Политическая жизнь региона осенью-зимой 1917 гг

В середине 1917 г. главным фактором стал процесс быстро прогрессирующего разложения воинских частей. Уже в июле проигнорировали приказ об отправке на фронт вятские и глазовские гарнизоны. Солдаты старших возрастов самовольно продлили свои отпуска. Практически безрезультатно закончились и попытки вербовать в маршевые роты местных солдат прибывшими с фронта делегатами. С началом осени ситуация усугубилась. 25 сентября губернский комиссар телеграфировал в главное управление милиции МВД: «В местном гарнизоне солдаты отказываются нести караульную и всякую иную службу, старики требуют немедленного роспуска домой, увещеваниям не поддаются. Увещевавшего командира полка арестовали, избили депутатов. Положение весьма серьезное, а надежных солдат в гарнизоне нет».

Начатая Временным правительством в первой половине октября частичная мобилизация армии оказалась мерой запоздалой и недостаточной. В этом же месяце солдаты стоявшего в Глазове 154-го полка устроили 4 погрома в домах и складских помещениях торговцев Афанасьевской волости пьяный дебош в самом Глазове. Усмирял их отряд, прибывший из Вятки, и несколько рот Глазовского полка все же удалось отправить на фронт. Безобразия творились и в других уездах. Так, в селе Селтах Малмыжского уезда пьяными солдатами был избит председатель местной волостной управы Носков. Большинство преступлений совершалось в пьяном виде, поэтому власти занялись уничтожением алкогольной продукции, но эта мера провоцировала новые акты вандализма. Так, в городской Елабужский склад, где осуществлялось уничтожение спирта, ворвалась толпа солдат, захватившая его остатки. Той же ночью склад сгорел. В Вятке запасы спиртного стали выливать на лед реки. Сбежавшееся местное население с ведрами утилизовало большую часть этого спирта.

25 октября в столице большевики и их союзники, свергнув Временное правительство, провозгласили власть советов. В ответ на это местная правящая верхушка сформировала местный совет по управлению губернии и попыталась изолировать губернию от советской России, уповая на грядущее Учредительное собрание и падение ленинского совнаркома. Верховников поддержали также Вятская городская дума, председателем которой был Амосов, состоявший главным образом из умеренных социалистов, и городской совет рабочих и солдатских депутатов, где пока еще тон задавали меньшевики. Поддержал Верховный совет и вятский гарнизон, где верховодили офицеры. Однако участники гарнизонного совещания солдатских и офицерских комитетов, проходившее 4 ноября, одновременно потребовали освобождения арестованных большевиков по приказу этого же совета. Кроме того, участники совещания одобрили идею создания в России однородного социалистического правительства без участия в нем буржуазных партий. Некоторая левизна воинского совещания насторожила губернские власти, поэтому они продолжили демобилизацию части солдат без согласования с новым правительством страны (т.е. с совнаркомом) и штабом казанского военного округа. Позднее эти действия будут поставлены большевистскими властями Вятки в вину членам верховного совета, так же как и их попытка уничтожения запасов спирта, вылитого 11 ноября на лед Вятки. Набежавшие к реке горожане, в т.ч. солдаты, расхватали его, а само это мероприятие местные большевики расценили как сознательную попытку властей организовать пьяный погром. Солдаты перепились, но из казармы не вышли, что и спасло ситуацию. Раскол вятского гарнизона в немалой степени стимулировало правительственное распоряжение о введении выборности командиров в армии. Офицеры 106-го полка на своем совещании 4 декабря отвергли этот принцип, как и само советское правительство, возложив надежды на учредительное собрание. Их поддержал прибывший в конце октября с фронта в Вятку и попытавшийся установить свой контроль над 106-м полком отряд офицеров и солдат георгиевских кавалеров во главе с полковником Воловковым. Однако солдатский полковой комитет проигнорировал приказы полковника, а бригады ударников по его распоряжению разоружили. А в ноябре полковой комитет был значительно обновлен, он стал еще более левым. В этом составе комитет постановил выборы командного состава произвести, весь офицерский состав уволить и обезоружить. На фоне этих событий Вятку стали срочно покидать ярые противники большевиков: начальник милиции Дробинин, часть офицеров, прокурор, некоторые служащие земской управы, что также повлияло на общую ситуацию в городе и соотношение сил. Поголовная большевизация воинских частей тыловых гарнизонов Вятской губернии не произошло и на этом этапе, но существенно то, что противники новой власти в регионе были лишены возможности опереться на серьезную вооруженную силу. Это, в конечном счете, делало их сопротивление безнадежным и бессмысленным. С другой стороны, большевикам тоже не удалось окончательно опереться на полевевший 106-й полк, поскольку им пришлось продолжить и завершить демобилизацию военнослужащих. В случае промедления властей солдаты бы просто сами разбежались по домам, о чем писал в центр присланный оттуда комиссар Лупарев.

