — она приумолкла. Потом тихонько добавила. — И обязательно в этом мире!

С этими словами она исчезла за кухонной дверью.

Некоторое время все оживлённо обсуждали новости. И вот когда разговор грозил пойти по второму кругу, прямо на грудь больного запрыгнул, явившийся из ниоткуда Тийнерет. Он коротко муркнул, приветствуя старого приятеля, и уставился Хаймеру в глаза. Посидел, расспрашивая о последних новостях. Потом начал ответный рассказ. Время от времени он мяукал, поводил хвостом и снова переглядывался с Первооткрывателем. Они беседовали довольно долго, потом кот спрыгнул с постели и, задрав мохнатый хвост, решительно направился Шалук требовать законный кусок мяса.

— Он сказал, что Цервемза убил Лекаря. Один из засланных во дворец котов видел, как бездыханное тело Оценрола Тарба выносили из покоев Грейфа Нюда. Я до сих пор не понимаю, зачем он остался… мог же уйти вместе со мной. Жаль его — хороший был Целитель и добрый человек.

Оканель тихонько хлюпнула носом и чтобы не привлекать ничьего внимания тоже ушла на кухню.

— Ты был слишком слаб, а он — стар, чтобы бежать по коврику. Вдвоём вы шли бы слишком медленно. Нынешние солдаты обучены догонять коврики до пятого, если не до седьмого шага. Изловили бы вас где-нибудь на подходе к Шаракому и канули бы ваши имена… Очевидно, Лекарь это понимал и не хотел рисковать. Пока Цервемза и его подручные разбирались со стариком, а потом выясняли отношения с Грейфом Нюдом, ты успел доплестись до нас. — Объяснил Отэп.

Тяжкая пауза была ему ответом.

— Это просто невыносимо! — неожиданно хлопнул себя по колену Арнит. — Невыносимо…

Он резко вскочил. Сделал несколько нервных шагов. Подошёл к окну. И не мигая, уставился в холодную снежную темноту.

— Это, конечно, хорошо, что ты спасся. И Риаталь. И… — он помедлил. — Брат Мренд… Конечно, Таситр умудрился спасти Художника, но увёл его прямо с эшафота. Ты, спасая жену, пережил жестокие пытки. Оценрол Тарб и вовсе погиб, прикрывая твой отход. Кто следующий? — Император говорил по обыкновению тихо, — Дюки ушли, и Сиэл погибла по моей вине. Амграмана разрушена… По всему Сударбу казнят безвинных людей. Начали с амграманцев — теперь уничтожают всех без разбора…

— Мы с братом Мрендом предупреждали тебя, но ты хотел вечности… — пробормотал Кинранст.

— Сколько же ещё придётся расплачиваться за мою слепоту? — Арнит перевёл дух и вдруг закричал. — Вот мы сидим тут! Питьё вкусное прихлёбываем! А страну огненным зельем опаивают! — он попытался взять себя в руки и горестно выдохнул. — Так нам с Кайниолом скоро править некем будет… Тут не по одному подданных спасать нужно! Пора возвращать Престол. Только вот как?

Отэп подошёл к другу и положил ему руку на плечо:

— Ты только бушевать можешь или хочешь что-нибудь предложить?

— Пока нет. Я не настолько хороший стратег… но делать что-то надо! Дюков бы сюда… Это правда, что они умели восстанавливать справедливость? — спросил Арнит у Наследника.

Кайниол кивнул. Подошёл к Императору и так же долго, как тот смотрел в заоконную безысходность. Потом примолвил:

— Не казни себя за судьбу дюков — многие в Сударбе до сих пор заблуждаются, как ты, — юноша обернулся к Хаймеру. — Я думаю… то, что твоя дочь родилась у этих, как там?

— Светящихся Вод, — подсказала Римэ.

— Да-да! Именно там. Так вот, доказать не могу, но что-то мне подсказывает, что наши миры стремятся друг к другу и вскоре должны пересечься. Ну, это как когда прокладывают дорогу — идут сразу с двух сторон.

— Тут главное не промахнуться… — скептически заметил Император.

Несмотря на осторожный оптимизм Наследника, мрачное настроение Арнита передалось и остальным. Некоторое время все опять молчали.

— Жаль, моего винца больше нету! — удручённо прогудел Рёдоф. — Оно всегда помогало думать… Да только вроде бы мы приговорили даже те бутыли, которые я хранил на самый крайний случай. Остальное безнадёжнейшим образом запрятано в подвалах "Гладиолуса". А он сгорел… Одна надежда, что вино не пострадало и дождётся нашего возвращения.

— Если оно вообще возможно… — буркнул Арнит так тихо, что услышал лишь Советник. — И самое ужасное, что именно я сварил еду, которую неизвестно как есть.

— Знаешь, что тебя подводило всю жизнь? — осведомился Отэп.

— М-мм? — вскинулся Император, готовый защищаться.

— Самомнение. Это колесо завертелось задолго до того, как ты вскарабкался на трон. И даже до того, как Грейфу Нюду подбросили пророчество. Ты, конечно, не идеален и надо будет посмотреть, как станешь править, когда всё закончится. Но вот, что я тебе скажу: если Ваше Величество желает максимально бессмысленно погибнуть, чувствуя себя великим героем, то отчего бы вам, сир, не отправиться непосредственно к Цервемзе, вот, мол, он я? Остальное он тебе мигом устроит! Уж можешь не сомневаться, — Советник с трудом сдерживал раздражение. — Поверь, довольно в скором времени тебе представится возможность исправить свои ошибки. По крайней мере, изрядную их часть.

Арнит даже закашлялся от такой наглости. Отэпа от вспышки императорского гнева спасла явившаяся с кухни тётушка Шалук, которая вроде бы не слышала их разговора.

— Вот что, — вклинилась она, из-под невообразимой горы тарелок, которую виртуозно водрузила на стол. — Во-первых, не забудь, хороший мой, — повернулась она к Рёдофу. — Что амграманские подвалы запечатывала всё-таки я. Так что парочка-другая бутылей у нас найдётся. По крайней мере, на важные разговоры хватит. Сейчас, насколько я понимаю, как раз такой и есть. А во-вторых, всех ждёт ужин. Хотя и поздний, но весьма приличный по нынешним временам.

Хорошая еда, а ещё более — вино несколько примирили спорщиков с жизнью и друг с другом. Спать ещё не хотелось. Вспоминали прошлое, общих знакомых, забавные истории. Оканель, неожиданно для себя запела старинную весёлую песенку, по амграманским поверьям разгоняющую зимнее ненастье. Робко и негромко. Голос ее, отвыкший от музыки, звучал хрипловато, но мотив она выводила верно, да и остальные подхватили. Даже Хаймер, ради такого веселья, вставший с постели. Оказалось, что он разучился произносить слова, но мелодию повторял исправно и с удовольствием. Правда, вскоре он утомился и решил ограничиться свистом. Песня снова перешла в оживлённый разговор. На общем столе незаметно появился очередной непочатый кувшин.

Date: 2015-10-21; view: 281; Нарушение авторских прав