Постепенно менялись настроения рабочих. Пошли на спад те безусловные доверие и поддержка, какими в весенне-летний период пользовались в трудовых коллективах меньшевики. Их социальная база постепенно размывалась. Рабочие все чаще убеждались, что пропагандировавшие классовое сотрудничество меньшевики в более или менее серьезных трудовых конфликтах обычно становились на сторону хозяев предприятий. Так, в сентябре-октябре в типографии акционерного общества «Народная свобода» вспыхнула забастовка в связи с увольнением без всяких на то оснований одного из наборщиков. В начале бастовавших поддерживал вятский профсоюз печатников, объединявший коллективы 4-х городских типографий – около 200 работников. Но затем его меньшевистское руководство настояло на прекращении забастовки, якобы мешавшей нормальной организации выборов в учредительное собрание, в результате чего рабочие потерпели поражение. Сходным с меньшевиками образом вели себя и местные эсеры и энесы, призывая крестьян приносить жертвы на алтарь победы в войне и не брать дурной пример с не желавших жертвовать капиталистов. Однако рабочим и крестьянам все больше надоедало принимать во внимание не свою собственную, а исключительно буржуазную выгоду. Поэтому прежняя монополия идейного воздействия местных умеренных социалистов на население явно шла на убыль. Процесс этот был отнюдь не прямолинейным и не столь быстрым, как в крупных промышленных центрах России. Даже в последние месяцы 1917 г. на сторону вятских большевиков перешли далеко не все местные рабочие, хотя часть из них все же записалась в отряды красной гвардии. Так, на станции Вятка-1 по оценке рабочего железнодорожника Перминова поворот в настроениях большинства рабочих в сторону большевиков начался где-то в середине ноября. В Глазове ситуация менялась быстрее, но главным образом в солдатской среде. Уже к концу августа местным большевикам удалось завоевать довольно прочные позиции в городском совете рабочих и солдатских депутатов. 20 августа этот орган высказался за переход власти в стране в руки советов. Ядро глазовской организации РСДРП(б) составляли несколько человек, в т.ч. игравший потом большую роль в управлении губернией Иван Васильевич Павлов, Степан Палович Барышников, братья Иван и Иосиф Волковы. Но в целом глазовская организация большевиков была относительно немногочисленной. Числом членов ее существенно превосходили партийные организации ряда крупных заводов: Омутнинского (около 300 чел.), Воткинского (до 200 чел.), Ижевского (750 членов к концу октября, не считая еще 60 национальной эстонской партийной группы). Параллельно падала численность организаций умеренных социалистов. Так, меньшевиков на Ижевском заводе в мае было 1400 чел., а в сентябре оставалось уже около 300. В Ижевском совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов фракция РСДРП(б) в начале октября имела 57 мандатов из общего их числа 220. 10 ее членов входило в исполком советов. В самом губернском центре влияние большевиков росло гораздо медленнее. Лишь к началу октября возродилось примерно в том же количестве около 70 ее членов распавшейся летом партийной организации, но теперь уже в гораздо более орабоченном варианте. Ее фактическим руководителем какое-то время был рабочий железнодорожник Василий Иванович Лалетин. На собравшейся в начале октября первой губернской конференции тон задавали глазовские большевики. Они же вошли в избранное конференцией бюро: Иван Попов, Анатолий Злобин и Михаил Драгунов. Вятские делегаты – Михаил Попов, Петр Фалалеев и Петр Капустин присутствовали лишь с правом совещательного голоса. Однако избранное бюро, оставаясь в Глазове, так и не смогло стать губернским партийным съездом.

В конце октября ситуация складывалась сложная. 29 октября верховный совет по управлению губернией разгромил городской большевистский комитет, а губернский комиссар Саламатов отказал начальникам почтово-телеграфных контор перехватывать любые послания новой столичной власти в губернию. Трое большевиков Мянисков, Фалалеев, Кошкин были арестованы. Оставшиеся большевики организовали протесты на ряже промышленных предприятий города и в 106-м полку, вынудив губернские власти выпустить арестованных. Но для решительного наступления на верховный совет у вятской организации РСДРП(б) сил явно не хватало, требовалась помощь извне. По поручению 1-й губернской конференции избранное бюро обратилось в Кронштадтский совет с просьбой прислать в Вятку моряков членов Вятского землячества. С такой же просьбой через центральную партийную прессу Вятское бюро обратилось и ко всем прочим вятским землячествам. Откликнулся Эленбург, с которым у вятских большевиков имелись давние связи. С лета 1917 г. в губернии стала появляться газета "Уральский рабочий". В октябре в Вятку явился посланник уральского РСДРП(б) А.П. Спунде. Он был опытным партийным работником и талантливым пропагандистом, что и испытали на себе местные умеренные специалисты. Ему удалось взять власть над ними. Но один Спунде не делал погоды, поэтому Петр Капустин в письме к ЦК РСДРП(б), отправленном 8 ноября, вновь взывал "Немедленно шлите руководителей, так как таковых у нас нет совершенно. Масса ждет действий, а активно действовать мы не в состоянии, нет сил". В ноябре в Вятку стали прибывать подкрепления из центра, главным образом из Петрограда. Приехали интеллигенты Танелович, Деришев, Филиппов. ими были успешно проведены рабочие собрания на фабрику Булычева, на станции Вятка-1 и т.д. Менялась ситуация в сельской местности. В десятых числах ноября комиссар Котельнического уезда сообщал в Вятку членам верховного совета: "В уезде масса приезжих солдат с отпускными билетами от ревкома, солдаты эти привозят с собой много большевистской литературы и ведут в деревнях агитацию за власть советов". Провалившая деятельность Временного правительства, не имея новых плодотворных идей и теряя поддержку народных масс, вятские либералы и умеренные социалисты в своей борьбе с политическими противниками теперь тем более делали ставку на их очернение и демонизацию. Но и эта тактика становилась все менее эффективной. Так, в середине ноября крестьянин села Больше-Ройское Уржумского уезда Роженцев писал в ЦК РСДРП(б): "В уезде засилие эсеров, преимущественно сельской интеллигенции (учителя и др.). Эсеры много чего наговорили крестьянам про большевиков, особенно про Ленина. дескать он немецкий шпион, Германия дала ему 20 млн. рублей и тому подобное. Но за последнее время вся эсеровская чепуха разлетается в прах благодаря началу прибытия по деревням товарищей солдат и большевиков. Крестьяне хорошо их слушают (более, чем большевики) и почти со всей нашей программой согласно". Изменение политической атмосферы в деревне особенно ускорилось в декабре 1917 г., когда большевистское и левоэсеровское страны декретировало демобилизацию разложившихся остатков бывшей царской армии России. Ситуация в масштабах губернии для либерально-социалистической коалиции теперь становилась практически безнадежной. Последним шансом для сохранения власти становилось учредительное собрание. В Вятской губернии выборы в собрание были назначены верховным советом на 3-5 декабря. Баллотировавшегося на выборах Саламатова в роли губернского комиссара ненадолго сменил инспектор милиции Жуковский, а затем врач В.А. Крейтер. Велась активная предвыборная пропаганда. Помощь извне получали не только большевики, но и меньшевики. Результаты выборов в учредительное собрание соответствовали средним по стране. В выборной гонке лидировали эсеры, собрав 67% голосов от числа проголосовавших крестьян. Среди тех, кто будет представлять губернию на собрании, оказался и Саламатов. Неплохой результат - 237 тыс. голосов или 22% - оказался у занявших 2-е место местных большевиков. 5,2% был получен партиями, представляемые национальными меньшинствами региона. 4,5% получили кадеты. Полное поражение потерпели вятские энесы и меньшевики (1,8%). Однако для дальнейшего развития события в Вятке большее значение имела борьба за городской совет. С конца октября его меньшевисткое руководство, не желая терять контроль над этим органом, отказывалось проводить собрания депутатов. В ответ большевики организовали перевыборы на промышленных предприятиях и в частях тыловых гарнизонов. В конечном счете на давление снизу меньшевистский исполком назначил собрание советов на 25 ноября. Дата эта обозначила начало нового этапа в истории Вятской губернии. На пленарном заседании совета столкнулись два его состава: прежний и новые депутаты, доизбранные в ходе инициированной большевиками перевыборной компании. По итогам голосования за резолюцию о взятии власти советами было подано? голоса, против – 37, 2 депутата воздержались. Как особо подчеркнул это в своих мемуарах Александр Новоселов, резолюция была принята голосами членов совета рабочих и крестьян против голосов интеллигенции. Следующим шагом стало переизбрание в исполком советов. В него вошли Михаил Попов, ставший председателем, Петр Капустин, комиссар Лупарев, Андрей Турбинский, Василий Лалетин, Иван Деришев, Груздьев, Кошкин и др. 27 ноября представители большевизированного городского совета РСД явились на заседание верховного совета по управлению губернией и объявили о непризнании его полномочий. Так оформились два центра власти, между которыми началась затяжная борьба. Исполком вятского совета сразу же занялся расстановкой своих людей. Начальником гарнизона был назначен поручик Мышкин, были разосланы комиссары. Вятский и городской совет фактически взял на себя полномочия в деле управления губернией. В первой декаде декабря были посланы комиссары в уездные центры (Слободской, Котельнич и др.). В это время в уездах за немногими исключениями были сильнее позиции верховного совета. Его открыто поддерживали комиссары и органы местного самоуправления уездов Елабужского, Малмыжского, Уржумского. В Вятском и Сарапульском уездах местные либералы и умеренные социалисты, подражая столичным однопартийцам, образовали очаги антибольшевистского сопротивления – комитеты спасения Родины и революции. Обновленный исполком вятского совета вместе со своими отделами разместился в декабре 1917 г. на Владимирской улице в доме бывшего губернатора. Позднее он переберется в помещение духовной консистории. Поскольку солдаты гарнизона демобилизовывались и совет лишался военной силы, то еще в конце ноября 1917 г. комиссар Лупарев и председатель совета Михаил Попов поручили Фалаееву сформировать отряды Красной Армии.

Верховный совет профсоюзов и гос. учреждений организовали общегородскую забастовку. Был создан подпольный стачком. Служащим гос. учреждений и органам местного самоуправления выдали зарплату на месяц, а в милиции - на три месяца вперед. Большевики ответили силой. 106-й полк прошел по улицам. установив свои караулы. Демонстрация прошла относительно мирно. 4 декабря вооруженные солдаты заняли водокачку и хлебные пекарни. Но этого оказалось недостаточно для прекращения забастовки. Пока существовали ее руководящие центры, а у ее участников сохранялась воля к борьбе. К тому же оружием располагали не только большевики, но и их сторонники. Верховный совет имел дружину по охране города. Ж/д меньшевистские организация тоже имела свою вооруженную организацию (до 50 штыков). Однако большевистские дружинники сумели ее разоружить, совершив внезапное ночное нападение. 5 декабря исполком городского совета арестовал часть руководителей-саботажников Трейтера, Басова, Юмашева, а также начальника гарнизона Вятки и его помощника. Остальные верховники перешли на нелегальное положение. В борьбе с ними вятский совет опирался и на помощь извне. Ее оказал глазовский гарнизон, приславший учебную команду 1154-го полка, а также советы Вахрушей и Белой Холуницы, направивших отряды красной гвардии. Тем не менее забастовка служащих продолжалась и даже расширялась. 6 декабря газета "Вятская речь" опубликовала воззвание забастовочного комитета, в котором содержался призыв к гражданам не повиноваться новым властям, поддерживать бастующих и верховный совет по управлению губернией. В ответ на этот призыв к числу бастующих добавились телеграф, почта, некоторые другие коммунальные и городские службы. Забастовщиков поддержала часть профсоюзов. Но некоторые встали на сторону городского совета, либо объявили о своем нейтралитете. Во всяком случае в первых числах декабря в городе наблюдалось определенное равновесие старых и новых сил. Заметно ситуация изменилась 7 декабря. В этот день прибыл из Петрограда присланный Питерским военкомом отряд моряков Балтийского флота. Прибывшие со знаменем, оркестром торжественно прошествовали с ж/д вокзала в центр города, где от имени городского совета их приветствовал комиссар Лупарев. Он выделил для Вятки 70 матросов, что до него находившиеся в распоряжении 200 чел. Матросы немедленно приступили к патрулированию улиц города. В последующем другая часть отряда направилась в Котельнич, а третья - в г. Слободской. 8т декабря в Вятке продолжились аресты антибольшевисткого сопротивления. Были арестованы еще несколько членов верховного совета, в т.ч. городской голова меньшевик Олеев, а также 12 милиционеров. Заодно на ж/д были задержаны и торговцы опиумом. Забастовщики через прессу были предупреждены, что служащие, не явившиеся к исполнению своих обязанностей 9 декабря, будут считаться уволенными и их места будут замещены вновь приглашенными служащими. В этот же день была закрыта газета "Вятская речь". 15 декабря горисполком вел предварительную цензуру печатных изданий. 19 декабря была запрещена газета "Вятская мысль". 24 декабря летучему отряду было поручено задерживать служащих, вывешивающих по городу провокационные воззвания. Проведенные аресты несколько ограничили масштаб забастовки, но борьба продолжилась. 19 декабря оппозицией была созвана экстренная 60-я сессия земского губернского собрания. Ее участники постановили и далее не подчиняться большевикам, признавая лишь власть совета, о чем говорилось в принятом воззвании населению. Они ассигновали 10 тыс. руб. меньшевику Кролюницкому. В ночь на 20 декабря верховный совет понес очередные потери. Были арестованы и заключены в тюрьму Власов, Корнев, Кролюницкий, редактор "Вятской речи" Н.А. Чарушин. Однако оставшиеся верховники продолжили борьбу, переехав для этого в г. Слободской. Там они подверглись в конце декабря окончательному разгрому, однако успели нанести еще один удар большевистским властям. В конце декабря - начале января 1919 г. забастовка в Вятке вспыхнула с новой силой. К забастовщикам присоединились торговцы, которые закрыли магазины и лавки. В конце декабря руководство горсовета обратилось к забастовщикам с компромиссным предложением приступить к работе на определенных условиях:

- комитет служащих освобождается от явных контрреволюционных элементов

- служащие приступают к работе, а власть обещает не вмешиваться во внутренние дела учреждений.

Вместе с тем в обращении подчеркивалось, что служащие, не приступившие к работе до конца месяца, буду лишены работы без пенсии. Далеко не сразу и явно не все забастовщики откликнулись на это предложение, но с середины января сопротивление саботажников начало ослабевать. Не последнюю роль сыграл раскол в среде самих забастовщиков. До начала февраля 1917 г. явное сопротивление оппозиции было сломлено. Арестованные верховники представили перед судом губернского ревтрибунала. Приговор был мягким: год лишения политических прав и немедленное освобождение из-под стражи. Последний губернский комиссар Трейтор еще в 1927 г. жил в Вятке. 20 декабря вышла в свет «Вятская правда». Газета, распространяемая с помощью мальчишек, первоначально брали плохо. В конце января тираж составил 4 тыс. экз., к середине июля 1918 г. – около 10 тыс.

В становлении советской власти в Вятской губернии большую роль сыграли т.н. летучие отряды. Пришедшие к власти большевики и их союзники в столице, в северно-западном, северном районах, в крупных городах сразу столкнулись с проблемой острого дефицита продовольствия. В то же время становление советской власти явно затягивалось в большинстве хлеборобных аграрных губерний. С учетом этих обстоятельств совнарком правительства на своем заседании 5 декабря ассигновал 20 тыс. рублей на поддержку или на создание по инициативе наркомы Дыбенко летучих отрядов. Эти отряды, состоявшие преимущественно из моряков Балтийского флота, к которым зачастую примыкали солдатские отряды, еще реже - гражданские лица. Такие формирования, нацеленные на решение двойной революционно-продуктовой задачи, появились в числе прочих и в Вятской губернии. По имеющимся данным в Вятке действовали по меньшей мере три крупных отряда, прибывших из Петрограда. Их возглавляли комиссар Лупарев, матрос Запкус и мичман Павлов. Сам Лупарев, вошедший в первый состав вятского большевизированного совета рабочих и солдатских депутатов, в декабре 1917 г. выехал в Петроград с отчетом о своей деятельности, по дороге заболел тифом и в Вятку больше не вернулся. Что касается отряда Павлова, то он был сформирован из матросов и солдат, и конечной целью своего движения он имел подавление начавшегося на Урале дутовского мятежа. Маршрут его пролегал через города Петроград, Вологду, Вятку, Пермь, Екатеринбург, Челябинск. Отряд, двигаясь по железной дороге, останавливался в крупных населенных пунктах (Галичи, Буй и т.д.), оставляя небольшие подразделения в помощь местным советам. В пути матросы, в поисках продовольствия, обыскивали склады и поезда, конфисковывали его и часть захваченного провианта отправляли в Петроград. В первых числах декабря отряд вступил в Вятку. Очевидно, до него был другой отряд, возглавляемый Лупаревым и Дрелевским. Именно тот отряд принял участие в восстановлении советской власти в губернском центре. Отряд Павлова пробыл в Вятке недолго, но действовал весьма энергично, проводя обыски и аресты, включая офицеров как местного гарнизона, так и прибывших с фронта. У арестованных изымалось оружие. Павловцы поучаствовали в аресте некоторых членов верховного совета. Были проведены обыски во всех церквях и монастырях, где, по свидетельству Карпухина, также обнаружились склады оружия, наряду с продовольствием, одеждой и обувью. Львиная доля конфискованного продовольствия отправлялась в Петроград, а часть была оставлена в распоряжение Вятского совета. Были проведены обыски на местном железнодорожном вокзале. К вечеру 6 декабря, т.е. пробыв здесь от силы сутки-полтора, отряд Павлова отбыл через Глазов в направлении Перми. На смену ему почти без временного зазора подтягивался очередной летучий отряд численностью до 400 штыков, возглавляемый комиссаром Запкусом. Прибывшие со знаменем и оркестром торжественно прошествовали от вокзала до центра города, где их приветствовал комиссар Луппов. Запкус выделил для Вятки 70 матросов, что вместе с отрядами красной гвардии, находившихся в распоряжении городского совета, составили вооруженные силы до 200 человек. Матросы немедленно приступили к патрулированию улиц. При их участии 8 декабря были проведены выборочные аресты в среде руководителей антибольшевистского сопротивления. Другая часть отряда была распределена между двумя уездными центрами - Котельничем (под командованием Журбы) и Слободским (отряд Пузырева). Сам Запкус скоро отбыл на Урал, а фактическим командиром оставшегося в Вятке летучего отряда стал матрос Кириллов. Дальнейшее становление советской власти заняло временной промежуток не менее 2 месяцев. Роль летучего отряда в этом процессе оказалась непомерно большой и неоднозначной. Во-первых, он помог еще только зарождавшимся советским властям избежать продовольственной катастрофы, а на ж/д станциях были установлена заградительные отряды. Во-вторых, летучий отряд в определенном смысле нейтрализовал вооруженные силы местных умеренных социалистов, помог преодолеть саботаж служащих. С другой стороны, как заметил Новоселов (один из местных руководителей), летучий отряд вместе с тем доставил немало беспокойств Вятскому совету: "Дело в том, что в отряде было чрезвычайно слабо коммунистическое влияние, а командный состав был настроен анархически". Необузданные анархиствующие матросы нередко скатывались до уголовщины, дискредитируя тем самым новую власть. при этом их довольно долго не удавалось поставить под контроль местных советских органов. Проблема усугублялась тем обстоятельством, что не обладая нужным опытом, организаторскими силами и военной поддержкой, местные власти были вынуждена прибегать к помощи этих же самых комиссаров и подчиненных им летучих отрядов. К тому же и часть местных руководителей успела зарекомендовать себя не лучшим образом (коррупция, злоупотребления), и на этой почве сложился своеобразный альянс худших элементов как летучих отрядов, так и местных советских органов. Своеволие такого рода деятелей в Вятке дополнительно подпитывалось расколом местной власти на два конфликтующих между собой центра: губернский исполнительный центр советов и вятский городской совет. Помимо личных симпатий и антипатий главную роль в возникновении данного противостояния сыграла неопределенность функций и полномочий указанных органов, а также межпартийные разногласия. Если руководство горсовета было представлено достаточно сплоченной группой единомышленников большевиков, то в губисполкоме наблюдалось перетягивание каната между большевистской и эсеровской фракциями, чьи взгляды по поводу текущей политики далеко не во всем совпадали. К тому же именно в горисполкоме сложилась группа лиц, злоупотреблявших своим положением. Трения между этими органами власти едва не привели к военным действиям в городе. Большевикам, руководителям горсовета, попытавшимся пресечь злоупотребления членов губисполкома, исполкомовцы противопоставили летучий отряд и амбиции столь же коррумпированного, стремящегося к режиму личной власти коменданта местного гарнизона Лапина. Социальный состав Вятского совета был пестрым, но преобладали рабочие, главным образом железнодорожники. Было также несколько военнослужащих. Пленумы (общие собрания) проходили не так уж часто. Реально работающих органом являлся его исполнительный комитет, насчитывавший около полутора десятков членов. Первый председатель совета Михаил Михайлович Попов, отличавшийся слабым здоровьем, уже в начале февраля 1918 г. передал свои полномочия секретарю совета Андрею Турбинскому. Заместителями последнего были избраны рабочие-железнодорожники Иван Грустин и Василий Лалетин. В числе тех комиссаров и просто руководителей, назначаемых советом на предприятия и учреждения, был и матрос Дрелевский, назначенный комиссаром юстиции Вятского уезда, а с началом лета и г. Вятки. Солдат Юрьевский стал комендантом станции Вятка-1. Прибывшему в конце 1917 г. с фронта военнослужащему Лапину поручили командовать местным гарнизоном. Петр Фалалеев был временно назначен комиссаром по городским кинотеатрам (Колизей, Одион) с целевым заданием провести в жизнь решения горсовета об их чрезвычайном налогообложении. Работавший в Вятке первый губернский съезд советов избрал губернский исполклом советов, а тот сформировал региональное правительство - губернский совнарком. Его почетным председателем числился Михаил Попов, а фактически работающим - Степан Малыгин. Состав губисполкома был смешанный: в апреле 1918 г. во время работы в Вятке очередного губернского съезда советов в состав губисполкома были избраны 13 большевиков и 12 левых эсеров, председателем стал большевик Михаил Рейтав. Появление органов советской власти поставило вопрос об их взаимоотношении с дореволюционными органами местного самоуправления. Если институт комиссаров временного правительства был довольно быстро упразднен большевиками, то с земскими органами и городскими думами они довольно долго сотрудничали, набираясь управленческого опыта и перетягивая в исполком советов и их отделы наиболее опытных работников из городских и земских управ. Как минимум до середины 1917 г. вятский советские партийные руководители использовали рабочий аппарат старого городского самоуправления. Постепенно выстраивались новые органы правопорядка. Не позднее января 1918 г. был сформирован губернский революционный трибунал. Это был коллегиальный орган в составе председателя и 6 заседателей, избираемых городским советом. При нем создавалась и особенная комиссия. Наряду с этим чрезвычайным судебным органом создавались народные суды, пришедшие на смену дореволюционным окружным судам и мировым судьям. Порядок в городе первоначально поддерживался летучим отрядом и отрядом красной гвардии, состоявшим из работников-железнодорожников. Позднее к ним присоединился отряд, сформированный на льнопрядильной и ткацкой фабрике Тихона Булычева. Вопрос о судьбе старой милиции решался новой властью довольно сложно и долго. Хотя ее не распустили, но довольно долго отношение к ней со стороны властей было настороженным, а сама она рассматривалась как явление временное. Перелом в отношении к милиции как к необходимому государственному институту произошел уже ближе к лету 1918 г. В мае 1918 г. оформилась губернская чрезвычайная комиссия. Несколько месяцев просуществовали ЧК в уездах, но в конце года от них отказались.

Конфликт между губсоветом и губсиполкомом советом подхлестнула начатая еще с конца января по инициативе Капустина кампании борьбы с коррупцией. В числе тех, кому было предъявлено обвинение в злоупотреблениях оказались Лапин и Кириллов. 10 марта исполком горсовета распорядился арестовать Лапина и отправить в губернскую тюрьму. Однако на защиту Лапина поднялись некоторые члены губисполкома и командование летучего отряда. Военный комиссар Семенов освободил из тюрьмы Лапина, объявил губернию на военном положении, а саму Вятку - на осадном положении. Летучий отряд разоружил большевистскую организацию. Руководителю горсовета во избежание ареста пришлось скрываться. Положение спасли переход на сторону вятского совета части местного гарнизона, а также решительное вмешательство в эти события руководителей Уральской области в начале в лице проезжавшего через Вятку уральского областного комиссара Филиппа Голощекова. С его участием 14 марта прошло совместное заседание членов обоих органов, что в некоторой степени разрядило атмосферу и предотвратило разоружение. затем 23 марта в Вятку из Екатеринбурга прибыла комиссия во главе в Александром Белобородовым. Сопровождавшие его уральские красногвардейцы провели аресты активных лапинцев, после чего началось следствие. Посланцами были арестованы и после проведенного следствия преданы суду начальник гарнизона Лапин, военком Семенов, помощник Клабуков. Заместитель председателя губсовнракома анархист Тенс, председатель губисполкома Бакин, начальник летучего отряда Кириллов и некоторые другие. Как утверждал в своих мемуарах Новоселов, будучи затем отправленным в Екатеринбург, по постановлению областной ЧК были расстреляны. Тогда же было проведено следствие относительно руководства летучего отряда в Котельниче. Однако Журба к удивлению местных жителей арестован не был. Весенняя кадровая чистка, осуществленная в Вятке уральскими большевиками и красногвардейцами в сочтении с постановлением ВЧК о расформировании летучих отрядов создали определенные предпосылки для стабилизации ситуации. Однако в полной мере реализовать открывшиеся возможности в Вятской губернии не удалось и на этом этапе в первую очередь по причине углублявшегося раскола между местными большевиками и эсерами, не признавшими Брестский мир (3 марта). Кроме того, левые эсеры фактически саботировали продовольственную политику местных властей, проведя решения о повышении закупочных цен на хлеб у местного населения. Т.е. тем самым подрывалась государственная хлебная монополия. Продолжавшаяся склока снижала эффективность действий местных органов, а выход в начале июля местных эсеров вообще парализовал работу этого органа, что заставило большевистских лидеров взамен создавать очередной чрезвычайный орган - военный революционный штаб. В этой суматохе осталось невыполненным распоряжение центра по расформированию летучих отрядов. Ядро отряда Петра Капустина составили балтийские матросы.

Большевистская губернская организация в первые месяцы 1918 г. росла медленно, особенно в сельской местности. Даже в наиболее близком к губернскому центре Вятском уезде первая ячейка РСДРП(б) появилась в Медянской волости лишь 23 февраля 1918 г. И даже к концу этого года в Вятской губернии находилось всего 6 низовых ячеек. Поэтому грядущий раскол между большевиками и левыми эсерами безусловно отрицательно сказался на социальной базе новой советской власти. Временно ослабило саму большевистскую организацию принятие Брестского мира. В конце февраля - начале марта 1918 г. состоялась губернская конференция большевиков, которая в местной историко-партийной жизни осталась анонимной, т.е. без номера, а полагавшийся ей порядковый № 2 достался следующему региональному партийному форуму, состоявшемуся в июле-августе 1918 г. Мартовская конференция, где тон задавали ижевские партийцы-рабочие, встала на позицию левых большевиков-бухаринцев и левых эсеров. В ее резолюции намечались конкретные мероприятия по подготовке и ведению партизанской войны против Германии. Избранному делегату от конференции на VII чрезвычайный всероссийский партийный съезд (6-7 марта в Москве) Чиркову было поручено проводить там именно эту линию. Однако съезд большинством голосов высказался за ратификацию подписанного 3 марта в Бресте мирного договора.

Анархисты первоначально были вполне доброжелательны. Так, 19 января 1918 г. руководство Вятского горсовета с пониманием отнеслось к просьбе организационного бюро анархистов города выдать ему аванс в сумме 1000 руб. Правда, дали анархистам, а заодно и эсерам-максималистам, лишь половину просимого, т.е. по 500 руб. 27 февраля вятские анархисты, не сумев добиться помещения для своей организации законным путем через квартирный отдел горисполкома, самовольно заняли еврейский клуб, а затем, действуя в том же духе, перебрались в здание бывшего общественного собрания. Однако и на этот раз руководство горсовета к их выходкам отнеслось снисходительно, памятуя об их революционном запале. Но долго эт идиллия между партиями продолжаться не могла. В то время как у государственников-большевиков усиливалось стремление к наведению порядка. Поведение анархистов, напротив, все больше проявляло склонность к криминальным действиям. Поэтому уже в начале марта исполкомовцы пересмотрели свою оценку ситуации, отказали анархистам, а заодно и эсерам-максималистам, в выделении очередной денежной суммы и потребовали отчета у первых из них о том, какое именно имущество и какие ценности прибрали они к рукам в общественном собрании. Наиболее злостных начали привлекать к судебной ответственности. В связи с лапинской авантюрой был расстрелян анархист Тенс, в июле попал под арест анархист Захаров и т.д.